Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
Мы молча отошли от гадальщика. Пройдя несколько шагов,
Дзинтан поцокал языком:
- Молодец старик, не растерялся. Сразу понял, что мы хотим
посмеяться над тем, что ему пришлось стать уличным прорицателем, и
опередил нас - нанес удар первым.
Зловещее предсказание Осьминога омрачило наше настроение. Мы
зашли в бар, чтобы смыть неприятный осадок. Муссолини вытащил из
кармана два маленьких мешочка и протянул мне и Дзинтану со словами:
- Старик может болтать что угодно. Талисман из Нарита охранит
нас.
Я взял мешочек и засунул во внутренний карман. Уже темнело, когда
я простился с друзьями на Кагурадзака. Они медленно, пошатываясь,
пошли вниз к трамваю и исчезли в толпе. Мне показалось, что они
растворились в воздухе, как привидения.
7
Я пробыл в Юмото только полторы недели. Из конторы Аояма пришла
телеграмма: завтра к 22 часам явиться в контору.
Придя в назначенное время на седьмой этаж Маруноути-билдинга, я
застал там генералов Кавабэ, Камата, Арисуэ, Онодера, Танака, Дои и
Ямаока, полковников Хаяси и Котани и подполковника Ямадзаки. Кавабэ,
внимательно оглядев меня, буркнул:
- Побриться немедленно.
Котани взял меня под руку и потащил в соседнюю комнатку. Он
показал мне, как надо обращаться с электрической бритвой, и включил
ток. Машина загудела, как маленький пылесос. Котани провел рукой по
моим щекам и кивнул головой:
- Теперь можно идти на аудиенцию.
Я узнал, что сейчас мы поедем представляться самому хозяину
главной конторы и прибывшему в Японию председателю объединенной группы
начальников штабов Америки. Мак решил удостоить нас приемом в знак
того, что удовлетворен нашей работой.
Вернувшись в приемную комнату, я увидел щупленького старика с
нафабренными усиками, в старомодной визитке. Это был генерал-лейтенант
медицинской службы профессор Исии, знаменитый создатель бомбы "И". Он
рассказывал обступившим его генералам о том, как надо выращивать
орхидеи. Котани шепнул мне, что сейчас же, после того как в Хабаровске
начался суд над японскими военными, обвиняемыми в применении
бактериологического оружия, штаб Макартура отправил Исии в бест. Скоро
Исии поедет в Америку, будет работать в лаборатории Вульперта в Кэмп
Детрик под Вашингтоном.
Вскоре за нами приехал майор Ириэ, американский японец, и мы
направились в дом страховой компании. Нас подняли на шестой этаж. Мы
прошли в аванзалу, где находились обер-секретарь Мака генерал-майор
Уитнии старший адъютант полковник Банкер. Полковник сейчас же вошел в
кабинет главнокомандующего, а генерал поздоровался с Кавабэ за руку и,
отведя его в угол, стал разговаривать через переводчика Ириэ, -
по-видимому, относительно процедуры представления.
Нас угостили манильскими сигарами. Когда мы докурили их почти до
половины, в дверях показался адъютант и жестом пригласил нас. Мы вошли
вслед за Кавабэ в огромный кабинет главнокомандующего и, пройдя его,
вступили в следующую комнату - курительную Мака. Она тоже была
огромной.
Около камина в креслах из крокодиловой кожи сидели двое. Они
встали и ответили кивком на наш поклон. Мак был в рубашке с небрежно
расстегнутым воротником, на котором виднелись пять звездочек. Он
держал в зубах не маисовую трубку, с которой обычно снимался, а
японскую трубочку с золотой головкой и стволом из черного бамбука.
Этим он, очевидно, хотел подчеркнуть свое благоволение к нам. Рядом с
ним стоял генерал с четырьмя звездочками. У него был огромный выпуклый
лоб и выпирающий вперед рот. По бокам этой карикатурной физиономии
торчали большие оттопыренные уши, напоминающие ручки китайской вазы.
Это был Брэдли.
У окон разместилась группа старших офицеров и штатских. Рядом с
низеньким толстым штатским стоял Хаш-хаш в парадной форме, с орденом
Серебряной звезды на груди. Он что-то говорил на ухо толстяку. Поза
Хаш-хаша была весьма почтительной. За толстяком стоял коренастый
генерал со свирепой, квадратной физиономией, с тремя звездочками на
воротнике, расстегнутом, как у Мака. Это был командующий 8-й армией
Уокер.
Церемония представления была очень простой. Мы по очереди, сделав
шаг вперед и шаркнув ногой, громко называли свою фамилию и чин. Ириэ
переводил. Нам протягивали руку - Мак пожимал слабо, а Брэдли крепко.
Затем мы кланялись и делали шаг назад. Мак вместо улыбки щурил и без
того узкие глаза с набухшими веками.
Все прошло гладко, если не считать того, что генерал-майор Танака
вместо своей фамилии брякнул "Тайфун", но тут же поправился. Мак чуть
заметно улыбнулся и кивнул головой.
Как только мы кончили представляться, Мак вынул трубку изо рта и
низким хрипловатым голосом отрывисто сказал:
- Очень рад видеть друзей Америки. Уверен, наши общие усилия
дадут результаты э... по части укрепления основ демократии в Японии и
э... претворения в жизнь идеалов демократии. Очень рад.
Ответное слово держал Кавабэ. Он вытащил из кармана листочек и
стал читать. Ириэ переводил каждую фразу отдельно. Кавабэ сказал, что
все благомыслящие японцы, проникнутые чувством искренней
признательности к его высокопревосходительству фельдмаршалу за его
истинно гуманное отношение к побежденной Японии и за его благоуспешные
неустанные заботы в направлении демократизации страны и пресечения
попыток разрушительных элементов распространять тлетворные идеи,
считают высокой честью для себя участвовать в деле выполнения
влаголюбивых предначертаний его высокопревосходительства по части
утверждения кардинальных принципов демократии.
Сделав паузу, Кавабэ добавил:
- Япония занимает шестое место в мире по количеству населения, но
по величине территории - тридцатое место, ввиду чего демократически
настроенные элементы Японии горячо надеются, что устранение указанного
выше трагического противоречия будет осуществлено в ходе претворения в
жизнь идеалов демократии во всей Азии в интересах упрочения общего
правопорядка и гармонического процветания демократических начал,
способствующих обеспечению всеобщего благосостояния и благополучия.
Пока Кавабэ читал свою речь, я успел украдкой осмотреть всю
комнату. Ее главным украшением были полки, уставленные всевозможными
трубками, начиная с индейских, перевитых шнурами с кисточками, и
китайских водяных трубок и кончая массивными фарфоровыми трубками,
похожими на музыкальные инструменты, и длинными корейскими трубками с
мундштуками из янтаря и слоновой кости.
Кавабэ кашлянул в знак окончания своей речи и поклонился.
Церемония приема была окончена. Адъютанты направились к дверям, а Мак
и Брэдли сели, не дожидаясь нашего ухода.
Кавабэ решил почтить американского главнокомандующего знаком
наивысшего уважения. В бытность заместителем начальника генштаба он
неоднократно удостаивался чести делать всеподданнейшие доклады и
усвоил манеру ухода из августейшего кабинета, предписываемую
придворным церемониалом. Согласно этому церемониалу верноподданным
запрещается показывать государю свой зад. Кавабэ решил применить и на
этот раз японскую придворную манеру ухода. Он наклонился вперед и в
этой позе поклона стал мелкими шажками пятиться боком к дверям. Мы
тоже согнулись в поклоне и попятились за Кавабэ по-крабьи.
У дверей мы выпрямились, отвесили последний поклон и вышли из
комнаты.
По всем конторам, артелям, товариществам и клубам было разослано
отпечатанное на мимеографе и снабженное грифом "Совершенно секретно"
краткое сообщение о приеме в Хибия. В сообщении приводился текст речи
Мака об укреплении основ демократии в Японии и претворении в жизнь
идеалов демократии.
Через два дня Брэдли и начальники штабов вылетели в Америку.
Стало известно, что они обсудили с Маком вопросы, касающиеся
укрепления военных баз в Японии и претворения в жизнь намеченных
стратегических мероприятий.
Я рассказал доктору об этом приеме. Когда я упомянул о штатских,
стоявших впереди начальника штаба Альмонда и командующего 8-й армией
Уокера, Роберт Хан сказал:
- Это большие персоны. Их называют "мозговым трестом"
главнокомандующего. Низенький толстяк - это господин Вуд, председатель
правления фирмы "Сирс, Робак энд компани", а худощавый лысый -
Уиттемор, вице-председатель "Чейз нэйшнл банк". А наш Хаш-хаш - это я
знаю от одного американского корейца, работающего в штабе, - считается
приближенным господина Вуда, который имеет чин генерал-майора...
Я опять вспомнил, как Хаш-хаш настаивал на сборе сведений о
вольфраме и бокситах, и понял, в чем дело.
8
Из Сеула прилетел южнокорейский президент доктор Ли Сын Ман в
сопровождении начальника генерального штаба Цай Бен Дека. Их встретил
на Ханэдаском аэродроме сам Мак и сразу же отвез к себе на квартиру в
Акасака, где раньше было американское посольство. Гости пробыли в
Акасака до следующего дня и улетели обратно.
Разумеется, никто нам не рассказывал о содержании переговоров, но
мы сами догадывались. Речь могла идти только об одном: Мак ознакомил
гостей с решениями, принятыми на чрезвычайном стратегическом совещании
в Хибия.
Контора Аояма получила приказ набрать для отправки на полуостров
отряды летчиков, саперов и шоферов. Отряд, сформированный
вице-адмиралом Кондо, уже был переброшен с Окинавы в Корею. Все
волонтеры, посылаемые на полуостров, получили форму американского
образца. Всем было приказано говорить по прибытии в Корею, что они из
422-го отряда американской армии, то есть отряда американцев японского
происхождения, который во время войны отличился на итальянском фронте.
По всем конторам прошла весть о том, что скоро будет осуществлен
проект "Органа Като" - объявят о создании резервного полицейского
корпуса.
От Дзинтана я получил открытку с гонконгским штемпелем. Он
передавал мне привет от генерал-лейтенанта Добаси, находящегося сейчас
в Сайгоне, Очевидно, наши отряды уже были и в Индо-Китае.
Наконец настал день, когда Хаш-хаш предложил мне поехать в Корею
- в город Сувон, где будет находиться наша группа специальной службы.
Там я должен дожидаться приезда Хаш-хаша и доктора. Они приедут
незадолго до начала событий. Сувон всего в двадцати пяти километрах от
Сеула, но мне нельзя будет отлучаться ни на минуту.
Пак Ча Ден, которому было приказано ехать вместе со мной, сообщил
мне:
- Полковник Бирд отозван в Америку, Хаш-хаш очень доволен. Убрали
конкурента.
Я нанес прощальные визиты генерал-лейтенантам Кавабэ и Ивагуро,
затем заехал в отель "Кубана" в Цукидзи, чтобы увидеться с прилетевшим
недавно из Сеула майором Кабураки. Он представил меня корейцу Уильяму
Цою - офицеру разведывательного отдела тайханского генштаба.
Мы проговорили до рассвета. Позвонил Пак Ча Ден и сообщил, что
пора ехать на аэродром в Ханэда. Кабураки и Уильям Цой решили
проводить меня.
Наступил торжественный момент - я покидал Токио. Там, за
горизонтом, меня ждал материк, необъятная арена для подвигов во славу
плана Исихара.
Кабураки подошел к окну посмотреть, пришла ли наша машина.
Комната находилась на втором этаже. Он поманил меня пальцем и шепнул:
- Идите сюда. Только не шумите.
Я увидел внизу трех парней с велосипедами. Один из них, с
забинтованной головой, смотрел в конец переулка, остальные двое
наклеивали что-то на дощатый забор противоположного дома, орудуя
большими малярными кистями.
Я поднял бутылку, валявшуюся у окна, и швырнул ее изо всех сил.
Бутылка попала в одного из них, он растянулся на земле, но в тот же
момент приподнял голову и бросил бутылку обратно в наше окно. Мы
отскочили назад. Бутылка ударилась о стену и свалила несколько склянок
с полки. Я вытащил револьвер из кобуры и выглянул в окно. Их уже не
было. На заборе красовался плакат: "Долой фашистов-милитаристов!"
Рядом с буквами был нарисован военный в очках, с усиками, его
вытаскивала из ямы, держа за шиворот, чья-то большая рука, занимавшая
верхний угол плаката. Военный был удивительно похож на
генерал-лейтенанта Ивагуро.
- На прошлой неделе на этом же заборе был наклеен такой же
плакат, - сказал Кабураки. - В тот раз был нарисован Кавабэ.
- Надо подстеречь и ухлопать на месте, - сказал я.
Кабураки покачал головой:
- Их трудно поймать. Шныряют по всему городу на велосипедах и
расклеивают. А ты заметил, как ловко этот парень размахнулся и метнул
бутылку? По всем правилам. Сразу видно - бывший солдат.
Я кивнул головой. К сожалению, это было так: многие бывшие
солдаты стали красными. Они бесповоротно отреклись от империи.
- А что смотрит полиция?
- Полиция охотится за ними. И наша и американская. Сформированы
специальные летучие команды для борьбы с антиамериканскими плакатами и
надписями, так называемые "скрэйп офф групс" - группы соскабливания.
Вскоре подъехала наша машина, и мы спустились вниз. Когда мы
надевали обувь в передней, в переулке загрохотали мотоциклы. Рядом с
нашей машиной остановились три мотоцикла с эм пи. Они сейчас же
приступили к работе. Облили плакат мыльной водой из прибора, похожего
на огнетушитель, и стали соскабливать бумагу жесткими щетками.
Закончив работу, они сложили щетки и баллоны в коляски мотоциклов и
укатили.
- Им надо успеть объехать вверенный им район до начала утреннего
часа "пик", - сказал Кабураки.
- Надо раньше начинать эти объезды.
- Тогда будут наклеивать после их объезда.
- В Сеуле тоже расклеивают или просто пишут краской на стенах, -
сказал Уильям Цой. - Пойманных за этим делом уничтожаем на месте.
Я кивнул головой - это самый действенный способ.
Мы поехали по пустынным улицам в сторону Сукиябаси - надо было
заехать за Пак Ча Деном, он жил на Западной Гиндзе. Когда наша машина,
промчавшись мимо редакции газеты "Йомиури", завернула за угол на
Западную 3-ю улицу, мы увидели - как раз напротив кабаре "Шанхай" -
двух мальчуганов-газетчиков. Они писали что-то на стене. Услышав шум
машины, они нырнули в ворота, звякнув колокольчиками. Я успел
прочитать: "Go home quick!" - "Убирайтесь домой скорей!"
- Скрэйп-оффисеры, наверно, уже проехали, - сказал Кабураки. - Им
надо ездить все время, одного объезда мало!
По дороге на аэродром мы заметили еще несколько плакатов и
листовок, расклеенных красными. На стене табачной лавки около
Синагавского вокзала чернели буквы: "Outlaw the A-bomb!" - "Объявить
А-бомбу вне закона!" А на столбе возле храма Инари было выведено
по-японски: "Защищайте всеобщий мир!"
Самолет поднялся в воздух, и я отвесил прощальный поклон столице.
Я хотел настроиться на торжественный лад, но ничего не получалось.
Настроение было испорчено. Перед моими глазами все время стояли два
мальчугана-газетчика. Через шесть-семь лет они достигнут призывного
возраста. Те школьники, которые в то утро - четыре с половиной года
тому назад - отказались умереть и убежали с площади, уже стали
призывниками. А тот парень, который метнул бутылку, - бывший солдат.
Ни на кого нельзя положиться.
Пак Ча Ден стал что-то рассказывать мне, но я не слышал его.
Непроизвольно я произнес вслух:
- А вдруг и эти подведут?
- Кто? - спросил Пак.
Я махнул рукой, отвернулся и молчал всю дорогу.
Прибыв в Сувон, я застал здесь отряд японских волонтеров,
сформированный по заданию конторы Аояма полковником Саваи Тецуба.
Офицеры щеголяли в американской форме, а я и Пак Ча Ден облачились в
форму южнокорейской 3-й дивизии столичной охраны.
Итак, я довел свои записи до нынешнего дня, описав вкратце свой
жизненный путь от горы Такатори до этого древнекорейского городка. Как
хорошо, что я успел записать все до приезда Хаш-хаша. Он только что
известил меня: приедет послезавтра. Значит, скоро начнется.
9
Прилетел Хаш-хаш, и у нас закипела работа. На днях мы получим
сырье для обработки - партию арестованных, у которых имеются
родственники в Северной Корее. Всем им предъявлено обвинение в
шпионаже в пользу северян. Основанием для обвинения служит только то,
что у них имеются родственники на Севере. Мы подвергнем всех
арестованных специальному допросу и, отобрав подходящих, проведем
вербовку.
Роберт Хан сейчас в Кэсоне, скоро приедет сюда.
По радио передали сообщение: Мак приказал японскому правительству
отстранить всех членов Центрального Комитета Коммунистической партии
Японии от всякой политической и общественной деятельности. Те члены
Центрального Комитета, которые избраны в парламент, лишаются
депутатских полномочий.
По всей Японии запрещены митинги, собрания и демонстрации.
Полиция приведена в боевую готовность. Все части государственной
полиции получили броневики и джипы, вооруженные пулеметами. В Токио,
Осака, Кобэ, Нагоя, Иокогаме, Хамамацу и других городах начались
аресты коммунистов по спискам, полученным от 2-го отдела штаба Мака.
Чистка в тылу начата. Без этого нельзя развертывать активные
действия на материке, потому что после начала событий почти вся 8-я
американская армия будет брошена из Японии на фронт.
В Токио опять прибыл генерал Брэдли и вместе с ним министр
обороны Джонсон и советник государственного департамента Джон Форстер
Даллес. Они приехали совещаться с Маком по кардинальным вопросам
активной политики Америки в Азии.
Приехал Роберт Хан. Он говорит, что основные силы тайханских
войск уже завершили концентрацию у линии 38-й параллели. Командующий
западным фронтом генерал Ким Сек Вон уже находится в районе Кэсона, а
командующий восточным фронтом генерал Дай Бен Дек - в районе Чунчона.
На этот раз все предусмотрено. По боеспособности, оснащению и
моральному состоянию южнокорейские войска, по словам генерала
Робертса, теперь почти не уступают американским. Прошлогодняя история
не повторится.
Министр обороны Син Сен Мо и заместитель начальника генштаба Чен
Ир Гвон сейчас заняты формированием новых дивизий, в которые будут
вкраплены японские части. Генерал Робертс уже ознакомил тайханское
военное командование с точным расписанием прибытия в Корею
американских вооруженных сил после начала событий. 24-я дивизия,
находящаяся в Японии, уже готова к отправке. Она будет переброшена
первой. Остальные части 8-й армии и 5-й воздушный флот тоже готовы. Из
Америки прибудут 1-я дивизия морской пехоты и 2-я пехотная дивизия.
Получил приказ готовиться к отправке ряд, частей 4-го и 6-го армейских
округов Америки. Командующий 7-м флотом вице-адмирал Стрэбл уже
отправил часть кораблей в Корейский пролив.
Потрясающая новость: вчера арестовали красавицу кореянку, бывшую
личную секретаршу полковника Бирда. Арестована вся прислуга: две
горничные, камердинер, кухарка, повар, шофер, швейцар, привратник,
садовник и прочие - всего девятнадцать человек. Всех их нанимала
секретарша. Она умела править машиной и обращаться с киносъемочным
аппаратом и довольно часто совершала на личной машине полковника
прогулки к запретной зоне около 38-й параллели. У нее был специальный
пропуск, выданный Бирдом, и она могла свободна проходить во все
учреждения, даже во дворец президента Ли Сын Мана. Она очень дружила с
женой президента американкой Алисой, которая, веро