Это
лишний раз доказывало, что друзей у Валеры, в общем-то, нет.
   Возможно, из-за голодухи его посетило еще одно озарение. И  он  купил
яду.
   Тщательно перемешал в миске с обычным продуктом и выставил на столик,
как приглашение.
   Пришедший под утро приятно пьяный бомж по кличке  Синявый  увидел  не
тронутую крысами дармовую закусь и с  благодарностью  ее  принял.  После
чего действительно посинел и Валере с друзьями пришлось тащить его через
крышу на улицу, где его положили на самое видное место. Синявый пролежал
до вечера, но из  вредности  не  помер,  однако  походы  свои  к  Валере
оставил.
   Тоже мне, друг называется!
   Определенно, групповой интеллект  крыс  в  данной  ситуации  оказался
сильнее мозговой  деятельности  отдельно  взятой  человеческой  единицы.
Пусть даже и не самой выдающейся.
   Очередную мысль подал Валере Костя Слюнявчик -  еще  один  забулдыга,
обретающийся в здешних краях еще с самой  перестройки.  Бездомная  жизнь
научила Костю мыслить нестандартно или не мыслить вообще.
   Валера хорошо помнил этот момент.
   Его пентхауз был полон  гостей.  Помимо  хозяина  и  уже  упомянутого
Слюнявчика на чердаке обретались звероватого вида бомж Волчок и королева
бала  -  Манька,  бездомная  тетка  далеко-за-пятьдесят.  Она,  впрочем,
никакого участия в разговоре не принимала по причине глубокой отключки.
   Ну, и само собой были крысы. Шныряли где-то по углам. Попискивали.
   - От твари!!! - сказал бомж Валера со  своего  матраса,  -  житья  не
дают, паскудники.
   - А че те Валер? - вопросил Слюнявчик, - ты бы их ловил, да жарил. Из
них знаешь какая закусь?
   - Говорят, они мертвяков под низом едят, - вставил Волчок.
   И уставился прозрачным пустым взглядом на  столик,  который  украшали
три бутылки поддельной водки и многочисленные следы  предыдущих  попоек.
Волчок был немного не в своем уме, но беды из этого не  делал.  Да  и  в
принципе он был нормальным мужиком - только во время полнолуния находило
на него - начинал кидаться на людей и вопить, что он оборотень. Но опять
же, за день до приступа обязательно окружающих предупреждал.
   - Ну ты сказал, Волчок, - молвил Валера, - Да и не буду я  их  жрать.
Мне их извести надо.
   - А мышеловки пробовал? - спросил Слюнявчик.
   Бомж Валера вздохнул. Волчок разлил воняющую сивушными маслами бодягу
под мутным граненым стаканам (настоящим ветеранам денатуратных  попоек),
и кивнул Слюнявчику - посмотри, мол.
   - И яд тоже? - продолжил Слюнявчик и сунулся к  буржуйке,  к  черному
промасленному противню, на котором, фырча и  шкворча,  жарилось  сегодня
коронное  блюдо  вечера  -  бездомная  дворняга,  самолично  отловленная
сегодня Волчком. От животного осталось  мало  -  несколько  бесформенных
кусков темного мяса.
   Слюнявчик поворошил куски гнутой алюминиевой вилкой, и пустил слюни -
мутные и тягучие, как брага в  граненых  стаканах.  Со  смачным  шлепком
шлепнулись эти следы человеческой жизнедеятельности на пол и  расплылись
там темными каплями. Никто на это внимания не обратил - Костю  потому  и
прозвали Слюнявчиком, что контролировать он  себя  не  мог.  Зато  мысли
подавал дельные.
   - Есть способ, - сказал он.
   - Ну? - спросил Валера.
   -  Берешь  ведро.  Ставишь  доску.  А  по  ней,  родименькой,  жратву
разбрасываешь, чтобы как дорожка получилась. Крыса идет, видит  ее  -  и
начинает подбирать, и все выше-выше и выше. А потом доска перевешивать -
едрить - и тварь в ведре.
   - А назад?
   - Что назад? Назад у ней мозгов не  хватит.  Это  тебе  не  Волчок  -
универов не кончала.
   Тут то ты ее и захомутаешь!
   Пораженный глубиной Слюнявчиковой мысли Волчок подвинул тому  стакан,
который был  тут  же  схвачен  и  употреблен.  Слюнявчик  крякнул,  утер
благодарную слезу.
   - Хитро! - прокомментировал Валера. - Вот сегодня и попробую.
   - Пробуй,  -  сказал  радушно  Костик,  -  тока  наказ.  Как  тварюгу
отловишь, ты ее нам отдай. Мы ее на закусь пустим, хвостатую.
   - Не вопрос!
   И вечер продолжил, становясь с  течением  времени  все  благостнее  и
доброжелательнее. И лишь к вечеру случился небольшой  скандал:  часов  в
десять Манька продрала очи и, ничего не соображая, потянулась к  собаке.
Пока заметили - половину уже умяла, стерва! Били ее втроем, с гиканьем и
нерастраченным  чувством  справедливости,  а  как  дергаться  перестала,
вынесли на крышу - на свежий морозный воздух.
   С  тем  и  завершили.  Слезно  распрощались,  а  Валера  приступил  к
осуществлению смелого научного эксперимента.
   Ведро, доска, попытки  создание  сложной  геометрической  конструкции
трясущимися руками.
   В конце концов, ему это удалось,  и  с  чувством  выполненного  долга
Валера заснул, завалившись на пожелтевший от многолетней грязи матрас.
   Закончился старый день и начался новый. Такой, как и все  предыдущие.
Бомж Валера все равно их не считал  -  какой  смысл  считать,  если  они
похожи друг на друга как близнецы?
   Тяжкое  начало  и  буйное   хмельное   завершение.   А   между   ними
собирательство и подтверждение своей территории.
   Неолит все еще с нами. Стоит  рядом  в  оборванном  ватнике  и  дышит
перегаром - надо только уметь заметить.
   Валера отодрал чугунную свою башку от матраса и  вгляделся  в  мутную
оконную даль. Шел снег - крупный, пушистый, уже  по  настоящему  зимний.
Этот не растает, как предыдущий.
   Это уже хозяин, на ближайшие два-три месяца.
   Сейчас самое главное отыскать заботливо оставленную с вечера  заначку
- без нее жизнь не жизнь. Валера рывком  поднялся  и  зашарил  вокруг  в
поисках бутыля.  Рука  его  задела  одинокое  оцинкованное  ведро  и  то
сдвинулось со странным скрежещущим звуком.
   Валера  удивленно  замер.  Память  о  вчерашнем  потихоньку  к   нему
возвращалась. Ну конечно - гений все-таки Слюнявчик - ловушка сработала!
Доска вертикально  торчит  из  ведра,  рапортуя  о  выполненной  работе.
Кусочки снеди разбросаны вокруг.
   А в ведре что-то царапалось.
   Крыса была там - попалась в хитро настроенную конструкцию!
   - Попалась, тварь! - резюмировал бомж Валера  удовлетворенно.  Тяжкое
похмелье вдруг как-то отошло на задний план, а день словно  посветлел  -
еще бы, такой подарок с утра.
   - "Я убью ее не сразу, нет" - размышлял Валера, ковыляя  к  ведру,  -
"Пусть сначала помучается как  следует.  Подольше,  как  меня  изводила,
гадина! А как прикончу, отдам Косте, заслужил!"
   Посмеиваясь и воздавая хвалы хитроумному Слюнявчику, он  добрался  до
оцинкованной посудины  и  заглянул  внутрь.  И  снова  замер.  Лицо  его
удивленно вытянулось.
   Воистину сегодня был день сюрпризов.
   Ловушка сработала как надо, вот только поймала она не  крысу.  Вместо
здоровой, серой, когтистой бестии с чешуйчатым хвостом и желтыми  зубами
со дна ведра испуганно взирало совсем другое создание. Больше всего  оно
напоминало кролика, который воле судеб лишился своего главного украшения
- роскошных ушей. Да и цвет у него  был  какой-то  странный  -  белые  и
черные пятна перемежаются на длинной шерсти.
   Зато все  остальное  вполне  сохранилось  -  круглые  темные  глазки,
умильный розовый нос, что все время морщится и нюхает воздух, крошечные,
совсем кроличьи лапки с розовыми коготками.
   Непонятная зверюга. Но симпатичная, надо признать.
   - Ты кто? - спросил Валера. Это было глупо, но ничего другого с  утра
в голову прийти и не могло.
   Розовый нос сморщился, глаза-пуговицы испуганно мигнули.  Приоткрылся
маленький ротик, явив свету два ослепительно белых резца.
   - Чук! - сказал зверек, - Фыр!
   - Ага, значит Чук - произнес Валера, - А где же Гек?
   - Фыр! Тц! - сказал зверь и засучил  лапами  по  гладкой  поверхности
ведра, пытаясь выбраться. Он явно хотел на свободу.
   - Ну нет, родной, - сказал Валера, оглядывая зверушку, - никуда ты не
пойдешь. Попался - сиди.
   Зверек   только   фыркнул   негодующе.   Он   вполне   подходил   под
расплывчато-инфантильное определение "какая прелесть!"
   Ну не убивать же  такое?  Все  кровожадно-похмельные  Валерины  мысли
куда-то подевались.
   Убить такое создание, это все равно что изрезать  своего  любимого  в
детстве плюшевого мишку - жалко до слез.
   - Что же мне с тобой делать, а, Чук? - спросил  Валера  -  отпустить?
Так ты ж в роде зверь не дикий. Может, сбежал от кого?
   Создание сновало внутри ведра, поднималось на задние лапы и  начинало
забавно сучить передними, будто умоляя бомжа Валеру достать его из  этой
страшной ловушки да  отпустить  на  все  четыре  стороны.  Теперь  стало
заметно, что зверушка  сильно  отощала  -  шерсть  топорщится  клочьями,
тусклая.
   - Да ты, наверное, жрать хочешь! - решил Валера, - а что такие как ты
жрут?
   Он добрался до столика, разгреб пустые бутылки и поднял со столешницы
высохшую обертку от дешевого колбасного паштета. Наклонился над ведром и
предложил ее Чуку.
   Тот негодующе фыркнул и в  ужасе  подался  подальше  от  повисшего  в
воздухе сомнительного лакомства. Валера понимающе кивнул - сам  он  тоже
не стал бы такое есть.
   - А может, - сказал он, - Ты траву ешь? Ты ж вроде кролика.
   Травы в жилище Валеры не оказалось. Да и не могло ее там быть. Там  и
из еды то наличествовала только вышеупомянутая шкурка  -  деликатес  для
мух, да только откуда им взяться в начале зимы?
   - Вот что Чук, - сказал Валера, - сиди пока  здесь,  а  я  сбегаю  за
зеленью какой нить.
   Капустой. Против капусты не возражаешь?
   Чук  не  возражал.  Возможно,  его  сейчас  волновали  совсем  другие
проблемы. Бомж Валера нацепил штатный свой ватник - защита от  холода  и
чужих бьющих конечностей - и поспешил на улицу.
   Забылся, пошел сдуру не через крышу, а вниз по ступенькам, и у самого
выхода наткнулся на консьержку. Нажал на кнопку  замка,  провожаемый  ее
ледяным ненавидящим взглядом - бомжей она не любила особенно сильно -  и
вывалился в кружащую пушистыми хлопьями серость. Зима, зима  -  вон  уже
какие сугробы намело, таять не успевают. Да и вообще уже не растают - до
весны.
   Возле подъезда - белое  на  белом  -  лежал  квадратный  запечатанный
конверт. И не видно бы его было, если бы не яркая марка в  правом  углу.
Валера покосился на письмо, а потом проследовал  мимо  -  нелюбопытность
залог выживания в городских джунглях.
   Купил капусты в ярком  продовольственном  бутике,  что  светился  как
одинокий маяк посреди кружащего бело-серого снегопада.
   На обратном пути он вспомнил, где он уже  видел  такое  создание.  Ну
конечно - золотые школьные годы, пионеры, форма, юннаты, живой уголок. А
в клетке вот такой зверь обгладывает капустный лист.
   Это морская свинка.  Чук  -  это  довольно  крупная  морская  свинка.
Создание, кстати, весьма нежное и уход за ним нужен.
   Валера топал сквозь снегопад, бережно прижимал к груди кочан  капусты
- травку, еду, впервые за много лет  купленную  не  для  себя.  Странное
какое-то ощущение - в этот серый унылый  день  бесповоротно  наступившей
зимы бездомный и никому не нужный Валера вдруг почувствовал, что  больше
не один. Ощущение это пришло внезапно и сильно - теперь его дома ждут.
   Вот он идет с дурацким  капустным  кочаном,  а  дома  остался  Чук  -
голодная и одичавшая морская свинка, которая ждет, чтобы ее накормили. И
без его, Валеры, животина эта, скорее всего, сдохнет.
   Маленькое пушистое создание по глупости попавшее в ловушку для  крыс,
требующее заботы и ухода. Давным-давно Валера не  заботился  ни  о  ком,
кроме себя. Он был величайшим эгоистом, как и все бомжи, которые хоть  и
сбиваются в стаи, всегда держать между собой дистанцию.
   Неловкая и неумелая улыбка появилась вдруг на одутловатом, изрезанном
морщинами лице Валеры. Он шел сквозь снег и улыбался, и думал  о  чем-то
своем - и настолько погрузился в эти свои заоблачные думы, что когда  из
снегопада возник вдруг пьяный вдрызг Слюнявчик и окликнул его - даже  не
заметил этого. Его ждали дома.
   От капусты Чук отказался, в очередной раз, шарахнувшись прочь.  После
некоторых раздумий Валера пришел к выводу, что  животина  просто  боится
его, такого большого и страшного. Он оставил капустные листья в ведре, и
стал наблюдать с некоторого расстояния.  Чук  тыкался  носом  в  листья,
испуганно отскакивал, гневно фыркал.
   - Э, братец, да ты совсем дикий, - произнес Валера с улыбкой - ну  да
ничего, привыкнешь. Все привыкают.
   Память его словно освобождалась  от  шор  -  столько  давно  забытого
всплыло вдруг из этих  замутненных  повседневностью  глубин.  Много  лет
назад маленький мальчик из неблагополучной семьи по имени  Валера  читал
книжку. Она называлась "друг воспитанный тобой" и была  про  собак.  Про
воспитание собак. Нежность, любовь, доброе отношение - и  ты  воспитаешь
себе друга, а не безвольную, выполняющую  любую  команду  и  страшащуюся
тебя тварь. Валера решил, что-то, что подходит для собак, годится и  для
морских свинок, пусть и не в полном объеме.
   - Дикий ты Чук, - повторил он, глядя, как его  новый  пушистый  жилец
мельтешит в своем ведре, - Но я тебя приручу. Будешь ты у меня ручной.
   И с этого дня  жизнь  бомжа  Валеры  переменилась  -  тягучая  череда
бессмысленных заполненных алкоголем и  собирательством  дней  осветилась
изнутри возникшей неожиданно целью. И откуда-то взялись силы,  жизненная
энергия, чтобы эту цель достичь. Пропала вялость и апатия - словно и  не
вел столько лет растительное существование.
   Дни шли за днями - все больше углублялись в холодную, сыплющую снегом
зиму. Валерий  купил  справочник  по  уходу  за  домашними  животными  -
потратил кучу денег  и  с  изумлением  обнаружил,  что  почти  разучился
читать. Перелистывая страницы, приступил к осуществлению своей цели.
   Поначалу  Чук  страшился.  Дрожал,  впадал  в  депрессию  и  отвергал
предлагаемое лакомство.
   Но как-то раз положенный к нему капустный лист исчез, как не  бывало.
А потом еще один и еще. К концу первой  недели  свинка  охотно  уплетала
травяную свою снедь,  и  даже  делала  робкие  попытки  взять  капустный
кусочек прямо из рук.
   Порывшись в окрестных свалках, Валера отыскал старую, но  еще  вполне
надежную клетку, сделанную из  потемневшего  дерева  и  медных  погнутых
прутьев. Припомнив старые навыки, привел ее в надлежащий вид и скоро Чук
получил новый дом - удобный, просторный, с выстеленным газетами полом.
   Валера со всей осторожностью переселил своего нового жильца в клетку,
и с умилением глядел, как морская свинка обустраивается.
   Клетка Чуку понравилась. Во всяком случае, так показалось его  новому
владельцу.
   За время, прошедшее со своего пленения Чук сильно поправился,  шерсть
его стала лосниться, а  характер  явно  переменился  в  лучшую  сторону.
Теперь он перестал пугливо вздрагивать,  лишь  завидя  Валерия  у  своей
клетки. Наоборот, вставал на здание лапы и умильно мельтешил передними -
словно тянулся.
   А потом настал день, когда это мохнатое чудо робко взяло предложенный
капустный кусочек из рук Валеры. Чук  схватил  лакомство  из  пальцев  и
утащил в угол клетки - пробовать. А следующий кусочек он уже чуть ли  не
вырвал силой, смелея на глазах.
   Валера глядел на него и улыбался.
   Сам он тоже переменился - неожиданно легко бросил пить -  вот  уж  не
ожидал, что такое может  вообще  случиться.  Просто  перестал  и  все  -
никаких тебе рецидивов и ломок. С утра до вечера в городе - заработанные
деньги пускал теперь на обустройство жилья, покупку снеди себе  и  своей
зверушке. А Чук терпеливо ждал его и проявлял все  большую  радость  при
его возвращении. Еще Валера стал  философствовать,  садился  вечерком  у
своей печурки и, глядя на огонь, излагал Чуку меняющееся свое на  глазах
мировоззрение. Тот слушал и со всем соглашался.
   - Вот видишь Чук, - говорил Валера, - всякому живому  существу  нужна
цель в существовании своем. Это хотя бы, потому  как  по  максимуму  все
хотят найти объяснение.
   Но это не каждому дано. А вот ежели у тебя есть  цель  -  пусть  даже
захудалая, то ты уже не  пропадешь.  Этим  мы,  люди,  и  отличаемся  от
зверей. Потому как только человек может бесцельно  существовать.  А  это
дорога вниз. Вот зверье, оно объяснений не ищет, а цель свою, хоть и  не
понимает, а чувствует. Потому-то животные и не вымирают совсем. Вот  как
ты, Чук. Даром, что домашний зверь, а среди крыс, однако ж, выжил.
   Чук  согласно  кивнул.  Нет,  конечно,  он  просто   мотнул   изрядно
раздавшейся своей мордочкой, мало ли от чего, но  Валера  теперь  каждый
его жест истолковывал по-своему.
   И не было уже ничего удивительного, в том,  что  совсем  скоро  после
своего пленения морская свинка по имени Чук уже вовсю давалась  в  руки,
позволяла себя гладить,  и  даже  стала  сидеть  на  плече  Валеры,  как
заправский пиратский попугай. Чук разве, что "пиастры" не кричал.
   Занятый своей неожиданной новой жизнью бомж Валера совсем  позабыл  о
старом своем времяпровождении, и потому очень удивился, встретил  как-то
раз в глухом переулке Слюнявчика. Но тот не дал о себе забыть.
   - Э! Валерка, мля! Чевой-то тебя не видно, а? - вопросил он и  дернул
Валерия за рукав.
   До того не сразу дошло, кто перед ним. За  прошедшие  две  недели  он
совсем позабыл о старом забулдыге по имени Слюнявчик.
   - Забываешь нас? - продолжил тот.
   - Слю... эээ... Костя, я спешу, знаешь, - сказал Валера.
   Это была чистая правда  -  он  собирался  купить  Чуку  замечательную
кормовую добавку, из той серии, что можно почти бесконечно долго грызть,
на пару с витаминами стачивая растущие зубы.
   - Спешишь? - сказал Слюнявчик, - все время  теперь  спешишь.  Занятой
стал, блин. Как профессор. - Он помолчал, а потом добавил быстро,  -  ты
ведь грят, поймал там у себя чой то? Ну, в ловушку? И у себя держишь.  А
ты ведь мне обещал, что как крысу свою поймаешь, так  нам  отдадишь.  На
прокорм.
   - Кто говорит? - спросил Валера.
   - Ааааа... - пропел  Слюнявчик  гнусным  голосом,  -  а  не  скажу...
Хотя... Волчок это был.
   Он у нас всее видит, всее знает!
   - Дурак твой Волчок! - сказал Валера резко, - и не видит  он  ничего!
Мозги давно пропил. Ничего я не поймал. Ничего!
   И он пошел  прочь  -  ему  надо  было  успеть  к  закрытию  магазина.
Слюнявчик уставился ему в спину, как показалось, злобно.  Но  навязывать
свое общество не стал.
   Встреча со старым дружком неприятно поразила  Валерия.  Он  вспоминал
перекошенное, бессмысленное лицо Слюнявчика и задавался вопросом  -  что
связывало  его  с  этим  человеком?  Что  связывало  его  с  остальными.
Некоторое время эти мысли занимали его, а потом  он  пришел  домой,  где
ждал терпеливо Чук и начисто забыл об этом происшествии.
   Через некоторое время он решил, что животному нужен  воздух,  и  стал
совершать короткие вояжи во двор. Чук сидел у него на плече и восхищенно
нюхал морозный воздух.  А  потом  стал  даже  отваживаться  на  короткие
пробежки  по  снегу.  Далеко  не  отбегал  -  словно  знал,  что   может
потеряться. Валера стоял рядом, глядел, как свинка оставляет  на  свежем
снегу ровные стежки следов. Народ на него посматривал,  но  Валере  было
плевать - выгуливают же люди своих собак. Поему бы не  выгулять  морскую
свинку?
   В одну из таких прогулок он и чуть не потерял своего Чука.
   Тот так и не заметил опасности, да и Валера засек ее слишком  поздно.
Просто вдруг совсем рядом, за спиной, раздался нарастающий рев - низкий,
полный угрозы. Так близко, что Валерий лишь успел обернуться.
   Огромный черный ротвейлер был  метрах  в  двух  -  пасть  раззявлена,
желтоватую слюну сдувает ветром с выдающихся клыков, язык болтается  как
грязное багровое полотнище.
   Псина шла в атаку, и в атаку совсем не на Валерия - тот  был  слишком
массивным  для  потенциальной  жертвы.  Пес  рвался  к  Чуку  -   такому
маленькому, медлительному и беззащитному.
   В те секунды пока черная собака преодолевала оставшиеся метры Валерий
узнал ее -  конечно,  трудно  не  узнать  эту  гнусную  псину,  е