ышел на улицу, посмотрел вокруг! - он повернулся, держа в руках  письмо
и посмотрел на Анну, - нельзя любить призрака, - повторил он,  -  только
живых. Настоящих.
   Анна, вдруг смутилась и опустила глаза. "Но я ведь живая!" - подумала
она, - "Настоящая!"
   - Я, кажется, понял! - воскликнул Поляков, - Очень меткие  выражения.
Стоит нам прочитать  и  мы...  мы  переменим  свои  решения!  Все  будет
по-другому.
   - Как сказал клоун, у нас тут немного волшебства, - произнес  Якутин,
- дайте-ка глянуть! "В наши клетки мы загоняем себя сами". Помню, в  тот
день, когда я шел к Павлику мне  как  никогда  хотелось  бросить  все  и
побродить по проспектам. Просто так. Но я был слишком правильным,  чтобы
делать хоть что ни будь без восьмидесятипроцентного КПД.  Здравый  смысл
тогда победил. С этим же письмом...
   - А я! - воскликнул Максим, - Дайте мне... Что тут: "Сядь  у  реки  и
жди, когда труп твоего врага проплывет мимо тебя..."
   - Древнекитайская мудрость, - сказал Поляков, - Терпение,  Максим,  и
Арсентий сам бы от тебя отстал. Но ты решил победить его, а в итоге  сам
угодил в ловушку... Аня, осталась ты, у тебя ведь  тоже  были  какие  то
проблемы?
   - О, да! - невесело  усмехнулась  Анна,  -  здесь  написано:  "Кривое
зеркало. Картины лживы. И лишь жизнь никогда не врет". Так оно и есть. Я
рисовала наш дом, и картина лгала мне, а я  верила  ей.  Если  бы  я  не
думала все время о ней, все было бы по-другому.
   Совсем по другому. Господи, я была совсем сумасшедшая.
   - Не больше, чем мы все, - произнес почтальон, - что ж,  мы  получили
шанс.
   Расписывайтесь. - И он  сам  поставил  свой  росчерк  под  текстом  -
строгим наклонным почерком.
   Красноцветов кивнул, взял "Паркер" и  расписался  -  ровными  прямыми
буквами много практикующего бухгалтера.  Следом  Валера  -  его  роспись
начиналась  крупными,  неумелыми,  как  у  третьеклассника,  буквами,  а
кончалась лихим многоступенчатым вензелем. Роспись Ткачева была крупной,
округлой, а у Якутина - резкой и неровной как колючая проволока.
   Максим старательно вывел свое имя  -  аккуратно  и  с  неестественной
тщательностью, как в прописях. Почерк Анны был легким и  летящим  -  она
лишь слегка прикоснулась пером к бумаге.
   Неяркий свет от выпущенной зеленой ракеты пал на листок,  сделав  его
похожим на королевский указ и древний манускрипт одновременно -  строчка
текста, колонка подписей  снизу.  Поблескивало  тиснение.  Поляков  взял
конверт, и, поместив аккуратно сложенный листок внутрь,  запечатал  его.
Замер у ящика, всматриваясь в получившееся письмо.
   - Ну что, - неуверенно сказал он, - я опускаю?
   Рука его замерла над прорезью. Толпа разразилась ликующими воплями  -
на специальной тележке вывозили праздничный пирог. Никто из  соседей  не
удивился, увидев, что он  похож  на  почтовую  бандероль.  Сделанная  из
марципана печать льдисто поблескивала.
   - Ну же, опускай письмо! - сказала Анна, - Оно  дойдет,  ведь  я  его
видела!
   Константин  Поляков  убрал  руку  от  ящика.   Письмо   осталось   не
отправленным. Почтальон повернулся к соседям, держа конверт перед собой,
как щит, или неоспоримую улику, обрушивающую все построения защиты.
   - Вот... - сказал он,  дрогнувшим  голосом,  -  вот  это  я  и  хотел
вспомнить! Мы все его видели! Но кто ни будь, скажите мне... кто ни будь
из вас подобрал его?
   - Я хотел,  но  как-то  не  собрался,  -  сказал,  удивленно  Алексей
Сергеевич, - не до того было.
   - А вам? - Поляков повернулся к Валере и Якутину, - вам знакомо оно?
   - А то, - сказал Валера,  -  белый  конверт,  синие  штемпели...  Без
сомнения, это оно!
   Письмецо  это  два  месяца  у  подъезда  валялось,  пока  я  с  Чуком
разбирался.
   - Дольше, - мрачно сказал Красноцветов, - с  самого  начала  осени...
когда я его не поднял. А ты Саня, пытался?
   - Я не о том думал, - произнес Александр.
   - А мне оно попалось в феврале месяце... - сказал Анна, - что же оно,
столько пролежало и даже не пожелтело? Чистый белый конверт. Вот  только
чернила уже выцвели - ничего не прочесть. Я его кинула обратно.
   - Вы хоть понимаете, в какую ловушку себя чуть не загнали? -  спросил
почтальон, - Письмо дойдет, это  точно.  Но  никто  же  из  нас  его  не
поднимет! Лишь Анна, но и она, только после того, как уже  упустит  свой
шанс. Оно так и останется лежать  у  подъезда,  а  мы  пойдем  по  своим
рельсам прямиком в нынешний день. Как и раньше.
   Ткачев зябко передернул плечами. Он смотрел на письмо -  на  знакомый
белый конверт, мимо которого он проходил в тот замечательный  и  ужасный
день середины декабря, не зная  и  не  догадываясь,  что  путь  его  уже
свернул  с  освещенной  автострады  обыденности  и  ведет   прямиком   в
сумеречную зону. То самое письмо. Так нестрашно выглядит и такие  бездны
в себе содержит.
   -  Выходит,  обманул  нас  клоун,  -  сказал  Алексей  Сергеевич,   -
подставил...
   - Выходит так, - почтальон взмахнул конвертом,  -  единственный,  кто
его поднял, был я.
   И я пытался его  доставить  по  адресу,  но...  не  сумел.  Теперь  я
понимаю, что это было началом сдвига. Поверьте мне, я старался как  мог,
но у меня, похоже, не было никаких шансов.  Это  самое  письмо  и  стало
причиной, по которой я попал в один силок с вами, хоть и никогда не  жил
в этом доме. Причина всех моих злоключений, - он задумчиво посмотрел  на
письмо.
   - Так что же, Константин, - произнес Красноцветов, - если отсылать мы
письмо не будем... что же нам делать?
   - Вспомните сны, - сказал Поляков, - сны - это ключ.
   - Наши сны - это бред, - произнес Ткачев, - я не понимаю, что из  них
можно достать. Я отлично помню свой сон. Я помню Кусаку, помню Бутчера и
радиокрысу. Мы стремились в его бункер,  глубоко  под  землей.  Там  был
искин, и в его бездну мы сверзились. Но ведь это сон, не так ли?
   - Занятно, - сказал Алексей Сергеевич, - у меня тоже  была  бездна  -
бездна за троном Мясника. Болезненное было падение.
   - Мы с Пекой прыгнули, спасаясь от Арсеникума, - заметил Максим, - но
он все равно нас настиг.
   - Моя пещера была внизу, под землей, - кивнул Валера в сторону гор.
   - Постой-постой! - воскликнул Красноцветов, - вы это не упоминали!
   - Я отправил свой корабль  вниз,  на  землю.  Я  упал...  -  произнес
Якутин.
   - А моя первая коронация проходила в подвале, - сказала Анна, -  так,
что же это все значит?
   - Вниз! - воскликнул почтальон, - вы, все до единого, шли  вниз.  Под
землю! Вот вам ответ - под землей! Мы должны спуститься на первый  этаж,
и... ниже.
   - Третий подъезд, - одновременно с Ткачевым произнес  Валера,  -  да,
там дверь... и нас теперь семеро.
   - Мы идем,  -  сказал  Алексей  Красноцветов,  -  Константин,  спрячь
письмо. Оно не будет отправлено. Мы сломаем установленный порядок. И  мы
пойдем вниз, что бы нас там не ждало.
   Соседи кивнули. В  небесах  разорвалась  очередная  ракета,  высветив
окрестности резким, неприятным цветом. Вдруг стало заметно, что карнавал
уже не источает веселья - изогнувшиеся в танце фигуры  стали  пугающими,
звуки слишком громкими. Конфетти шуршал под  ногами.  Гадалка  повернула
круглое, улыбающееся лицо, и ласкового посмотрела на  замерших  у  ящика
людей красным глазным имплантантом. Среди  танцующих  оказалось  слишком
много одетых в костюмы собак из плюша и натуральной шерсти, торт  сменил
форму и из бандероли превратился в искусно выполненную  морскую  свинку,
которую  азартно  разделывали  на  бисквитные  части  хмельные   гуляки.
Потянуло сладкими благовониями, кто-то начал игру в веселые  старты,  на
лотках во множестве появились подарочные наборы игрушечных солдатиков  в
ярких упаковках цвета хаки, а на фоне раздавшейся в несколько раз полной
луны  величаво  пролетел  нелепый  коровий  силуэт  верхом  на   детском
велосипеде.
   Из распахнутых зеленых ставень окна ближайшего к соседям дома мощно и
победно ударил гимн "God save the queen" в исполнении "Cекс пистолз".
   - Вы видите это? - спросил Красноцветов, оборачиваясь.
   - Да, все меняется, - кивнул Константин Поляков, - Нас заметили.
   - Валера, - сказал Алексей Сергеевич, - Твой "Роллс - ройс"  все  еще
на ходу? Мы уезжаем.
   - Всегда к вашим услугам господа,  -  произнес  Валерий  Валерьянович
Золотников и улыбнулся развязной щербатой улыбкой безнадежно опустившего
человека.

***

   Дверь изменилась, но иначе  и  быть  не  могло.  Деревянное  покрытие
сменилось на дешевую пленку под необтесанный камень,  на  которой  через
грубый трафарет были выписаны  знак  радиационной  опасности  и  логотип
национальной почтовой службы, а в  самой  двери  появилось  зарешеченной
арматурой окошко, через  которое  виделась  даль  необъятная.  На  стене
справа  имелся   красочный   постер   "Кривого   зеркала"   -   мюзикла,
поставленного в Королевском военном театре по мотивам "Портрета  Дориана
Грея". Предупреждение осталось, но поменяло смысл -  отныне  надпись  на
двери читалась как: "Не будите спящую собаку!" что звучало не  в  пример
более зловеще.
   А  у  каждого  дактилоскопического  устройства  появилась  лаконичная
медная табличка с именем. Здесь были все семеро. Обладатели имен  стояли
напротив, вокруг них имелись голые унылые стены и лампа  дневного  света
над головой. Это был  коридор  первого  этажа,  и,  исключая  дверь,  он
выглядел  столь  обыденно,  что  накатывались   мощные   ностальгические
чувства.
   - А ведь я узнаю ее, - нарушил тишину Валера, - а вы узнаете?
   - Откуда мне ее знать, если я ее никогда не видел, - сказал Поляков.
   - Ну да, понимаю, она сильно изменилась, но ее все еще можно  узнать,
- усмехнулся Валера, - Впрочем, вы и прошлой жизни могли не  раз  пройти
мимо и не заметить. Конечно, зачем это вам, с вашими квартирами. А вот я
здесь  провел  немало  времени,  особливо  по  зимнему  периоду.   Здесь
теплотрасса и котельная. Это дверь в подвал.
   - Что ж, - сказал Красноцветов, - стало быть,  мы  у  цели.  Понимаю,
выглядит это не слишком привлекательно, но идти  нам  больше  все  равно
некуда. Пусть каждый из вас приложит палец к сканеру  помеченному  своим
именем.
   - Как насчет предупреждения? - спросил Ткачев, - Это ведь они говорят
про тварь?
   - Судя по всему, да, про тварь, - кивнул Алексей Сергеевич,  -  Клоун
сказал, что она доберется до нас, рано или поздно. Так, не все ли  равно
когда ее встретить?
   - Что вообще за тварь? Кем она может быть?
   - А вот это простой вопрос, - ответил за Красноцветова  почтальон,  -
думаю, я знаю что это. Да ты и сам знаешь... тварь все время была рядом,
она последовала с нами и в сны.
   Вспомни. В моем сне это был демон, во сне Максима -  песоголовый  бог
мертвых.
   - Бутчер... - выдохнул Александр, - но, неужели...
   - Бутчер, Мясник, Жаббервох, какая разница? - произнес  Красноцветов,
- мы его все видели! Это черный ротвейлер,  у  него  много  имен  и  еще
больше обличий! Но внутри - он одинаков... Бульдозер!
   - Этот злобный пес, что живет у нас во дворе?  -  изумилась  Анна,  -
черный как смоль, да он всех ненавидел. Но ведь он всего лишь  пес!  Как
же он мог...
   - Скорее всего, это не тот Бульдозер, которого  мы  знали,  -  сказал
Красноцветов, - Нечто, принявшее его личину, как символ антагонизма нам.
Бульдозер ненавидел всех нас, и то чем он стал, ненавидит тоже. Во  всех
снах он пытался свести с нами счеты.  Думаю,  и  сейчас  он  не  оставит
попыток. Меняя личины как перчатки, но не меняя сущность.
   - А ведь только у меня он  и  назвался  настоящим  именем,  -  сказал
Золотников, - просто тварь. Но ведь я убил ее, в конце концов! И я  убью
ее еще раз! И еще, сколько понадобится.
   - Давайте руки, - произнес Алексей Сергеевич, - и нажимайте.
   Осторожными движениями каждый из соседей прикасался к сканеру  и  тот
отвечал коротким мелодичным звоном. После  сканирования  отпечатков  над
каждым из устройств зажигался зеленый огонек. Последней коснулась своего
сканера Анна, и вздрогнула, когда из стены донесся короткий змеиный  шик
пневматики. Газоразрядная лампа мигнула и зажглась зеленым.
   - Мы можем идти, -  сказал  Ткачев,  -  думаете,  получится  остаться
незаметными? Как на карнавале?
   - Сомневаюсь, - вздохнул Красноцветов и взялся  за  ручку,  -  Думаю,
смешение будет по полной программе. На всякий  случай  приготовьтесь.  Я
нажимаю... Ну... Поехали!

Акростих.


   Its not escape from reality?
   Open your eyes,
   Look up to the skies and see...

Дао семерых.

   - Все-таки зря вы это, - сказал бармен, помешивая в стакане  коктейль
"Собачий байт"
   (одна часть "Бьянко россо", две части "Советского шампанского", часть
бальзамирующей жидкости и часть раствора для  чистки  мониторов,  сверху
оливка)  прозванный  также  в  народе  "кабыздохом",  с  натугой  орудуя
изношенным протезом русского производства, - это же совсем дикие  места!
Тамошние обитатели не видят света цивилизации, прозябая  в  язычестве  и
каннибализме! И даже немногочисленные колонисты потихоньку перенимают их
омерзительные повадки. Нет, конечно, я понимаю, новые  земли  -  данники
нашей империи, колониальные амбиции, но в конченом итоге, мегаполис ведь
самое безопасное место! Наши традиции, завещанные нам отцами и дедами  -
наши моральные устои - все это создает здесь в городе  поистине  райскую
жизнь!
   Бармен был одет в толстовку из собачьей шерсти и вытертую до  белизны
летную  кепку  Королевских  ВВС.  Позади  него  на  полках  громоздились
многочисленные бутылки,  среди  которых  преобладали  применяющиеся  для
бальзамирования вина, белесые технические жидкости, портвейн "Солнцедар"
и "Монастырска изба", а также французский коньяк "Ле  каннибал"  и  пиво
"Корона".  Указанные  жидкости  предлагалось  закусывать  насыпанными  с
горкой в широкую  плошку  сероватыми  капсулами  крайне  подозрительного
вида. Шустрые айбо, гудя сочленениями, пытались добраться до плошки,  но
каждый раз были отогнаны протезом бармена. В  полутьме  бара  выделялись
три монитора, один из которых транслировал чей-то  взлом  с  применением
боевых вирусов, другой показывал ретроспективу "Метрополиса", а третий -
научно-популярный фильм про гибель Помпеи на английском языке.
   -  Так  то  оно  так,  -  рассудительно  сказал   Алексей   Сергеевич
Красноцветов, отхлебывая из стакана и морщась от отвращения, -  но  ведь
эти земли потому и стали наши, что гордые  сыны  империи  вырываются  из
теплого и уютного, но поднадоевшего отцовского  гнезда,  чтобы  вдохнуть
воздух свободы, приключений, и умножить славу нашего государства.  Правь
империя морями, городами и горами! - процитировал он, поднимая стакан.
   Бармен ответно отсалютовал бутылкой спирта "Баттл Рояль",  которую  в
тот момент протирал.  Самый  резвый  айбо  воспользовался  моментом,  и,
воровато ухватив капсулу, умчался, довольно урча серводвигателями.
   - Кроме  того,  после  моего  доклада  в  Королевском  Географическом
Обществе у меня просто не остается выбора, - сказал Красноцветов.
   - Да, ваши коллеги отличаются всеядностью. Сожрут и не поморщатся,  -
кивнул бармен, - Кстати, как там в Обществе?
   - Не слишком хорошо. По-прежнему грозятся прикрыть и превратить его в
Королевское Хранилище для собачьих мумий. Нехорошая ситуация - владельцы
давят  на  палату  лордов,  задействованы   большие   деньги.   Ну   вы,
понимаете... Кроме того есть еще сэр Жаббервох.
   - О, да! - саркастически молвил бармен, - вы слышали, что  он  учудил
на прошлой неделе?
   Ввел мораторий на ввоз мяса морских свинок, якобы под предлогом,  что
зверушки генетически модифицированы. Это они о новой, золотистой  масти,
представляете! Целый ряд  ресторанов  Южных  провинций  закрылись  из-за
банкротства, в том числе мой любимый "Чук и Гек"!
   -  Большая  потеря,  -  согласился  Красноцветов,  -   Там   подавали
замечательные "escalope  del  sweenkulo"  с  черным  перцем  и  веточкой
тмина... Впрочем, я все равно успею обернуться  до  того,  как  общество
прикроют. Еще утру нос этим высокоученым снобам!
   - Все же надеетесь найти Золотой ящик? Не  боитесь,  что  это  просто
легенда, или хитрая утка, пущенная в сеть вашими неблагожелателями?
   Красноцветов рассмеялся:
   - Они не настолько умны, уверяю вас. Кроме того, у меня есть козырь в
рукаве.
   - Говорите, сэр, я умею хранить секреты.
   -  Мы  сумели  подобрать  коды  к  северокорейскому  археологическому
спутнику. Ну,  тому,  что  наносил  баллистический  удар  по  Мемфису  в
Луизиане  пятнадцать  лет  назад.  Теперь  у  меня  есть  снимок.   Ящик
существует. -В вашей команде настоящие профессионалы, Алексей Сергеевич,
- произнес бармен, - отдаю вам должное!
   - Спасибо... нет, больше не наливайте. Это пойло  уничтожает  мозг...
Что ж, время вышло. Мне уже пора. Процветания вам  и  вашему  заведению.
Оно, воистину, самое достойное в этом кластере мегаполиса.
   - Спасибо сэр. И вам удачи в вашем путешествии. Я буду выкачивать всю
свежую информацию, что попадет в официальные каналы сетей.
   Красноцветов кивнул и вышел из  бара.  На  улице  царила  полутьма  -
туман, густо смешанный со смогом, не  пропускал  достаточно  света.  Две
чахлые клумбы со  смартофонами  "Моторола"  скудно  освещались  неоновой
вывеской с названием бара - "Пирамида", и телефоны  тянулись  к  надписи
жадно подрагивающими солнечными панельками.
   По доставленным из дальней  юго-восточной  колонии  древним  каменным
плитам   -   общеизвестным   символам   процветания   империи,    ходили
многочисленные прохожие со своими четвероногими питомцами на поводках, а
также  роботы  инкассаторы,  избалованные  лорды  во  фраках  и   пилоты
Королевской  почтовой  службы  в  кожаных  куртках  и  летных  шлемах  с
очками-биноклями. Далеко вверху, над уходящими  в  небеса  километровыми
небоскребами, что-то взлетало, садилось и брало  курс.  Чуть  дальше  по
улице продавались тюльпаны, астры,  маки,  гашиш,  опиум,  и  ворованные
прошивки для мозговых чипсетов. Все это зрелище навевало  жуть.  Алексей
Сергеевич вздохнул, и отправился в  район  Бест-енд  -  скопище  дешевых
гостиниц и пятизвездочных отелей с однообразными  названиями  "Метрополь
00", "Метрополь 01", "Метрополь 02", "Метрополь NN".
   Соседи ждали его в номере - голом боксе  на  семерых,  не  вызывавшем
никаких чувств кроме уныния.
   - Все порядке, - сказал Красноцветов, в ответ на их безмолвный вопрос
- все документы собраны. Вакцины при мне, микрочипы вживил. Ха,  я  даже
заплатил пожертвования в фонд братьев наших меньших, который  занимается
мумифицированием собак. Теперь к  нам  невозможно  придраться,  так  что
вечером мы отправляемся. Берите с собой только самое необходимое.
   - Даже самого необходимого у нас совсем немного, - усмехнулся в ответ
Ткачев, - В данном случае самое необходимое - это мы сами. Где вокзал?
   На играющем дивными красками  из-за  очередного  химического  выброса
закате они покинули Мегаполис, сев на Восточный экспресс - без сомнения,
самое комфортабельное средство  передвижения  в  империи.  Сверхзвуковой
монорельсовый состав на электромагнитной  подушке  мчал  сквозь  богатые
обжитые имперские земли, а пассажиры, растянувшись  на  обшитых  дорогим
собачьим мехом  креслах  внимали  всем  благам  цивилизации,  таким  как
климатконтроль, встроенный терминал, спутниковое ТВ на  триста  каналов,
ванна для ускоренного  бальзамирования  и  предупредительные  стюарды  в
белых перчатках.
   Увы, Восточный экспресс  обслуживал  лишь  ядро  империи,  и  потому,
соседи были вынуждены сойти в Кривич-Вилледж - крупном областном центре,
неподалеку от административной границы округа.
   Здесь, в утопающем в синтетической зелени  городке  они  пересели  на
Полуночный экспресс, который  шел  не  так  быстро  и  не  имел  золотых
инкрустаций в ванных комнатах, но зато двигался  в  нужном  направлении.
Без особого труда миновав границу, потеряв лишь небольшую сумму выездных
пошлин и пожертвование в ф