бви к ближнему, но одновременно также бог смерти во имя
высоких идей. А так как все высокие идеи принадлежать только ему  Чук-хе
также и просто бог смерти. Считается, что Чук-хе сам передал  свои  идеи
Великому Вождю, что возвысило  его  над  остальными  и  дало  ему  право
повелевать племенем. Известно, что нет идей кроме идей Великого Вождя, а
все идейные противники приносятся в жертву  Чукхе  или  отправляются  на
принудительное перевоспитание.
   - Это как это? - спросил Ткачев.
   - Их подселяют  к  коллективу  идейно-благонадежных  товарищей  и  те
дружно съедают его.
   Пройдя  сквозь  пищеварительную  систему   верных   Чук-хе,   идейные
противники очищаются в благоприятной  атмосфере  и  выходят  в  мир  уже
совсем в новом  качестве.  После  ритуала  перевоспитания  они  приносят
пользу родному племени, работая на полях в  качестве  перегноя,  помогая
растить урожай во славу Чук-хе.
   - То есть племя практикует каннибализм? - уточнил Красноцветов.
   - Ну,  не  зря  же  ими  так  интересуется  фонд  помощи  сыроедящим.
Миссионеры фонда уже трижды приплывали в  племя,  но,  будучи  признанны
неблагонадежными, тут же отправлялись на перековку, дабы  не  растлевать
умы паствы Великого Вождя, - произнес ван-Доорн.
   - А как насчет нас? - спросил Валера, - у нас-то тоже не очень хорошо
с идеями.
   - У вас есть Великая Цель Ради  Которой  Можно  Пойти  На  Смерть,  -
сказал Юпиэс, - это напрямую сочетается с идеями Чук-хе.
   - Кроме того, у меня с Великими Вождем контракт на поставку  собачьих
унт для полярников, а имея дело  с  деловыми  партнерами,  Вождь  всегда
закрывает глаза  на  идеологию,  -  добавил  ван-Доорн,  -  кстати,  это
неотъемлемая черта всех Великих Вождей этого племени, и так завещал  сам
Чук-хе. Так что, не беспокойтесь.  Кстати  о  Чук-хе  -  божество  этого
племени действительно было  реальным  существом,  погибшее  мученической
смертью и впоследствии канонизированное. Но подробнее,  наверное,  знает
Юпиэс. Что скажешь братец?
   - Есть легенда, - покивал головой Юпиэс, - про то, как  Чук-хе,  едва
появившись на свет, тут же был озарен великой Идеей. Состояла она в том,
чтобы все вокруг были братьями, все помогали друг другу  и  любили  друг
друга. Но в то время, кроме Чук-хе так не думал никто.  А  кроме  самого
Чук-хе в мире жили другие боги,  главным  из  которых  был  волк  Чок  -
северное божество неудачников. Именно из-за него удача отворачивалась от
людей, карьера их не  задавалась,  любимые  девушки  уходили  к  другим,
процессоры попадались с браком, а их собаки болели чумкой. Однако  в  то
время Чоку поклонялось великое множество людей, главным ритуалом которых
являлся праздник Зарывания Талантов в Землю. Их зарыли такое  множество,
что до сих пор северные земли все изрезанны траншеями и ямами.
   Но появился Чук-хе, который нес свою истину людям,  и  все  больше  и
больше племен отворачивались от Чока, чтобы приобщиться к истинной вере!
А значит,  они  переставали  зарывать  таланты  и  все  меньше  талантов
попадали к ужасному волку (а тот ими питался).
   А надо сказать, что волк Чок был злобен и мстителен. Он  до  того  не
имел никаких  неудач,  потому,  что  всю  удачу  отдавали  ему  люди.  И
возревновав, Чок однажды прокрался на вершину  плоской  скалы,  где  жил
Чук-хе и съел его, изжарив в пламени огненной горы.
   Молча погиб Чук-хе, так ничего и не сказав напоследок, и  было  среди
его последователей великое горе. А все потому, что носителю Великой Идеи
было противно насилие, ведь он призывал к всеобщей любви!
   Но случилось чудо! Оказавшись в желудке волка, мясо Чук-хе слилось  с
мясом Чока и это было согласно Великой Идее -  ведь  в  посмертии  своем
Чук-хе слился со своим врагом и изменил его. Чок прозрел и раскаялся,  а
раскаявшись, отдал обратно все проглоченные таланты и с  тех  самых  пор
люди племени стали удачливы настолько, что первые  несколько  сотен  лет
после гибели Чук-хе срывали джек-поты во всех до единого казино Монако.
   Чок же, мучаясь от стыда, удалился на  крайний  север,  где  выпустил
Чук-хе через выхлопную систему и теперь сторожит край  мира.  Когда  же,
через много-много поколений, удача изменит людям племени, Чок вернется и
пожрет этот мир со всеми его обитателями, дабы они, как и великий Чук-хе
смогли пройти ритуал возрождения.
   Именно отсюда и идет славная  традиция  перевоспитания  идеологически
ненадежных членов племени - пожирая их, Великий Вождь как бы сливается в
астральном смысле с Чоком, повторяя его действия. Причем  перевариваемый
в это время считается воплощением самого  Чук-хе.  Это  очень  давняя  и
красивая традиция.
   - Я понял, - сказал, после паузы, Алексей Красноцветов, - пожалуй,  я
не буду есть каннибару. Извините.
   Еще два дня  понтонка  плыла  по  каналу,  все  больше  углубляясь  в
девственные дикие земли. Юпиэс знал свое дело, уверенно  лавируя  лодкой
между отмелями и сливами,  мелководьем,  бетонными  дамбами  и  чьими-то
плантациями искусственного жемчуга.
   На закате второго дня, когда красное и раздутое из-за сажи в  верхних
слоях  атмосферы  солнце  садилось  за  частокол   строительных   лесов,
путешественники вновь услышали загадочный ритм, доносящийся  из  сельвы.
Теперь он  был  гораздо  ближе  -  четкая  и  не  изобилующая  синкопами
ритмическая секция. Барабанный бой в глубинах джанклей звучал  неприятно
зловеще. Юпиэс внимательно прислушался к ритму и произнес:
   - Мы уже близко...  слышите?  Нас  уже  заметили  и  теперь  передают
ритмическое приветствие!
   - Вы хотите сказать, что это все ради нас? - удивился Красноцветов, -
это хороший знак?
   - Доброжелательный, - кивнул Юпиэс, - Великий Вождь обещает  пока  не
приобщать нас к Истине и говорит, что вы не будете скучать.
   - Что-то знакомое... - задумчиво произнес  Ткачев,  -  Раз-два-три...
Стук-стук-хлоп... We will rock  you!  Нет,  точно!  -  и  он  ничуть  не
удивился, когда стук закончился мощным гитарным риффом, донесшимся из-за
дальних деревьев.
   До племени они добрались лишь к полудню следующего дня. На  выжженной
напалмом, пологой полянке, что спускалась к реке, ютились  пирамидальные
хижины, выстроенные в модерновых стилях "ац-тек" и "нью-инк" из простых,
обоженных на солнце процессоров фирмы "интель".
   Индейцы приняли  путешественников  радушно.  Специально  для  них  из
хранилища племени была  принесена  ковровая  дорожка  из  шерсти  собак,
покрашенная кармином в ярко алый цвет. Сам Великий Вождь поприветствовал
гостей, стоя на парапете храма Чук-хе и назначил  аудиенцию  на  завтра,
минуя всех своих заместителей, что, по словам Юпиэса, было очень хорошим
знаком.
   Люди племени находились на низком уровне технического  развития.  Они
строили свои хижины из кремния и германия, разводили деликатесных собак,
а также добывали пропитание путем охоты и собирания подножного  корма  -
преимущественно  макулатуры  и  пустых  бутылок  из-под  пива  "Корона".
Источником дохода для них служили также редкие вылазки в  сельву,  целью
которых было обнаружение скопищ редких цветных металлов.
   Некоторые  барыши  приносил  также  и  туризм,  но  из-за  того,  что
большинство туристов съедались сразу же  после  покупки  сувениров,  КПД
этого бизнеса стремился к нулю. Без сомнения, с таким  уровнем  доходов,
племя давно бы вымерло, полностью  нивелировавшись  на  фоне  бескрайних
джанклей, но к счастью, их  социальное  устройство  привлекало  огромное
множество   всяческих    антисоциальных    элементов,    преимущественно
западноимперского происхождения, которые находили  приют  в  племени,  и
поддерживали его генофонд. Так, что ничего удивительного не было в  том,
что уже несколько  последних  поколений  цвет  кожи  индейцев  белым,  а
одиозные татуировки передавались по наследству подобно  родимым  пятнам.
Совершенно не  удивляло  также  торжество  Великой  Идеи,  среди  данной
публики.
   Граждане Чук-хе интересовались окружающим  миром  -  среди  них  были
отличные трапперы,  охотники,  рыболовы  и  полупроводники.  На  вертких
пирогах,  выточенных  из  отработавших  разгонных   ступеней   имперских
баллистических ракет, они отправлялись в дальние вояжи  вдоль  Цифрового
канала, нападая на одинокие миссии Красного Клеста и  похищали  месячный
запас мумий, пополняя тем самым свое скудное пропитание.
   Племя старалось  следить  за  техническим  прогрессом,  но  денег  на
имплантанты никогда не хватало и людям Чук-хе приходилось делать  их  из
крашенной глины, речной гальки и рыбьих костей. Сей процесс  так  широко
разошелся  среди  народа,  что  даже  редкие  номенклатурные  обладатели
реальных имплантов старались украшать их с помощью природных красителей.
   По  прибытию,  гостей  препроводили  в  самую  крупную  пирамидальную
хижину,  возвышающуюся  среди  ровного  строя   японских   пирамидальных
аудиосистем, что были сюда завезены группой туристов, сразу после  этого
пошедших  на  удобрение  для  своих  деревьев.  Разделенная  внутри   на
множество крохотных боксов хижина тут же напоминала приснопамятный отель
в Мегаполисе. Почетный караул из двух угрюмых воинов  с  примотанными  к
заграничным швабрам с  микрофиброй  деталями  от  цифрового  микроскопа,
встали по сторонам от двери, мягко намекая дорогим гостям, что  им  надо
отдохнуть с дороги. Видя нервозность гостей, Юпиэс  поспешно  призвал  к
спокойствию, а ван-Доорн робко попытался напомнить об унтах,  но  взгляд
его пал на босые ноги караульщиков, указывающие на их  принадлежность  к
касте Смертников За Великую Идею, и поспешно осекся.
   День, впрочем,  прошел  спокойно.  Посетителей  не  было,  только  за
стенами все время что-то скребли,  отмывали  и  красили.  Завершился  он
громогласным исполнением из скрытых динамиков  песни  "I  was  made  for
loving you", посвященной Великому Вождю благодарным народом Чук-хе.
   Утром  следующего  дня  путешественников  подняли  не  свет  не  заря
давешние солдаты и через Юпиэса объявили о  том,  что  их  представителя
хочет видеть Великий Вождь.
   Сопровождаемые  эскортом,  неприятно  напоминающим  стражу,   Алексей
Сергеевич  и  Юпиэс  ушли,  причем  Красноцветов   потерянно   оглянулся
напоследок, отчего  сердца  его  спутников  болезненно  сжались.  Первую
половина дня прошла в тревогах, а также попытках расспросить  ван-Доорна
поподробнее о нравах в племени.
   - Они не заговаривают об унтах,  -  мрачно  сказал  капрал,  протирая
имплант полой своего мундира, - это плохой знак. Боюсь, как  бы  они  не
переметнулись к конкурентам - говорят, компания  "Кинза  фармасьютиклз",
прикрываясь импортом  зелени,  занимается  нелицензионным  изготовлением
меховых сапог для стран третьего мира. Как бы что не вышло...
   После  полудня,  когда  душа  последнего   мумифицированного   сидюка
потеряла всякую надежду вернуться в телесное вместилище в  виду  полного
поглощения последнего, хлопнула входная дверь, заставив всех вздрогнуть.
Однако вошедший Красноцветов широко улыбался.
   - Все прошло замечательно! - объявил он, - Великий  Вождь  очень  рад
нас видеть и просит чувствовать себя как дома. Сегодня вечером будет пир
в нашу честь, обещают нечто особенное! И мы говорили с ним про Ящик.  Он
действительно существует!
   - Кто, - спросил Валера, - Вождь?
   - Золотой Ящик! Цель  нашего  путешествия!  Оказывается,  это  совсем
рядом - в джанклях.
   Вождь согласен провести нас туда, если мы  откроем  ему  дверь.  Они,
видите ли, столько не могут войти внутрь, что появилась  легенда,  будто
там находятся  меховые  унты  всех  ушедших  к  Чук-хе  членов  племени,
хранящиеся там с незапамятных времен. Довольно зловещая легенда. Кстати,
Валера, нас теперь считают озаренными Великой Идеей  из-за  той  морской
свинки, что ты носишь на плече. Полагается, что  сам  Чук-хе  выразил  к
тебе благосклонность, появившись в образе зверька.
   - В некотором роде так оно и есть, - сказал Валера серьезно.
   В преддверии пира дорогим гостям была устроена показательная прогулка
с осмотром достопримечательности деревни. Деревня в целом понравилась  -
очень чистенькая, с отмытыми до  блеска  стенками  хижин  и  выметенными
дорожками. Смущало лишь то, что среди  жителей  встречались  в  основном
бесстрастные босоногие солдаты,  тактично  прикрывавшие  собой  входы  в
дома. Периодически из хижин появлялись чистые отмытые  дети  в  опрятной
одежде и с лучшими имплантами.  Они  белозубо  улыбались  гостям  и  шли
дальше, чинно держась за руки. Через каждые три хибарки появились киоски
с  прохладительными  напитками,  преимущественно  лимонадом  "Траяны"  и
газированной водой "Полкан".
   Как и полагается, посередине деревни, на сделанном из древнего "Крея"
постаменте, покоилась медная статуя Чук-хе. Полный и  невысокий,  Чук-хе
протягивал к гостям скрюченные короткие  лапки  и  по-доброму  улыбался,
глядя ласковыми раскосыми глазами.
   Валера прерывисто вздохнул, и сделал шаг вперед,  осторожно  погладил
статую по лапке.
   - Ну, здравствуй, Чук, - сказал он, - вот и свиделись. Ты уж  извини,
друг, что так вышло. Я не хотел, честно. Обстоятельства были против нас.
Но ведь нет худа без добра?
   Я изменился, ты вообще познал эту вашу Великую Идею... Все к  лучшему
в этом мире, ведь так?
   Чук-хе спокойно смотрел на Валеру сверху вниз и безучастно  улыбался,
ослепительно сияя под солнцем начищенной медью.
   Этим же  вечером  был  дан  торжественный  пир  по  случаю  посещения
дорогими  гостями  племени.  Вечер   прошел   в   теплой   дружественной
обстановке.  Собравшийся  за  одним  столом  с  гостями  Великий   Вождь
непринужденно смеялся, слушая последние имперские  сплетни,  и,  ласково
похлопывая Красноцветова по  плечу,  обещал  всяческую  помощь  отважным
искателям приключений. Соседи же, не  преминули  отметить,  что  Великий
Вождь чрезвычайно похож на Чук-хе, что без сомнения  явилось  следствием
тотальной преданности Великой Идее ведущего скульптора племени.
   Стол был хорош. Ради дорогих гостей из темных  подвалов  и  казематов
племени извлекли редкие блюда - жженых сидюков, мясо  копира,  хрустящие
будочки,  сотовые  телефоны  фирм  LG,  которые  надо   было   аккуратно
открывать,  а  потом  специальной   гнутой   вилочкой   изымать   нежное
содержимое, экзотические плоды бинго, и жаркое из собаки динго, квашеную
лангусту, королевского омара и вертких хребеток, что приятно хрустели на
зубах. Гостей попотчевал свежими, поджаристыми  рубликами,  найденной  в
глубокой заморозке и оставшейся еще с  прежних  времен  "мокко-колой"  с
пахнущей химикатами шапкой сливов.
   Были здесь жаренные в масле анацины и атланасы, скрученные в трубочку
листки с чердака, исходящие мощным ароматом.
   Великий Вождь на протяжении  всего  праздника  оставался  чрезвычайно
любезен,  самолично  подкладывая  огненные  сварки  сидящему  по  правую
десницу Красноцветову.
   Завершился пир выступлением хора лучших девушек племени  в  расписных
национальных унтах и резных калашниках. Трогательно волнуясь и перевирая
ноты, хор пропел "Марафонные вечера", а также "Perfect day", посвященную
то ли Великому Вождю, то ли Чук-хе, то им обоим одновременно.
   После окончания пира, осененные великой идеей  и  пожеланием  хорошей
ночи  гости,  сытые  и  довольные,  расползлись  по  своим  номерам,   с
удивлением отметив, что деревня племени кажется им весьма милым  местом,
и даже сам Чук-хе, казалось, махал им вслед и улыбался улыбкой клоуна из
темноты.
   В полдень следующего дня  сладко  спящего  Александра  Ткачева  грубо
подняли двое босоногих солдат с выточенными из альмового листа мачете за
поясом. Пока сетевик пытался понять хоть что-то, ему  скрутили  руки  за
спиной и, щелкнув наручниками, поволокли на улицу.  В  дверях  гостиницы
процессия столкнулась со своим подобием, только в качестве эскортируемых
выступали Красноцветов и Юпиэс. Проводник был белее снега.
   - Что... что происходит?! - только и успел выдавить Ткачев, когда  их
вместе вывели на ярко освещенную солнцем улицу, - за  что  нас?  Великий
Вождь обещал...
   - Беда, господин! - крикнул Юпиэс,  кривясь  от  боли  в  заломленных
руках, - большая беда! Сегодня утром Белый Червь похитил  дочь  Великого
Вождя - юную принцессу второй  утренней  свежести!  Большое  горе  всему
племени... большие жертвы Чук-хе.
   - А мы то тут причем?! - возопил тут Алексей Красноцветов,  -  Вождь,
негодяй, улыбался вчера...
   - Умерьте гнев! - поспешно крикнул проводник, - и может быть все  еще
обойдется!
   - Как же... - рявкнул Ткачев и тут же осекся.
   Еще вчера двух клеток перед резиденцией Вождя  Чук-хе  не  было  и  в
помине,  однако,  монолитные   конструкции,   собранные   из   труб   от
гидравлической системы экскаватора, без сомнения были сделаны не  вчера.
В одной  сидела  Анна,  в  другой  -  ван-Доорн,  оба  выглядели  слегка
ошарашенными.
   - Что же это, сэр Красноцветов?! - вопросил  капрал  при  приближении
новых зрителей, - как же это получается?
   - А это у вас надо спросить, - процедил Алексей Сергеевич, -  Аня,  а
ты как?
   - Хорошо, - сказала Анна, - вот только...
   Но соседей уже провели  в  резиденцию.  Тяжелые  литые  двери  звучно
захлопнулись, отрезая доступ к свету и воздуху. На каждой створке  двери
было написано: "Человека создал Чук".
   Великий Вождь был совершенно  бесстрастен.  Глаза  его,  спокойные  и
безразличные как у медной статуи, как у родной земли,  посылающей  своих
сынов на смерть, смотрели на дорогих гостей.  От  взгляда  этого  делало
нехорошо. Движением руки Вождь повелел отпустить пленников и, подозвав к
себе Юпиэса, молвил ему короткую фразу. Юпиэс просиял.
   - Хорошие новости! - сказал он, - Нас не будут есть.
   - А что же будут? - мрачно вопросил Красноцветов.
   - Нам предлагается стать героями.  В  идеологии  Чук-хе  всегда  есть
место подвигу, и, как правило, к нему приговариваются идейно выдержанные
гости нашего племени, ну, те, что не проходят ритуал  очищения.  Великий
Вождь собирается вложить в наши руки  справедливое  оружие  возмездия  и
послать вслед за Белым Червем, и убить его во славу Чук-хе.
   Поверьте! Это большая честь! Не вздумайте отказываться, а то  мы  все
равно пойдем, но только связанные!
   - Что еще за Червь такой? - кисло  спросил  Александр,  -  откуда  он
вообще взялся?!
   -  Обычный  Червь,  -  пожал  плечами  Юпиэс,  -   Белый.   Цифровой.
Полиморфный. Он давно живет в здешних пещерах. Считается, что он один из
ранних отпрысков Чока, когда тот еще идейно  не  перековался  и  обильно
плодил разных химер.
   - Но почему только мы с Сашей? - спросил Красноцветов, гневно. Нельзя
сказать, что он не ожидал чего-то  подобного,  но  их  бдительность  уже
довольно давно сдала сбой, посреди этой невменяемой круговерти.
   Великий Вождь вновь вставил свое веское слово и Юпиэс, криво улыбаясь
от облегчения, произнес:
   - Вождь говорит, что на Белого Червя можно охотиться максимум вдвоем.
Червь очень умен - если будет много народу, он может испугаться и уйти в
коллекторы. Но Вождь также сказал, чтобы вы не беспокоились. Вы  пойдете
не одни - с вами будет Чук-хе, который, конечно, защитит своих преданных
слуг.
   Алексей Сергеевич тяжело вздохнул, а Ткачев резко спросил:
   - А Анна с ван-Доорном? Что они делают в клетках?!
   - Ваша женщина будет исполняющей обязанности принцессы, до  тех  пор,
пока сама принцесса не будет  найдена,  -  снисходительно  молвил  через
переводчика Великий Вождь, - по-моему вполне нормальная рокировка, вы не
находите? Что же касается ван-Доорна,  то  наши  наблюдатели  в  империи
прислали  сведения,  что  унты  были  незаконно  списаны  из   ракетного
гарнизона на дальнем севере. Так как  именно  в  том  месте  по  легенде
находится место  последнего  упокоения  Чока,  есть  большой  риск,  что
использование этих унт может пробудить зверя от сна  раньше  положенного
срока и тем самым приблизить конец мира.
   Так,  что  ван-Доорн