ком: "Притащили все, кроме военных кораблей!"
     Позже я узнал,  почему генерал Чейз не решился атаковать красных.
Он  получил  сведения  о том,  что в Кинутамура на выручку стачечникам
идут  отряды  красных  из  города.  Пока  эти  сведения   проверялись,
стачечники выбрались из окружения.

6

     Американцам не  удалось  расправиться  с  красными  одним ударом.
Операция в Кинутамура провалилась. Мы были сильно разочарованы.
     Зато в   наших   конторах  дела  шли  полным  ходом.  Чжицзянское
соглашение,  заключенное между главным  командованием  наших  войск  в
Китае и гоминдановцами в момент окончания войны, претворялось в жизнь.
С разрешения американцев в Японию прибыл тайный посланец Чан Кай-ши  -
У Те-чен для переговоров с нашими конторами.
     У Те-чен  обратился  к  нам  с  просьбой  набрать  волонтеров   -
летчиков, танкистов и артиллеристов - и прислать их как можно скорее в
Китай.  Главная контора в Хибия предложила нашим лидерам удовлетворить
просьбу  гоминдановского посланца.  Но на совещании наших лидеров было
решено  уведомить  главную  контору  о  том,   что   на   формирование
волонтерских отрядов потребуется некоторое время - ввиду необходимости
провести тщательный отбор волонтеров и проверить  их  благонадежность.
Дело  в  том,  что  часть  бывших  офицеров под влиянием новой среды и
условий своей жизни стала проявлять нежелательные настроения. Особенно
это  было  заметно  среди  офицеров,  ставших  шоферами,  велорикшами,
рыбаками и землепашцами.  В Осака,  например,  группа шоферов грузовых
машин  -  бывших  танкистов  - приняла участие в демонстрации рабочих,
протестовавших против  директивы  американского  главнокомандующего  о
запрещении  стачек.  А  в одном из уездов префектуры Ниигата несколько
офицеров-артиллеристов вместе с крестьянами произвели самую  настоящую
бомбардировку  помещичьей  усадьбы  с  помощью  самодельных катапульт,
стреляющих камнями.
     Американское начальство,  знавшее  об этих фактах,  согласилось с
доводами наших лидеров и посоветовало У Те-чену не  торопить  нас.  Но
эта  ссылка на необходимость проверки офицеров была простой отговоркой
с нашей стороны.  Свихнувшиеся офицеры  уже  были  взяты  под  строгое
наблюдение,  и никто не думал включать их в волонтерские отряды. Мы не
торопились,  потому что выжидали.  Положение на китайских фронтах было
угрожающим.  Красные  начали  наступление  на всех фронтах - Чаньчунь,
Мукден и Тайюань были осаждены,  вся провинция Шаньдун уже оказалась в
их    руках.   А   через   некоторое   время   красные   заняли   весь
Бейпин-Тяньцзинский район.
     В этих условиях посылать наши отряды в Китай значило лить воду из
чайника в вулкан.  Надо было выждать. Штаб главнокомандующего пришел к
такому же выводу,  признав,  что положение в Китае грозит катастрофой.
Нам предложили послать волонтеров на Тайвань,  чтобы отстоять  его  от
красных.  Это  предложение  мы  приняли  без всяких возражений.  Но не
потому,  что  хотели  отстоять  этот  остров  как  последний   бастион
гоминдановцев, а потому, что решили сохранить Тайвань для себя.

7

     Двадцать первого  марта  1949 года,  в день весеннего поминовения
душ императоров,  Ии предложил мне пойти с ним  на  совещание  в  кафе
"Субару", рядом с театром того же названия, в квартале Юракуте.
     Когда я вошел в комнату,  где шло  совещание,  мне  на  мгновение
показалось, что я вдруг проснулся. Кончился долгий страшный сон - крах
в Манчжурии,  капитуляция, высадка американцев, роспуск армии - ничего
этого  не  было,  все  приснилось,  и,  проснувшись,  я увидел себя на
очередном совещании на Итигаядай среди  старых  знакомых,  сидящих  за
длинным  столом  перед  стеной;  на  которой висят портреты императора
Мейдзи и ныне здравствующего государя в форме генерал-фельдмаршала,  а
под   портретами   большая   карта   великой  восточноазиатской  сферы
сопроцветания.
     Передо мной,  как  на полочке для кукол в день праздника девочек,
сидят рядышком генералы.  С толстыми  выпяченными  губами  и  надутыми
щеками  -  Кавабэ;  коренастый,  в  очках,  с подстриженными усиками -
Нэмото;  лысый,  с глазами навыкат  -  Касахара,  а  рядом  бритый,  с
большими ушами - Сумида,  только что доставленный на самолете из Китая
по личному распоряжению Чан Кай-ши. А с того конца стола мне улыбается
загорелый,  круглолицый  Ямаока,  в  тех  же  очках  в роговой оправе,
напротив него - полковник Цудзи, Малайский тигр, с нависшими бровями и
тяжелой челюстью. Все сидят как ни в чем не бывало, живые, невредимые.
     Но то,  что произошло,  не было,  однако,  сном.  Мы сейчас не на
Итигаядай.   У   собравшихся   здесь   нет  ни  золотых  петличек,  ни
генштабистских  аксельбантов,  ни  флигель-адъютантских  лент,  все  в
штатском.
     Среди нас сидят посторонние.  Вот этот старик,  очень похожий  на
орангутанга,  в темных очках, - это знаменитый Кухара, глава одного из
крупнейших финансовых кланов Японии.  Посасывая трубочку  с  крохотной
золотой   головкой,  он  шепчется  с  бывшим  заместителем  начальника
генштаба империи.  Да, мы сейчас не на Итигаядай. И хотя это совещание
происходит   в   самом   центре   столицы,   рядом  со  зданием  штаба
американского главнокомандующего,  и  на  нем  присутствует  майор  из
конторы "Зи Эф", это все-таки тайное совещание.
     Генерал-лейтенант Нэмото доложил о том,  что отряд  летчиков  уже
готов  к  отправке  на  Тайвань.  Все  прошли практику на американских
самолетах "Б-36",  "Ф-82"  и  "Ф-86".  Отряд  состоит  в  основном  из
студентов  -  членов  крайне правой организации,  именуемой Ассоциация
студентов по  оказанию  помощи  репатриированным.  А  второй  отряд  -
танкистов  - сейчас проходит переподготовку на танках типа "Першинг" и
"Паттон".
     Совещание наметило  состав  штаба  по  формированию  волонтерских
отрядов: бывший главнокомандующий наших войск в Китае генерал Окамура,
бывший начальник органа специальной службы в Харбине генерал-лейтенант
Дои,  бывший командующий армейской группой 1-го направления в  Среднем
Китае   Сумида,   бывший   командующий   войсками   в  Северном  Китае
генерал-лейтенант Нэмото,  бывший начальник штаба 1-й армии  в  Шаньси
генерал-майор  Ямаока  и  бывший  старший  офицер штаба войск в Малайе
полковник Цудзи.
     Список чинов штаба был передан американскому представителю.
     Затем генерал-лейтенант Сакураи информировал участников совещания
о  том,  что вербовочные бюро уже открыты в семнадцати городах Японии.
Главное  вербовочное  бюро  в   Токио   будет   именоваться   Конторой
Восточноазиатской промышленной компании.
     В заключение было заслушано сообщение  подполковника  Ямадзаки  -
бывшего  начальника китайского отделения 2-го отдела генштаба - о том,
что   его   конторой   подготовлена   к   отправке   большая    группа
офицеров-китаеведов,  работавших  в  Китае  во  время  войны в органах
"Вишня", "Слива" и "Блеск". Они будут преподавать в специальных школах
при  филиалах  американо-гоминдановской  разведывательной  организации
САКО в Тайхоку,  Гонконге и Маниле.  В этих школах обучаются работники
гоминдановской секретной службы.
     Вернувшись домой,  я зажег курильные  свечки  перед  стоящими  на
этажерке  портретами Дзинтана,  Муссолини и других и,  отвесив поклон,
сказал:
     - Мне  теперь не стыдно что я остался жить.  Я сделаю все,  чтобы
заслужить ваше прощение.
     - Тебе  нечего  извиняться  перед ними,  - сказал вошедший в этот
момент Ии.  - Они зарезались,  потому что не были  дальновидными.  Они
теперь завидуют тебе.
     Я покачал головой в знак того, что не одобряю его непочтительного
тона в отношении моих доблестных друзей,  и перевел разговор на другую
тему.
     - Зачем  пускаете  штатских  на  наши архисекретные совещания?  -
спросил я. - Получается, что мы плюем на всякую конспирацию.
     - Кухара  -  представитель  Японской  ассоциации  промышленников,
главного  штаба  финансовых  и   промышленных   тузов   империи.   Они
финансируют наши конторы и находятся в курсе всех наших предприятий, -
сказал Ии весьма почтительным тоном.

8

     Американцы утвердили состав штаба  по  формированию  волонтерских
отрядов.  Штаб начал функционировать.  Все мероприятия по формированию
отрядов и отправке их на Тайвань решено было назвать операцией "Вако"
     Это название  понравилось всем.  Шесть столетий назад наши предки
рыскали по всем  морям  Восточной  Азии.  Первые  японские  набеги  на
Тайвань  были  совершены  пиратами,  которых называли "вако".  И снова
теперь едут в южные моря наши отважные молодцы, вознося молитвы нашему
воинскому богу Юмия Хатиману.
     Ии вместе с Кавабэ, Дои и другими отправлялся в Ямагата проведать
больного Исихара.  Он сказал мне, что генерала довольно часто навещают
не только его  ближайшие  ученики,  но  и  чины  американского  штаба.
Американцы привозят генералу лекарства и продукты.
     Ии, улыбаясь, добавил:
     - А  в  Германии  на американцев работает генерал Гальдер,  автор
плана "Барбаросса", плана войны с Россией, Гальдер - немецкий Исихара.
     Красные форсировали  Янцзы и взяли Нанкин.  Спустя несколько дней
после падения гоминдановской столицы я пошел на собрание в храм Кан'эй
в  парке  Уэно.  В  этот  вечер  здесь  происходило собрание по случаю
отправки первого отряда на Тайвань.
     У ворот   какие-то  люди  в  противогриппозных  масках  раздавали
прохожим листовки с адресами  вербовочных  бюро.  Цветенье  вишен  уже
кончилось,  опавшие лепестки устилали землю вокруг храма.  Большинство
собравшихся - юноши в студенческой форме.  У многих на  голове  и  шее
белели  шарфы  -  точь-в-точь  такие  носили во время войны летчики из
отрядов смертников.
     Напутственную речь   произнес   адъютант   генерала   Сумида.  Он
поздравил едущих с высокой честью,  выпавшей на их  долю.  Они  должны
быть готовы к тому,  чтобы осыпаться,  подобно лепесткам вишни, во имя
империи.  Они - авангард императорской армии, которая ныне восстает из
пепла.  Действуя совместно с бывшими врагами,  Великая Япония сокрушит
главного врага - красных.
     Кто-то сзади крикнул с сильным кюсюским акцентом:
     - Сперва расправимся с красными,  а потом рассчитаемся с  бывшими
врагами!
     Все яростно захлопали в ладоши  и  запели  песню  "Уми  юкаба"  -
незабываемую  песню,  которую  распевали верноподданные в течение всей
войны:
                    Выйдешь в море - трупы в волнах,
                    В горы пойдешь - трупы в кустах,
                    Все умрем за государя,
                    Без оглядки примем смерть!

9

     Хаш-хаш назначил мне экстренную встречу на Таканаве. Я заявил ему
о  своем  желании  учредить собственную контору,  чтобы набрать бывших
работников специальной службы в  Китае,  восстановить  связи  с  нашей
агентурой  в Шанхае,  Уси,  Ханьчжоу и Нанкине и начать действовать со
стороны Тайваня.
     Не дослушав меня, Хаш-хаш покачал головой:
     - Вы будете работать не в направлении Тайваня, а в другом.
     - В каком?
     Он поморщился - судя по всему, у него было плохое настроение.
     - Неужели непонятно?  Вы генштабист, офицер главной квартиры, вас
рекомендовали  как  одного  из  опытнейших  работников   разведки,   а
соображаете вы очень плохо.
     - Если считаете меня непонятливым, соблаговолите объяснить.
     - Нам приходится начинать все сначала. С того же, с чего начали и
вы, Понятно?
     - То есть начать разрабатывать план Исихара с самого начала?
     Хаш-хаш махнул рукой:
     - Я вижу, что пресловутое древнеяпонское угощение не принесло вам
никакой пользы.  Сделало вас не храбрым,  а трусом и подействовало  на
ваши мозги...
     Теперь я мог его не  бояться  -  вскочил,  схватил  пепельницу  и
гаркнул:
     - Сам ты трус и не смей грубить!
     Он тоже вскочил и, засунув руку в карман, процедил, сквозь зубы:
     - Шевельнешься - уложу на  месте.  Желтая  обезьяна,  трус!  Джап
паршивый!
     - Сам трус, рыжая обезьяна!
     Мы стояли  друг против друга,  разделенные столом.  Он смотрел на
мою руку с пепельницей,  а я на его руку,  засунутую  в  карман.  Было
слышно,  как  тикают  его ручные часы.  Минуту спустя он усмехнулся и,
вынув  руку  из  кармана,  сел.  Я  тоже  сел,  положив  перед   собой
пепельницу.  Хаш-хаш  вынул трубку и закурил.  Я закурил сигарету.  Он
тихо рассмеялся:
     - Ну ладно,  не будем больше...  Это ни к чему.  Не будем тратить
драгоценное время. У нас общий враг и общее дело.
     Я кивнул головой:
     - Объясните, в чем дело.
     - Объяснять  тут,  в  сущности,  нечего,  все  ясно.  После вашей
капитуляции мы хотели сразу же занять ваше место в Азии, но Чан Кай-ши
подвел  нас.  В  Китае произошла,  будем называть вещи своими именами,
полная катастрофа.  Теперь вся наша политика  в  Азии  поставлена  под
удар.  И если мы не примем контрмер, нам останется одно: уйти из Азии.
А на это мы никак не можем согласиться.  Мы решили провести контрмеры.
И  нам придется начинать с того же,  с чего начали вы.  Для того чтобы
утвердить свое положение в Азии, вы сперва взяли Тайвань, потом...
     - ...Корею. Но мы это сделали не сразу...
     - Тогда была другая ситуация.  Россия и Китай не были красными. А
теперь  время  не  ждет...  Мы  закрепим  за  собой  Тайвань  и  Корею
одновременно,  затем возьмем Маньчжурию - и дальше.  Ваш план  Исихара
был  направлен только против России,  а наш план шире,  его объект - и
Россия и вся Азия.
     - У  нас  этот  план  официально  назывался "Хакко итиу" - восемь
сторон горизонта под одним небом.
     - Слишком  длинно и слишком прозрачно.  Наше название короче,  но
знать его вам пока незачем.  А та работа,  к которой вы отныне  будете
иметь  отношение,  составляет  только часть большого плана.  Эта часть
плана условно именуется: план "Эй Би Си".
     - Теперь  все  понятно.  Вперед  -  на континент.  Значит,  будем
работать в направлении Корейского полуострова.
     - Да.  Южная часть этого полуострова теперь именуется республикой
Тайхан,  а в северной,  как вы знаете, обосновались корейские красные.
Они закрывают нам дорогу к Ялу и дальше. Поэтому их надо убрать.
     Я рассмеялся:
     - Собирался  на  Тайвань,  а  получилось  совсем  другое.  Вместо
Тайваня - Тайхан. Решили вернуться на материк с другого конца?
     - Ударим с этой стороны и возьмем реванш за поражение Чан Кай-ши.
     Хаш-хаш подошел к шкафу и достал бутылку коньяку,  лимон и сахар.
Наполнив рюмки, он провозгласил тост:
     - За маршрут Пусан - Ялу и дальше. Хип-хип-ура!
     Я положил в рот кусочек лимона и поморщился:
     - Как раз на этом маршруте три с половиной века назад  споткнулся
Хидэеси.  Его  войска  дошли  до  района  севернее  Пхеньяна,  а потом
начались всякие  неприятности,  и  в  конце  концов  пришлось  уйти  с
полуострова.
     - Ваш Хидэеси был никудышный полководец.  Ваши историки  величают
его "японским Наполеоном", но он был просто дерьмо. Поэтому и провалил
корейский поход.  А наш... - презрительно сощурив глаза и оттянув вниз
углы  рта,  Хаш-хаш  стал очень похож на того,  кого изображал,  - наш
пятизвездный...  не подведет. И к тому же у него есть то, чего не было
у  вашего  Хидэеси,  -  есть  противотанковые базуки,  танки "Паттон",
реактивная авиация,  напалм... и еще кое-что. Пьем за лучшего стратега
Америки!
     Мы выпили за главнокомандующего, затем за успех нашего дела.
     С этого дня я начал работать в направлении Корейскою полуострова.

"ЭЙ БИ СИ"

1

     Сразу же  из Таканавы Хаш-хаш повез меня в Иокогаму,  в китайский
ресторанчик "Мантинро" на Нанкинской улице.  Мы вошли в дом с  черного
хода,  охраняемого  двумя  индусами  гигантского  роста  в  чалмах и с
дубинками.  Пройдя по темному коридору, пропитанному запахами бобового
масла  и  опия,  мы очутились в небольшой комнатке,  посредине которой
стоял огромный круглый  стол  из  полированного  черного  дерева.  Нас
встретил   пожилой,   очень   хорошо  одетый  господин  с  подчеркнуто
церемонными манерами.  Я его принял за  американского  японца,  но  он
оказался американским корейцем.
     Доктор Роберт Джефферсон Хан - так назвал он себя  -  на  ломаном
японском  языке  объяснил,  что говорит по-японски плохо,  но понимает
все.
     Я назвал свое иводзимское имя, а Хаш-хаш добавил:
     - Кодированное имя подполковника: Хиропон.
     Роберт Хан вежливо улыбнулся, показав золотые зубы, и сказал:
     - Очень модное имя. А меня прошу называть просто доктором.
     Нам подали  чайник  и  чашки,  но  в  чайнике оказался не чай,  а
какой-то коричневый напиток,  отдающий лекарством.  Роберт Хан сказал,
что  это  знаменитое  китайское снадобье "хэшоуняо" - настой из горных
целебных трав, возвращающих старикам молодость.
     Вскоре подъехал  еще  один  господин.  Роберт Хан вскочил,  низко
поклонился,  приложив руки к  коленям,  и  бросился  снимать  с  гостя
пальто.  Лицо  его  показалось  мне  знакомым.  Хаш-хаш,  не вставая с
кресла, представил вошедшего:
     - Генерал  Ким  Сек Вон,  бывший полковник японской армии Канаяма
Секиген.
     Я отвесил  короткий поклон по-военному и назвал себя.  Я вспомнил
его.  Это был тот самый полковник с корейскими усами, которого я видел
в  день  капитуляции  в  штабе  мятежа.  Тогда  он шептался о чем-то с
Дзинтаном.  А  потом  я  видел  его  в  саду  у  Ии  среди   офицеров,
закапывавших  сейфы в землю.  Теперь он был без усов.  Генерал ответил
мне вежливым поклоном и спросил:
     - Вы из Общества изучения истории?
     За меня ответил Хаш-хаш:
     - Нет, он мой консультант по вопросам специальной службы, но тоже
будет в курсе исторических изысканий.
     - Я  слышал  о  вас  от ваших друзей и давно хотел познакомиться.
Теперь благодаря вам наша работа пойдет быстрее.
     Он задал  мне  несколько  вопросов о моей деятельности в Китае и,
узнав,  что я одно время работал в отделе специальной службы при штабе
генерала  Мацуи и участвовал в создании среднекитайского правительства
Лян Хун-чжи, одобрительно закивал головой.
     Хаш-хаш подал  мне знак - церемония представления окончилась.  На
обратном пути он сказал,  что  мне  придется  работать  в  чрезвычайно
спешном  порядке.  Вместе с Робертом Ханом надо будет разработать план
разведывательных  мероприятий,  связанных  с  планом  "Эй  Би  Си".  С
доктором  работать  будет  интересно.  Он  во  время  войны  состоял в
чунцинском филиале американо-гоминдановской организации САКО и успешно
проводил засылку агентов в красные районы.
     Я стал встречаться с Робертом Ханом в гостинице  "Фукудая"  перед
станцией  Йоцуя.  В  качестве переводчика ко мне был приставлен бывший
студент Мейдзийского университета Пак Ча  Ден.  Это  был  вертлявый  и
болтливый  субъект.  Он  сразу  же  стал хвастать своим знакомством со
многими  японскими  офицерами,  но  называл  преимущественно  офицеров
жандармерии.
     Меня представили еще двум  важным  персонам  -  министру  обороны
Южной   Кореи   Син   Сен   Мо   и   заместителю  начальника  генштаба
генерал-майору Чен Ир Гвону.  Ни тот,  ни другой не произвели на  меня
впечатления   солидных  людей.  Скуластый,  с  оттопыренными  ушами  и
презрительно  прищуренными  глазами,  военный  министр  был  похож  на
осакского ростовщика.  А генерал Чен Ир Гвон - маленький,  в очках,  с
безусым мальчишеским лицом - напоминал  свежеиспеченного  подпоручика.
На вид ему было не больше тридцати.
     Син Сен Мо с гордостью сообщил мне,  что во время второй  мировой
войны  служил  капитаном английского грузового парохода.  За перевозки
консервов и маргарина он получил английскую военную медаль.  И  с  тех
пор, по-видимому, стал считать себя великим знатоком военного дела.
     А генерал Чен Ир Гвон заявил, что во время войны состоял офицером
маньчжоугоской   армии   и   проводил  карательные  экспедиции  против
корейских  партизан,  сражавшихся  вместе  с  китайскими  красными