нни сказала, что соседи, которые не любили ее, жили в нескольких милях
отсюда. Как их фамилия? Бойнтон. Нет, Ройдман. Да, именно  Ройдманы.  А  как
далеко от города? Уверен, не слишком далеко. Он был в  округе,  чей  диаметр
мог быть по меньшей мере пятнадцать миль и по большей мере - сорок пять. Дом
Энни Уилкз был в этой округе,  и  дом  Ройдманов,  и  городишко  Сайдуиндер,
однако ничтожно маленький...
     И моя машина. Мой Камаро в этом округе тоже. Нашла ли его полиция?
     Он думал, что нет. Он был известным человеком; если бы нашли  машину  с
номерами, зарегистрированными на его имя, элементарная проверка показала бы,
что он был в Боулдере и затем пропал без вести. Обнаружение его покалеченной
и пустой машины заставило бы начать поиск, сообщения в новостях...
     Но она никогда не будет смотреть новости по телевидению  и  никогда  не
будет слушать радио без наушников...
     Это все немного напоминало историю с собакой Шерлока Холмса -  собакой,
которая не лаяла. Его машина  не  была  найдена,  потому  что  не  приходили
полицейские. Если бы она была найдена,  они  бы  проверили  каждого  в  этом
гипотетическом округе, не так ли? Сколько же людей  могло  быть  в  подобном
округе, здесь, близко к вершине  западного  склона?  Ройдманы,  Энни  Уилкз,
может быть еще десять - двенадцать человек?
     И то, что он не был до сих пор обнаружен, не значит, что  он  не  будет
обнаружен.
     Его живое воображение (какого не было ни у кого в семье, по мнению  его
матери) теперь приступило к работе.  Полицейский  был  высоким  и  по-своему
симпатичным человеком с бачками, вероятно, немного  длиннее,  чем  позволяет
устав. Он носил темные, солнцезащитные очки,  в  которых  допрашиваемый  мог
видеть свое собственное отражение. Он  гнусавил,  как  все  жители  Среднего
Запада.
     Мы  обнаружили  перевернутую  машину  на  полпути  к   горе   Хамбагги,
принадлежащую знаменитому писателю Полу  Шелдону.  На  сидениях  и  бардачке
несколько капель крови, но его самого нигде нет. Он мог  уползти,  мог  даже
заблудиться в тумане...
     Они могли только предполагать, что, если его нет в машине, то значит он
был достаточно сильным, чтобы проделать  по  крайней  мере  небольшой  путь.
Направление их  рассуждений  не  способно  привести  к  такому  невероятному
предположению, как похищение.
     Вы кого-нибудь видели на дороге в день урагана? Высокого мужчину сорока
двух лет с рыжеватыми волосами?  Вероятно  в  голубых  джинсах  и  клетчатой
фланелевой рубашке, в парке? Мог  быть  забинтованным?  Черт,  мог  даже  не
знать, кто он?
     Энни обязательно  предложит  полицейскому  кофе  на  кухне;  она  будет
предусмотрительной и закроет все двери между кухней и свободной комнатой. На
случай,
     если он застонет.
     Нет, офицер, я не видела ни души.  Я  действительно  поехала  домой  из
города так быстро как могла, когда Тони Роберте  сказал  мне,  что  страшный
ураган вовсе не повернул на юг.
     Полицейский,  ставя  чашку  и  поднимаясь:  Ладно,  если   вы   увидите
кого-нибудь, соответствующего нашему описанию, мадам, я надеюсь, вы сразу же
свяжетесь с нами. Он знаменитая личность.  Публиковался  в  журнале  "Люди".
Также в некоторых других.
     - Я обязательно сообщу, офицер!
     И он удалится.
     Может что-либо подобное уже случалось и он  только  не  знал  об  этом.
Может быть реальный двойник его  воображаемого  полицейского  посещал  Энни,
когда  он  отключился  под  наркотиком.  Бог  свидетель,   он   отсутствовал
значительное время. Следующая мысль убедила его в невозможности этого. Он не
был Джо Блоу из Кокомо. Он работал в журнале "Люди"  (первый  бестселлер)  и
"Нас" (первый разрыв); о нем писали однажды в "Параде известностей"  Уолтера
Скотта. Должны быть повторные проверки, может по телефону,  вероятнее  новые
посещения полицейских... Когда исчезает  знаменитость,  даже  полузнаменитый
писатель, поднимается шум.
     О тебе только догадываются, парень.
     Может быть догадываются, может вычисляют. В любом случае это лучше, чем
просто валяться здесь, ничего не делая.
     А что насчет поручней?
     Он попытался вспомнить, но не смог. Он помнил только, как потянулся  за
сигаретами, затем удивительным образом земля и небо поменялись местами и все
потемнело. И опять-таки дедукция (или развитые догадки) облегчила  понимание
того, что их не было. Снесенные перила и  разорванные  провода  должны  были
поднять по тревоге дорожников.
     Что же произошло на самом деле?
     Он потерял управление в том месте, где не было крутого  спуска,  только
уклон, позволяющий машине двигаться рывками. Если бы спуск был  круче,  были
бы перила. Бели бы уклон был круче, Энни  Уилкз  было  бы  трудно  или  даже
невозможно добраться до него, и затем вытащить одной на дорогу.
     Итак, где его машина? Засыпана снегом, конечно.
     Пол положил руку на глаза и представил  снегоочиститель,  поднимающийся
по дороге, где  он  разбился  два  часа  назад.  Снегоочиститель  -  неясное
оранжевое пятно в движущемся снегу в конце этого дня.  Водитель  закутан  по
самые глаза, на голове у него старомодная шапочка проводника из белоголубого
тика. Справа в середине неглубокого склона, который вскоре переходит в более
типичное для высокогорья ущелье, лежит  "Камаро"  Пола  Шелдона  со  стертой
голубой наклейкой на заднем бампере. Водитель  снегоочистителя  на  замечает
машину, бампер слишком потерт и не блестит, чтобы привлечь  внимание.  Крыло
снегоочистителя закрывает большую часть обзора, кроме того стало почти темно
и водитель очень устал и  уже  собрался  уносить  ноги.  Он  хочет  поскорее
завершить последнюю ездку с тем, чтобы поставить машину на  отдых  и  самому
вкусить чашку горячего кофе.
     Он проезжает мимо, снегоочиститель сбрасывает облако  снега  в  лощину.
"Камаро", уже засыпанный по  окна,  теперь  погребен  до  крыши.  Позднее  в
глубоких сумерках, когда находящиеся в  непосредственной  близости  предметы
кажутся  нереальными,  водитель  второй  смены  проезжает  мимо  в  обратном
направлении и полностью засыпает машину.
     Пол открыл глаза и посмотрел на оштукатуренный потолок.  Его  покрывала
мелкая сеть трещин, которые, соединяясь,  образовывали  букву  W.  Он  очень
хорошо изучил их за бесконечные  дни,  проведенные  здесь  после  выхода  из
облака. Теперь он снова прослеживал их, лениво думая о словах  на  букву  W,
таких как злобный, гнусный, ведьма и т. д.
     - Да. Могло быть так. Могло.
     Думала ли она о том, что будет, когда обнаружится  машина?  Она  должна
была. Она была крепкий орешек, но не глупый.
     И все же ей никогда не приходило в голову, что у него могла быть  копия
"Скоростных машин".
     - Да. И она была права. Сука была права. Я не сделал копии.
     Он представил плавающие в воздухе остатки почерневших  страниц,  пламя,
звуки, запах горящей бумага - и заскрежетал зубами, силясь оградить себя  от
этих воспоминаний: не всегда полезно очень живо воскрешать прошлое.
     Нет, ты неправ; девять из десяти писателей сделали  бы  это-по  крайней
мере они сделали бы, если бы им нужно было заплатить столько, сколько  тебе,
даже за книги не о Мизери. Она никогда не думала об этом.
     Она не писатель.
     Она также не дура, как я думаю. Она наполнена собой - у нее  не  просто
большое, а грандиозное эго.  Уничтожение  рукописи  казалось  ей  правильным
делом, и мысль,
     что выполнению ее  правильного  замысла  может  помешать  что-то  такое
пустячное, как ксерокс-машина или несколько долларов... такой сигнал никогда
не появлялся у меня на экране, мой друг.
     Его другие дедукции напоминали дома, построенные на зыбучих песках,  но
он представлял Энни Уилкз такой же твердой, как скала Гибралтара.  Благодаря
исследованиям, проведенным для "Мизери",  он  обладал  большими  знаниями  в
области  невроза  и  психоза,  чем  обычный  непрофессионал.  Он  знал,  что
пограничное состояние психоза  может  принимать  разные  формы,  начиная  от
глубокой депрессии и кончая бурной, почти  агрессивной  веселостью.  Но  под
всем этим лежит  раздутое  и  зараженное  эго;  несомненно,  что  все  глаза
устремлены на него или ее; несомненно, что он или  она  является  звездой  в
великой  драме,  развязку  которой,  затаив  дыхание,   ожидают   бессчетные
миллионы.
     Подобное эго препятствует или просто  не  дает  возможности  зародиться
определенным мыслям.  Такие  мысли  прогнозируемы,  потому  что  все  всегда
направлены в  одном  и  том  же  направлении:  от  нестабильной  личности  к
объектам, ситуациям или другим личностям за пределами контроля субъекта (или
фантазии: для неврастеников может  существовать  какая-то  разница,  но  для
психопатов они являются одними и теми же).
     Энни  Уилкз  хотела  уничтожить  "Скоростные  машины",  поэтому  ей  не
приходила в голову мысль о другой копии.
     Может мне удалось бы спасти рукопись, если бы я сказал, что их две. Она
бы поняла, что уничтожение рукописи бессмысленно. Она...
     У него неожиданно перехватило дыхание в горле и расширились глаза.
     - Да, она бы поняла всю бесполезность уничтожения. Она  вынуждена  была
бы признать одну из тех мыслей, которая ведет за пределы  ее  контроля.  Эго
было бы ущемлено, пронзительно вопя...
     У меня такой характер!
     Если бы  она  предстала  перед  фактом  невозможности  уничтожения  его
"грязной книги", не пришло бы ей в голову уничтожить самого  создателя  этой
книги? Копии Пола Шелдона ведь не существовало.
     Его сердце учащенно забилось. В другой  комнате  Мачали  бить  часы,  а
наверху над головой он услышал звук ее шагов.  Слабый  звук  мочеиспускания.
Внезапный шум спускаемой воды в туалете. Тяжелая поступь ее ног на  обратном
пути в спальню. Скрип пружин.
     Ты не будешь снова сводить меня с ума, не так ли?
     Его мысли неожиданно перешли в галоп, рысистая лошадь  пыталась  бежать
крупным шагом. А что весь этот неясный психоанализ означает в  терминах  его
машины? Когда она была обнаружена? Что это значило для него?
     - Подождите минутку, - прошептал он в  темноту.  -  Подождите  минутку,
подождите, не кладите трубку. Сбавьте скорость.
     Он  снова  положил  руки  на  глаза  и  снова  вызвал  в  памяти  образ
полицейского  в  темных  очках  со  слишком  длинными  бачками.   Мы   нашли
перевернутую машину на полпути к горе  Хамбагги,  -  говорил  полицейский  и
блаблабла.
     Только на этот раз Энни не предлагает ему кофе.  На  этот  раз  она  не
чувствует себя в безопасности, пока он не покинет ее дом и не  будет  далеко
на дороге. Даже в кухне,  даже  с  двумя  закрытыми  дверями  между  ними  и
гостиной, даже когда гость  напичкан  по  уши  наркотиком,  полицейский  мог
услышать его стон.
     Если машина будет найдена, Энни Уилкз поймет, что  попала  в  беду,  не
правда ли?
     - Да, - прошептал Пол. Его ноги  опять  начинали  болеть,  но  он  едва
заметил это в пробуждающемся ужасе осознания всего этого.
     У нее будут большие неприятности не потому, что она забрала его к  себе
в дом, особенно, если он  был  ближе,  чем  Сайдуиндер  (и  в  этом  Пол  не
сомневался); за это они, вероятно, наградили бы  ее  медалью  и  сделали  бы
пожизненным членом клуба поклонников Мизери Честейн  (к  великому  огорчению
Пола такой клуб существовал).
     Проблема заключалась в том, что она забрала  его  в  дом  и  никому  не
сказала об этом. Не вызвала местную медицинскую помощь: Говорит  Энни...  на
дороге к Хамбаггия я подобрала человека, слегка напоминающего Кинг  Конга...
Проблема заключалась в том, что она  напичкала  его  наркотиками,  доступ  к
которым не должна иметь. Проблема была в том, что она диким способом  лечила
его: вкалывала ему в руки иглы для внутривенного вливания, накладывала  шину
на ноги из кусков распиленных алюминиевых костылей. Проблема  заключалась  в
том, что Энни Уилкз была на трибуне в Денвере... и не в качестве  свидетеля,
- подумал Пол. Держу пари на дом и участок.
     Итак, она  следит,  как  полицейский  спускается  по  дороге  к  своему
аккуратному, чистенькому крейсеру  (чистый  за  исключением  спрессовавшихся
глыб снега и соли на колесах и под бамперами) и она снова чувствует  себя  в
безопасности... но не слишком безопасно, потому что теперь  она  как  зверь,
держит нос по ветру.
     Полицейские будут искать, искать и искать,  потому  что  он  не  просто
хороший
     Джо Блоу из Кокомо,  он  -  Пол  Шелдон,  литературный  Зевс,  из  чела
которого возникла Мизери Честейн,  любимица  лавочек  и  больших  магазинов.
Может, когда они не найдут его, они перестанут искать или  по  крайней  мере
будут искать где-нибудь еще. Но может быть один из Ройдманов видел, как  она
возвращалась домой тем вечером,  и  заметил  что-то  странное  сзади  старой
машины, что-то обернутое в одеяло, что-то едва напоминающее человека.  Даже,
если они не видели предмет, то она не упустит случая придумать для Ройдманов
историю, как она попала в беду; они не любили ее.
     Полицейские могут вернуться и в следующий раз ее гость  может  быть  не
столь спокойным. Он вспомнил, как ее глаза бесцельно метали  молнии  вокруг,
когда огонь в жаровне был на грани выхода из-под контроля. Он мог видеть  ее
язык, облизывающий губы. Он мог видеть, как она  шагала  взад  и  вперед  по
комнате, сжимая и разжимая руки, то и дело заглядывала в гостиную, где лежал
он, потерянный в тумане. Время от  времени  она  бросала  "Боже!"  в  пустые
комнаты.
     Она украла редкую птицу с прекрасным оперением - редкую птицу родом  из
Африки!
     И что бы они делали, если бы выяснили все?
     Ну, конечно, поставили бы ее снова  на  трибуну.  Поставили  бы  ее  на
трибуну в Денвере. И в это время она не должна быть свободной.
     Он убрал руку с глаз. Затем посмотрел на сцепляющиеся в W линии,  пьяно
раскачивающиеся на потолке.  Ему  не  нужен  был  локоть  на  глазах,  чтобы
предвидеть остальное. Она могла не отпускать его день или неделю.  Но  затем
неожиданный визит или телефонный звонок могли  заставить  ее  избавиться  от
редкостного человека. И в конце концов она сделает это, точно  так  же,  как
дикие собаки  начинают  закапывать  свою  добычу  после  того,  как  немного
поохотились за ней.
     Она даст ему пять пилюль вместо  двух  или,  может  быть,  задушит  его
подушкой; возможно, она просто пристрелит его. Конечно же у нее есть ружье -
почти все жители высокогорья имеют ружья - и это решит проблему.
     Нет - не огнестрельное оружие.
     Слишком грязно. Могут остаться улики.
     Ничего подобного еще не  случилось,  потому  что  никто  не  нашел  его
машину. Они могли искать его в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе, но  никому  не
пришло в голову искать его в Сайдуиндере, Колорадо.
     Но весной...
     W  линии  беспорядочно  раскинулись  по   потолку.   Смытые.   Стертые.
Разрушенные.
     Пульсация в ногах стала более настойчивой; после следующего удара часов
она войдет в комнату и он почти испугался, что  она  прочтет  его  мысли  на
лице, подобно явной предпосылке истории, которую слишком страшно писать.  Он
покосился налево. На стене висел календарь. На нем  был  изображен  мальчик,
съезжающий на санях с горы. На календаре был февраль, но  если  его  расчеты
верны, было уже начало марта. Просто Энни забыла перевернуть листок.
     Сколько еще времени пройдет, как тающий снег  обнажит  его  "Камаро"  с
Нью-Йоркскими номерами и его регистрационным номером  в  перчаточном  ящике,
которые объявят, что хозяином машины является Пол  Шелдон?  Сколько  времени
пройдет, прежде чем полицейский зайдет к ней или пока она не прочтет об этом
в газете? Как долго до весеннего таяния снегов?
     Шесть недель? Пять?
     - Столько может быть я проживу, - подумал Пол и начал содрогаться. Но к
этому времени его ноги полностью проснулись и он не мог заснуть, пока она не
вошла в комнату и не дала ему еще одну дозу лекарств.
     На следующий вечер она принесла ему пишущую машинку  "Роял".  Это  была
модель, предназначенная для офисов, выпущенная, наверное, в то время,  когда
электрические машинки, цветные телевизоры и кнопочные телефоны относились  к
области научной фантастики. Она была такая черная и  такая  правильная,  как
пара ботинок на высокой шнуровке. По бокам были вставлены стеклянные панели,
через которые виднелись рычаги, пружины, храповики и прутики.  Металлический
рычаг возврата каретки, неповоротливый от редкого употребления, крепился  (с
одной стороны) как большой палец в жесте остановки попутных машин. Валик был
пыльным, а его твердая резина обезображена рубцами, которые оставляли  следы
на бумаге. Надпись  "Роял"  полукругом  располагалась  на  передней  панели.
Бормоча что-то под нос, она поставила машинку  на  кровать  между  его  ног,
предварительно приподняв ее так, чтобы он мог ее рассмотреть.
     Он уставился на нее.
     Она ухмылялась?
     Боже, так оно и было.
     Во всяком случае, она выглядела  как  несчастье.  Потертая  лента  была
двухцветной: красной и черной. Он уже успел забыть, что когда-то были  такие
ленты. Вид машинки не вызывал у него чувства ностальгии.
     - Ну? - Она нетерпеливо улыбнулась. - Что ты думаешь?
     - Замечательно, - сказал он сразу, - настоящий антик.
     Улыбка ее завяла. Она помрачнела.
     - Я купила ее не как антик. Я купила  ее  как  подержанную  вещь.  Вещь
бывшую в употреблении, но все еще в хорошем состоянии.
     Он бойко ответил.
     - Хей! Это не то,  что  антикварная  машинка.  Нет,  если  приглядеться
поближе. Хорошая машинка почти вечна. Эти старые  дети  офисов  -  настоящие
танки!
     Если бы  он  мог  дотянуться,  он  погладил  бы  ее.  Если  бы  он  мог
дотянуться, он поцеловал бы ее.
     Улыбка  вернулась  на  ее  лицо.  Его  сердце  стало   биться   немного
поспокойнее.
     - Я  приобрела  ее  в  "Старых  Новшествах".  Не  глупое  название  для
магазина? Но Нанси Дартмонгер, хозяйка магазина,  самая  глупая  женщина  на
свете.
     Энни помрачнела немного, но он сразу же увидел, что она хмурится не  на
Hero-инстинкт выживания, который он в себе обнаружил, мог  оставаться  всего
лишь   инстинктом,   но   он   выработал   поистине   изумительные   способы
сопереживания. Он почувствовал, что подстраивается  под  ее  настроения,  ее
циклы, он слышал биение ее  сердца,  подобное  неровному  стуку  неисправных
часов.
     - Она не только глупа, но и  распутна.  Дартмонер!  Распутница!  Дважды
разведена, а сейчас живет с барменом. Вот почему когда ты сказал антик...
     - Но она выглядит прекрасно, - сказал он.
     Она помолчала немного, а затем произнесла, как бы признаваясь:
     - В ней нет буквы "н".
     - Неужели?
     - Да, - вот, видишь?
     Она приподняла машинку так,  чтобы  он  мог  рассмотреть  клавиатуру  и
увидеть в ней брешь, подобно недостающему коренному зубу  во  рту,  где  все
зубы искрошены, но все же на месте.
     - Я вижу.
     Она поставила машинку на место. Кровать слегка закачалась. Пол подумал,
что машинка должна весить не менее 50 фунтов. Она пришла  из  того  времени,
когда не было ни сплавов, ни пластика...  ни  шестизначного  опережения,  ни
кино с навязываемыми в принудительном порядке изданиями, ни  "США  сегодня",
ни  "Вечерних  развлечений",  ни  знаменитостей,   рекламирующих   кредитные
карточки или водку.
     "Ройал" ухмыльнулась ему, обещая беду.
     - Она просила сорок пять долларов, но  продала  мне  на  пять  дешевле!
Из-за нехватки "н". Она хитро улыбнулась. - Я не дура, - говорила она.
     Он вернул ей улыбку. Начался  прилив.  Улыбаться  и  лгать  становилось
легче.
     - Отдала машинку тебе? Ты имеешь в виду, что не заключила сделку?
     Энни возгордилась собой.
     - Я сказала ей, что "н" важная буква, - призналась она.
     - Браво! Черт!
     Это  было  новое  открытие.  Льстить  становилось   легко,   когда   вы
"раскусите" человека.
     Она  застенчиво  заулыбалась,  как  бы