аморфоза, устремленность вовне самого себя. Дао-сознание --  это
  сама действенность, которая неизменно конкретна и пребывает в потоке
  времени. И рассказать о  ней  можно  лишь  языком  метафор,  языком
  "окольным", который, скорее, лишь намекает на нее.
      Из  приведенного  только  что  суждения   Сунь   Лутана   легко
  заключить,  что  действие  дао-сознания  (которое,  собственно,   и
  воспроизводится   в    практике    ушу)    означает    своеобразное
  "само-опустошение", равнозначное как само-потере, оставлению  себя,
  саморассеиванию  в  неисчерпаемом   богатстве   разнообразия.   Это
  означает, что совершенствование в  ушу  сводится,  по  существу,  к
  повышению чувствительности, к некоей музыкальной настройке духовного
  слуха, к постоянному вслушиванию в затаенный, но бесконечно богатый
  ритм жизни (недаром еще Конфуций говорил, что в шестьдесят  лет  он
  "настроил свой слух", словно давая понять ученикам, что  постижение
  абсолютной музыки требует многолетних  подвижнических  усилий).  Не
  удивительно в таком случае, что заветы старых учителей ушу  состоят
  большей  частью  из  частных  рекомендаций,  касающихся   положения
  различных частей тела,  пространственной  ориентации  и  временного
  ритма движений и т. п.  Рекомендации  эти  свидетельствуют,  помимо
  прочего,  о  необычайно  активной  работе   сознания,   обостренном
  чувствовании как внутреннего опыта, так и событий окружающего мира.
  Примечательно, что решительно все школы ушу обладают единым набором
  технических приемов, касающихся физических аспектов их практики. Это
  обстоятельство, несомненно, указывает на общность законов духовного
  совершенствования в традиции ушу.
      Основные правила занятий ушу названы уже в  древнейшем  тексте,
  посвященном "внутренним школам" воинского пути.  В  своих  "Законах
  внутренних школ кулачного искусства" Хуан Байцзя (середина XVII в.)
  перечисляет  следующие  четырнадцать  пороков   занятий   ушу:   1)
  Отсутствие  собранности.   2)   Вялые   движения.   3)   Отсутствие
  центрированности. 4) Вздернутые плечи. 5) Тяжелый шаг. 6) Выпяченная
  грудь. 7) Слишком прямая стойка. 8) "Дряблые ноги", т. е.  неумение
  держаться твердо  на  ногах.  9)  Расстопыренные  локти.  10)  Удар
  согнутой рукой. 11) Перекошенные плечи. 12) Искривленная  поясница.
  13) Расставленные в стороны руки. 14) Вытянутые вперед руки.
      Все  правила,  упомянутые  Хуан  Байцзя,   в   том   или   виде
  присутствуют в  техническом  арсенале  традиционных  школ.  Так,  в
  традиции Тайцзицюань технические правила занятий изложены в четырех
  основных наставлениях, которые гласят:
      "Голова легкая и устремлена вверх; ци опускается  в  Киноварное
  Поле.
      Грудь вогнута, спина  выгнута;  плечи  опущены,  локти  смотрят
  вниз.
      Поясница расслаблена,  в  шагу  округлость;  бедра  развернуты,
  колени согнуты.
      Дух сосредоточен, жизненная сила собрана воедино; тело  и  руки
  расслаблены и растянуты".
      Для  сравнения  приведем  здесь  "Четырнадцать   правил   школы
  Синъицюань" в изложении мастера Бао Дина:
      1. Грудь раскрыта, живот наполнен.
      2. Внутри пустота и легкость, сила устремляется в макушку.
      3. Плечи вобраны, спина выгнута.
      4. Плечи опущены, локти смотрят вниз.
      5. Стремительно подниматься, стремительно опускаться.
      6. Снаружи безмятежен, внутри одухотворен.
      7. Верх и низ друг за другом следуют.
      8. Инь и ян скрытно пребывают в согласии.
      9. Внутреннее и внешнее словно входят друг в друга.
      10. Движения друг с другом связаны и не прерываются.
      11. В движении ищи покой, в покое умей двигаться.
      12.  Действуй  волей,  а  не  физической  силой,   умей   волей
  направлять силу.
      13.  Цени  защиту,  а  не  нападение,  умей   защитой   одолеть
  нападение.
      14. Цени  мягкость,  а  не  жесткость,  мягкое  может  победить
  жесткое.
      Со временем  в  элитарных  школах  китайского  ушу  технические
  правила  занятий  были  разработаны  с  исчерпывающей  полнотой   и
  тщательностью. В  литературе  по  Тайцзицюань,  например,  подробно
  описывается  положение  корпуса,  конечностей,   головы,   ритм   и
  траектория движений  для  каждой  фигуры  традиционного  комплекса.
  Выполнение базового упражнения в Багуачжан требует соблюдения более
  двух десятков правил, регулирующих  состояние  ученика.  Здесь  нет
  возможности перечислить все эти рекомендации, неизменно  конкретные
  и частные. Вот некоторые наиболее распространенные требования: живот
  расслаблен и не втянут вовнутрь, грудь как бы пуста, шея  вытянута,
  но не напряжена, позвоночник стоит, как столб, рот неплотно закрыт,
  кончик языка касается верхнего неба, бедра  раскрыты,  ноги  словно
  "врастают" в землю, подобно корням дерева; стоять нужно "незыблемо,
  как гора", а ступать нужно так, словно "идешь по илистому полю" или
  "шагаешь по тонкому  льду",  т.  е.  не  теряя  чувствительности  и
  сохраняя тесную смычку с землей. В боевых стойках нужно стоять, "как
  натянутый лук", а  рука,  наносящая  удар,  должна  "вылетать,  как
  стрела, пущенная из лука".
      В своей  совокупности  правила,  регулирующие  положение  тела,
  указывают на неназванную в них  (да  и  по  существу  неназываемую)
  конкретную целостность духовного-телесного опыта человека,  которая
  раскрывается в бесконечно сложной, немыслимо-утонченной оркестровке
  движений тела и души. Не случайно  главным  требованием  оставалась
  "центрированность тела", взаимосоответствие внешнего и внутреннего,
  верха и низа, гармонизация всех сторон жизнедеятельности  человека.
  Для того, чтобы  добиться  как  можно  более  полной  и  отчетливой
  артикуляции этой живой, органичной целостности духа и тела, в школах
  ушу было выработано множество типовых поз  и  движений,  которые  и
  надлежало усвоить в первую очередь ученикам. К примеру, как нам уже
  известно, основу канона тайцзицюань составляли восемь видов  ударов
  и пять видов шагов. В арсенале Синъицюань тоже существовали  восемь
  видов удара и пять  видов  шагов,  семь  способов  удара  (головой,
  ладонью, локтем, плечом, бедром, коленом, ступней),  восемь  стадий
  совершенствования. Восемь нормативных видов удара были приняты и  в
  Багуачжан,   основные   же   принципы   практики   в   этой   школе
  формулировались в "девяти правилах занятия кулачным искусством". Эти
  правила гласят:
      Первое правило  --  "оседание:  центр  тяжести  тела  находится
  ниже пояса, и ци свободно течет вверх по позвоночному каналу".
      Второе правило -- "охват: грудь всеобъятно  пустотна,  и  тогда
  ци будет свободно стекать вниз".
      Третье правило  --  "воспарение:  жизненная  сила  устремляется
  вверх".
      Четвертое правило -- "чувствование трех  концов:  ци  достигает
  языка, темени и кончиков пальцев".
      Пятое правило  --  "скручивание:  руки  вращаются  вдоль  своей
  оси, и ци достигает ладоней".
      Шестое  правило  --  "расслабление:   плечи   свободны,   спина
  упруга, как натянутый лук".
      Седьмое правило -- "влечение к земле: руки  выставлены  вперед,
  а локти обращены вниз, словно земля их притягивает".
      Восьмое правило -- "сжатие:  плечи  и  бедра  следуют  вращению
  туловища".
      Девятое  правило   "согласование   восходящего,   проницающего,
  нисходящего и кругового движений: восходящее и проницающее движение
  означают вход в пространство, защищаемое партнером, а нисходящее  и
  круговое движения означают нанесение удара". Их чередование подобно
  безостановочному вращению колеса".
      В старых школах  ушу  существовала  также  традиция  отдельными
  словами,  подобными   особо   значимым   штрихам,   характеризовать
  внутреннее состояние практикующего кулачное искусство. Классическим
  образом могут служит так называемые "восемь иероглифов", принятые в
  традиции Тайцзицюань. Эти ключевые слова суть следующие:
      1.  Центрированность  (чжун):  сознание  и  энергия   организма
  пребывают в  гармонии,  центр  тяжести  тела  находится  в  области
  Киноварного Поля.
      2. Прямизна (чжэн): тело  всегда  сохраняет  равновесие,  центр
  тяжести в нем не отклоняется от центральной линии.
      3. Покой (ань):  движения  совершаются  плавно  и  без  усилия,
  дыхание покойное, ровное.
      4. Перстекаемость (шу):  все  тело  и  самый  дух  вовлечены  в
  музыкальный ритм растяжения и сжатия, раскрытия и закрытия.
      5. Легкость (цин): ощущение  собственной  невесомости,  как  бы
  парения  в  воздухе  ("как-будто  идешь  под  водой",  --  поясняет
  предание).
      6.     Одухотворенность     (лин):     некая      просветленная
  чувствительность, равнозначная интуитивному проникновению в природу
  вещей.
      7.   Полнота,   или   законченность   (мань):    завершенность,
  внутренняя  самодостаточность  каждого  движения,  каждого  момента
  практики.
      8.  Живость  (хо):  живость  как  высшее,  обобщающее  качество
  движений,  проистекающее  из  всех  других  элементов  Тайцзицюань.
  "Живое" движение одинаково эффективно во всех ситуациях и при  всех
  способах применения силы.
      В   традиции   Синъицюань    внутреннее    состояние    мастера
  описывается в так называемых "восьми принципах",  гласящих:  "Когда
  сердце фиксировано, дух сосредоточен,  а  когда  дух  сосредоточен,
  сердце покойно. Когда сердце покойно, оно очищается,  а  когда  оно
  чисто, в нем нет привязанности к вещам. Когда нет  привязанности  к
  вещам, ци начинает свободно обращаться в теле.  Когда  ци  свободно
  обращается, пропадают мысленные образы, а когда пропадают мысленные
  образы, сознание проясняется. Тогда дух и  ци  свободно  сообщаются
  друг с другом, и все сущее возвращается к своему корню". Так мастер
  ушу постигает "исток жизни" в себе.
      О  чем  сообщают  эти  правила  занятий  кулачным   искусством?
  Прежде  всего  и   превыше   всего   --   о   живом,   всеобъятном,
  непосредственно переживаемом единстве телесно-духовного опыта, о той
  цельности "сердечного сознания", на которую указывают  традиционные
  принципы   ушу:   "собранность   ци",   "сосредоточенность   духа",
  "сбережение единства воли" и т. д. Но речь идет именно о высшей, или
  предельной,    цельности,    которая     превосходит     логическую
  самотождественность, существует по самой предельности своего бытия,
  пребывает в непрестанных метаморфозах. Это сознание по природе своей
  "пустотное" в том смысле, что оно всегда "отсутствует в самом себе",
  ибо, как писал Сунь Лутан, "когда  в  сознании  нет  сознания,  оно
  пустотно,  а  когда  в  теле  нет  тела,  тело  пустотно".  Понятие
  пустотности указывает, также, что способ бытия просветленного  или,
  лучше сказать бодрствующего, извечно пробуждающегося сознания  есть
  само-опустошение, равнозначное  самопреодолению,  самовысвобождению
  духа. В даосской традиции этот момент ускользания  духа  от  всякой
  данности в себе именовался также "забытьем" (ван). Бодрствующий дух
  просветлен, поскольку, пребывая в пределе своего существования,  он
  открыт предельной открытости бытия. Но  по  той  же  причине  он  и
  помрачен в своей просветленности, ибо пространство его бытия -- мрак
  вездесущей предельности вещей.  В  старой  литературе  по  ушу  нет
  специального  термина,   обозначающего   фундаментальное   свойство
  дао-сознания. Для этого используются традиционные даосские понятия:
  "пустота", "забытье" или "перенос духа" (и шэнь).
      Жизнь  "дао-сознания"   (дао   синь)   есть,   таким   образом,
  непрестанное про-из-растание, спонтанное расширение. Этот главнейший
  закон духовного бытия  отображен  в  принципе  расслабленности  или
  освобожденности (фан сун) -- одном из  фундаментальных  в  практике
  ушу.  Древние  даосские  авторы  упоминают  о  состоянии  "небесной
  освобожденности"  человечества,  когда  люди  "пашут  землю  --   и
  кормятся, ткут -- и одеваются, и каждый живет сам по себе". Другими
  словами, сфера освобожденности или, что  то  же  самое,  премудрого
  "забытья" совпадала с повседневной, почти  неосознаваемой  в  своей
  будничности деятельностью  людей.  В  практике  ушу  "расслабление"
  соответствует  взаимной   открытости,   взаимопроникновению   опыта
  духовного и телесного, "самопотери" глубины духовного  прозрения  в
  конкретности  телесной  интуиции.  Ибо  неисчерпаемое  разнообразие
  чувственного  восприятия  имеет  своим  действительным   прототипом
  первозданную полноту Хаоса:  человек,  напоминает  Сунь  Лутан,  "в
  собственном сердце способен напрямую постичь Беспредельное".
      Следовало    бы     подчеркнуть,     что     даосский     идеал
  "расслабленности"  подразумевал  достижение  внутреннего   предела,
  встречу с некоей зеркальной поверхностью, лишь символически хранящей
  в себе неизмеримую глубину умудренного духа.  Случайно  ли,  что  в
  китайской медицине тело рассматривалось как совокупность  точек  (в
  сущности, пустот!) на плоскости, а геометрическим символом дао-бытия
  выступала сфера  --  единственная  форма,  позволяющая  представить
  трехмерное  пространство  в  двух  измерениях?  В   традиции   ушу,
  утверждающей полное совпадение практики духа и тела, мы встречаем и
  точный телесный аналог моменту духовного произрастания или жизни по
  своему  пределу.  Таковым  можно  считать  требование  своего  рода
  внутреннего   растяжения   тела,   подобного   растягиванию   нити,
  выделываемой шелковичным червем.  Энергетические  каналы  организма
  раскрываются  (и,  стало  быть,  "внутренняя   работа"   становится
  возможной) лишь в том случае,  если  позвоночный  столб,  голова  и
  конечности как бы упираются в свои пределы. Жизненная сила наполняет
  тело мастера ушу, исходя из его центральной области, подобно  тому,
  как горячий воздух  раздувает  воздушный  шар.  В  Синъицюань  есть
  понятие "три сердцевины" (сань синь),  которое  означает  постоянно
  обостренное внимание к  "трем  кончикам"  своего  тела  --  темени,
  ладоням и ступням. Чувствование темени усиливает  восходящие  точки
  энергии,  чувствование  ступней  стимулирует  нисходящие  токи,   а
  чувствование упора в пальцах и  ладонях  рук  способствует  выбросу
  энергии в направлении перед собой. Примечательно, что энергетизация
  "трех кончиков" тела необходима для того, чтобы ци  возвращалось  в
  сердце -- духовный центр тела.  Одним  словом,  через  "сердцевины"
  конечностей,   обозначающие   пределы   сферического   пространства
  внутреннего человека,  осуществляются  разнонаправленные  истечения
  мировой энергии.  "Одно  сердце  владеет  тремя  сердцевинами,  три
  сердцевины принадлежат одному сердцу", -- гласит изречение мастеров
  Синъицюань.
      Итак,  цельность  духовно-телесной  жизни  дао,  воплощенная  в
  циркуляции Единого ци и в действии Единого  принципа,  не  является
  чистой  сущностью,   но   раскрывается   во   взаимозависимости   и
  взаимопроникновении  полярных  величин.   Но   это   взаимодействие
  указывает и на некую сокровенную преемственность между  различными,
  даже полярно противоположными моментами бытия. Одним  из  важнейших
  символов практики ушу является образ "непрерывно вьющейся нити" или
  "бусин ожерелья,  нанизанных  на  единую  нить".  Другими  словами,
  практика ушу представляет собой как  бы  ритмически  орагнизованную
  последовательность жизненных моментов, где, как в музыке, различные
  паузы, акценты, обертоны и вариации образуют неосязаемое,  подлинно
  символическое тело музыкальной  темы.  По  словам  старых  учителей
  Тайцзицюань,  выполняя  фигуры  нормативного   комплекса,   следует
  уподобиться "великой реке, неостановимо и нескончаемо несущей  свои
  воды", и исполнить весь комплекс "на одном дыхании".
      В традции тайцзицюань мы находим, пожалуй,  и  наиболее  полное
  описание того взаимодействия полярных сил, которое составляет саму,
  ткань символического тела дао. Так, двигаться в Тайцзицюань следует
  таким образом, чтобы в каждый момент  времени  существовало  четкое
  разделение "наполненной" (т. е находящейся под  весом)  и  "пустой"
  ног.  Надлежит  избегать  "двойного  веса",  т.   е.   равномерного
  распределения веса на обе ноги, ибо это лишает человека подвижности
  и ведет к  застою  ци  в  организме.  Необходимо,  впрочем,  блюсти
  центрированность  и  динамичное  равновесие   всех   частей   тела,
  добиваться слитности верха и низа:  "верх  и  низ  друг  за  другом
  следуют"; "верх и низ -- одна нить", -- гласят наставления мастеров
  Тайцзицюань.
      Другой  важный  аспект  ритма   Великого   Предела   составляет
  чередование моментов "открытия"  (кай)  и  "закрытия",  "собирания"
  (хэ). Во "внутренних" школах открытие,  подобно  натягиванию  лука,
  соответствует "накоплению силы",  а  закрытие  подобно  "отпусканию
  лука" и знаменует "испускание силы".  Различаются  также  измерения
  жизненного  ритма,  задаваемые  моментами  поднятия  и   опускания,
  поворотов направо и налево, движения вперед и назад. Более того,  в
  соответствии  с  законом  гармонической  цельности  дао,   полярные
  импульсы жизни друг друга обуславливают или, как говорили в  Китае,
  "совместно рождаются". А потому, как сказано в каноне  Тайцзицюань,
  "умей, опускаясь вниз, подниматься вверх, выступая вперед, отступать
  назад, скручиваясь влево, скручиваться вправо". Очень важное правило
  китайского ушу, отличающее его от техники рукопашного боя в соседних
  странах, заключается во внутренней уравновешенности  и  в  конечном
  счете полноте каждого движения.  Подлинное  применение  "внутренней
  силы"  тела  возможно  только  при  условии  разнонаправленного  ее
  действия, воспроизводящего круговорот дао.
      Еще один аспект ритма дао-бытия --  это  чередование  твердости
  и мягкости, ибо истинное расслабление приходит лишь после  моментов
  напряжения и наоборот. Наставления мастеров Тайцзицюань гласят:
      "Только   достигнув   предельной   мягкости,   можно    достичь
  предельной жесткости".
      "Снаружи предстаешь  мягким,  внутри  прячешь  твердость.  Лишь
  постоянно стараясь быть мягким снаружи, обретешь твердость внутри".
      "Движения в Тайцзицюань -- все равно  что  игла,  спрятанная  в
  вате".
      В практике Тайцзицюань особенное значение имеет  момент,  когда
  движение как бы претерпевает метаморфозу в  согласии  с  внутренним
  ритмом бодрствующего духа и меняет свое направление. Такие  моменты
  в традиции Тайцзицюань  получили  название  "чжэде",  что  означает
  "излом",  "свертывание".  Они  соответствуют  предельному  покою  и
  расслабленности и наступают сразу после применения силы.  Именно  в
  такие паузы, как  бы  обнажающие  глубину  спиралевидного  движения
  Великого Предела,  происходит  спонтанное  рождение  ци.  Ибо,  как
  отмечается уже в древних  даосских  трактатах,  "только  в  пустоте
  собирается  дао",  а  благодаря   практикуемой   в   ушу   растяжке
  энергетических каналов ци организма, согласно  наставлениям  старых
  мастеров, может  "вскипать  привольно"  или  "подниматься,  подобно
  клубящимся облакам".
      Как можно видеть, в практике  "внутренних  школ"  ушу  движение
  обладает особым внутренним измерением, внутренним образом,  которые
  творятся со-присутствием разнонаправленных тенденций "раскрытия"  и
  "закрытия", "поднятия" и опускания", "выхода вовне"  и  "погружения
  вовнутрь",  причем  "погружение",  "опускание",  "движение  вспять"
  соответствуют "прежденебесному" началу, покою, силе инь и  действию
  самосокрытия, а "поднятие", "проявление", "поступательное движение"
  -- началу  "посленебесному",  деянию  и  силе^н.  Другими  словами,
  действие в практике ушу  всегда  сопрягается  с  противо-действием,
  движением