сти
утверждения кардинальных принципов демократии.
     Сделав паузу, Кавабэ добавил:
     - Япония занимает шестое место в мире по количеству населения, но
по величине территории - тридцатое место,  ввиду  чего  демократически
настроенные элементы Японии горячо надеются, что устранение указанного
выше трагического противоречия будет осуществлено в ходе претворения в
жизнь  идеалов  демократии  во  всей Азии в интересах упрочения общего
правопорядка  и  гармонического  процветания  демократических   начал,
способствующих обеспечению всеобщего благосостояния и благополучия.
     Пока Кавабэ читал свою  речь,  я  успел  украдкой  осмотреть  всю
комнату.  Ее главным украшением были полки,  уставленные всевозможными
трубками,  начиная с индейских,  перевитых  шнурами  с  кисточками,  и
китайских  водяных  трубок  и  кончая массивными фарфоровыми трубками,
похожими на музыкальные инструменты,  и длинными корейскими трубками с
мундштуками из янтаря и слоновой кости.
     Кавабэ кашлянул  в  знак  окончания  своей  речи  и   поклонился.
Церемония приема была окончена.  Адъютанты направились к дверям, а Мак
и Брэдли сели, не дожидаясь нашего ухода.
     Кавабэ решил   почтить  американского  главнокомандующего  знаком
наивысшего уважения.  В бытность заместителем начальника  генштаба  он
неоднократно  удостаивался  чести  делать  всеподданнейшие  доклады  и
усвоил  манеру  ухода   из   августейшего   кабинета,   предписываемую
придворным  церемониалом.  Согласно  этому  церемониалу верноподданным
запрещается показывать государю свой зад.  Кавабэ решил применить и на
этот  раз  японскую придворную манеру ухода.  Он наклонился вперед и в
этой позе поклона стал мелкими шажками пятиться  боком  к  дверям.  Мы
тоже согнулись в поклоне и попятились за Кавабэ по-крабьи.
     У дверей мы выпрямились,  отвесили последний поклон  и  вышли  из
комнаты.
     По всем конторам,  артелям, товариществам и клубам было разослано
отпечатанное  на  мимеографе и снабженное грифом "Совершенно секретно"
краткое сообщение о приеме в Хибия.  В сообщении приводился текст речи
Мака  об  укреплении  основ  демократии в Японии и претворении в жизнь
идеалов демократии.
     Через два  дня  Брэдли  и  начальники  штабов вылетели в Америку.
Стало  известно,  что  они  обсудили  с  Маком   вопросы,   касающиеся
укрепления  военных  баз  в  Японии  и  претворения в жизнь намеченных
стратегических мероприятий.
     Я рассказал доктору об этом приеме.  Когда я упомянул о штатских,
стоявших впереди начальника штаба Альмонда и командующего  8-й  армией
Уокера, Роберт Хан сказал:
     - Это   большие   персоны.   Их   называют   "мозговым   трестом"
главнокомандующего. Низенький толстяк - это господин Вуд, председатель
правления фирмы  "Сирс,  Робак  энд  компани",  а  худощавый  лысый  -
Уиттемор,  вице-председатель "Чейз нэйшнл банк". А наш Хаш-хаш - это я
знаю от одного американского корейца, работающего в штабе, - считается
приближенным господина Вуда, который имеет чин генерал-майора...
     Я опять вспомнил,  как Хаш-хаш  настаивал  на  сборе  сведений  о
вольфраме и бокситах, и понял, в чем дело.

8

     Из Сеула  прилетел  южнокорейский  президент  доктор Ли Сын Ман в
сопровождении начальника генерального штаба Цай Бен Дека.  Их встретил
на  Ханэдаском аэродроме сам Мак и сразу же отвез к себе на квартиру в
Акасака,  где раньше было американское  посольство.  Гости  пробыли  в
Акасака до следующего дня и улетели обратно.
     Разумеется, никто нам не рассказывал о содержании переговоров, но
мы сами догадывались.  Речь могла идти только об одном:  Мак ознакомил
гостей с решениями, принятыми на чрезвычайном стратегическом совещании
в Хибия.
     Контора Аояма получила приказ набрать для отправки на  полуостров
отряды    летчиков,   саперов   и   шоферов.   Отряд,   сформированный
вице-адмиралом Кондо,  уже был  переброшен  с  Окинавы  в  Корею.  Все
волонтеры,  посылаемые  на  полуостров,  получили  форму американского
образца.  Всем было приказано говорить по прибытии в Корею, что они из
422-го отряда американской армии, то есть отряда американцев японского
происхождения, который во время войны отличился на итальянском фронте.
     По всем конторам прошла весть о том,  что скоро будет осуществлен
проект "Органа Като" -  объявят  о  создании  резервного  полицейского
корпуса.
     От Дзинтана  я  получил  открытку  с  гонконгским  штемпелем.  Он
передавал мне привет от генерал-лейтенанта Добаси, находящегося сейчас
в Сайгоне, Очевидно, наши отряды уже были и в Индо-Китае.
     Наконец настал день,  когда Хаш-хаш предложил мне поехать в Корею
- в город Сувон,  где будет находиться наша группа специальной службы.
Там  я  должен  дожидаться  приезда  Хаш-хаша  и доктора.  Они приедут
незадолго до начала событий. Сувон всего в двадцати пяти километрах от
Сеула, но мне нельзя будет отлучаться ни на минуту.
     Пак Ча Ден, которому было приказано ехать вместе со мной, сообщил
мне:
     - Полковник Бирд отозван в Америку, Хаш-хаш очень доволен. Убрали
конкурента.
     Я нанес прощальные визиты генерал-лейтенантам Кавабэ  и  Ивагуро,
затем заехал в отель "Кубана" в Цукидзи, чтобы увидеться с прилетевшим
недавно из Сеула майором Кабураки.  Он представил меня корейцу Уильяму
Цою - офицеру разведывательного отдела тайханского генштаба.
     Мы проговорили до рассвета.  Позвонил Пак Ча Ден и  сообщил,  что
пора  ехать  на  аэродром  в  Ханэда.  Кабураки  и  Уильям  Цой решили
проводить меня.
     Наступил торжественный   момент   -  я  покидал  Токио.  Там,  за
горизонтом,  меня ждал материк, необъятная арена для подвигов во славу
плана Исихара.
     Кабураки подошел  к  окну  посмотреть,  пришла  ли  наша  машина.
Комната находилась на втором этаже. Он поманил меня пальцем и шепнул:
     - Идите сюда. Только не шумите.
     Я увидел  внизу  трех  парней  с  велосипедами.  Один  из них,  с
забинтованной  головой,  смотрел  в  конец  переулка,  остальные  двое
наклеивали  что-то  на  дощатый  забор  противоположного дома,  орудуя
большими малярными кистями.
     Я поднял бутылку,  валявшуюся у окна,  и швырнул ее изо всех сил.
Бутылка попала в одного из них,  он растянулся на земле,  но в тот  же
момент  приподнял  голову  и  бросил  бутылку обратно в наше окно.  Мы
отскочили назад. Бутылка ударилась о стену и свалила несколько склянок
с  полки.  Я вытащил револьвер из кобуры и выглянул в окно.  Их уже не
было.  На заборе  красовался  плакат:  "Долой  фашистов-милитаристов!"
Рядом  с  буквами  был  нарисован  военный  в  очках,  с усиками,  его
вытаскивала из ямы,  держа за шиворот, чья-то большая рука, занимавшая
верхний    угол    плаката.   Военный   был   удивительно   похож   на
генерал-лейтенанта Ивагуро.
     - На  прошлой  неделе  на  этом  же  заборе  был наклеен такой же
плакат, - сказал Кабураки. - В тот раз был нарисован Кавабэ.
     - Надо подстеречь и ухлопать на месте, - сказал я.
     Кабураки покачал головой:
     - Их  трудно  поймать.  Шныряют  по всему городу на велосипедах и
расклеивают.  А ты заметил, как ловко этот парень размахнулся и метнул
бутылку? По всем правилам. Сразу видно - бывший солдат.
     Я кивнул головой.  К  сожалению,  это  было  так:  многие  бывшие
солдаты стали красными. Они бесповоротно отреклись от империи.
     - А что смотрит полиция?
     - Полиция охотится за ними.  И наша и американская.  Сформированы
специальные летучие команды для борьбы с антиамериканскими плакатами и
надписями, так называемые "скрэйп офф групс" - группы соскабливания.
     Вскоре подъехала наша машина,  и мы  спустились  вниз.  Когда  мы
надевали обувь в передней,  в переулке загрохотали мотоциклы.  Рядом с
нашей машиной остановились три  мотоцикла  с  эм  пи.  Они  сейчас  же
приступили к работе.  Облили плакат мыльной водой из прибора, похожего
на  огнетушитель,  и  стали  соскабливать  бумагу  жесткими   щетками.
Закончив  работу,  они  сложили щетки и баллоны в коляски мотоциклов и
укатили.
     - Им  надо успеть объехать вверенный им район до начала утреннего
часа "пик", - сказал Кабураки.
     - Надо раньше начинать эти объезды.
     - Тогда будут наклеивать после их объезда.
     - В Сеуле тоже расклеивают или просто пишут краской на стенах,  -
сказал Уильям Цой. - Пойманных за этим делом уничтожаем на месте.
     Я кивнул головой - это самый действенный способ.
     Мы поехали по пустынным улицам в сторону Сукиябаси  -  надо  было
заехать за Пак Ча Деном, он жил на Западной Гиндзе. Когда наша машина,
промчавшись мимо редакции  газеты  "Йомиури",  завернула  за  угол  на
Западную  3-ю  улицу,  мы увидели - как раз напротив кабаре "Шанхай" -
двух мальчуганов-газетчиков.  Они писали что-то на стене.  Услышав шум
машины,   они  нырнули  в  ворота,  звякнув  колокольчиками.  Я  успел
прочитать: "Go home quick!" - "Убирайтесь домой скорей!"
     - Скрэйп-оффисеры, наверно, уже проехали, - сказал Кабураки. - Им
надо ездить все время, одного объезда мало!
     По дороге  на  аэродром  мы  заметили  еще  несколько  плакатов и
листовок,  расклеенных  красными.  На  стене  табачной   лавки   около
Синагавского  вокзала чернели буквы:  "Outlaw the A-bomb!" - "Объявить
А-бомбу вне закона!" А на  столбе  возле  храма  Инари  было  выведено
по-японски: "Защищайте всеобщий мир!"
     Самолет поднялся в воздух, и я отвесил прощальный поклон столице.
Я  хотел  настроиться  на торжественный лад,  но ничего не получалось.
Настроение было испорчено.  Перед моими глазами все время  стояли  два
мальчугана-газетчика.  Через  шесть-семь  лет они достигнут призывного
возраста.  Те школьники,  которые в то утро - четыре с половиной  года
тому  назад  -  отказались  умереть  и  убежали  с площади,  уже стали
призывниками.  А тот парень,  который метнул бутылку, - бывший солдат.
Ни на кого нельзя положиться.
     Пак Ча Ден стал что-то рассказывать мне,  но  я  не  слышал  его.
Непроизвольно я произнес вслух:
     - А вдруг и эти подведут?
     - Кто? - спросил Пак.
     Я махнул рукой, отвернулся и молчал всю дорогу.
     Прибыв в   Сувон,  я  застал  здесь  отряд  японских  волонтеров,
сформированный по заданию  конторы  Аояма  полковником  Саваи  Тецуба.
Офицеры  щеголяли в американской форме,  а я и Пак Ча Ден облачились в
форму южнокорейской 3-й дивизии столичной охраны.
     Итак, я  довел свои записи до нынешнего дня,  описав вкратце свой
жизненный путь от горы Такатори до этого древнекорейского городка. Как
хорошо,  что  я успел записать все до приезда Хаш-хаша.  Он только что
известил меня: приедет послезавтра. Значит, скоро начнется.

9

     Прилетел Хаш-хаш,  и у нас закипела работа.  На днях  мы  получим
сырье   для   обработки  -  партию  арестованных,  у  которых  имеются
родственники  в  Северной  Корее.  Всем  им  предъявлено  обвинение  в
шпионаже в пользу северян.  Основанием для обвинения служит только то,
что  у  них  имеются  родственники  на  Севере.  Мы  подвергнем   всех
арестованных  специальному  допросу  и,  отобрав подходящих,  проведем
вербовку.
     Роберт Хан сейчас в Кэсоне, скоро приедет сюда.

     По радио передали сообщение: Мак приказал японскому правительству
отстранить всех членов Центрального Комитета  Коммунистической  партии
Японии  от  всякой политической и общественной деятельности.  Те члены
Центрального  Комитета,  которые   избраны   в   парламент,   лишаются
депутатских полномочий.
     По всей  Японии  запрещены  митинги,  собрания  и   демонстрации.
Полиция  приведена  в  боевую  готовность.  Все  части государственной
полиции получили броневики и джипы,  вооруженные пулеметами.  В Токио,
Осака,  Кобэ,  Нагоя,  Иокогаме,  Хамамацу  и  других городах начались
аресты коммунистов по спискам, полученным от 2-го отдела штаба Мака.
     Чистка в  тылу  начата.  Без  этого  нельзя развертывать активные
действия на материке,  потому что после начала событий почти  вся  8-я
американская армия будет брошена из Японии на фронт.

     В Токио  опять  прибыл  генерал  Брэдли  и  вместе  с ним министр
обороны Джонсон и советник государственного департамента Джон  Форстер
Даллес.  Они  приехали  совещаться  с  Маком  по кардинальным вопросам
активной политики Америки в Азии.
     Приехал Роберт  Хан.  Он  говорит,  что  основные силы тайханских
войск уже завершили концентрацию у линии 38-й  параллели.  Командующий
западным фронтом генерал Ким Сек Вон уже находится в районе Кэсона,  а
командующий восточным фронтом генерал Дай Бен Дек - в районе Чунчона.
     На этот  раз  все предусмотрено.  По боеспособности,  оснащению и
моральному  состоянию  южнокорейские  войска,   по   словам   генерала
Робертса,  теперь почти не уступают американским. Прошлогодняя история
не повторится.
     Министр обороны  Син Сен Мо и заместитель начальника генштаба Чен
Ир Гвон сейчас заняты формированием новых  дивизий,  в  которые  будут
вкраплены  японские  части.  Генерал  Робертс уже ознакомил тайханское
военное  командование  с   точным   расписанием   прибытия   в   Корею
американских  вооруженных  сил  после  начала  событий.  24-я дивизия,
находящаяся в Японии,  уже готова к отправке.  Она  будет  переброшена
первой. Остальные части 8-й армии и 5-й воздушный флот тоже готовы. Из
Америки прибудут 1-я дивизия морской пехоты и  2-я  пехотная  дивизия.
Получил приказ готовиться к отправке ряд, частей 4-го и 6-го армейских
округов  Америки.  Командующий  7-м  флотом  вице-адмирал  Стрэбл  уже
отправил часть кораблей в Корейский пролив.
     Потрясающая новость:  вчера арестовали красавицу кореянку, бывшую
личную  секретаршу  полковника  Бирда.  Арестована  вся прислуга:  две
горничные,  камердинер,  кухарка,  повар,  шофер, швейцар, привратник,
садовник  и  прочие  -  всего  девятнадцать человек.  Всех их нанимала
секретарша.  Она умела править машиной и  обращаться  с  киносъемочным
аппаратом  и  довольно  часто  совершала  на  личной машине полковника
прогулки к запретной зоне около 38-й параллели.  У нее был специальный
пропуск,  выданный  Бирдом,  и  она  могла  свободна  проходить во все
учреждения, даже во дворец президента Ли Сын Мана. Она очень дружила с
женой президента американкой Алисой,  которая,  вероятно, рассказывала
ей все, что узнавала от мужа.
     Если будет  точно  установлено,  что  секретарша  - агент Севера,
придется признать,  что в центре Сеула, в доме американского советника
по делам разведки и контрразведки, в течение нескольких лет помещалась
неприятельская разведывательная резидентура. Какой скандал!
     Хаш-хаш сказал:
     - Самое главное - выяснить:  знала ли она об  основном  плане?  И
если знала,  то успела ли передать своим? Если успела передать, то нам
надо начать как можно скорее, пока они не подготовились как следует.

     Пак Ча Ден записал текст обращения,  только  что  переданного  по
пхеньянскому  радио.  Обращение  передано от имени блока прогрессивных
политических партий и общественных организаций  Севера  и  Юга  Кореи.
Блок,   именуемый   Единым   демократическим   отечественным  фронтом,
предлагает осуществить объединение Кореи мирным путем.
     Северяне, очевидно, уже догадываются об всем и стараются изо всех
сил предотвратить события.
     Надо начать  как  можно  скорее.  Это  обращение  насчет  мирного
объединения страны лучше всякого  архисекретного  документа,  добытого
агентурным  путем,  говорит  о  том,  что северяне не готовы к войне и
боятся ее.
     В Сувон прибыли Лим Хо, полковники Судзуки и Хидака и майор Ириэ.
     Ямаока, Котани, Ии и другие сейчас находятся в Сеуле.
     В Пусан прибыли еще три японских отряда.

     Доктору только  что  сообщили  по  телефону  из Сеула о том,  что
личная секретарша Бирда и весь  штат  прислуги  казнены.  Несмотря  на
применение  различных  форсированных  способов  допроса,  никто из них
ничего не сказал.

     Северяне от имени  своего  парламента  снова  передали  по  радио
предложение  о  мирном  объединении  страны  путем слияния парламентов
Северной и Южной Кореи.
     Судя по всему,  северокорейское правительство не может положиться
на свои войска и поэтому всячески старается предупредить акции с нашей
стороны.

     Из Сеула  приезжал  с  визитом майор Уильям Цой.  Говорит,  что в
последнее время,  несмотря на чрезвычайные меры, принимаемые полицией,
все  чаще  и  чаще  на  стенах  и  заборах  стали появляться листовки,
призывающие к мирному объединению корейского народа.
     Надо скорей начинать!

     Советник государственного  департамента Джон Форстер Даллес вчера
проехал вдоль линии 38-й параллели,  осматривая позиции  южнокорейских
войск.  По  окончании  этого обследования Джон Даллес выступил с речью
перед офицерами двух тайханских соединений. Он сказал:
     - Я  увидел  гораздо  больше,  чем  слышал  ранее.  Вам  не может
противостоять  даже  самый  сильный  противник.  Недолго  ждать   того
момента, когда вы сможете проявить свою силу.

10

     Час тому  назад  меня  вызвал  Хаш-хаш  и слегка дрожащим голосом
медленно произнес:
     - Завтра утром.
     Он достал из чемодана шприц  и,  отвернув  рукав,  впрыснул  себе
порцию хиропона. Я взял из коробки сразу три таблетки и проглотил.
     - Когда именно? - спросил я.
     - В четыре утра по сеульскому времени.
     - Как начнем?
     - Взорвутся  мины замедленного действия на самой линии параллели.
Начнется стрельба.  Они ответят. Члены корейской комиссии Объединенных
Наций, конечно, удостоверят, что северяне открыли огонь первыми. После
артиллерийской подготовки западная армия Ким Сек Вона и восточная  Цай
Бен Дека ринутся вперед.
     Хаш-хаш достал  из  чемодана  бутылку  французского  коньяка   и,
наполнив дорожные бокалы, провозгласил тост:
     - За начало позитивных действий!
     Я сказал:
     - За переход от холодной войны к горячей!
     Мы чокнулись и выпили.
     Хаш-хаш закупорил бутылку и спрятал в чемодан.
     - Это  очень  дорогой старинный коньяк.  Следующий глоток из этой
бутылки сделаем на берегу Ялу.
     Я так и не разглядел этикетку на бутылке.
     То, что я записал до сегодняшнего дня,  заполнило тетрадь  только
наполовину.  С завтрашнего дня - 25 июня 1950 года - я начну заполнять
вторую половину.  Каждый вечер буду тщательно, аккуратно, обстоятельно
записывать итоги дня - все детали великого продвижения на Север.
     С завтрашнего  дня  начну  новую   страницу   моей   тетради.   С
завтрашнего дня начнется новая страница истории Азии.
     Сегодня ночью дух генерала Исихара спустится на землю и  медленно
пройдет  по  линии,  вдоль  которой на днях проехал высокопоставленный
американец.
     Бог воинов Юмия Хатиман, благослови нас!

ПЛАН В ДЕЙСТВИИ

1

     Все это  время  было  не  до  записей.  Эти  два месяца останутся
навсегда в моей памяти как ужасный сон. Сон, который длился шестьдесят
дней подряд. Я даже ни разу не вспомнил о тетради.
     Мой чемодан - в нем была тетрадь - уцелел  чудом.  Майор  Дод  из
штаба  генерала  Чэрча  -  преемника Робертса,  схватив мой чемодан по
ошибке,  швырнул его в проходящий джип.  Дод не доехал до Тайдена, его
сразил выстрел из бамбуковой рощи, а чемодан доехал. Я нашел его среди
вещей,  валявшихся перед Тайденским  вокзалом.  Я  сам  чуть  было  не
остался  в  Сувоне.  Суматоха началась глубокой ночью после нескольких
выстрелов на южной окраине города.  Первым укатил сам  Чэрч  со  своим
штабом,  бросив даже личные вещи. Я кинулся к джипу Хаш-хаша, но перед
машиной уже происходила свалка.  Меня сбили с ног, я чуть не попал под
"роллс-ройс",   набитый  американскими  офицерами.  Некоторые  были  в
пижамах, но в шлемах. Потом я узнал, что этот "роллс-ройс" принадлежал
тайханскому  министру обороны Син Сен Мо.  Самого министра выкинули из
машины.  Его подобрали наши из отряда Саваи,  ехавшие в грузовике, но,
увидев,  что это не японец, опять выкинули. Министр все же добрался до
Тайд