"Что, если не успею?"
   Трамвай не было слышно. Миша заметался на остановке. В подворотне  стояло
несколько женщин.
   - Сколько времени? - с отчаянием крикнул Миша в сторону женщин.
   - Седьмой час, - раздался голос.
   - Шести еще нет, - возразил  другой  голос.  -  Недавно  по  радио  время
сообщали.

   Ждать трамвая Миша не мог. Во весь дух бросился он за угол. Вот  и  мост.
Подъем дал себя знать, и мальчик скоро начал задыхаться. Сердце  колотилось,
словно собираясь выскочить. "Неужели не добегу? Дышать нужно ровно, в такт",
- вспомнил он спортивное правило и побежал спокойнее. Спустившись  с  моста,
свернул на мостовую, чтобы не  столкнуться  с  пешеходами.  Сердце  начинало
биться ровнее, а дыхание приходило в нормальное состояние. Так оно и  бывает
после десяти, пятнадцати минут бега. Теперь вопрос: выдержат  ли  ноги.  Еще
далеко. Направо мечеть... Улица Максима Горького...  Миша  начал  прибавлять
ходу. Сзади догонял трамвай, но теперь уже не стоило  его  ждать.  Остановка
впереди, а о г остановки уж недалеко.  Со  всего  размаха  Миша  налетел  на
женщину, переходившую  дорогу.  Падая,  он  слышал,  как  звякнула  разбитая
бутылка.
   - Ой, чтоб тебя! Сумасшедший!
   Миша вскочил и, прихрамывая, снова побежал.
   "Сколько времени?.. Только бы не опоздать... только бы не опоздать..."
   Улица Скороходова позади... Стадион... Еще немного. Вот и Пушкарская.
   Миша  свернул  и  чуть  не  попал  под  догнавший  его  трамвай.  Заметив
мелькнувшую у самого вагона фигуру, вагоновожатая резко затормозила, но Миша
был уже на другой стороне улицы.
   По лестнице он взбежал одним духом и изо всех сил забарабанил кулаками  в
дверь. Сверху кто-то спускался.
   - Товарищ, сколько времени сейчас?..  Скажите,  пожалуйста...  -  жалобно
спросил Миша.
   - Пять минут седьмого, - ответил голос.
   Стало немного легче. Время еще есть, если мина поставлена на  семь  часов
Миша не знал, как она разряжается, и решил,  что  утащит  ее  куда-нибудь  в
безлюдное место и бросит. "Лучше всего в воду. Недалеко Ботанический сад,  а
около него канал..."
   - Кто там стучит? - послышался голос за дверью.
   - Откройте, нянечка, скорей!
   - А кто ты такой?
   - Я Миша... Миша Алексеев... Скорей!
   Дверь открылась. Не отвечая на вопросы удивленной няни, Миша  бросился  в
канцелярию.  За  столом  сидела  заведующая.  Она  с  испугом  взглянула  на
ворвавшегося мальчика.
   - Где противогаз?
   - Что?
   - Противогаз... тут лежал мой противогаз... на лавке... где он?
   - Что ты волнуешься? Твой противогаз никуда не денется.
   - Скорей! Пожалуйста, скорей!.. Где он?
   Тревога Миши невольно передалась заведующей. Она встала, обошла  комнату,
заглянула в соседнюю.
   - Никакого противогаза нет. Ты его оставил, что ли?
   - Да. Сегодня оставил. Скорей найдите, а то  опоздаем!  -  говорил  Миша,
бросаясь в разные стороны и заглядывая под стол, под  стулья,  под  шкаф.  -
Сколько времени?.. Только точно, - спросил  он,  увидя  на  руке  заведующей
часы.
   - Сейчас ровно тринадцать минут седьмого.
   Обессиленный Миша сел на стул.
   - Где же противогаз? - с отчаянием крикнул он.
   - Сейчас, Миша, я спрошу.
   Заведующая вышла. Миша откинул назад голову. От слабости опустились руки.
Ноги дрожали. За стеной раздавались  детские  голоса,  звон  посуды.  Ребята
ужинали. Скоро они лягут спать... Вернулась заведующая с молодой женщиной.
   - Нюра, вы убирали здесь. Куда мог пропасть его противогаз?
   - Не видала я никакого противогаза. Лежал тут Марии  Ивановны  противогаз
на скамейке. Один только и был.
   - Да, да, на скамейке! - Миша вскочил. - Где он?
   - Она унесла его с собой.
   - А других не было?
   - Кому нужен твой противогаз! Каждому свой надоел.
   - А где она живет? - спросил Миша.
   Получив адрес, мальчик бросился к выходу.

   23. ВЗРЫВ
   Мария Ивановна вернулась домой с работы в половине шестого. В запущенной,
осиротевшей комнате было холодно.
   Что делать? Ложиться спать  еще  рано,  да  и  не  хотелось,  хотя  Мария
Ивановна вставала в шесть часов утра и сразу торопилась на работу. Там  было
теплее, уютнее и всегда много дел.
   Она решила затопить "буржуйку" и попить  чаю.  Снимая  противогаз,  чтобы
повесить  его  на  вешалку,  подумала:  "Почему  он  кажется  сегодня  таким
тяжелым?" Принесла поленьев и принялась  колоть.  Когда  дрова  разгорелись,
поставила чайник и разделась. Потом накинула  платок  на  плечи,  придвинула
любимое кресло мужа к "буржуйке", села и задумалась: "Где он сейчас? Жив ли?
Давно что-то нет писем". Война разрушила так хорошо налаженную жизнь. Муж на
фронте, маленький сын эвакуирован с основной группой детей детского сада  на
Урал. Она бы могла уехать с ним, но совесть не пустила. Здесь она нужнее
   Она вспомнила,  как  в  голодную  зиму  все  работники  отдела  народного
образования, в том числе и она, бродили  по  району,  обследовали  квартиры,
спрашивали, разыскивали сирот. Истощенные матери отдавали своим  детям  все,
и,  как  правило,  дети  умирали  последними...  Одиноких   детей   находили
полуживыми от холода, с притупившимися чувствами, высохшими, с проступающими
острыми косточками и везли на сапках к себе в детский сад.
   Как изболело сердце в заботах об этих малышах!  Сидя  в  канцелярии,  она
часто ловила себя на том, что теперь  прислушивается  к  детским  голосам  с
такой же материнской настороженностью, как  раньше  прислушивалась  к  возне
сына.
   Об этих чувствах вслух не говорят, но весь дружный  коллектив  работников
детского сада понимал это и без слов.
   Сегодня,   несмотря   на   усталость,    Мария    Ивановна    чувствовала
удовлетворение: у Люси Алексеевой нашелся отец. Хотелось верить, что  многие
из детей найдут отцов после войны. Если у человека погибла жена, но  остался
в живых ребенок, это будет ему громадным утешением в жизни. Радость  за  эту
чужую, наполовину  осиротевшую  семью  согревала  сердце  женщины  какими-то
новыми чувствами, которых  она  раньше  в  себе  не  замечала.  Перенесенные
испытания сплотили ленинградцев, сделали их более чуткими,  сердечными.  Да,
война, а особенно блокада, многому научила и во  многом  изменила  советских
людей!
   Сквозь потрескивание дровишек Марии Ивановне казалось, что она слышит еле
уловимое тиканье часов. Она  взглянула  на  стенные.  Часы  остановились  на
одиннадцати с минутами, когда бомба попала в соседний дом. С тех пор она  их
не трогала и они молчали... Поднесла к уху  свои  ручные.  Нет.  Эти  тикали
гораздо чаще.
   Значит, ей послышалось...
   Крышка на чайнике весело запрыгала. Она сняла его с "буржуйки", поставила
на пол и вспомнила, что запас чая кончился.  Обидно!  Муж  приучил  ее  пить
крепкий чай, заваренный  по  всем  правилам.  Неужели  отказаться  от  этого
удовольствия или напиться черного кофе? Может быть,  у  кого-нибудь  занять?
Сверху доносился шум.
   Значит, соседи дома.
   Мария Ивановна подложила в "буржуйку" дров,  надела  ватник  и  вышла  на
лестницу. Захлопнув дверь, она поднялась этажом выше и постучала.
   - Кто там? - послышался женский голос.
   - Катя, это я... Мария Ивановна. Дверь открылась,
   - Пожалуйста.
   - Мама дома?
   - Дома, дома. Только что с работы приехали...  Женщины  прошли  в  заднюю
комнату, расположенную как раз над комнатой Марии Ивановны,
   - А-а! Редкая гостья. Проходите. Мы как раз чай пить собрались.
   - Здравствуйте, Анна Васильевна. Давно вас не видела. Я тоже  вскипятила,
да заварить нечем. Хочу у вас одолжить.
   - Можно и одолжить. Только мы вас не отпустим. Садитесь, Мария Ивановна.
   - У меня там печка топится.
   - Ничего, Катя сбегает.
   Мария Ивановна согласилась. С этой простой рабочей семьей она всегда жила
дружно.
   - Как живете, Анна Васильевна?
   - Как живем?.. Маемся. Нашли бабам дело - домишки  ломать.  Пятый  дом  в
этом месяце...
   Анна Васильевна не успела кончить фразу. От страшного удара пол  дрогнул,
посыпалась штукатурка, со стола свалилась посуда. Женщины  едва  устояли  на
ногах. Катя успела удержать закачавшийся шкаф.  Стоявшая  на  шкафу  ваза  с
треском рухнула на пол... От поднявшейся пыли сначала ничего не было видно.
   - Мама, это снаряд, - сказала Катя.
   - Слышу, не глухая, Слава богу, не к нам!
   - В наш дом!
   - Мария Ивановна, не к вам ли? Уж очень близко... Вот и живы!  Смерть  за
нами ходит - ближе, чем рубашка к телу...
   - Я схожу посмотрю.
   - Стойте, Катя. Надо ждать второго еще где-нибудь поблизости,  -  сказала
Мария Ивановна.
   - А печка-то ваша... Как бы пожара не было.
   - Да, да... - спохватилась Мария Ивановна. Все женщины поспешили вниз.

   * * *
   Миша  бежал  ровным,  крупным  шагом.  Ему  казалось,  что  мина   должна
взорваться в семь часов  и,  значит,  он  успеет.  Мария  Ивановна  жила  на
Посадской улице. Завернув за угол около мечети, он  прибавил  ходу.  "Где-то
здесь поблизости. Надо спросить".
   Спрашивать не пришлось. Около  одного  из  домов  он  разглядел  пожарные
машины.
   - Что тут случилось? - еле переводя дыхание, спросил Миша.
   - Снаряд попал.
   - А какой это дом?
   Услышав номер дома, Миша сразу все понял. Он опоздал, и мина взорвалась.
   - Куда ты лезешь? - остановила его за рукав дежурная.
   - Я должен... Пустите... Миша вырвался и юркнул под ворота.
   Место поражения он нашел сразу. В квартире Марии Ивановны собралась целая
комиссия, весь актив МПВО дома, и все ломали голову, как мог влететь  снаряд
в комнату, если окна выходят на север.
   - Вы послушайте меня, - горячился один из  жильцов.  -  Смотрите!  Снаряд
влетел оттуда в окно, ударился здесь,  отскочил  рикошетом  и  разорвался  в
углу. Вот видите, где он разорвался!
   - Да что он, футбольный мяч, по-вашему?
   - А вы думаете, снаряды не рикошетируют? - не унимался "специалист".
   Спор разгорался.
   В противоположном углу в кресле безучастно сидела  хозяйка.  Она,  как  и
все, находившиеся в комнате, была обсыпана известкой.
   - Мария Ивановна!.. Вы!.. - радостно крикнул Миша.
   Мария Ивановна, узнав его, приветливо улыбнулась.
   - Ты зачем, Алексеев, пришел?
   - Я к вам... Вас не ранило?
   - Нет... Я случайно вышла из квартиры. Значит, еще не суждено...
   - А больше никого не было здесь?
   - К счастью, никого.
   -  Вот  хорошо...  -  вздохнул  Миша.  -  Хорошего  мало.   Смотри,   как
разворотило. Все засыпало, исковеркало...
   - Главное, что сами живы и никого другого не ранило...
   - Да, конечно... А это  все  пустяки.  Уборки  много,  ремонт  большой...
Товарищи, вы еще долго будете осматривать? - обратилась  она  к  собравшимся
активистам.
   - Да вот не можем понять, в чем дело. Снаряд не снаряд...
   - Ключ от  квартиры  я  оставлю  управхозу,  -  устало  предложила  Мария
Ивановна. - Вы осматривайте сколько угодно, а я пойду.
   - Куда?
   - К себе на работу... В детский сад.

   * * *
   Миша проводил  Марию  Ивановну  до  Кировского  проспекта,  попрощался  и
направился домой. Там он рассчитывал позвонить Ивану Васильевичу и  сообщить
о взрыве мины.
   Казалось, что этот богатый событиями день кончился...
   Но Миша ошибся.
   Впереди его ожидало такое, чего он, конечно, никак не мог предусмотреть.
   Брюнет возвращался с Васильевского острова. Он видел  Тарантула,  получил
указания и ехал  успокоенный.  Некоторое  время  придется  выждать  и  снова
взяться за работу. Все, что случилось, не так еще страшно... Семен  Петрович
предупрежден, Нюська сидит где-нибудь  в  блиндаже  и  дрожит  от  холода  и
страха. Пускай ждет. Он сначала должен заехать  домой,  взять  часы,  ценные
вещи и только тогда  поедет  в  Старую  Деревню.  Времени  сейчас...  Брюнет
взглянул на часы. Без пяти семь. Значит, прозевал... Ему  хотелось  быть  на
улице в шесть пятнадцать и услышать взрыв. Мишка в момент взрыва должен  был
находиться на судне или на улице, и Брюнет был убежден,  что  взрыв  услышит
весь Ленинград. "Нужно было бы его  послать  с  противогазом  в  кино..."  -
подумал бандит.
   На углу  Введенской  кондукторша  предупредила,  что  трамвай  пойдет  на
Барочную. Это не устраивало Брюнета, и он вышел из вагона. Подняв  воротник,
он зашагал по Большому проспекту.
   Именно в ту минуту, когда Брюнет окончательно  успокоился,  убедив  себя,
что теперь советская разведка осталась ни с чем, Ивану Васильевичу  привезли
те самые часы, за которыми бандит шел к себе домой. Кроме  того,  в  комнате
Брюнета нашли семейный альбом с фотографиями. Жора маленький, Жора с отцом и
матерью.  Отец  в  молодости...  Жориным  отцом  Иван  Васильевич   особенно
заинтересовался.  Письма  его,  различные  документы,  несколько  рукописей,
технические записки и пометки на книгах - все это не осталось без  внимания.
Все, кроме Брюнета, были уже обезврежены. Самого Брюнета  пока  не  трогали,
рассчитывая через него напасть на след Тарантула...

   24. КРАСНАЯ ПОЛОСКА
   На город спускались  вечерние  сумерки.  Сокращая  дорогу,  Миша  пересек
площадь Сытного рынка и переулками вышел на  Большой  проспект.  Около  кино
"Молния" он столкнулся  лицом  к  лицу  с  Брюнетом.  В  первую  минуту  оба
растерялись.
   - Мишка?!
   - Ага... Ты-то мне и нужен!
   Замешательство атамана было понятно. Он встретил "покойника". Миша  сразу
пришел в себя, и в сердце у него  закипела  горячая  ненависть.  Он  ухватил
Брюнета за рукав.
   - Не уйдешь, гад!.. Идем!
   - Куда идем? Подожди... Как ты здесь очутился?
   - Ладно. Потом поговорим.
   Перебирая пальцы на рукаве, Миша захватил побольше материи и крепко зажал
в кулаке. Он ждал, что бандит рванется, но Брюнет спокойно стоял на месте.
   - Подожди, надо выяснить.." Почему ты не пришел?
   - Довольно дурака валять! Идем!
   Миша потянул атамана обратно к Введенской улице. Тот слабо сопротивлялся.
   - Где противогаз? Тебе передал Крендель противогаз?
   Брюнет думал, что Миша еще ничего не знает, что противогаз он  где-нибудь
оставил.
   - Какой там противогаз? Не видал я никакого противогаза... Идем, идем!
   - Куда идем? Ты объясни как следует.
   - Там тебе все объяснят.
   - Пусти рукав, - сердито сказал Брюнет, ухватившись  свободной  рукой  за
водосточную трубу.
   - Брюнет... хуже будет! Идем? - угрожающе сказал Миша.
   - Пусти, говорят! Не дорос еще мной командовать!
   - А вот увидим...
   - Чего тебе от меня надо?
   - Ты не строй дурака. Я знаю, кто ты, и ты знаешь, кто я. А хлопушка твоя
осечку дала. Понял?.. Идем!
   После этих слов у Брюнета никаких сомнений не оставалось.  Он  оглянулся.
Народу на улице было мало, но навстречу приближались две фигуры.
   - Ну, хорошо... Твоя взяла, - сказал он жестким голосом. - Я пойду...
   Миша не то чтобы поверил бандиту, но от  ненависти  он  чувствовал  такую
силу, что Брюнет казался ему ничтожеством. Казалось, что если он ударит его,
то насмерть. Он перехватил атамана за другой рукав  и,  слегка  подталкивая,
повел вперед, к своему дому.
   Встречная пара  поравнялась,  и  скоро  шаги  ее  затихли  сзади.  Брюнет
незаметно расстегнул пальто.
   - Ты что? - спросил Миша. - Пальто хочешь снять?
   - Да нет... жарко.
   Миша еще крепче зажал рукав и успокоился. Все складывалось очень  удачно.
Они приближались к дому 31, где жил Миша. Там его знали все. В  штабе,  или,
проще, в конторе домохозяйства, он посадит Брюнета в чулан и позвонит  Ивану
Васильевичу. Поимкой атамана он  хоть  немного  искупит  свою  оплошность  с
письмом.
   Была минута, когда Брюнет  решил,  что  для  него  все  кончено.  Но  это
продолжалось недолго. Свободной правой рукой он нащупал  финку.  Думая,  что
Миша вооружен, Брюнет постарался достать  ее  незаметно.  Это  ему  удалось.
Теперь нужно было широким взмахом описать полукруг, и как раз острие попадет
в левый бок...
   Миша инстинктивно подставил руку,  и  финка  наткнулась  на  кость  руки,
повыше локтя. Боли Миша  не  почувствовал,  но,  поняв,  что  произошло,  он
выпустил рукав и что есть силы ударил врага в лицо. Брюнет взмахнул руками и
отлетел в сторону.  Ударившись  о  край  выступивших  досок,  которыми  была
заколочена витрина магазина, он охнул, но сейчас же выпрямился и побежал.
   Миша не отставал. От локтя вниз по руке потекла горячая кровь, но  он  не
обратил на это внимания.
   - Не уйдешь, гад! - крикнул Миша, сжимая губы.
   Надо же было случиться так, что Брюнет свернул под высокую арку дома  31.
Здесь он, вероятно, надеялся на сквозной проход.
   Проскочив мимо дежурной, он выбежал на первый двор. Увидев синюю лампочку
под второй аркой, бросился туда.  Здесь  был  второй  двор,  заканчивающийся
забором. Если бы было хоть немного времени,  он  успел  бы  перелезть  через
забор, но Мишины шаги стучали уже за спиной. Брюнет  бросился  в  подъезд  и
побежал по лестнице наверх.
   Миша услышал, как хлопнула дверь. Он засунул  пальцы  в  рот  и  на  ходу
пронзительно свистнул. Может быть, друзья услышат и придут на помощь.
   Перед дверью Миша остановился на секунду. Что, если тот стоит за дверью с
финкой? Миша сразу же отбросил  эту  мысль  и  распахнул  дверь.  На  первой
площадке прислушался. Бандит был где-то на третьем этаже.  Умышленно  громко
топая ногами, Миша побежал следом.
   Шесть этажей и наконец огромный чердак. Здесь был знаком каждый закоулок,
каждая балка. Много воздушных налетов Миша с приятелями просидел на крыше.
   Старик управхоз очень добросовестно относился к  обороне  дома.  Везде  у
него был порядок и необходимый инструмент. Посреди громадного чердака горели
синие лампочки.
   Миша свернул направо и среди пожарного  инструмента  сразу  нашел  багор.
Теперь он был вооружен.
   Хруст песка под ногами торопил. Брюнет успел убежать далеко.  Прежде  чем
пуститься в погоню, Миша еще раз пронзительно свистнул. Левая рука ослабла и
онемела.
   Быстро темнело, но у атамана оказался фонарик, и он легко ориентировался.
   Началась погоня. Все деревянные  переборки  на  чердаках  были  сняты,  и
поэтому можно было бегать по огромным сквозным чердакам  без  конца.  Брюнет
это скоро понял, очевидно надеясь, что рана сделает свое дело и Миша  сдаст.
Но не тут-то было...
   Хотя потеря крови убавила сил, Миша не собирался отступать.  С  ловкостью
перебегал он от трубы к трубе,  перескакивал  через  балки,  старался  сбить
врага с пути и загнать в тупик. Наконец Миша добился своего, и  ему  удалось
перерезать Брюнету дорогу. Не зная расположения чердака,  атаман  свернул  в
другой проход и  попал  в  тупик.  Миша  увидел  мелькнувший  луч  фонарика,
остановился, свистнул еще раз и осторожно пошел вперед.
   Добежав до стены и не найдя двери,  Брюнет  понял,  что  попался.  Теперь
оставалось идти напролом и схватиться с Мишкой. Но  в  последний  момент  он
метнулся к слуховому окну. Это был выход, и Брюнет поспешил  воспользоваться
им. Под ногами загромыхало железо.
   Миша услышал шум и бросился к другому окну. Оно было заколочено.  Недолго
думая, он выворотил багром раму и вылез на крышу.
   Осторожно, чтобы не поскользнуться, Брюнет  на  корточках  пробирался  по
самому гребню к крыше соседнего дома.
   В одну минуту Миша пробежал расстояние, отделяющее их друг  от  друга,  и
ударил бандита багром по спине.
   - Попался, гад!.. Теперь не уйдешь... Ползи обратно!
   Брюнет сел на корточки и быстро начал сползать по  мокрому  железу  вниз.
Задыхаясь от ярости, он хрипло дышал, не спуская глаз с преследователя.
   Скоро он уперся ногами в желоб, оказавшись на самом краю крыши.
   Миша спускался за ним, держа багор наготове.
   - Ты пойдешь за мной?
   - Я никуда не пойду... Уйди!..
   Миша  чувствовал,  что  бандит   что-то   задумал,   и   был   настороже.
Действительно, Брюнет неожиданно выпрямился,  бросил  финку,  обеими  руками
ухватился за конец багра и дернул. Если бы Миша крепко держал  свое  оружие,
то неизбежно полетел бы вниз.  К  счастью,  слабость,  охватившая  мальчика,
спасла его Он легко выпустил багор.