тва? Пол не верил тому, что она умерла.
     Он захлопнул за собой дверь. Засов на двери оказался на высоте,  равной
полпути до вершины высокой скалы; но он дотянулся до него,  закрыл  и  затем
сполз вниз, дрожа всем телом.
     Он пролежал там, цепенея от  страха,  неизвестно  сколько  времени.  Из
этого состояния его вывело тихое царапанье.
     - Крысы, - подумал он, - это кр...
     Толстые  запачканные  кровью  пальцы  Энни  просунулись  под  дверью  и
вцепились в его рубашку.
     Он пронзительно вскрикнул и рванулся в сторону, его левую ногу пронзило
болью. Он стукнул кулаком по пальцам. Вместо того, чтобы убраться назад, они
немного подергались и успокоились.
     ПУСТЬ ЭТО БУДЕТ ЕЕ КОНЕЦ, ПОЖАЛУЙСТА, БОЖЕ, ПУСТЬ ЭТО БУДЕТ ЕЕ КОНЕЦ.
     Страдая от ужасной боли. Пол медленно пополз к ванной.  На  полпути  он
обернулся. Ее пальцы  все  также  высовывались  из-под  двери.  Из-за  очень
сильной боли он не мог привстать, чтобы посмотреть на них, или даже подумать
об этом; итак, он направился обратно и протолкнул их за  дверь.  Ему  стоило
много нервов сделать это, так как он был уверен, что она  вцепится  в  него,
как только он коснется пальцев.
     Наконец он добрался до ванной; каждая клеточка его тела страшно болела.
Он втолкнул себя вовнутрь и захлопнул дверь.
     Боже, а что если она убрала лекарства?
     Но она этого не сделала.  Беспорядочно  разбросанные  коробки  все  еще
находились там, включая те, в которых хранился Новрил. Он принял три  штуки,
не запивая, затем дополз до двери и лег поперек ее, блокируя своим телом.
     Пол заснул.
     Когда он проснулся, было темно; и сначала он не  знал,  где  находился:
почему его спальня такая маленькая? Потом он вспомнил все  и  как  результат
появилась странная уверенность в том, что Энни не  умерла,  даже  теперь  не
умерла. Ему казалось, что она притаилась за дверью с  топором  и,  когда  он
выползет, она отрубит ему голову. Она  покатится  по  коридору  как  шар  из
кегельбана, а Энни будет смотреть и смеяться.
     Это безумие- подумал он, но в тот  же  миг  услышал  или  подумал,  что
услышал, легкий  шелестящий  звук,  шуршание  женской  накрахмаленной  юбки,
трущейся о стену.
     Ты все это придумал. Это твое воображение... очень жизненно.
     Я не придумал. Я слышал шум.
     Он ничего не слышал. И он знал это. Его рука потянулась к ручке  двери,
затем неуверенно опустилась вниз. Да, он знал, что  ничего  не  слышал,.,  а
что, если слышал?
     Она могла вылезти через окно.
     Пол, она МЕРТВА!
     Воспоминание безжалостное в своей нелогичности: Божество бессмертно.
     Он осознал, что с  ожесточением  кусает  себе  губы,  и  заставил  себя
прекратить это. Неужели именно так сходят с ума? Да. Он был близок к этому и
у кого больше шансов для этого?  Но  если  он  сдастся  и  если  завтра  или
послезавтра сюда вернутся полицейские и обнаружат в комнате мертвую Энни,  а
внизу в ванной распухшие зареванные яйца протоплазмы, которые когда-то  были
писателем Полом Шелдоном, не будет ли это победой Энни?
     Конечно! А теперь. Пол, ты собираешься следовать сценарию  как  хороший
маленький ДоБи. Не правда ли?
     О 5 "-"
     кеи.
     Его рука снова потянулась к дверной ручке... и снова упала. Он  не  мог
следовать первоначальному сценарию. По сценарию он  видел  себя,  зажигающим
бумагу, и Энни, подбирающей ее; так все и произошло. Только  он  должен  был
выбить ей мозги проклятой машинкой, а не ломать ей спину.  Затем  он  должен
был выбраться в гостиную и поджечь дом. Сценарий  призывал  его  осуществить
побег через одно из окон гостиной. Но ему придется чертовски сильно  ударить
по нему, он ведь уже имел возможность убедиться, насколько  изощренная  была
Энни относительно запирания ее дверей.  "Но  лучше  бить  самому,  чем  быть
побитым", как однажды сказал Джон-Баптист.
     В книгах все обычно идет по плану... но жизнь другое дело.  Что  бы  ты
сказал, например, когда самые важные разговоры  в  твоей  жизни  происходили
тогда, когда у тебя  прихватил  живот  и  тебе  приспичило,  или  что-нибудь
подобное?
     - Очень все неточно, - проворчал Пол. - Хорошенькое дело,  парни  вроде
меня должны придерживаться порядка.
     Он поморщился.
     Бутылка шампанского не была  запланирована  в  сценарии,  но  это  была
мелочь  по  сравнению  с  фантастической  живучестью  женщины  и  теперешней
болезненной неопределенностью.
     И пока он не уверится, жива она или нет, он не мог поджечь дом, не  мог
зажарить бекон, который способен спасаться бегством. И не потому,  что  Энни
могла быть все еще живой - он без колебаний зажарил бы ее живой.
     Не Энни удерживала его, а рукопись книги. Настоящая рукопись.  То,  что
сгорело, было не больше, чем иллюзия с  титульным  листом  сверху  -  чистые
страницы  вперемежку  с  отбракованными.  Настоящая  рукопись   "Возвращения
Мизери" спокойно лежала под кроватью и сейчас.
     А вдруг она еще жива. Если она еще жива, она может  быть  в  комнате  и
читать рукопись.
     Ну и что собираешься делать?
     Ждать здесь, - посоветовала одна его часть. - Ждать здесь, где  мило  и
безопасно.
     Но  другая,  более  храбрая  его  часть  настаивала   на   действии   в
соответствии со сценарием; настолько, насколько это было возможно,  конечно.
Идти  в  гостиную,  выбить  стекло  и  выбраться  из  этого  ужасного  дома.
Пробраться  к  дороге  и  остановить  там  машину.  Прежде  на   это   могли
потребоваться дни,  а  может  и  больше,  но  теперь  дом  Энни  стал  очень
популярен.
     Собрав все свое мужество, он взялся  за  ручку  и  повернул  ее.  Дверь
медленно открылась в темноту и да... там была Энни, божество, она  стояла  в
тени, одетая в белую сестринскую форму...
     Он крепко зажмурился и затем открыл глаза.  Тени  есть.  Энни  нет.  Он
никогда не видел ее в сестринской форме, кроме как на фотографии  в  газете.
Только тени. Тени и (такое левое) воображение.
     Он медленно пополз в холл и взглянул на свою комнату. Она была  закрыта
и он пополз дальше в гостиную.
     Там были нагромождения теней. Энни могла спрятаться за  любой  из  них;
Энни могла быть любой из них. И у нее мог быть топор.
     Он пополз.
     Вон там диван и Энни могла быть за ним. А вон там открыта дверь в кухню
и Энни могла спрятаться за ней. Сзади него скрипнули половицы... и  конечно!
Энни была за ним!
     Он обернулся с бьющимся сердцем, в висках стучали молотки и  Энни  была
там... да, и с занесенным топором, но только секунду. Затем она растворилась
во тьме. Он вполз в гостиную и там услышал шум приближающейся машины. Слабый
свет передних фар осветил окно. Он услышал визг тормозов и  понял,  что  они
заметили цепь, висящую поперек дороги.
     Дверь машины открылась и захлопнулась.
     - Черт! Посмотри!
     Он пополз быстрее, выглянул в окно и увидел  силуэт,  приближающийся  к
дому. Это был полицейский.
     Пол нащупал журнальный столик, сбрасывая статуэтки.  Некоторые  из  них
упали и разбились. Ему под руку попалось  что-то  округлое  и  гладкое,  как
жизнь в романах, какая редко бывает в действительности.
     Это оказался пингвин, сидящий на глыбе льда.
     ТЕПЕРЬ МОЯ ПЕСЕНКА СПЕТА! - гласила надпись на льдине  и  Пол  подумал:
Да! Слава Боту!
     Опершись на левую руку, он схватил правой рукой  пингвина.  Волдыри  на
руке лопнули, разбрызгивая гной. Он подтянул руку и с  ожесточением  швырнул
пингвина в окно точно так же, как он бросил не так давно пепельницу  в  окно
своей спальни.
     - Сюда! - закричал Пол Шелдон исступленно. - Сюда, я здесь, пожалуйста,
я здесь!
     В данной развязке есть еще одна округленность,  присущая  романам:  это
были те же два полицейских,  которые  приезжали  на  днях  спросить  Энни  о
Кушнере, Давид и Голиаф. На сей раз Давид не только расстегнул свою  куртку,
но и вынул пистолет. Давид оказался  Уиксом.  А  Голиаф  -  Мак-Найтом.  Они
приехали с ордером на обыск. Когда они наконец ворвались в дом  на  безумные
крики из гостиной, они нашли там человека, напоминающего ожившее привидение.
     - Когда я учился в школе, я читал кишу, - рассказывал на следующее утро
жене Уикс, - "Приключения Монте  Кристо",  по-моему,  так,  а  может  "Узник
Зенда"... Ну, во всяком случае там был человек, который сорок лет  провел  в
одиночном заключении.
     Вот так выглядел и наш малый. Уикс помолчал немного, подыскивая  нужное
слово, чтобы лучше  выразить,  как  это  было,  те  противоречивые  чувства,
которые он испытывал: ужас и жалость, сострадание и  отвращение.  Но  больше
всего удивляясь, как мог остаться живым человек, выглядевший так  плохо.  Он
не мог подобрать слов. - Когда он увидел нас, он начал плакать, - сказал  он
наконец и добавил: Он все время называл меня Давидом. Не знаю почему.
     - Может быть, ты напоминал ему кого-то, - сказала она.
     - Может и так.
     Кожа Пола была серой, он был худ, как вешалка.  Он  лежал,  свернувшись
калачиком, у стола и все время дрожал, глядя на них выпученными глазами.
     - Кто... - начал Мак-Найт.
     - Божество, - перебил его скорченный на полу человек. Он облизал  губы.
- Вы должны быть начеку. В спальне. Там она меня держала. Писатель  любимец.
Спальня. Она там.
     - Энни Уилкз? В той спальне? - кивнул в сторону спальни Уикс.
     - Да. Да. Заперта. Но конечно. Там есть окно.
     - Кто... - снова начал Мак-Найт.
     - Ради бога, неужели ты не видишь? - спросил Уикс.  -  Это  тот  малый,
которого искал Кушнер. Писатель. Я забыл его фамилию, но это он.
     - Слава Богу, что вы не помните мою фамилию.
     - Я не занимался твоим делом, бедняга.
     - Все в порядке. Ничего.  Только...  будьте  осторожны.  Я  думаю,  она
мертва. Но будьте осторожны. Если она еще  жива...  опасна...  как  гремучая
змея.
     С огромным усилием он  пододвинул  свой  обрубок  левой  ноги  под  луч
фонарика Мак-Найта. - Отрубила мне ногу топором.
     В течение долгих, долгих секунд они смотрели на то  место,  где  должна
была быть нога, и затем Мак-Найт прошептал:
     - О боже.
     - Пошли, - сказал Уикс. Он. вытащил пистолет и они оба медленно пошли к
закрытой двери комнаты Пола.
     - Будьте начеку! - прохрипел Пол своим надломленным голосом.  -  Будьте
осторожны!
     Они отперли дверь и вошли. Пол прислонился  к  стене  и  откинул  назад
голову, закрыв глаза. Он не мог остановить дрожь. Они  обязательно  закричат
или она закричит. Могут прозвучать выстрелы. Он старался подготовить себя ко
всему. Прошло время и Полу показалось, что полицейских очень долго нет.
     Наконец он услышал, как они возвращаются в холл. Он открыл  глаза.  Это
был Уикс.
     - Она была мертва, - сказал Пол. - Я понял это  здравой  частью  своего
разума, но я все же едва мо...
     Уикс сказал: "В комнате кровь, разбитые стекла и обгорелая бумага... но
в комнате никого нет".
     Пол Шелдон посмотрел на Уикса  и  затем  начал  кричать.  Он  продолжал
кричать, пока не потерял сознание.

        "Часть IV БОЖЕСТВО"

     "Тебя посетит высокая, темная незнакомка", - сказала цыганка, и  Мизера
с испугом поняла, что, во-первых,  это  не  цыганка,  а,  во-вторых,  что  в
палатке есть кто-то еще. Она услышала запах духов Гвендолин Честейн только в
тог момент, когда пальцы безумной женщины уже вцепились в ее горло.
     "На самом деле, - продолжала лжецыганка, - я думаю, что она уже здесь".
     Мизери попыталась закричать, но не смогла даже сделать вдоха...
     "Ребенок Мизери"
     "Оно всегда смотрит так. Босс Ян, - говорил Хезекьях. - Глядишь ты  сам
или не глядишь, но кажется, будто оно все также смотрит на тебя. Я не  знаю,
может быть и неправда говорят Боурка, но говорят, что даже  когда  ты  сзади
нее, оно смотрит. Божество всегда смотрит и всегда видит".
     "Но в конце концов, это же просто большой кусок камня", - возразил Ян.
     "Да, Босс Ян, - согласился Хезекьях. - Поэтому ты имеешь твоя сила".
     "Возвращение Мизери" умбер вхунннн йэрррннн умбер вхунннн  фаиунинн  О,
эти звуки: даже в тумане.
     "Теперь я должна сполоснуть", - сказала она и вот как это  происходило.
Спустя девять месяцев после того, как Уикс и Мак-Найт вытащили его из дома
     Энни на самодельных носилках. Пол Шелдон проводил все свое время либо в
клинике Куинз, либо в своей новой квартире на  Манхеттене.  Ноги  Пола  были
сломаны вновь и теперь срастались уже во второй раз. Левая нога все еще была
в гипсе. Доктор сказал, что он будет прихрамывать до конца жизни, но если бы
оставалась его родная левая ступня, то хромота была  бы  намного  сильнее  и
заметнее, чем на протезе. Но он будет ходить и ходьба не будет причинять ему
боли. По иронии судьбы, Энни оказала ему своего рода услугу.
     Он много пил и совсем не писал. По ночам его мучали кошмары.
     Однажды в мае, когда он вышел из лифта на девятом этаже, он думал не об
Энни, а о здоровом пакете, который был  зажат  под  мышкой.  В  этом  пакете
лежали готовые гранки "Возвращение Мизери". Издатели очень быстро  дали  ход
этой книге и запустили ее в  печать.  Все  это  произошло  благодаря  шумихе
вокруг самой книги и странных обстоятельствах, сопутствующих  ее  написанию.
"Хастинг Хаус" выделил деньги на беспрецедентный по своему масштабу тираж  -
один миллион экземпляров.
     "И это только начало, - сказал ему Чарли Меррил, его редактор,  сегодня
за завтраком, за тем самым ланчем, с  которого  он  возвращался  с  готовыми
гранками под мышкой. - Эта книга будет продаваться по всему миру, друг  мой.
Мы все должны преклонить колена и благодарить Бога, что история в книге  так
же хороша, как и история самой книги."
     Пол не знал, правда это или нет, но в любом случае ему плевать было  на
это. Он хотел только одного: чтобы  эта  книга  как  можно  скорее  осталась
позади и началась следующая... но проходили дни, недели,  месяцы  и  он  уже
сомневался, будет ли вообще когда-нибудь эта самая следующая книга.
     Чарли все подбивал его написать  нехудожественные,  небеллетристические
воспоминания о перенесенных невзгодах и испытаниях. Такая книга, говорил он,
будет продаваться даже лучше, чем "Возвращение Мизери". Это будет Бестселлер
Э 1.
     Когда Пол из праздного любопытства спросил его, сколько  они  выгадают,
пустив весь тираж в мягкой  обложке,  Чарли  откинул  со  лба  свои  длинные
волосы, зажег сигару,  подумал  и  сказал:  "Я  думаю  миллионов  десять  мы
поимеем". ОН и глазом не моргнул говоря это и  Пол  вдруг,  глядя  на  него,
осознал, что и сам думает серьезно об этом деле.
     Но он никак не мог написать такую книгу,  по  крайней  мере  пока.  Его
работой было писать романы. Он сумел бы написать подобный  "отчет",  но  это
было бы признанием в собственном бессилии.
     "Вся шутка в том, что это будет роман", - чуть  не  сказал  Пол,  но  в
последнюю минуту сдержался.
     Это начнется с  реальных  фактов,  а  затем  я  начну  приукрашивать  и
отделывать. Сначала немножко, совсем чуть-чуть, затем еще  чуть-чуть,  потом
еще немного. Не для того, чтобы выглядеть или приукрасить свой образ,  он  и
без того достаточно хорош, но и не для того, чтобы показать Энни хуже  (хуже
просто не Бывает). Но только чтобы придать округлость. Я не буду  делать  из
себя художественный образ. Литература - это и так своего  рода  мастурбация,
но это, прости Господи, просто будет самопожирание какое-то.
     ЕЭ квартира 9Е, самая дальняя от лифта, но сегодня ему показалось,  что
коридор растянулся на  две  мили,  не  меньше.  Он  заковылял,  опираясь  на
костыли.
     Клак... клак... клак... клак... О, Боже, как же он ненавидел этот звук!
     Ноги его заныли и он почувствовал, что ему нужна доза  Новрила.  Иногда
он думал, что ради дозы стоило бы вернуться к Энни.  Врачи  отучили  его  от
этой мысли. Выпивка заменила ему наркотик. Сейчас, добравшись  до  дому,  он
намеревался первым делом налить себе двойной бурбон.
     Потом он будет  смотреть  на  пустой  экран  своего  компьютера.  Очень
забавно. Пресс-папье Пола Шелдона за пятнадцать тысяч.
     Клак... клак... клак... клак...
     Теперь достать ключ из кармана, чтобы при этом не упали и костыли. Пока
он это делал, пакет упал на пол, раскрылся и  все  содержимое  оказалось  на
полу.
     - Вот дерьмо! - выругался он и достал ключ. Тут для всеобщего смеха еще
и костыли упали...
     Пол закрыл глаза, покачиваясь на своих  вывороченных,  страшно  болящих
ногах. Он ждал, что сойдет сейчас с ума или умрет.  Ему  очень  не  хотелось
плакать здесь, в коридоре, но такое вполне могло случиться. Ноги  все  время
болели и ему требовалась доза, но не  этот  дурацкий  аспирин,  который  ему
давали в больнице. Ему требовалась доза; нормальная, хорошая, своя доза.  Та
доза, которую Энни давала ему. И он так уставал в  последние  дни.  Что  ему
нужно было на самом деле,  чтобы  поддержать  себя,  так  не  эти  дерьмовые
костыли и не наркотики. Его игра,  которая  заставит  его  жить  и  сочинять
истории. Это было бы дозой для него. Это  не  дало  бы  ему  опуститься.  Но
теперь, казалось, время прошло.
     "Это как после завершения книги, -  подумал  он,  открывая  дверь.  Вот
почему никто не пишет об этом, о том, что  идет  за  словом  "конец",  когда
книга закрывается, а жизнь уже идет дальше и идет по-своему. Все это слишком
большое и вонючее дерьмо, черт возьми. Она должна была умереть  после  того,
как я напихал в ее башку пустые страницы и черновые записи.  Но  и  я  тогда
должен был умереть. В этот момент мы действительно были похожи на героев  ее
любимых сериалов. Никаких  полутонов,  только  черное  и  белое,  хорошее  и
плохое. Я был Джеффри, а она была пчелиным Божеством Боурка.  Это  нелепо...
но я знаю, что именно это и называют развязкой.
     Сначала  кокадуди  выпивка,  а  потом  ПИКУППИПУУ...   Сначала   будешь
НеПчелой, а потом будешь...
     Он остановился. У него было время понять, что в  квартире  было  темно,
слишком темно. И еще пахло. Он знал эту мерзкую смесь запахов грязи и пудры.
     Энни встала из-за  дивана  как  белое  привидение.  Она  была  одета  в
сестринскую форму и шапочку. В ее  руке  был  топор  и  она  вопила:  "Время
запить, Пол! Время запить!"
     Он взвизгнул и попытался повернуться на своей больной ноге.. Она  прямо
прошла сквозь диван. Она была похожа  на  лягушку  альбиноса.  Первый  взмах
топора не отрубил ему ногу, это было хуже, это был ветер, ветер из него. Ему
действительно казалось все это, когда он посмотрел на ковер.  Он  чувствовал
запах крови. Он поглядел вниз и увидел, что отрублен до половины.
     "Смыть" - завизжала она и у него нет правой руки.
     "Смыть" - завизжала она снова и левая рука исчезла тоже.
     Он полз к открытой двери, на обрубках своих кистей. Как ни странно,  но
гранки все еще лежали там, готовые гранки, которые Чарли отдал  ему  сегодня
за ланчем.
     "Энни, ты можешь теперь прочитать это!" - попытался крикнуть он, только
чтобы Энни убралась  отсюда  прежде,  чем  голова  его  отлетит  от  тела  и
покатится к стене. Его последним видением  было  собственное  обезглавленное
тело и белые тапочки Энни.
     БОЖЕСТВО, подумал он и умер.
     СЦЕНАРИЙ  -план  или  конспект,  основная  сюжетная   линия,   (словарь
Вебстера)
     ПИСАТЕЛЬ - тот кто пишет, особ, по профессии, (словарь Вебстера) УЛОВКА
- то, что заставляет поверить; обман или притворство, (словарь Вебстера)
     А ты можешь?
     - Да, конечно, он  мог.  "По  сценарию  Энни  осталась  жива,  хотя  он
понимал, что это только фантазия".
     Он действительно завтракал с Чарли Мерилл. Разговоры были  все  те  же.
Только когда он вошел в свой номер, он осознал, что его  напугала  уборщица;
он также упал и едва удержался от крика,  когда  Энни  встала  из-за  дивана
подобно Каину, но это оказался только кот, сиамский кот по  имени  Дампстер,
купленный им месяц назад за фунт.
     Энни не было, потому что Энни была совсем не божеством,  а  сумасшедшей
женщино