ось позором.
   - Прямая агрессия ничего бы не дала. Силы слишком не  равны.  Но  вот
маленькая группа смельчаков, пробравшаяся  в  сердце  дворца  и  убившая
Мясника... она могла бы дать нам свободу!
   - Свободу! - шепнула Альма.
   - Свободу... - выдохнула, замучено Дося.
   - Да, свободу! - экзальтированно рявкнул Чак.
   - И мы дадим ее! - молвил Дзен, - дадим  ее  нашему  Собачьему  миру!
Даже если... даже если сами погибнем от руки Мясника!
   - Революционеры... - сказал Красноцветов ошеломленно, - Альма,  скажи
мне. Ну а ты-то как попала сюда? Разве я плохо тебя кормил?
   Альма улыбнулась - тепло и нежно, как маленькому щенку:
   - Я в Движении уже много лет. Просто ты не замечал этого,  когда  был
человеком. Сейчас все изменилось.
   - Я не замечал, - сказал Красноцветов, и ужаснулся,  потому  что  ему
представилось все многообразие отношений животных, начиная  с  собак,  и
через мышек, переходя  ко  все  мельчающим  создания  вроде  кузнечиков,
божьих коровок, и, наконец, блох.
   Почему-то мысль о блохах наполнила его отвращением.
   - А что? - спросил он, - у мелких животных тоже есть свой мир?
   - Мир мышей, Мир кроликов, и мир насекомых? - произнес Дзен -  вполне
возможно, но не здесь, в Мире собак. Здесь только собаки.
   - А Мир людей?
   - Ты же в нем жил. Там есть только люди, а остальные служат им фоном,
и...
   Тут Дзен осекся и Красноцветов  с  дрожью  ощутил  исходящий  от  пса
острый  болезненножелтый  запах  тревоги,  от   которого   непроизвольно
становилась шерсть дыбом.
   - Что это?! - спросил Дзен.
   Чак принюхался, зажмурил глаза. Теперь и Красноцветов ощутил -  темно
красный, как бархатное дно  шкатулки,  как  ангина  в  глотке  моллюска,
запах. Он был не неприятный, нет! Просто пугающий.
   Чак открыл глаза. Лимонный кислый испуг струился отовсюду.
   - Патруль!! - тявкнул Чак визгливо.
   - Быстро в лес!!! - скомандовал Дзен  и  они  стремительно  понеслись
прочь от тракта в густое сплетение молодых елей.
   - Попались! - пискнула Дося, - Ой, попались!
   - Тихо! - рыкнула Альма, - может быть пронесет... копайте.
   Животные принялись копать, яростно разбрасывая остро пахнущую опавшую
хвою. С  изумлением  Красноцветов  увидел,  как  густо  перемешанный  со
ржавыми  палыми  иголками,  белесыми  корнями  и   умирающей   подземной
живностью серый лесной суглинок оседает  на  и  так  не  слишком  чистой
шерсти собак. Альма грубо толкнула его,  обдала  земляной  пылью,  и  он
понял - надо подражать остальным.
   Работали в исступлении, не  жалея  себя,  и  скоро  стали  похожи  на
собачью версию земляных элементалей.  Дзен  почти  полностью  скрылся  в
выкопанной им яме, только голова торчала на поверхность.
   Маскировка дала свои плоды. Алексей Сергеевич видел,  как  на  глазах
исчезает присущий животным  запах,  забитый  мощным  ароматом  поднятого
почвенного слоя. Красноцветову показалось, что он утратил зрение  -  его
спутники потеряли индивидуальность. Почти исчезли. Только раздавалось то
там, то тут тяжелое дыхание.
   Замерли. Напряженно ловили сочащийся запахами воздух.
   Багровое приблизилось - патрульные явно шли  по  тракту.  Со  стороны
казалось, что вдоль леса течет охряной, вдруг обретший яростное сознание
ручей - тяжелый злобный дух шел за патрульными, как хвост кометы,  и  от
этих  миазмов  сами  собой  замолкала  мелкая  лесная  живность,   птицы
переставали петь,  и  даже,  казалось,  луговые  травы  прекращали  свое
легкомысленное раскачивание и замирали неподвижно.
   В  тот  момент,  когда  патруль   поравнялся   с   укрытием   группы,
Красноцветов  осознал,  что,  не  видя  их,  может  сказать   состав   и
численность патрульных.
   Их было пятеро. Все  ротвейлеры  -  тяжелые,  мускулистые  звери,  им
сровнялось по три года. Черные  как  ночь.  Уверенные  в  своей  силе  и
превосходстве. Злые. Склонные впадать в неконтролируемую ярость.
   Информация все поступала и поступала  в  мозг  Красноцветова  от  его
обонятельных рецепторов,  и  скоро  оказалось,  что  он  знает  об  этих
ротвейлерах все.
   Ему стало нехорошо от сознания  что  псы,  таким  же  образом,  могут
учуять его. Тяжело же здесь быть партизаном...
   Ротвейлеры ему кого-то напоминали. Он не мог этого постичь нюхом,  но
на помощь  пришла  логика.  Составляющие  головоломки  -  набор  качеств
присущих патрульным, сложились воедино  и  явили  общую  картину.  Очень
знакомую. Слишком...
   Патруль миновал ухоронку, и потрусил дальше, наводя страх и  ужас  на
черно-белые  цветущие  окрестности.  Псы  молчали.  Только   Чак   гулко
выдохнул, словно все время отсидки сдерживал себя от  тяжкого  позыва-то
ли напасть на патрульных, то ли, вскочить и бежать прочь.
   - Ушли... - тихо выдохнула Дося, - не заметили.
   - Я всегда говорила, что наш Дзен - гений, - сказала Альма, - ну  кто
бы еще придумал так маскировать запах?
   - Природа, Альма, - добродушно молвил Дзен, - это метод  волков.  Они
таким образом маскируют свой аромат, когда подбираются к дичи.
   Красноцветов молчал. Ему было холодно и страшно.  Видимо  страх  этот
тоже имел какой  то  запах,  потому  что  звери  повернулись  к  нему  с
некоторым недоумением.
   - Мясник это Бутч, да? - спросил Алексей, - А Бутч это... Бульдозер?
   - Ты его знаешь, - мягко сказал Альма, - да, мы все его знаем...
   - Он правит там, и правит здесь, - произнес Дзен.
   - У меня один вопрос, - продолжил Красноцветов, - вы хорошо подумали,
прежде чем отправиться в свой поход?
   И на него глянули пять пар глаз, в которых на миг вспыхнуло  знакомое
исступление.  В  чем-то  оно  было  пострашнее,  чем   багровая   злость
патрульных.
   Долго и безуспешно отряхивали шкуры от земляной пыли. Кашляли, чихали
- пыль лезла в глаза и отбивала нюх. Потом три долгих часа тащились  под
утратившим ласковость и  наливающееся  с  каждым  часом  жаром  солнцем.
Хотелось пить, с высунутых языков  капала  слюна  и  утопала  в  серости
тракта.
   Хриплыми от жажды голосами  собаки  начали  напевать  тягучую  песню,
сопровождающуюся  подвыванием  и  скулежом.  Ритм  у  нее   видимо   был
изначально маршевым, но, то, что выдавали  пересохшие  глотки  как  марш
годилось, пожалуй, лишь для волжских бурлаков.
   В песне говорилось о Стране собак. О ее полях и  лесах,  о  беспечной
дичи, что пасется на этих полях, о теплом солнце, и звенящих ручьях. Еще
там был Мясник, который сравнивался с черной грозовой  тучей,  закрывшей
солнышко (сейчас это казалось, скорее благом, чем проблемой),  и  бедные
звери, что тяжко страдают под пятой Мясника. И  пелось  о  мире,  дивном
новом мире, который наступит, когда падет злобный тиран, и  вновь  будут
колоситься поля, и беспечная живность будет глотать воду  из  прозрачных
ледяных ручьев.
   Тут Красноцветов не выдержал и спросил, нет ли  тут  хотя  одного  из
этих прозрачных и звенящих источников? Дзен тяжко вздохнул,  и  печально
сообщил, что один источник неподалеку есть, но не факт, что они до  него
доберутся.
   - Это как это?
   Дзен еще раз вздохнул и партия потащилась дальше. Километра через три
вожак остановился и объявил,  что  источник  совсем  рядом,  всего  лишь
метров пятьсот в сторону от тракта по бурелому. Никто не возражал - пить
хотелось лишком сильно. Красноцветов все ожидал услышать шум  воды,  или
тем паче почуять ее сырой, вкусный запах, но ничего этого в  воздухе  не
ощущалось. Поэтому, когда Дзен, тяжело дыша, остановился и объявил,  что
они пришли, для Алексея Красноцветова это стало полной неожиданностью.
   - Где? - спросил он.
   - Здесь, - сказал Дзен, - немного физических упражнений мы у цели.
   - Мы, что  колодец  собрались  копать?  -  пробурчал  Красноцветов  и
принялся рыхлить почву когтями - получалось у него на удивление  хорошо,
так бы и работал землероем!
   Остальные  тоже  стали  раскапывать   почву,   извлекая   на   жаркую
поверхность нежных белых  личинок,  белесые  корешки,  которые  от  этих
личинок почти не отличались, черных муравьев,  которые  злобно  пытались
кусаться, изумительно красивые кремни, и отбросы  странной  формы,  явно
искусственного происхождения. Из-за этого строительного  мусора  Алексей
чуть не пропустил  собственно  сам  источник.  Когда  же  рубленные  его
очертания проступили на зеленоватой от хвои лесной  свет,  Красноцветову
ничего не оставалось кроме как вытаращить глаза.
   Из выкопанной ямы восставал водопроводный  кран.  Обычный,  советской
еще выделки, ржавый, с оббитыми острыми краями. Кран выглядел  дико,  но
от него шел знакомый медный водяной дух.
   Но  звери  оживились,  стаи  негромко  переговариваться,  Чак   шумно
облизывался.
   - Это что, и есть ручей? - спросил Красноцветов.
   Дзен   отбросил   последние   горсти   серой,   высохшей   сверху   и
влажновато-глинистой внизу земли, сказал печально:
   - Да это ручей. По приказу Мясника все водяные  источники  загнали  в
подземные коммуникации и выдают нормировано раз в два дня.
   - Ко второму дню вода почти всегда загнивает, - вставила Дося.
   - А все коммуникации сосредоточенны у него во  дворце.  Говорят,  там
даже есть бассейн.
   Мы собаки, а не кошки, мы любим воду... К счастью, в нашей среде есть
работники коммунальных служб, которые и указали на резервные краны.
   Красноцветов  потрясенно  кивнул.  Ему  представлялись  километры   и
километры водопроводных труб, что тянулись под этой черно-белой землей.
   - Все-таки мы не одиноки в нашем деле, - произнесла Альма, -  и  этот
источник, лишнее тому доказательство.
   Дзен кивнул, аккуратно ухватился зубами за кран,  и  пошел  по  кругу
поворачивая   ржавую   ручку.   Теперь   стало   понятно   происхождение
многочисленных вмятин на поверхности старого водопроводного  аксессуара.
Кусали его не раз и не два.
   Усилия Дзена скоро были вознаграждены - с глухим рокотом из-под земли
вырвался настоящий фонтан, несущий комья земли и  хвою,  остро  воняющий
железом, который  повис  в  воздухе  водяной  пылью,  породив  маленькую
черно-белую радугу.
   Подождав, пока не  заполниться  естественная  выемка  в  земле  и  не
образуется маленькое мутное озерцо, животные начали пить.  Кто  чинно  и
спокойно, кто устало и замедленно, а кто (Чак) шумно  и  с  нетерпением.
Красноцветов остановился на берегу прудика  и  посмотрел  в  колышущуюся
воду - оттуда на него печально глядел серый бородатый  эрдель,  который,
впрочем, был удивительно похож на Алексея Сергеевича. Собачья эта  морда
удивительным образом переняла многие человеческие  черты  Красноцветова,
так что с самоидентификацией проблем не возникало.
   После того, как все напились и блаженно развалились  в  теньке,  Дзен
завернул  кран  обратно.  Алексей  мрачно  глядел,  как  желанная  влага
впитывается обратно в сухую почву.
   Дзен перехватил его взгляд, сказал:
   - Так надо, берем понемногу, иначе на  подстанции  заметят  утечку  и
пришлют патруль.
   Фонтан иссяк с негодующим клокотанием.
   - Если ручьи звенят в трубах, - сказал Красноцветов,  -  то  беспечно
пасущаяся дичь...
   - Беспечно пасется за решеткой в зверофермах Мясника,  -  окончил  за
него Дзен.
   - Теперь я, кажется, понимаю, почему вы отправились в свой  поход,  -
сказал Алексей Сергеевич и со стоном воздел себя на лапы.
   Ближе к вечеру тракт расширился и пахнуло  далеким  жильем.  К  этому
времени все уже выбились из сил и едва тащились. Больше  всех  утомились
коротконогая Дося и массивный, не склонный к быстрому передвижению Дзен.
Мелкий Чак, напротив, топал как заведенный.
   Патрулей больше не попадалось, да и вообще тракт казался  опустевшим.
Дзен сказал, что основное население живет подле дворца Мясника, там,  по
крайней мере, не бывает перебоев с водой.
   В какой то миг дорога пошла в  гору,  миновала  пахнущее  вереском  и
паутиной редколесье, и миг побалансировав  на  вершине  холма,  побежала
вниз. Звери же на гребне остановились.
   - Собачий хутор, - сказал Дзен, - нам повезло, я думал, не успеем  до
темноты.
   Красноцветов смотрел вниз на нелепое сооружение, которое  и  являлось
постоялый двором.
   Чем-то оно напоминало  соты,  по  недомыслию  скрещенные  с  колонией
птичек-ласточек или чижей. А технократ, несомненно, нашел бы аналогию  в
многоэтажном гаражном комплексе.
   Только на  огромной,  лысой,  вытоптанной,  проплешине  роль  гаражей
исполняли будки.
   Типичные и очень характерные собачьи домики теснились  рядом  друг  с
другом,   выстраиваясь   в   идеально   правильный   строй.   Меж   ними
образовывались какие то свои улочки, переулки и тупички. В данный момент
плотно забитые разношерстным  собачьим  стадом.  Будки  были  совершенно
одинаковые и безликие - по аналогии с гостиничными номерами.
   Дух от хутора шел потрясающий. Был он похож на запах тракта, но  если
тракт был серый,  вымерший,  тот  тут  запахи  были  живые  и  яростные,
смешивающиеся  в  одну   крикливых   расцветок,   массу.   Из-за   этого
двойственному зрению Красноцветова казалось, что проулки ярко освещены.
   С тревогой он отметил, несколько черно-багровых теней  мелькнувших  в
общей, пахучей, массе и указал на это Дзену. Тот качнул головой:
   - Не страшно. Тут такой фон, что легко затеряемся.
   Они спустились вниз, и следуя за  своим  вожаком  начали  пробираться
сквозь нелюдскую толпу. Красноцветов отметили, что животные  в  основном
отощавшие, с выпирающими из-под тусклой шкуры ребрами. Но  не  грызлись,
даже не высказывали неудовольствие, когда толкались и налетали  друг  на
друга. Неожиданно утратив возможность обонять в этом  смешение  запахов,
Алексей,  чуть  было  не  потерял  своих   спутников.   Испуганно   стал
оборачиваться - собаки были везде,  светло-серые,  темно-серые,  черные.
Только  очень  сильные  эмоции,  а,  следовательно,   и   запахи   могли
прорваться, через общий благоухающий фон.
   Красноцветова нашла Альма и легонько куснула за холку - не отставай!
   Судя по всему,  Дзен  хорошо  ориентировался  в  лабиринте  собачьего
хутора. Не прошло и четверти часа, как он вывел команду на  окраину,  и,
остановившись подле будки-коттеджа с  номером  256,  стукнул  в  дощатую
стену.
   Из пахнущей псиной  тьмы  будки  возник  потрепанный  фокс  с  седой,
клочковатой бородой.
   Увидев группу, он комично вытаращил, глаза, но  совладал  с  собой  и
даже не стал испуганно оглядываться в поисках патруля.
   - Мы пришли, - сказал Дзен.
   - Я вижу, - пробормотал Фокс, нервно переступая лапами, - все готово.
У нас переполнено, но для вас... для вас всегда найдется! Вы не бойтесь.
   - Еда, питье? - спросила Альма, - патруль догадывается.
   Фокс прижал уши. Пахло от него страхом:
   - Воды нет, два дня как выдали пайку. Уже все выпили! Но кролик есть,
старый, правда...
   - Давай!
   Фокс засеменил сквозь  толпу,  короткий  обрубок  хвоста  его  понуро
висел. Видно было, что пес до икоты боится.
   Конуры ими нашлись опять же на окраине. Но  удобные  -  стояли  радом
друг с другом.
   Животные  стали  размещаться  в  своих  одноместных  будках,   устало
вздыхая. Фокс торчал рядом и выкладывал местные слухи:
   - Ищут вас. Мясник знает,  скоро  по  провинциям  разошлют  описания.
Запах они ваш найти не смогли... повезло.
   - Уничтожили? - быстро спросил Дзен.
   - Красный перец... - сообщил фокс и вздрогнул.
   На  мордах  собак  отразилось  искреннее   отвращение.   Красноцветов
оглянулся на Альму:
   - Не пробовал? - спросила овчарка, - повезло. Ядерная смесь дышать ей
- все равно, что нюхать горящий напалм.
   У себя в будке Красноцветов нашел травяной матрас, пропитанный чужими
выделениями, да ржавый кран без вентиля. Что торчал  аккурат  из  центра
торцевой стены.  Под  ним  обнаружилось  треснутое  деревянное  корытце,
абсолютно пустое и вылизанное до блеска легионами чужих языков.
   Возможно, это и был комфорт по-собачьи. Рожденный  человеком  Алексей
Сергеевич тяжело вздохнул и вышел в вечереющий день.
   Фокс принес кролика. Посмотрел на одинокую пыльную тушку и сказал:
   - Не поверите, всем  коллективом  собирали.  Нам  ведь  для  движения
ничего не жалко, вы не думайте. Душой мы всегда с вами, -  он  огляделся
и, понизив голос до еле слышного шепота, тявкнул:
   - долой мясника! Долой!
   Звери  понуро  рассматривали  товарищескую  помощь.  Кролик  выглядел
неважно. Начать хотя бы с того, что он мертв уже недели две. Кроме того,
приходилось признать, что умер он, скорее всего, от голода.
   - Ну  что  ж,  -  вздохнул  Дзен,  -  нам  хороша  любая  помощь.  Мы
признательны.
   Фокс подобострастно закивал, вздымая пыль и чужие ароматы,  еще  раз,
дурея от  собственно  смелости  рявкнул  "долой  Мясника!",  и  поспешил
оставить их - в улочку вывернул патруль.
   Красноцветов смотрел, как  лощеные  псы  проплывают  мимо  -  ровным,
самодовольным строем.
   Глаза горели, ноздри жадно  раздували  и  ловили  миллионы  окрестных
запахов. На дохлого кролика даже не покосились - были сыты.
   Переждав патруль, группа устроила скудную трапезу.  Глядя  на  серую,
высушенную тушку,  Дзен  мрачно  пропел  несколько  строк  о  беспечной,
резвящейся на просторах дичи.
   По негласному договору кролика отдали самым маленьким - Досе и  Чаку.
Причем последний жрал так активно, что бульдожке перепало от силы треть.
   - Мне нужны силы для борьбы против тирании, -  объяснил  сконфуженный
Чак, видя негласное осуждение товарищей, - ведь, это я, я поведу вас!
   Они кивали, пряча глаза. К счастью, толкнувший очередную  речь  Дзен,
отвлек их от тяжелых мыслей.
   - Нас всего шестеро, это да,  -  сказал  он,  вольготно  располагаясь
подле своей конуры.
   Остальные уселись рядом - не дать ни  взять  группа  студентов  перед
лектором, языки высунуты, глаза горят и смотрят с обожанием, - Но мы  не
собираемся брать врага силой.
   Мясник могуч. Его  крепость  из  антрацита  венчает  собой  абсолютно
неприступную скалу, и есть только один путь наверх. Узкая эта тропа день
и ночь патрулируется отборной личной  гвардией  мясника.  Не  пропускает
никого, никакие личные просьбы и  мольбы  не  могут  долететь  до  самых
верхов. Помимо этого есть три поста охраны и  могучие  стальные  ворота.
Ключи от них есть только у охранников на постах, и охрана не спешит  ими
поделиться.
   Целая армия псов не сможет прорваться к замку, благо  прецеденты  уже
были.
   Собаки загрустили, взгляды опустили  к  вытоптанной,  пахучей  земле.
Видимо, вспоминали прецеденты. Красноцветову пришло в  голову  что  этот
мир и вправду мало похож на собачий рай.
   - Но даже прорвись мы ценой огромных жертв в замок, - говорил Дзен, -
то и тут мы упремся  в  хитроумный  лабиринт,  заполненный  ловушками  и
ведущий во внутренние покои замка.  Только  самые  приближенные  Мясника
знают как через него пройти. А они, увы, редко посещают нас.
   - Боятся нашего гнева! - рявкнул Чак фанатично.
   - И заслуженно, - вставила Альма.
   - так или иначе, силой нам не пройти. Но сила - это лишь один путь!
   Потихоньку начинало  темнеть,  небо  теряло  свой  стальной  блеск  и
наливалось мутной чернотой. Красноцветов с тоской подумал,  что  красота
закатов в этом мире для него полностью и бесповоротно  утрачена.  Звезды
на небесах так и не зажглись, то есть теория, что собачье зрение слишком
слабо, чтобы видеть их полностью подтвердилось.
   Черно-белый и оставляющий массу места  фантазии  закат  частично  был
компенсирован возможностью отлично ориентироваться и  в  темноте.  Яркие
шлейфы запахов с окончанием дня ничуть не  померкли  -  напротив,  стали
ярче, изысканней, словно исчез тот постоянный мощный фон, что  приглушал
их краски при солнечном свете.
   Красноцветов втянул воздух ноздрями, теперь  и  он  знал,  что  может
добраться в другой конец лагеря не заблудившись.  Алхимическое  смешение
тысячи ароматов  освещали  улицы  куда  лучше  тысячи  ксеноновых  ламп.
Алексей Сергеевич, глянув на это буйное цветное мерцание,  вдруг  сделал
для себя забавный выво