ряпки кошку, а руки Степы  были  поцарапаны,  и  он  облизывал  выступавшую
кровь.
   - Картошки у меня нет... - продолжала женщина,  не  обращая  внимания  на
пришедших. - Но это все равно. Никаких мне  караульщиков  не  надо.  Уходите
отсюда, пока я не взялась за вас. Вот и весь мой сказ.
   Она круто повернулась и зашагала к  своему  огороду.  Миша  выждал,  пока
женщина отошла подальше, и мрачно спросил:
   - В чем дело?
   -  Ничего  особенного.  Увидела  ботву  и  раскричалась:  "Не  надо   мне
караульщиков! Вы жулики!"
   - Она тебя не побила? - серьезно спросил Миша.
   - Нет.
   - Жаль. Другой бы на ее месте уши тебе  надрал  и.  всех  нас  в  милицию
отправил. Еще дешево отделался... Подошел управхоз.
   - Ну как? Все в порядке, ребята?
   - Что в порядке? - спросил Миша.
   - Успели по телефону позвонить? Ребята с недоумением переглянулись.
   - Кому позвонить?
   - Я не знаю, кому надо  было  звонить.  Паспорт  я  отдал.  Спросил,  как
полагается, фамилию, имя, год рождения, прописку.  Поговорил  минут  пять  и
отдал.
   Миша почувствовал, как у него остановилось сердце и захватило дыхание.
   - Кому отдали?
   Управхоз оглянулся и, заметив удаляющуюся  по  дороге  фигуру  мужчины  в
сером пальто, показал на него пальцем.
   - А вон тому гражданину. Миша сунул кошку в руки Степы.
   - Держи. Васька, бегом к телефону! Я пойду за ним.
   - А суп, значит, не варить? - спросил Вася.
   - Какой тут суп! Делай, что сказал!  -  резко  отчеканил  Миша.  -  Потом
отправляйтесь домой и ждите.
   Он схватил лежавшую на земле кепку и что есть духу бросился за  уходившим
человеком.
   - Решительный молодой человек.
   - Он моряк! - с гордостью сказал Степа.  Миша  скоро  догнал  человека  в
сером пальто и на расстоянии тридцати - сорока метров пошел следом  за  ним.
Мужчина шел неторопливо, останавливаясь на короткое время около  разрушенных
домов. В одном месте он  чем-то  заинтересовался,  сошел  с  дороги,  обошел
вокруг фундамента, заглянул в глубокий подвал и снова зашагал дальше. Увидев
на остановке трамвай, незнакомец заторопился.
   В вагоне Миша хорошо рассмотрел его. Это был немолодой, крепкий  мужчина,
с крупными чертами лица, широкими, чуть выдающимися скулами. Когда  он  снял
кепку, мальчик заметил, что черные усы были темнее, чем  волосы  на  голове.
Мальчика мало беспокоило, что мужчина совсем не походил на того, что был  на
фотографии Главное, что он пришел за  паспортом,  а  значит,  имел  какое-то
отношение к врагам.


   Проехали мост, и в  вагон  вошла  большая  группа  людей,  прикрыв  собой
мужчину. Не видя его, Миша заволновался. Таким образом он может не заметить,
когда тот выйдет из трамвая. Он протискался ближе к выходу и стал смотреть в
окно на выходящих из вагона.
   На остановке у Невского народ схлынул из вагона,  и  Миша  с  облегчением
вздохнул, увидев, что мужчина в сером пальто не  вышел  и  разговаривает  со
своей соседкой. У Технологического института  в  вагон  снова  вошла  группа
людей с лопатами, кирками, ломами, в  перемазанной  глиной  одежде  и  снова
закрыла мужчину.
   Кто-то толкнул Мишу  локтем.  Оглянувшись,  он  встретил  взгляд  больших
голубых глаз.
   - Тося, садись. Подвинься, паренек, - сказал женский голос  над  головой.
Миша подвинулся, и девочка села рядом.
   - Варвара Семеновна, зачем ты Тоню с собой взяла? На фронт ведь едем.
   - В Ленинграде везде фронт. Пусть помогает. Потом с гордостью  вспоминать
будет, что Ленинград защищала.
   Миша понял, что группа едет на оборонные работы. Третий номер трамвая шел
по Международному проспекту и немного не доходил до переднего края. Глядя  в
окно, мальчик видел, что этот район прифронтовой и  живет  несколько  иначе,
чем Петроградская сторона. Гражданских людей на  улицах  было  совсем  мало,
зато военные шли и ехали в разных направлениях. Трамвай  обгонял  повозки  с
сеном, дымящиеся походные кухни, грузовик, наполненный  буханками  хлеба.  В
окнах первых этажей угловых домов, заделанных кирпичом, чернели  узкие  щели
амбразур. Поперек проспекта в некоторых местах  были  устроены  баррикады  с
колючей  проволокой  и  треугольными  бетонными  надолбами.  Противотанковые
препятствия, в виде распиленных и сваренных кусков рельсов, перегораживали в
несколько рядов проспект на перекрестках. Оставлен был только  узкий  проход
для  трамваев.  Но,  несмотря  на  близость  фронта,  район  жил.  Торговали
магазины, ларьки. И везде грядки и грядки  -  с  репой,  капустой,  свеклой,
морковью... А между ними - зигзагообразно вырытые окопы.
   Взвизгнул снаряд и с оглушительным грохотом разорвался невдалеке. Трамвай
затормозил и остановился.
   - Выходите, граждане.  Вчера  попал  в  вагон,  -  объясняла  кондукторша
пассажирам, столпившимся у выхода.
   - А с задней площадки можно сходить, не оштрафуют?  -  пошутила  какая-то
девушка.
   Второй снаряд  разорвался  высоко  над  головой.  От  неожиданности  Миша
присел, но сейчас же выпрямился и, не спуская глаз с серого пальто,  побежал
следом за ним. Третий снаряд ударил впереди.
   Начался артиллерийский обстрел района... Мужчина в сером пальто торопливо
свернул под ворота большого дома. Миша поспешил за ним, добежал до  ворот  и
заглянул под арку. Там  никого  не  было.  Сквозь  арку  за  домом  виднелся
пустырь. Из здания под арку с обеих сторон выходили двери.
   Не обращая внимания на все нарастающий обстрел, Миша  вышел  на  улицу  и
поискал номер дома. Его  не  оказалось.  Судя  по  всему,  дом  был  еще  не
достроен, хотя леса и сняты. Миша заволновался и снова  вернулся  под  арку.
Распахнул одну из дверей, заглянул внутрь. Справа наверх вела  лестница,  но
везде лежали кучи строительного мусора, и вряд ли кто-нибудь здесь жил. Миша
заглянул в противоположную дверь. Та же картина. Мужчина словно сквозь землю
провалился.
   - Тьфу ты, дьявол! - выругался Миша, не зная, что делать дальше
   Майор в таких случаях советовал не пороть горячку,  а  спокойно  обдумать
создавшееся положение. "Если он здесь живет, то уже хорошо, что я знаю  дом.
Если же он тут только спрятался от обстрела, так я об этом узнаю",  -  решил
Миша и перешел на другую сторону улицы, откуда он мог наблюдать  за  фасадом
дома.

   Артиллерийская  стрельба  еще  более  ожесточилась.  В  ответ  заговорили
советские пушки, и минут через двадцать огонь немецких батарей был подавлен.
Наступила тишина. Миша насторожился.
   Укрывшиеся от артобстрела пассажиры возвращались к трамваю. Сейчас должен
выйти из укрытия и мужчина в сером пальто. Прошло три  минуты,  пять  минут.
Трамвай звякнул и тронулся. Мужчина не появился...
   Миша устроился за грудой камней и терпеливо ждал,  наблюдая  за  воротами
недостроенного дома.
   Время тянулось медленно. С большими перерывами прошли еще два  трамвая...
С грозным скрежетом, содрогая землю,  к  фронту  промчался  тяжелый  танк  с
длинной пушкой, торчащей из башни. Навстречу  с  пронзительным  воем  сирены
пронесся санитарный автобус... Прошел одинокий пешеход... Незнакомец в сером
пальто все не появлялся...
   Надо было что-то предпринять, и Миша вышел из-за своего укрытия.

   5. ВЕЧЕР НЕОЖИДАННОСТЕЙ
   Осенью 1942 года  ленинградцы  могли  уже  считать,  что  страшный  голод
никогда больше не повторится. Рационное питание в столовых  вернуло  силы  и
восстановило здоровье. Аскорбиновая кислота, витамин С во всех видах, свежие
овощи вылечили от цинги. И все-таки в  эти  дни  еще  можно  было  встретить
истощенных людей.
   Такого человека встретил Миша, продолжая наблюдать за домом.  Миша  сидел
на бревнах, когда высокий тощий человек медленно подошел и устало  опустился
на бревно.
   - Последняя станция. Месяца через два и ее надо проходить без  остановки,
- требовательно сам себе сказал человек  и  осторожно  поставил  около  себя
сумочку с бидончиком и с какими-то аккуратно завязанными пакетиками.
   Худая шея, острые  скулы,  провалившиеся  щеки  человека  напомнили  Мише
минувшую голодную зиму.
   - Дядя, а вы не знаете точно, сколько сейчас  времени?  -  спросил  Миша,
продолжая наблюдать за воротами, в которых скрылся мужчина в сером пальто.
   Человек недружелюбно посмотрел на Мишу.
   - Точно не знаю. Часов нет. А зачем тебе точное время?
   Миша промолчал. Человек жестким тоном добавил:
   - Болтаться без дела в твоем возрасте сейчас стыдно.
   - Я работаю, дяденька. Я просто жду здесь одного человека...
   - А дома кто есть?
   - Нет. Один теперь остался. На корабле работаю. Там и живу.
   Человек задумался. Потом уже мягко сказал:
   - Сколько сейчас таких, без отца и матери.  Душа  болит,  глядя  на  вас.
Смотри не отбивайся от людей, от работы... Пропадешь...
   - Вы, дядя, плохо обо мне не думайте. Я  не  пропаду.  Сам  работаю  и  о
сестренке забочусь! - гордо сказал Миша.
   Человек осторожно достал из сумочки пакетик  и  развернул.  Там  оказался
хлебный паек, аккуратно порезанный на тонкие ломтики.
   - Хочешь кусочек?
   - Нет, дяденька, нет. Я скоро ужинать буду, - торопливо ответил  Миша,  -
Меня кормят хорошо. Я на котловом питании.
   - На котловом - это хорошо, - согласился человек и снова бережно завернул
пакет.
   - Дядя, а вы здешний? - спросил Миша. - Какой там завод?
   - Там "Электросила".
   - А она работает?
   - А как же.
   - А на другой стороне, у моста?.. Большой такой дом.
   - Это райсовет.
   Теперь Миша ориентировался в незнакомом районе  и  мог  легко  найти  или
описать местоположение дома, за которым наблюдал.
   - Дядя, а в ту сторону далеко можно ходить?
   - У моста пограничный пост. Нужен пропуск.
   - Там уже фронт?
   - Фронт за Мясокомбинатом. Ну, парень, мне надо двигаться. Теперь уже  до
дома, без остановки. Миша остался один. Темнело.  Необходимо  было  сообщить
майору, где он находится, и Миша отправился искать телефон.
   Около здания районного Совета  всех  пассажиров  из  трамвая  высаживали.
Имеющие право ехать дальше подходили к железнодорожному  мосту,  предъявляли
пропуска и потом садились в тот же самый трамвай, подъезжавший к воротам,  и
отправлялись дальше.
   Около  пограничной  будки  собралась  группа  людей.  Все  они   были   в
замасленной прозодежде и,  видимо,  ехали  на  работу.  Командир-пограничник
проверял  пропуска  и,   возвращая   их   владельцам,   делал   знак   рукой
красноармейцу, стоявшему у калитки. Эта калитка зеленого цвета, как  и  весь
хрупкий палисадник, загораживающий дорогу, вероятно, была взята от какого-то
дома. К палисаднику с обеих сторон примыкали проволочные заграждения.
   Около пограничника стояла старуха.
   - Пропусти, товарищ, - просила она.
   - Нечего тебе там делать, бабка. Там фронт.
   - У меня дочка там работает.
   - Да где она работает? В трампарке, что ли?
   - Нет. В антелерии. Пограничник улыбнулся.
   - Там, бабка, артиллерии много. Где ты ее найдешь?
   - Найду, голубчик. Пропусти, пожалуйста.
   - Нельзя, бабка. Пропуск надо. А что она в артиллерии делает?
   - В санитарном лазарете работает. Две недели дома не была.  Не  подранили
ли ее фашисты проклятые?.. Сердце болит.
   - Не могу я пропустить. Ты сначала узнай, в какой части она  работает,  и
пропуск хлопочи.
   В это время с трамвайной остановки подошла новая группа  людей,  и  бабка
отошла в сторону, терпеливо ожидая, когда пограничник освободится.
   Миша свернул к большому, недавно построенному дому.
   Здание районного Совета, как и все ленинградские дома в те  дни,  снаружи
казалось необитаемым, но, войдя внутрь, мальчик увидел в коридоре  людей.  В
первой комнате, куда он вошел, за столом сидела девушка в ватнике,  а  перед
ней стоял телефон.
   - Разрешите  позвонить.  Мне  надо  по  очень  важному  делу,  -  вежливо
обратился к ней Миша.
   Девушка подозрительно посмотрела на него и неприветливо сказала:
   - По этому телефону звонить нельзя, это дежурный Иди в соседнюю комнату.
   В соседней комнате никого не оказалось. Миша закрыл за собой дверь,  снял
трубку и набрал номер Они условились с майором, что если  придется  звонить,
то нужно называть его "дядя Ваня", но,  когда  он  услышал  знакомый  голос,
растерялся, не решаясь обращаться так запросто.
   - Алло! Это вы? Алло! Алло!
   - Ну, слушаю. Кого нужно?
   - Это Михаил Алексеев говорит.
   - Понял, племянничек нашелся. Где ты находишься?
   - Я из райсовета звоню.
   - Какого района?
   - Не знаю. Знаю, что на тройке приехал. Тут  фронт  близко.  Пограничники
пропуска проверяют. Завод "Электросила" недалеко.
   - Московский райсовет. Дальше. - Вам Васька звонил?  -  Звонил.  Где  тот
человек, за которым ты уехал?
   - Спрятался от обстрела в один дом и пропал. Или не выходит, что ли.
   - Дом ты запомнил?
   - Запомнил. Там никто не живет. Я  все  время  смотрел.  А  сейчас  темно
стало.
   - Ну, молодец. Сделаем так: жди около райсовета, я скоро приеду.
   - Есть! - обрадовался Миша и  повесил  трубку.  Поблагодарив  девушку  за
разрешение позвонить, он вышел на улицу. Уже смеркалось, и на небе появились
первые звезды. Миша прошел к трамвайной остановке, но, сообразив,  что  Иван
Васильевич может приехать на машине, вернулся назад и сел на крыльцо.  Когда
шум трамвая затихал  и  поблизости  не  пробегали  автомобили,  Миша  слышал
выстрелы винтовок и пулеметные очереди с передовой линии.
   С дороги свернула груженая ручная тележка, которую с трудом  толкали  две
женщины.
   - Иди, Маруся, я покараулю, - сказала одна. Вторая  ушла  внутрь  дома  и
скоро вернулась в сопровождении трех женщин и мужчины.
   - Ну, доехали благополучно? Тут в ящике у вас что? - спросил мужчина.
   - Тут макароны, Семен Петрович.
   - Давайте разгружать. По накладной все получили?
   - Почти все.
   Из разговора Миша понял, что женщины привезли продукты для райсоветовской
столовой. В эти дни не  хватало  транспорта,  и  работники  столовой  своими
силами, на тележках, возили все необходимые продукты.
   Очень хотелось есть, и Миша пожалел,  что  постеснялся  сказать  об  этом
майору. По опыту он знал, что скоро это  мучительное  чувство  притупится  и
лучше всего не думать про еду. Полубессонная ночь тоже давала себя знать, и,
несмотря на свежий воздух, глаза слипались.
   - Тележку, Таня, поставьте около кухни. Завтра утром на хлебозавод машина
пойдет, - сказал мужской голос.
   Было что-то знакомое во всей фигуре этого  человека.  Где-то  Миша  видел
его. Мальчик лениво встал и без всякой цели подошел к  двери,  куда  уносили
привезенные продукты. У двери, держа ее ногой, стояла девушка.
   - Тебе чего надо? - спросила она Мишу.
   - Ничего, - буркнул он в ответ и, заложив  руки  в  карманы,  молча  стал
наблюдать за проходящими.
   Мужчина шел последним и задержался в дверях.
   - Пошлите ко мне раздатчицу, - сказал он девушке.
   За дверью слабо  горела  синяя  лампочка,  но  и  этого  света  оказалось
достаточно, чтобы разглядеть мужчину. Миша остолбенел, -  в  двух  шагах  от
него стоял тот, за кем он приехал сюда из Старой Деревни и кого  так  упорно
ждал около недостроенного дома.
   Когда все ушли внутрь помещения,  Миша  направился  следом  за  ними,  но
остановился у дверей. "Нет! - подумал он. - Зачем? Теперь я знаю, что он тут
работает и, значит, никуда не уйдет",
   Не в силах сдержать своего волнения, Миша сошел вниз и стал ходить взад и
вперед перед подъездом здания районного Совета, с нетерпением  поглядывая  в
сторону трамваев и проходящих машин.
   "Как он ушел незаметно из дома? - думал мальчик. - Хорош был бы  я,  если
бы ждал его там".
   Время шло медленно, но наконец пришла машина, и из нее вышел майор.  Миша
сразу узнал его по походке я бросился навстречу.
   - Иван Васильевич!
   - А почему не дядя Ваня? Привыкай. Замерз?
   - Послушайте, что я скажу вам, - взволнованно перебил мальчик. - Он  тут.
В столовой. Директором работает.
   - Вот как... Идем за мной.
   Они вернулись к автомобилю, и майор открыл дверцу.
   - Бураков, пересядьте, - коротко приказал он.
   Бураков, приехавший вместе с начальником, уступил место Мише,  пересев  к
шоферу. Майор сел рядом с мальчиком и захлопнул дверцу.
   - Рассказывай все по порядку, - сказал майор.
   Миша обстоятельно доложил обо всем, вплоть до того, как неожиданно увидел
мужчину в сером пальто при свете синей лампы.
   - Так, - задумчиво  произнес  майор,  когда  мальчик  кончил  рассказ.  -
Молодец. А ты не ошибся? В темноте можно было его принять за другого...
   - Он... честное слово, он, - горячо сказал Миша.
   - Сейчас мы проверим. Ты, наверно, хочешь есть? Вот  тебе  закуска,  -  с
этими словами майор передал мальчику пакетик.
   - Спасибо. Честно сказать, здорово проголодался.
   Пока Миша развертывал пакет с бутербродами, майор закурил  и  неторопливо
вышел из машины.
   - Подожди-ка, дружок, - остановил он Мишу. - Потерпи еще немного. Я  тебя
обедом накормлю.
   - Да нет... Спасибо, Иван Васильевич. Мне и так хорошо, без обеда.
   - Потерпи, потерпи.
   Майор захлопнул дверцу и ушел в  райсовет.  Горько  вздохнув,  Миша  стал
завертывать еду.
   - Есть очень хочется, Миша? - спросил Бураков.
   - Понятно, хочется.
   - Ну, так ты съешь пару бутербродов, а потом еще и пообедаешь. Не лопнешь
ведь?
   - Он не велел.
   - Он досыта наедаться не велел, а то обедать не захочешь.
   - Нет, уж лучше я потерплю.
   - Как хочешь. Обстреливали тут сегодня здорово?
   - Здорово. Земля качалась.
   - Номер дома, значит, ты не запомнил?
   - А номера там и нет. Новый дом.
   - Надо было соседние дома посмотреть.  Майор  вернулся  скоро  и,  открыв
дверцу, жестом пригласил Мишу следовать за собой.
   - Ну, идем обедать. Я вызову заведующего,  а  ты  смотри  внимательно,  -
сказал он, поднимаясь по ступенькам подъезда.
   Теперь Миша понял план  майора  и  с  бьющимся  сердцем  шел  за  ним  по
коридору. Ему почему-то казалось, что он не узнает "того".
   Они пришли в столовую. Большинство столов были составлены один на другой,
стулья сдвинуты  в  конец  зала.  Видимо,  предполагалось  мытье  полов.  За
буфетом, при свете опущенной до стойки лампочки, сидела  женщина,  наклеивая
талоны на листы, вырванные из какой-то книжки. Кроме нее, в глубине зала  за
одним из столов неподвижно сидел человек в странной позе.
   Майор подошел к стойке.
   - Вызовите, пожалуйста, заведующего, - сказал он.
   Буфетчица подняла голову, прищурившись, посмотрела на позднего посетителя
и сердито спросила:
   - Зачем вам его?
   - Нужно.
   - Ни днем ни ночью покоя нет, - проворчала она, но,  открыв  находившуюся
за стойкой дверь, крикнула: - Семен Петрович! Вас требуют.
   Пока майор  разговаривал  с  буфетчицей,  Миша  разглядывал  сидевшего  в
глубине зала человека. Навалившись грудью на стол, он крепко спал. Шапка его
была сдвинута набок, голова лежала на  руках,  а  ноги  широко  расставлены.
"Неужели пьяный?" - подумал мальчик. Он  заметил,  что  майор  тоже  мельком
взглянул на спящего и отвернулся.
   Минут через пять вышел мужчина, черты лица которого мальчик  запомнил  на
всю жизнь.
   - Что вам надо? - спросил мужчина.
   - Мне заведующий нужен.
   - Заведующего нет. Я замещаю.
   - А это все равно, - сказал майор, протягивая листок бумаги.  -  Вот  вам
записка от начальника штаба.
   Мужчина прочитал записку, равнодушно передал ее буфетчице и ткнул пальцем
в сторону стола.
   - Садитесь за  дежурный  стол.  Сейчас  накормим.  Только  кухня  уже  не
работает, разогревать не на чем.
   - Неважно.
   Ждать пришлось долго, пока принесли в тарелках суп.  Обед  полагался  без
хлеба, но Миша приберег все бутерброды  и  теперь  поделился  ими  с  "дядей
Ваней". При электрическом свете он разглядел, как был одет  майор.  Короткая
ватная куртка, темные брюки, засунутые в  простые  сапоги,  защитного  цвета
фуражка. Мише было очень приятно сидеть с ним  за  одним  столом  и  хлебать
холодный, невкусный суп. Он ждал вопроса. Когда буфетчица, собрав  листочки,
вышла из зал