в
Манчжурии. За эти операции он получил орден от императора Генри Пу И.
     Оба тайханских  лидера  просили  меня  выполнить  порученную  мне
работу как можно скорее - в интересах общего дела.
     По приказу Чен Ир Гвона нам с Робертом Ханом  стал  помогать  Лим
Хо,  он  же Генри Лим - офицер разведывательного отдела Южнокорейского
генштаба.  До  капитуляции  Японии  он  был  чиновником   полицейского
департамента нашего генерал-губернаторства в Корее.
     В нашу группу включили еще двух японцев -  полковников  Хидака  и
Судзуки   Кейси.   Когда   Хаш-хаш  спросил  меня,  кого  я  еще  могу
рекомендовать для работы,  я чуть  было  не  назвал  своих  доблестных
покойных друзей.  Вот за кого я мог поручиться как за себя! Как бы они
сейчас пригодились - Дзинтан с его опытом работы в Северном Китае, где
он состоял в отделе специальной службы штаба Тераути и проводил особые
акции  политического  значения,  и  Муссолини,  работавший   в   штабе
жандармерии в Корее.
     Теперь я не стыдился смотреть на их фотографии на  этажерке.  Они
умерли,  решив,  что  слава  и  величие  империи рухнули навсегда,  но
ошиблись и взирали теперь на меня не с презрением, как до сих пор, а с
явной завистью. Я оказался дальновиднее.
     Яшма разбилась,  но осколки уцелели. И этим осколком было суждено
снова соединиться - по предначертанию свыше.

2

     Яшму склеивали  по предначертанию свыше - с шестого этажа главной
конторы в Хибия. На этом этаже помещался кабинет Мака - так сокращенно
именовали главнокомандующего его подчиненные.
     Ии и другие еще не вернулись из Ямагата.  Но во всех конторах уже
говорили об этой поездке.  Состояние Исихара внушало опасения,  - судя
по всему,  у него был рак. Но не это служило главной темой разговоров.
У   постели   больного  состоялось  совещание,  на  котором  ближайшие
сподвижники  и  последователи  генерала  Исихара  докладывали  ему   о
положении  дел.  В  частности,  Кавабэ информировал старика о проекте,
составленном по приказу штаба американского главнокомандующего. Именно
этот проект и был в центре всеобщего внимания.
     Контора Кавабэ находилась в здании "Мейдзи-билдинг".  При конторе
была  создана  комиссия в составе генералов Камата,  Арисуэ,  Танака и
Онодера.  Комиссия была названа "органом Като" - по первым  буквам  их
фамилий.
     В основу проекта,  составленного "органом  Като",  были  положены
общие  указания  Макартура  относительно  постепенного  восстановления
регулярной армии и флота империи.
     Этот проект  был написан жестким,  деловым языком.  Но каждая его
фраза отдавалась в наших ушах,  как звуки лютни  небесной  девы.  Суть
проекта заключалась в следующем.
     Ядром воскрешаемой армии будет армейский  корпус,  состоящий,  по
американскому образцу, из трех пехотных дивизий с частями усиления. Он
будет создан под  предлогом  увеличения  полицейских  сил,  но  должен
существовать совсем отдельно от государственной полиции,  состоящей из
шести дивизий, и местной полиции, состоящей из четырех дивизий.
     Для подготовки  офицеров  будут  восстановлены  военные  училища.
Называться они будут до поры до времени "полицейскими".
     В дальнейшем  должно  быть  создано  еще  четыре  корпуса.  Таким
образом,  будет сформировано пятнадцать дивизий, полностью вооруженных
по-американски.
     Возникает вопрос: как быть с офицерским составом этих корпусов?
     Так называемые полицейские школы дадут только подпоручиков,  и то
не сразу.  Укомплектовать офицерский состав можно только одним  путем:
привлечь бывших офицеров.
     Но директива  Мака  от  4  января  1946   года,   вытекавшая   из
Потсдамской  декларации,  запрещает  не  только  тем,  кто  зачислен в
категорию военных преступников,  но и всем  бывшим  офицерам  японской
армии и флота состоять на государственной службе.
     Проект "органа  Като"  прямо  ставил  вопрос   об   отмене   этой
директивы.
     Что касается императорского  флота,  то  он  будет  воссоздан  на
основе  уже  существующей  морской полиции,  которая имеет 300 судов и
около 2000 офицеров и матросов.
     По возвращении  Ии и других из Ямагата стало известно о том,  что
проект утвержден главной конторой. Эта весть вызвала ликование во всех
наших  конторах,  артелях,  содружествах,  клубах.  Из пепла сожженных
четыре года назад  знамен  восставала  японская  армия.  Ее  временное
небытие кончилось.  Боги вознаградили нас за то, что мы все стерпели и
вынесли.
     Проект был утвержден, но с некоторыми поправками.
     Американский штаб  считал   нецелесообразным   открыто   отменять
директиву от 4 января 1946 года. Пусть она официально остается в силе.
Освобождение  бывших  офицеров   из-под   действия   директивы   будет
проводиться  в  персональном  порядке  -  в  виде  исключения.  А  эти
"исключения" будут  делаться  в  количестве,  вполне  достаточном  для
укомплектования основного офицерского состава армейского корпуса.
     Программа обучения  офицеров   и   солдат   армейского   корпуса,
предлагаемая проектом "органа Като", была признана американским штабом
недостаточной.  Весь офицерский и рядовой  состав  должен  еще  пройти
специальную  переподготовку в лагерях на Хоккайдо.  А танкисты пройдут
курс специального обучения в американском военном лагере  Кроуфорд  на
Хоккайдо.
     - Почему  лагеря  специального  обучения  создаются   только   на
Хоккайдо? - спросил я у Ии. - Чтобы обеспечить секретность?
     - Имеется в виду и это, но главным образом так делается для того,
чтобы наша новая армия с момента своего возникновения стала готовиться
к выполнению главной задачи,  ради которой ее возрождают.  Поэтому она
будет тренироваться в условиях сурового климата. Из всех частей Японии
Хоккайдо наиболее близок по климату к Маньчжурии и Сибири.
     - А когда будет сформирован корпус?
     - Когда контора Кавабэ доложит главной конторе  о  том,  что  все
готово.
     - А как будет называться корпус?
     - Еще  не  придумали.  Все  равно как будет называться - полицией
особого назначения, или резервной полицией, или еще как-нибудь...
     - А нельзя обойтись без этой дурацкой вывески?
     - Эта вывеска нужна будет до момента подписания мирного договора.
А  после  этого  мы  либо заключим с Америкой пакт о взаимной обороне,
либо присоединимся к Тихоокеанскому пакту,  если он  появится  к  тому
времени.  И  тогда  мы  сбросим  все  вывески,  начиная  с полицейских
корпусов  и  морской  полиции,  а  все  наши  конторы  превратятся   в
соответствующие  отделы  военного  министерства,  генерального штаба и
прочих учреждений.
     - По-моему,  самая  смешная  вывеска у Общества изучения истории.
Придумали тоже!..
     - После  мирного  договора  оно  станет называться первым отделом
генштаба.  А может быть,  третьим,  потому что  в  американском  штабе
оперативно-стратегический отдел идет под третьим номером.
     Ии предложил  мне  съездить  вместе  к  Ким  Сек  Вону,   который
остановился  в  доме одного богатого корейского коммерсанта в квартале
Отяномидзу.  Генерала  мы  не  застали  дома.  Выйдя  за  ворота,   Ии
оглянулся.
     - Хочешь видеть Осьминога?  Его не приняли ни в одну контору.  Из
старых генералов мы принимаем только самых работоспособных и толковых.
Старик остался не у дел и,  чтобы не  сдохнуть  с  голоду,  занялся...
знаешь  чем?  Гаданьем.  Сейчас  это очень прибыльное дело.  Он обычно
стоит где-то тут поблизости.
     Недалеко от  станции  кольцевой  линии  электрички толпились люди
вокруг столика.  Подойдя ближе,  мы увидели,  что за столиком стоит не
Осьминог, а маленький седой старичок в очках, похожий на профессора.
     Около столика был водружен шест с красным флагом и плакатом:  "За
мир  и независимость!  Против превращения Японии в иностранную военную
базу!" Рядом со старичком стояли парни в замусоленных куртках военного
образца и военных каскетках и девушки в рабочих шароварах. Одна из них
с каким-то значком на груди держала в руках  транспарант,  на  котором
было выведено красной тушью: "Хиросимы больше не будет!"
     На столике лежали длинные листы  бумаги,  испещренные  столбиками
подписей, и большая тушница. Старичок выкрикивал:
     - Долг каждого патриота - требовать заключения всестороннего мира
и бороться против возрождения фашистской военщины!
     Подошла женщина с ребенком на  спине,  взяла  кисточку  и,  низко
наклонившись над бумагой, вывела свою подпись. Старичок поклонился ей.
Ии дернул меня за рукав,  мы отошли назад.  К столику  подошел  рикша,
опустил  оглобельки  на  землю,  вытер  руки  о  штаны и принял из рук
старичка кисточку.  За спиной рикши стал студент,  на его фуражке были
вышиты  скрещенные  перья  -  герб  Кэйоского университета.  К столику
подходили беспрерывно, большей частью молодые люди.
     Мы молча   переглянулись  и  пошли  дальше.  Всегда  спокойный  и
невозмутимый,  Ии на этот раз явно нервничал.  У него дергалась  щека,
как  будто  он подмигивал кому-то.  Наконец,  успокоившись,  он сказал
сквозь зубы:
     - Их всех уберут в нужный момент. Без этого нельзя начинать. Удар
по красным внутри страны будет сигналом к началу событий.

3

     Общество изучения  истории,  возглавляемое   полковником   Хаяси,
действительно занималось историческими изысканиями. В работах общества
принимали участие генерал-лейтенанты Комияма,  Дои, Ватанабэ, Ивагуро,
Сакураи, вице-адмирал Маэда и генерал-майор Ямаока.
     Штаб Макартура  поручил  обществу  изучить  и  доработать   план,
составленный   южнокорейским   генеральным   штабом  под  руководством
главного  американского   военного   советника   бригадного   генерала
Робертса.
     Перед тем как приступить к  работе  над  планом,  члены  общества
просмотрели  все  материалы о прежних японских операциях в Корее.  Эти
материалы, находившиеся в архивах нашего генштаба, были переданы после
войны  историческому  отделению 3-го отдела американского штаба.  Были
тщательно проштудированы план нападения на Корею,  составленный еще  в
1872   году   генералом   Сайго  Такамори,  и  план  войны  с  Китаем,
составленный  в  1894  году  под  руководством  тогдашнего  начальника
генштаба принца Арисугава.  Оба плана предусматривали высадку в Пусане
и в Инчоне и быстрое продвижение через Пхеньян к Ялу.
     Но Пусан  и  Инчон  принадлежали южанам,  их не нужно было брать.
Нашим  историкам  надлежало  заняться  только  второй  половиной  этих
планов,  касающейся  продвижения  по  маршруту  Сеул  - Пхеньян - Ялу.
Согласно этим планам главные удары наносились на суше.
     Американские офицеры, участвовавшие в совещаниях наших историков,
предложили  положить  в  основу  обсуждения  американские   материалы,
касавшиеся  операции,  предпринятой  в  1866  году десантным отрядом с
корабля "Генерал Шерман" для захвата Пхеньяна  с  моря.  Операция  эта
кончилась  поражением  американцев,  но  они считали все же,  что идея
операции остается в силе:  внезапная высадка  в  устье  Тэдонгана  или
парашютный  десант  в  районе  Пхеньяна  после  массированной бомбежки
вызовет  панику  среди   северокорейцев   и   подорвет   их   волю   к
сопротивлению. Можно будет максимально сократить сроки кампании.
     Наши генералы возражали:  идея морского или воздушного десанта  в
районе Пхеньяна хороша, но начинать с такой операции нельзя, так как в
этом случае будет затруднено выступление комиссии Объединенных Наций в
Корее в защиту южан.  Конечно, можно было бы обставить дело так, чтобы
американский эсминец или самолет подвергся обстрелу у берегов Северной
Кореи,  и  затем  в порядке репрессии провести десантную операцию.  Но
этот вариант имеет  существенный  недостаток:  слишком  заметны  белые
нитки.  Самый лучший вариант - самый простой. Надо вызвать перестрелку
на границе и после первого  ответного  выстрела  северян  объявить  их
напавшей стороной.
     План кампании,  представленный  Робертсом,   был   отредактирован
Обществом  изучения истории на основе идеи:  разгром врага осуществить
путем фронтальных ударов,  дополненных  десантными  операциями  в  его
тылу.
     В исправленном  и  дополненном  виде  план  кампании   свелся   к
следующему.
     На линии   38-й   параллели    сосредоточить    десять    дивизий
южнокорейской  армии  и создать два фронта.  Первый - западный фронт -
наносит удар из района Кэсона и продвигается  прямо  на  Пхеньян.  Как
только войска дойдут до Саривона, проводится комбинированная десантная
операция - с моря и с воздуха севернее Пхеньяна,  чтобы на Пхеньянской
равнине взять все силы северян в клещи и полностью разгромить их.
     В это же время второй фронт - восточный  -  продвигается  в  двух
направлениях.   Правое  крыло  нацеливается  на  район  Яндока,  чтобы
перерезать  дорогу  между  Пхеньяном  и  Вонсаном,   а   левое   крыло
стремительно   продвигается   на   Вонсан.  Затем  проводится  морская
десантная операция севернее  Вонсана,  чтобы  на  восточном  побережье
зажать  северокорейцев  в  тиски и полностью уничтожить.  Тем временем
левое крыло идет прямо на север и доходит до  маньчжурской  границы  в
районе Хесандина. На этом будет закончена корейская кампания.
     Как только  начнутся  операции  на  38-й  параллели,  Америка  на
основании донесения комиссии ООН о том, что нападение было совершено с
севера,  и  просьбы  правительства  Южной  Кореи  об  оказании  помощи
направит  на  полуостров  части  8-й армии,  находящейся в Японии.  По
достижении линии рек Ялу и Тумыньцзяна американо-тайханские войска под
предлогом   преследования   остатков  северокорейской  армии  перейдут
корейско-манчжурскую границу.  На этом кончится этап операции  "Эй"  и
начнется этап "Би". В дело вступят японские части и войска гоминдана.
     План операций этапа "Эй" прошел через соответствующие инстанции и
был передан южнокорейскому генштабу.
     Закончив работу над планом Робертса,  Общество  изучения  истории
приступило к разработке плана операций этапа "Би".
     В распоряжение Робертса  были  направлены  генерал-майор  Ямаока,
полковник Котани, подполковники Ямадзаки и Харада.
     Работа Общества по изучению истории над планом Робертса держалась
в  строжайшем секрете.  В наших конторах были посвящены в тайну только
те,  кто  вел  наиболее  доверительную  работу.  Поэтому  меня  крайне
удивило,  когда  мой  переводчик  Пак Ча Ден стал рассказывать о плане
Робертса,  доработанном японскими генералами.  Он явно  хвастал  своей
осведомленностью.  Мое  предположение  о том,  что ему проболтался наш
доктор,  не оправдалось.  Пак узнал обо всем от одного из  сотрудников
газеты  "Синсекай-симбун",  выходящей  в Осака на корейском и японском
языках.
     - А когда имеется в виду начать? - спросил я.
     На лисьей мордочке Пака появилось многозначительное выражение. Он
приставил  палец  ко  рту и молча покачал головой.  Но тайна распирала
его.  После недолгого колебания он,  продолжая держать  палец  у  рта,
прошептал:
     - Очень  скоро.  Только  не  выдавайте  меня  доктору,  он   живо
расправится со мной. Он такой тихий с виду, но очень страшный человек.
Говорят,  это  было  решено  на  заседании   южнокорейского   кабинета
министров и военного командования. На заседании присутствовали генерал
Робертс и американский посол Муччо. Решили начать в июле.
     - В июле?
     - Да, в июле четыре тысячи двести восемьдесят второго года со дня
сошествия  на землю основателя Кореи Тангуна,  - произнес торжественно
Пак. - В тайханском государстве ведут летосчисление по-своему.
     - Не валяйте дурака, говорите толком - в этом году?
     - Да.  По японскому летосчислению - 2609 года, а по американскому
-  1949  года.  Только  очень  прошу...  не говорите доктору,  а то он
прикажет Пак Гын Се убрать меня.
     - А кто это такой?
     Пак опять приставил палец ко рту:
     - Это   главарь   организации  Конгук  ченнендан.  В  нее  входят
сторонники Ли Сын Мана  в  Японии.  При  организации  имеется  дружина
террористов.  Говорят,  Пак  Гын  Се снабжает деньгами ваших генералов
Арисуэ и Ватанабэ.  По приказу нашего доктора Пак  Гын  Се  уже  убрал
нескольких  корейцев.  А  по  просьбе Арисуэ ребята Пак Гын Се недавно
раздавили одного японского офицера в Омори...
     - Ну,  хватит  болтать!  Вас  действительно надо убрать,  слишком
много знаете и не умеете держать язык за зубами.
     Этот разговор   произвел   на   меня  тягостное  впечатление.  Мы
старались сохранить все дело в тайне,  а корейцы выбалтывали направо и
налево самые сокровенные секреты.
     Уже в начале этого года тайханский президент Ли Сын Ман, которого
никто  не  тянул  за язык,  заявил на заседании парламента:  "Наш план
заключается в роспуске и разоружении Народной армии Северной Кореи". А
в  начале  марта  премьер-министр  Ли  Бем Сек на церемонии учреждения
антикоммунистической студенческой ассоциации в Сеуле заявил о том, что
южнокорейские войска скоро водрузят флаг на вершине Пектусана.
     Когда я высказал Хаш-хашу свои опасения относительно  болтливости
южнокорейцев, он выругался.
     - Сколько раз мы предупреждали их не распускать  языки...  И  наш
советник  по  делам  разведки полковник Бирд тоже все время одергивает
сеульских сановников,  но ничего не помогает. Боюсь, что северокорейцы
уже  пронюхали.  А  этот  болван  Син  Сен  Мо,  несчастный  капитан с
паршивого пароходика,  уже оповестил весь мир о  том,  что  его  армия
национальной  обороны  сможет  захватить  Северную  Корею  в  три дня.
Очевидно, болтливость - это второй расовый признак желтокожих.
     - Белокожие офицеры тоже проговариваются корреспондентам. В наших
конторах говорят о том,  что  какой-то  офицер  из  "Зи  Эф"  нечаянно
сообщил  одному  французскому  корреспонденту  о существовании в Токио
какой-то  таинственной  разведывательной  организации  под   названием
"Орган Эйч-2"...  Ваша контрразведка считает, что этот "Эйч-2" состоит
из китайских и японских красных.  А по-моему,  это  очередная  выдумка
Уиллоби...
     - Не суйте свой нос в дела,  которые вас не касаются!  -  крикнул
Хаш-хаш  и  топнул  ногой.  - Занимайтесь лучше своими!  Надо ускорить
работу. Жмите вовсю, а то меня уже теребят.

4

     Никто не имел права  обвинять  нас  в  медлительности.  Мы  очень
торопились.
     Мы должны   были,   взяв   за   основу   схему   разведывательных
мероприятий,  составленную  3-м  отделением  разведывательного  отдела
южнокорейского генштаба и утвержденную  главным  советником  по  делам
разведки  и  контрразведки  полковником  Бирдом,  наметить  конкретную
программу действий перед началом кампании.
     Схема Бирда состояла из голого перечня того, что вообще следовало
бы сделать. Такой перечень давался на первых же страницах учебника, по
которому  занимались  слушатели  1-го  курса  нашей школы Накано.  Нас
рассмешил,  например,  пункт о бактериологических мероприятиях.  Здесь
говорилось о том, что следует заразить кухни воинских частей, столовые
полицейских   управлений,   банкетные   залы    военного    ведомства,
правительства   и   центрального   партийного   органа,  дома  лидеров
правительства,  партии и военного командования,  водохранилища и реки.
Оставалось  только добавить:  и все горы,  леса,  и поля.  А в пункте,
касающемся  мероприятий  по  физическому  устранению  отдельных   лиц,
говорилось,  что  надо  устранить  всех  политических лидеров Северной
Кореи,  всех высших  офицеров  северокорейской  армии  и  министерства
внутренних  дел,  всех  видных  партийных,  общественных  и культурных
деятелей - словом, всех, кто занимает мало-мальски заметное положение.
В  таком  духе  была  набросана  вся схема Бирда.  Короче говоря,  она
представляла собой список того,  о чем можно мечтать,  а не того,  что
можно сделать в действительности.
     По мнению Хаш-хаша, крупнейшим недостатком схемы был не только ее
абстрактный характер, но и полное отсутствие указаний на необходимость
сб