ора сведений об экономическом потенциале северян, и в первую очередь
о рудных ресурсах Северной Кореи.
     Наша группа прежде всего  потребовала  от  южнокорейской  стороны
точной информации об их агентурных силах:  какие резидентуры имеются в
Северной Корее,  как обстоит  дело  с  агентурой  особого  назначения,
какими возможностями она располагает и как поддерживается с ней связь.
     Роберт Хан очень толково объяснил нам положение вещей.  По  тому,
как он докладывал,  было видно,  что он действительно опытный, знающий
дело разведчик.  Резидентуры имелись только в Пхеньяне, Вонсане, Хэдю,
Хамхыне и Саривоне.  Они были созданы маршрутными агентами, посланными
из Сеула и проведшими вербовки на месте. Связь с ними поддерживается с
помощью   коротковолновых   передатчиков,   голубей,   а  также  через
контрабандистов,  оперирующих на восточном побережье Южной и  Северной
Кореи.  Но пока никаких ценных сведений резидентуры не дали. Некоторые
из них уже провалились.
     Было ясно  -  чтобы  развернуть  работу  в нужных размерах,  надо
значительно увеличить нашу агентуру по ту сторону 38-й параллели.
     Мы с Робертом Ханом провели очень кропотливую работу.  Просмотрев
огромное количество японских архивных материалов,  пересланных нам  из
2-го  отдела  американского  штаба,  и  прежде всего дела полицейского
департамента   корейского    генерал-губернаторства    и    управления
жандармерии  в  Корее,  мы  составили список всех корейцев,  бывших на
негласной  работе  в  нашей  полиции  и   жандармерии   в   Корее,   и
сфотографировали  их  автографы  -  оригиналы  донесений  и расписок в
получении денег.  Южнокорейское министерство внутренних  дел  прислало
нам   ответ:   все  бывшие  негласные  работники  японской  полиции  и
жандармерии,  находящиеся  ныне  на  территории   Южной   Кореи,   уже
установлены.  Большинство их уже работает в американской контрразведке
и в тайханской тайной полиции.  А все те,  местопребывание  которых  в
Южной  Корее не установлено,  очевидно,  находятся в Северной Корее и,
разумеется, скрывают свое прошлое.
     Необходимо было  как  можно  скорее поручить нашим резидентурам в
Северной Корее или нашим маршрутным агентам войти в  связь  с  бывшими
японскими агентами и заставить их возобновить работу, пригрозив, что в
случае отказа фотокопии их автографов будут посланы куда следует.  Эта
категория  агентов  должна  была  значительно  пополнить  нашу сеть на
Севере.
     Нам понравилось  предложение  Лим Хо.  Этот маленький человечек с
наголо обритой головой и сонной физиономией придумал хорошую  вещь.  В
качестве следователя контрразведывательного отдела главного управления
полиции он провел ряд допросов беглецов из Северной  Кореи  -  крупных
промышленников,  помещиков  и  бывших  сотрудников  японской  полиции,
прибывших на Юг со своими семьями.  Из этих беглецов,  по его  мнению,
можно  было  бы  отобрать наиболее подходящих и после вербовки послать
обратно на Север, оставив в качестве заложников их жен и детей.
     Полковник Хидака  предложил  провести  учет  всех  жителей  Южной
Кореи,  имеющих  родственников  на  Севере.   Можно   будет   посылать
маршрутных  агентов с рекомендательными записками к этим родственникам
и вербовать их путем шантажа.
     В прежние  годы  наш  генштаб  и  органы  специальной  службы  на
материке довольно успешно проводили работу среди магометан,  ламаистов
и   христиан.  Мы  решили  использовать  контингента  верующих.  Через
"релидженс дивижн" - отделение по религиозным делам  разведывательного
отдела  американского  штаба - наша группа достала архивы американских
миссий,  действовавших  до  тихоокеанской  войны  в  Корее.  В   делах
баптистских,    лютеранских,    методистских,    пресвитерианских    и
католических общин мы нашли полные списки корейской паствы  с  личными
характеристиками наиболее усердных прихожан.
     Большинство запрошенных нами американских миссионеров согласилось
написать  своим  бывшим  духовным  чадам  в  Северной  Корее  письма с
предложением выполнить христианский долг -  всемерно  помочь  подателю
письма.
     Мы составили также списки видных проповедников из секты Небесного
пути,  находящихся  на  Севере.  При  случае  можно было бы попытаться
использовать членов этой секты.
     Наш доктор  оказался  неистощимым  на  выдумки.  Он  дал  нам ряд
великолепных идей по части  вербовочных  комбинаций.  А  одна  из  его
выдумок буквально привела в восторг Хаш-хаша.
     Доктор предложил  использовать  для  проведения  террористических
актов родовую месть.  Он объявил нам, что между многими родами в Корее
до сих пор еще сохранилась вражда,  унаследованная от  предков.  Такая
фамильная   вражда,  основанная  на  семейных  преданиях,  существует,
например, между отдельными ветвями хэдюских и чондюских Цоев.
     Роберт Хан  решил  провести регистрацию всех семей в Южной Корее,
члены которых по заветам предков обязаны  провести  акт  мести  против
семей,  проживающих  сейчас  по  ту  сторону  38-й  параллели.  И если
выяснится,  что объект мести  занимает  видное  положение  в  Трудовой
партии или в северокорейской армии,  можно будет уничтожить его руками
членов враждебной ему семьи.  Эту фамильную вражду следует подогревать
всяческими способами, начиная с политико-идеологического воздействия и
кончая материальным поощрением.
     Хаш-хашу эта  комбинация  так  пришлась по вкусу,  что при выборе
шифрованного наименования он приказал назвать ее "Нэнси",  пояснив при
этом, что следует примеру полковника Тибетса, назвавшего свой самолет,
с которого он сбросил атомную бомбу на Хиросиму, именем своей матери.
     При составлении  программы  конкретных действий мы уделили особое
внимание тем из них,  которые должны были накануне нашего  выступления
дезорганизовать  тыл  врага,  то  есть  особым  акциям  -  физическому
устранению живых  объектов,  взрывам,  поджогам  и  бактериологическим
мероприятиям. Эту часть программы мы разработали очень подробно.
     В наше распоряжение были переданы материалы  из  архивов  8-го  -
диверсионного  -  сектора  нашего генштаба и наших органов специальной
службы в Манчжурии и Китае, начиная с органов Доихара и Сакаи и кончая
органами "Вишня" и "Слива",  которые широко практиковали особые акции,
дававшие большой политический и стратегический эффект.
     Бактериологические мероприятия   были   запланированы   нами   по
материалам,  представленным в американский  штаб  генерал-лейтенантами
медицинской  службы  Исии  и  Вакамацу.  Исии  - ныне хозяин гостиницы
"Вакамацусо" - предложил  использовать  маленькие  воздушные  шары,  к
которым   будут   прикрепляться   миниатюрные  приборы,  автоматически
сбрасывающие пробирки с бациллами.
     Затем мы  приступили к разработке самой трудной части программы -
к тому,  как наладить систематическую связь  с  нашими  резидентурами,
чтобы до начала выступления получить максимум данных о северокорейской
армии и об экономических ресурсах красной Кореи.
     Хаш-хаш приказал      планировать      агентурно-разведывательные
мероприятия с таким расчетом, чтобы собрать как можно больше секретных
сведений  о  разработке  руд  в  Северной Корее и прежде всего о вновь
открытых месторождениях вольфрамовых и алюминиевых руд.
     Но вдруг  выяснилось,  что  мы напрасно ломали голову над многими
вопросами.  Большая часть нашей работы оказалась  ненужной.  Из  Сеула
прибыл полковник Бирд и заявил:
     - Осталось так мало  времени  до  начала  событий,  что  придется
предельно   упростить   наши   задачи.  Общие  сведения  о  дислокации
северокорейских войск уже имеются.  Этих сведений  вполне  достаточно.
Наше   наступление   будет   внезапным  и  стремительным.  Враг  будет
разгромлен  в  ходе  первых  же  боев.  Поэтому  нет  необходимости  в
проведении  особых акций против промышленных и транспортных объектов -
пусть все достанется нам в целом виде.
     К началу  июля  1949  года все приготовления были закончены.  1-я
армия под командованием генерала Ким Сек Вона и 2-я под  командованием
Цай  Бен  Дека заняли исходные позиции.  Генерал Робертс приказал всем
американским военным советникам направиться в части,  при которых  они
состояли.  Сам  Робертс  со  своим  штабом обосновался в Сувоне,  в 25
километрах к югу от Сеула.  Там же разместился  со  своей  канцелярией
полковник Бирд.
     Большая группа наших офицеров,  в их числе Ии и Минами, выехала в
Корею.
     Наступление было назначено на 25 июля. Оно должно было начаться с
пограничной перестрелки.

5

     В этот  день  я  вместе  с  Пак  Ча Деном стал с утра разыскивать
Роберта Хана.  Не застав доктора дома - он жил в отеле "Ясима",  -  мы
стали  звонить  в  контору  "Тоа-цусе"  в Цукидзе,  в кафе "Акахоси" в
Сибуя,  в бар "Мицуяма",  в ресторан "Мантинро",  во  все  места,  где
собирались  местные  корейцы  -  сторонники тайханского правительства.
Доктора нигде не было.
     Пак Ча Ден высказал предположение о том, что доктор, по-видимому,
получил хорошие вести из Кореи  и  начал  плести  тайные  политические
комбинации.  Наш доктор,  по словам Пак Ча Дена,  до недавнего времени
примыкал к группировке премьер-министра Ли  Бем  Сека,  враждующего  с
президентом   Ли  Сын  Маном,  но  затем  переметнулся  к  сторонникам
возведения на  престол  принца  Ли  Ына,  генерал-лейтенанта  японской
армии.
     Вечером мне  позвонила  секретарша  Хаш-хаша   и   передала   его
распоряжение: немедленно прибыть в Таканаву.
     В переулке было совсем темно,  фонари не горели. В домике-бунгало
тоже не было света,  звонок не действовал.  Я постучал. Открыв дверь и
разглядев меня, Хаш-хаш спросил с недоумением:
     - А вы чего приплелись? Я вас вызвал на завтра.
     Узнав, что я явился  по  распоряжению,  переданному  секретаршей,
Хаш-хаш выругался.  Опять эта дура напутала;  единственное, что она не
путает,  это  часы  свиданий  с  кавалерами.  И  с  этим  светом  тоже
безобразие.  Токийский  союз  электриков  опять  объявил  забастовку и
выключил свет на сутки. Надо скорей покончить с красными.
     У Хаш-хаша  не  было спичек,  а зажигалка испортилась.  Мы прошли
ощупью в темную комнату.
     - Где этот доктор? - спросил я. - С утра ищу его. Как там дела?
     - Доктор послан в Сеул. Я говорил, что нельзя начинать, не собрав
все  сведения.  Вот  и  получился конфуз.  - В голосе Хаш-хаша звучало
злорадство.  - На рассвете двинули два полка из Кэсона  в  направлении
Кымчона.   Сперва   шло  хорошо,  неприятель  впустил  наших  на  свою
территорию,  а потом  ударил  с  двух  сторон,  наши  не  выдержали  и
откатились  назад.  Во  время  боя два тайханских батальона перешли на
сторону северян.  В общем,  получилась осечка.  Мак приказал  отменить
поход и вызвал обоих идиотов на расправу.
     - Полковник Бирд,  по-моему,  ничего не смыслит в делах разведки,
но зато производит впечатление бравого офицера.
     - Кто? Бирд? - Судя по голосу, Хаш-хаш скривил губы. - Всему миру
известно,  что ваш Бирд - доверенный "Анаконда коппер майнинг компани"
и его интересуют только медные руды в Габсане и  Канге.  Он  такой  же
боевой офицер, как вы римский папа.
     Я вспомнил,  как  Хаш-хаш   настаивал   на   сборе   сведений   о
месторождениях  вольфрамовых  и  алюминиевых  руд,  но  воздержался от
замечания.
     Раздался стук в наружную дверь.  Хаш-хаш вышел в переднюю, открыл
дверь и стал сердито шептаться с кем-то. Вернувшись, он шепнул мне:
     - У  меня  нет  ключа  от другой комнаты,  придется привести сюда
человека.  А вы уходите немедленно и не смейте заговаривать  со  мной.
Ждите моего звонка завтра вечером.
     Он привел кого-то и усадил в углу комнаты.  На слух я  определил,
что  пришли двое.  В это время во двор въехала машина и дала протяжный
гудок. Хаш-хаш выскочил в переднюю и, открыв дверь, стал разговаривать
с  кем-то  по-корейски,  вставляя американские ругательства.  Во дворе
снова зашумела машина.  Вдруг свет фар  через  окно  осветил  комнату.
Только  на одно мгновение,  но этого было достаточно.  Я успел бросить
взгляд на сидящих в углу комнаты и  вздрогнул.  Приведения?  Нет,  это
были  не  приведения.  Напротив  меня  сидели они - настоящие,  живые,
воскресшие.
     Вошел Хаш-хаш и сказал:
     - Ну,  тигры,  придется всем вам выметаться отсюда.  Выходите  по
одному.  Первый  выходит  в  переулок и сворачивает направо,  второй -
налево,  третий выйдет через задний двор  в  другой  переулок.  Первым
идите вы, Хиропон. Не смейте прощаться вслух.
     Я громко засмеялся.
     - Обойдемся   без  этой  церемонии,  подполковник.  Мы,  японские
офицеры специальной службы,  умеем узнавать друг друга  в  темноте  по
запаху. Здорово, Дзинтан и Муссолини!
     Они дружно гаркнули:
     - Здорово, Каппа!
     - Я  сменил  кличку.  Теперь  меня  зовут  Хиропон.  Подполковник
Харшбергер, наш благодетель, банзай!
     - Банзай! - подхватили они.
     Хаш-хаш протяжно свистнул:
     - Вот это ловко... узнали друг друга по запаху, черти...
     Я вытащил спички из кармана:
     - А вот и спички. Подполковник, нам надо отпраздновать встречу. У
вас в шкафу есть виски. Давайте выпьем вместе, кутнем как следует.
     - Здесь вам не бар,  - сказал Хаш-хаш строго.  - Пейте  в  другом
месте, а мне сегодня нельзя пить.
     Мы вышли втроем и отправились ко мне.  Я провел друзей в  комнату
Миками,  а  сам,  пройдя  к  себе,  схватил  фотокарточки на этажерке,
изорвал их на мелкие кусочки и швырнул в стенной шкаф.
     Из ближайшего   ресторана  нам  доставили  угощение  и  несколько
бутылок сакэ.  Мы начали пить.  Я не спрашивал у друзей, каким образом
их  конверты  и сабли оказались у других.  Дзинтан и Муссолини тоже не
касались этой темы.  Но через некоторое время  Дзинтан,  усмехнувшись,
сказал:
     - Я был уверен в том,  что ты  догадаешься  обследовать  трупы  и
поймешь в чем дело.
     Мне ничего не оставалось,  как подтвердить это.  Я  сказал,  что,
осмотрев  трупы,  сперва  удивился,  а потом понял и решил последовать
примеру друзей.
     - А где Кацумата и Минэ? - спросил я.
     - Один на Окинаве, другой на Тайване, - ответил Муссолини.
     Мы пили до утра.  Последнее облако сошло с моей души.  Мои друзья
живы,  никто из нас не был трусом.  Судьба избавила нас от смерти в то
утро, потому что предназначила для грядущих великих дел.

6

     Доктор и  Лим  Хо задержались в Сеуле и вернулись в конце средней
декады  августа,  спустя  несколько  дней  после  четвертой  годовщины
капитуляции.  На  этот раз мы встретили траурную годовщину без чувства
скорби.  В тот день контора Аояма,  помещающаяся в Маруноути-билдинге,
получила  приказ из Хибия набрать офицеров-инструкторов и сформировать
отряд волонтеров из офицеров и унтер-офицеров для отправки на материк.
Правда,  нас опечалила весть о смерти Исихара. Умер самый дальновидный
из всех генералов империи.  И умер как раз на пороге больших  событий,
которые он предсказал в своей "Последней войне".
     Сейчас же после возвращения Роберта Хана наша группа  возобновила
работу.  Штаб главнокомандующего убедился в том, что начинать активные
действия без солидной разведывательной подготовки нельзя.
     Из Сеула  прислали новую схему мероприятий.  На этот раз она была
очень подробной.  Бирд использовал нашу  программу,  забракованную  им
недавно,  и  дал  точное расписание действий на 1950 год по кварталам.
Все предложенные нами комбинации для  проникновения  в  неприятельскую
агентурную  сеть  и ее контриспользования,  для расширения контингента
объектов   вербовки,    проведения    особых    акций,    начиная    с
бактериологических  мероприятий  и  акций  по  физическому  устранению
северокорейских  политических  и  военных   деятелей,   были   приняты
полностью.  На  каждый  квартал  было намечено уничтожение двух членов
правительства и двух чинов высшего командования.  С 1 января по 1 июля
1950  года  должны  были  стать  трупами  восемь  лидеров северян.
     Мы дополнили  схему  Бирда  программой  увеличения   стационарных
агентов ("ар эй") и маршрутных агентов ("ди эй") и создания нескольких
резервных резидентур,  которые должны вступать  в  действие  только  в
случае провала основных.
     По окончании этой работы Хаш-хаш дал нам для детальной разработки
схему  акций,  связанных  со  вторым этапом осуществления плана "Эй Би
Си".
     Операции, перечисленные   в  этой  схеме,  объединялись  условным
наименованием "Первая специальная служба" и  предусматривали  создание
агентурной    сети    во    всех    крупных    городах   Манчжурии   и
Пекин-Шанхайгуаньского района. Эти мероприятия имелось в виду провести
в течение периода январь - май 1950 года.
     Все работы по новой схеме Бирда и по  схеме  "Первая  специальная
служба" были закончены нашей группой в начале декабря. Сейчас же после
этого Хаш-хаш приказал полковникам Хидака и Судзуки направиться вместе
с  Лим  Хо  в  Сеул  для  непосредственного  участия  в  осуществлении
намеченных действий.
     Хидака взял  с  собой группу офицеров,  работавших ранее в органе
специальной службы в Китае,  а Судзуки - двадцать офицеров, окончивших
в свое время разведывательные школы Накано и Нанайскую в Корее.
     Контора Аояма уже подготовила к отправке в  Корею  три  отряда  -
первый  отряд  был  сформирован  генерал-лейтенантом  Ватанабэ Ватару,
второй - полковником Саваи  Тецуба  -  тем  самым,  который  во  время
прошлой  войны  был  советником  "короля Монголии" Дэвана,  а третий -
вице-адмиралом Кондо Эйитиро.  Отряд Кондо,  состоявший из  танкистов,
направился на Окинаву для специального обучения.
     От имени  начальника   штаба   главнокомандующего   генерал-майор
Альмонда Хаш-хаш объявил нам благодарность. Я и доктор получили отпуск
на неопределенный срок.  Роберт Хан уехал в Атами, где снял виллу, а я
решил после Нового года пройти курс лечения в Юмото, недалеко от озера
Тюдзендзи.
     За день  до  моего  отъезда  на  курорт  ко  мне пришли Дзинтан и
Муссолини. Они уезжали на Тайвань.
     - Жалко,  что  вы  едете  туда,  -  сказал я.  - Самое интересное
начнется в другом месте.
     Дзинтан посмотрел на карту Азии, висевшую на стене над этажеркой,
на которой теперь стоял портрет Исихара.
     - Когда  начнется,  везде  будет интересно,  - тихо сказал он.  -
Можем встретиться в следующий раз в  самом  неожиданном  месте.  Перед
началом   прошлой  войны  я  простился  со  своим  братом-моряком,  он
направился к Гавайским островам,  я - в Тяньцзин,  а  через  месяц  мы
встретились у берегов Явы. Вот так может произойти и на этот раз.
     Муссолини провел пальцем по карте от Тайваня до Пекина и затем до
продолговатого, имеющего форму бумеранга Байкала.
     - Встретимся здесь.
     Мы решили  покутить на прощание.  Объехав несколько модных кафе и
баров и изрядно охмелев, мы очутились около станции Отяномидзу.
     На углу  улицы  мы  увидели старичка гадальщика с длинными белыми
усами,  в старинной шапочке с хвостиком и в темных  очках.  Перед  его
столиком стояла богато одетая женщина. Он рассматривал в лупу ее руку.
Женщина повернулась,  и мы  увидели  плакат,  приклеенный  к  столику:
"Долой суеверия! Научная физиогномика и хиромантия".
     Мы узнали его сразу и,  переглянувшись,  захохотали.  Я предложил
подойти  к  гадальщику  поздравить  его  с успехами на новом поприще и
спросить, что нас ожидает в будущем. Мы подошли к Осьминогу и, щелкнув
каблуками, отдали честь. Он взглянул на нас поверх очков и открыл рот,
но сейчас же взял себя в руки.  Медленно оглядев нас с головы до  ног,
он опустил глаза и сказал печально-торжественным голосом:
     - У всех вас троих  на  лице  начертаны  знаки  "тайке"  -  знаки
неотвратимой  беды.  Всех  трех ждет великое неблагополучие и позорная
кончина. За печальные предсказания денег не беру.
     Он взмахнул хвостиком шапочки и повернулся к старушке, подошедшей
к столику.