сколько  тысяч  лет  был  в  ходу  в
Средиземноморье   от  Месопотамии  до   Марокко.  Определенного  рода  глину
замешивают  с  водой  и соломой,  этой смесью плотно набивают  прямоугольные
деревянные ящички, потом заготовки извлекают и сушат на солнце, получая, как
мы бы сказали, стандартные блоки. Кругом индейцы продолжают жить в вигвамах,
шалашах и  дощатых  домиках  отцов,  а  солнцепоклонники от  Мексики до Перу
вселяются в построенные так же, как в Старом Свете, кирпичные дома, подчас в
несколько этажей,  с террасами,  водостоком;  возникают правильные городские
комплексы с улицами, акведуками, канализацией.
     Но хотя  изобретение  сырцового  кирпича позволяло  избранным  племенам
воздвигать  исполинские  солнечные  храмы,  развалины  которых  по  сей день
высятся в лесах и пустынях, словно горы, им этого было мало. Они врубаются в
скалы, высекают и складывают вместе огромные каменные блоки  с поразительным
искусством, подобного которому мы не найдем нигде, кроме  все той же области
от Месопотамии и Египта до Солнечного града в Марокко.
     Ольмеки у  Мексиканского  залива не знали  недостатка ни в  глине, ни в
древесине, и  однако они упорно искали в заболоченном  краю места, где можно
было  добывать камень. Почти за  тысячу лет до нашей  эры они тащили  за сто
километров через леса и болота  каменные глыбы весом до двадцати пяти тонн к
святилищу вблизи  залива,  где  уже  было  заготовлено так  много  сырцового
кирпича,  что его  хватило на ориентированную по Солнцу ступенчатую пирамиду
высотой 30 метров.
     Кому  в  Европе  три  тысячи  лет  назад  приходило в  голову возводить
сооружения, равные  десятиэтажному  дому?  В  Египте  строительство в  честь
Солнца  ступенчатых  пирамид  из  кирпича-сырца  давно  прекратилось,  когда
ольмеки  затеяли  то же самое.  Но  в Малой Азии, где  жили финикийцы,  люди
продолжали  воздавать  божественные  почести   Солнцу  в  храмах,  венчавших
пирамиды зиккурат, и ведь именно  эти, а не египетские пирамиды Гизы во всем
основном сходны с ольмекскими и доинкскими храмовыми пирамидами в Америке.
     В рекордный срок  те же индейцы мексиканских лесов до нашей эры познали
тайны  календаря и накопили астрономические сведения, которые в Старом Свете
собирались   тысячелетиями.  Египтяне,  вавилоняне  и  ассирийцы,  обитатели
обширных низменностей, наблюдали большинство ночей в году вращающееся над их
головой  звездное небо.  Используя  древнее  культурное наследие,  финикийцы
ходили по морям за пределами видимости берегов.
     Как же лесные  индейцы сумели  всех  их догнать и  перегнать, живя  под
влажной сенью могучих деревьев, где вся видимость подчас ограничивалась тем,
что расчистил топор?  И однако  у  этих индейцев астрономический календарный
год был вычислен  точнее, чем  у испанцев,  которые  их "открыли". Даже  наш
современный  григорианский  календарь   точностью   уступает  тому,  которым
пользовались майя на берегу  Мексиканского залива до прихода Колумба. По  их
подсчетам, длина астрономического года составляла  365,2420 суток,  что дает
отставание на одни сутки за пять  тысяч лет. Наш календарь определяет  длину
года в  365,2425 суток, ошибка  за  пять тысяч  лет  достигает плюс полутора
суток. Вычислить  все это было  не так-то легко.  Тем не  менее майя в своих
подсчетах были на 8,64 секунды ближе к истине,  чем наш календарь. Их соседи
и предшественники, захоронившие своего солнечного короля в осмотренной  нами
пирамиде в Паленке,  выбили  на  камне надпись о том, что  81 месяц составит
2392  дня, получается  месяц длиной в  29,53086  дней,  ошибка  всего  в  24
секунды.
     Майя восприняли основы  астрономических знаний  от приморских ольмеков,
которые  еще  до  нашей эры  высекали точные  даты  на  своих  замечательных
каменных  сооружениях.  Европа  тогда  совсем  не  имела летосчисления.  Наш
календарь  ведет счет от 1 января года, к которому отнесено рождение Христа.
Мусульманский  календарь начинается с года, когда Мухаммед бежал из  Мекки в
Медину -  это будет 622 год нашей эры.  Летосчисление буддистов начинается с
рождения Будды, то  есть с 563 года до  нашей эры. Отправная точка  древнего
календаря майя  приходится  на  12 августа  3113  года  до  нашей  эры.  Чем
знаменательна эта  дата? Этого никто не знает. Одни считают,  что  она взята
случайно, лишь  бы  с чего-то начать, другие полагают, что индейцы связывали
ее  с определенным расположением  небесных светил, наблюдавшимся задолго  до
расцвета культуры в Америке.
     В  Египте  между  3200  и  3100 годами  до  нашей эры - время,  которым
начинается  календарь  майя,   -  возникла  первая  династия  фараонов,  но,
насколько мы знаем, на американской стороне океана тогда еще не было никаких
цивилизаций. Если индейцы пришли  в Мексику не меньше 15 тысяч лет назад, но
только за несколько столетий до нашей эры  создали  удивительную  ольмекскую
цивилизацию,  почему их календарь начинается  с  даты, которая  совпадает  с
временем  возникновения  древнейших известных  цивилизаций  земного  шара  в
Месопотамии, Египте, на Крите?
     Как могло  получиться, что майя унаследовали  точнейший календарь, если
отправная дата взята наугад, да притом относится к поре, когда их предки еще
были  варварами  и  даже   ольмеки,   насколько  нам   известно,   не   вели
астрономических  наблюдений?  Мы   этого   не  знаем,   знаем   только,  что
летосчисление майя начинается 4 Ахау 2  Кумху, а это и  есть 12 августа 3113
года до  нашей эры.  Еще мы  знаем, что у равнинных  майя и их  сородичей  -
ацтеков мексиканского нагорья, были  устные и письменные предания о том, что
цивилизация пришла  в Мексику после того, как на берегу Мексиканского залива
высадился  белый  бородатый человек,  потомок Солнца,  которого сопровождала
свита  из ученых, астрономов, зодчих, жрецов и музыкантов. Майя называли его
Кукулькан, ацтеки - Кецалькоатль, и то и другое означает "Крылатый Змей".
     Мы не  знаем, кто  придумал это  диковинное имя. Крылатый  змей, подчас
огромных размеров, изображен в гробницах некоторых  фараонов и  в египетских
папирусах.  Помесь  птицы и  змеи  -  божественный  символ  по  обе  стороны
Атлантики.  Хищная птица, змея и кошка  были  символами  солнечного короля в
Месопотамии, Египте, Мексике  и Перу. Именно в этих  странах венец и царские
регалии  украшались  частичными (голова) или полными изображениями названных
животных. Не  менее важную роль в Месопотамии и Египте играли птицечеловеки,
которыми  окружены символические фигуры  солнечного  короля и бога Солнца, и
этих же птицечеловеков мы видим в Мексике, не говоря уже о Перу,  где, как и
в  Египте,  в  свите царя, выходящего  в  плавание  на серповидной камышовой
лодке, сплошь и рядом показаны люди с птичьей головой. Из Перу птицечеловеки
добрались  до острова  Пасхи,  где  их  тоже изображали вместе  с камышовыми
лодками.
     Однако не  эти фантастические фигуры  принесли  культуру в  тропическую
Америку;  майя,  ацтеки  и  инки  приписывают эту честь  обыкновенным людям,
которых только усы, борода и  белая кожа отличали от  большинства  индейцев.
Они не летали, а  шли  в плащах  и сандалиях через дебри с посохом в  руке и
учили  коренных  жителей  писать,  строить,  ткать   и  поклоняться  Солнцу.
Древнейшие историки  Америки рассказывают, как эти люди высадились на берегу
Мексиканского  залива,  как поднялись  на нагорье  ацтеков  и спустились  на
лесистый полуостров майя,  как двигались дальше на юг через тропические леса
Средней Америки. И  то же  рассказывают  индейцы  по всей империи инков - от
Эквадора  до Перу  и  Боливии:  культуру сюда принесли белые бородатые люди,
прибывшие    на     камышовых    лодках.     Предводительствуемые    королем
Кон-Тики-Виракоча,  они  сперва  обосновались на  острове  Солнца,  на озере
Титикака,  потом оттуда  подошли на лодках к южному  берегу,  где  воздвигли
солнечную  пирамиду, мегалитические стены и антропоморфные монолиты, которые
по  сей день  можно  увидеть  среди  развалин Тиауанако. Напор  воинственных
племен вынудил в конце концов пришельцев отступить на север - через Куско до
порта  Манта, расположенного там,  где линия  экватора сечет Эквадор,  после
чего  они  ушли  на  запад,  в  Тихий  океан, исчезли, как "морская  пена" -
"виракоча";  это слово  потом  стало  прозвищем  испанских мореплавателей  и
других белых.
     Разумеется, не  обязательно считать эти легенды достоверными, но  тогда
еще более удивительно,  что безбородым  черноволосым индейцам вдруг пришло в
голову ваять, рисовать и описывать бородатых людей с белой кожей и  светлыми
волосами  - их мы  видим изображенными в египетских гробницах  и в трудах по
истории   Марокко   и   Канарских  островов.  Мы  признаем   непревзойденное
каменотесное искусство индейцев и глубину  их  астрономических познаний, ибо
от фактов  никуда  не уйдешь,  но  отвергаем их устные предания,  во-первых,
потому, что  в  них есть чуждая  нам религия, во-вторых, потому,  что  верим
только  писаному  слову. Мы  забываем,  что у народов  древних  мексиканских
культур  было свое письмо,  они писали на  бумаге, дереве,  глине и камне  и
иллюстрировали свои иероглифические тексты реалистичными картинками.
     Ольмеки, которые до нашей эры воздвигли памятники с  высеченными на них
датами, приложили буквально нечеловеческие усилия, чтобы оставить  потомству
исполинские  каменные  изображения  людей двух  совершенно  различных типов.
Несмотря  на предельную  реалистичность  этих  мастерских  портретов,  вы не
узнаете в них  ни один  из ныне существующих индейских типов.  Один -  явный
негроид:  круглое  лицо,  толстые-претолстые  губы  и  широкий, приплюснутый
короткий нос. Этот тип  принято называть "бэбифэйс" (младенческое лицо). Для
второго типа характерен чеканный профиль, нос  изогнутый  с высокой спинкой,
рот маленький, губы тонкие, часто показаны усы и бородка или длинная борода.
Его  археологи  шутя  окрестили "дядя  Сэм".  У "дяди  Сэма"  обычно богатый
головной убор, длинный плащ, пояс и  сандалии. Семитское лицо, в руках посох
странника  - таким изображали всюду  (начиная с области ольмеков на севере),
где отмечены легенды о белых людях, этот  тип, на  который  иные современные
религиозные секты охотно ссылаются, толкуя о  "пропавших коленах Израиля"  и
"священной" "Книге Мормона".
     К   северу   от   озера  Титикака  в   Перу   испанцы   приняли  статую
Кон-Тики-Виракоча  с   20-сантиметровой  бородой  за  Святого  Варфоломея  и
учредили монашеский орден в его честь, но потом ошибка выяснилась и изваяние
было разбито вдребезги.
     "Дядя Сэм" изображался как миролюбивый странник.
     Негроидному типу ольмеки  придавали воинственные и  примитивные  черты,
часто  изображали  его скорченным  горбуном,  исполняющим  гротескный танец.
Известны также  огромные, весом до двадцати пяти тонн, шарообразные каменные
головы, которые лежали прямо на земле.
     Так кто же они, "дядя Сэм" и его спутник "бэбифейс"? Кого из  них можно
считать  ольмеком? Никого. Ольмек - название, придуманное в  наше  время как
раз потому, что мы ровным счетом ничего не знаем о том, кем они были.
     Ольмеки умели писать. У них научились письму ацтеки и майя, правда, они
употребляли  совсем  другие  иероглифы, так  что один мексиканский  народ не
понимал  письмо  другого.  Научиться  писать легко,  изобрести  письменность
трудно. Трудно додуматься до того, что слово можно выразить немым символом и
закрепить  во  времени. А уж потом несложно изобретать  новые знаки - буквы,
руны, клинопись или иероглифы.
     В Средиземноморье народы перенимали друг  у  друга  изобретение письма.
Может  быть,  ольмеки  на берегу  Мексиканского залива сами,  без  чьей-либо
помощи придумали письмо?
     Так  полагают  ученые,  подчеркивая что ольмекские знаки не  похожи  на
египетские  и  шумерские.  Но  вправе  ли  мы  требовать,  чтобы  в  Мексике
сохранились  неизменными  письмена  Старого  Света,  если  те же  египтяне и
финикийцы,  чья  культура  была так тесно связана, пользовались  письменами,
совершенно непонятными для  другой стороны? Или взять Шумер. Его клинопись в
корне отлична от египетской иероглифики, однако же нам известно, что эти две
культуры тысячи лет были связаны между собой.
     Вряд ли можно утверждать, что изобретение бумаги непременно  следует за
изобретением письменности. Тем не менее древние жители Мексики делали бумагу
для  письма.  Не  из измельченной  древесной  массы, как  мы, а так  же, как
древние египтяне и финикийцы изготовляли папирус. Они молотили, вымачивали и
очищали от  клетчатки камыш и  другие волокнистые растения, затем  уложенные
крест-накрест   в   несколько   слоев   влажные  волокна   отбивали  особыми
колотушками, так что они спрессовывались. Изготовить таким способом бумагу -
дело  настолько  сложное,  что  в  наше  время  Институт  папируса  в  Каире
экспериментировал  много  лет,  и  только  недавно  Гасану  Раджабу  удалось
воспроизвести  древний   производственный  процесс.  А   индейцы  Мексики  в
совершенстве  овладели этим  искусством до прихода испанцев и  делали книги,
подобно  древним финикийцам. Эти книги  - испанцы  называли  их кодексами  -
состояли не из разрезных, как в Европе, а из складных  листов,  и вся  книга
растягивалась в сплошную широкую ленту, как папирусы Египта. И как в Египте,
текст был написан иероглифами и щедро иллюстрирован раскрашенными рисунками.
В книгах речь шла, в частности, о бородатых людях.
     Тысячи племен на севере и на юге жили в каменном веке вплоть до прихода
европейцев; в  отличие от них индейцы лесов  и пустынь  от Мексики  до  Перу
принялись с целеустремленностью людей, знающих металлы, искать месторождения
золота, серебра, меди и олова. Они сплавляли олово и медь и ковали бронзовые
орудия, в точности как народы древних культур  по другую сторону  Атлантики.
От Мексики на юг вплоть до Перу ювелиры делали филигранные изделия из золота
и серебра, часто с драгоценными камнями:  броши, булавки, кольца, бубенчики,
не уступая самым лучшим мастерам Старого Света. Это искусство их и погубило,
ведь  несметные   сокровища   Мексики,   Месоамерики   и   Перу  притягивали
последовавших за Колумбом конкистадоров куда сильнее, чем  нехитрые каменные
и костяные изделия индейских племен остальной Америки, интересные только для
современных этнографов.
     Те  самые  индейцы, которые  неожиданно  принялись  обтесывать  камень,
делать  сырцовый кирпич, добывать металлы, изготовлять  бумагу, проникать  в
тайны календаря и записывать родовые предания, -  они же придумали в Мексике
и  Перу  скрестить  два  диких  вида  хлопчатника  и   вывели  искусственную
разновидность  с  таким  длинным  волокном,  что  ее  стоило  выращивать  на
плантациях.  Наладив производство  хлопчатника, они  начали сучить и  прясть
волокно, как это делалось в Старом Свете, а изготовив достаточное количество
нити и окрасив  ее  прочной  краской, собрали горизонтальные  и вертикальные
ткацкие станки тех самых типов, какие в древности  применялись во внутреннем
Средиземноморье,  и  принялись  ткать  узорные  ткани,  тонкостью  петель  и
изяществом превосходящие подчас все, что знал остальной мир.
     До того как в Старом  Свете изобрели гончарство, будущие творцы древних
культур Северной  Африки  выращивали бутылочные тыквы, которые они  вычищали
изнутри и сушили над огнем, так что получались сосуды для воды. Это растение
приобрело такую роль, что его по сей  день используют точно так же строители
папирусных лодок от Эфиопии  до Чада. Каким-то образом  африканское растение
стало достоянием  Мексики и  Перу, где нашло такое же применение и к приходу
испанцев  стало одной  из  основных сельскохозяйственных  культур.  А  ведь,
казалось бы, тыкву должны были по дороге прикончить акулы  и черви, если она
сама плыла по течению через Атлантику, или  во всяком случае она  сгнила  бы
раньше, чем индейцы подобрали бы ее  на берегу и  смекнули, что из нее можно
сделать. Так что скорее всего ее привезли на лодках.
     Но хлопководы Америки не только обзавелись этим  важным растением,  они
развили  гончарство по  образцу  древнего  Средиземноморья. Находили  нужную
глину,  смешивали ее  с  песком  в необходимой  пропорции,  месили,  а затем
формовали, окрашивали и обжигали сосуды. Делали кувшины, горшки, блюда, вазы
с подставкой и без нее, чайники, пряслица, свистульки и фигурки, которые и в
целом,  и в частностях  сходны с  изделиями  древних Гончаров  Месопотамии и
Египта.  Даже  такие  своеобразные вещи,  как  тонкостенный  кувшин  в  виде
четвероногого животного  с носиком на  спине, для  которого нужно изготовить
разборную  форму,  делались  по  обе  стороны  океана.  А  также  плоские  и
цилиндрические   матрицы  для   набивки   и   украшения  тканей.  Но   всего
удивительнее,  пожалуй,  то,  что  керамические  собачки на колесиках  вроде
современных игрушек находят как в ольмекских погребениях первого тысячелетия
до  нашей  эры,  так и  в  древних  месопотамских  могилах.  Это  тем  более
примечательно, что до того, как была открыта эта параллель, одним из главных
аргументов  изоляционизма  было отсутствие колеса в Америке  до  Колумба. Но
теперь  мы знаем,  что колесо  было  известно  во всяком  случае основателям
древнейшей  из мексиканских культур. Не будь игрушки  с колесами  сделаны из
долговечной керамики, мы  бы и этого не  знали. В лесах  Мексики  обнаружены
мощеные  дороги  доколумбовой  эпохи,  пригодные для  колесного  транспорта.
Железа здесь не использовали,  из глины прочного колеса не сделаешь, поэтому
ольмеки  могли пользоваться  для повозок  только деревянными колесами.  А от
ольмекской эпохи до  наших дней  вообще не дошло никаких  изделий из дерева,
оно слишком быстро разрушается.
     Допустив,  что колесо все-таки применялось в  Америке,  можно спросить,
почему же  оно потом исчезло.  Скажем, потому, что  мексиканские  леса  с их
влажной  почвой, при полном отсутствии коней и  ослов, не благоприятствовали
колесному транспорту, и он постепенно сошел на нет.
     Понятно, на лодках из папируса вряд ли  можно было доставить  в Америку
лошадей. Другое дело  -  собаки. Собака исстари  была спутником  человека  в
Средиземноморье, она сопровождала  его почти во всех странствиях. У ольмеков
были  собаки, это видно по глиняным игрушкам. Майя,  ацтеки и  инки  держали
собак, об этом говорит  их искусство, это же засвидетельствовано  в записках
испанских  путешественников. В доинкском Перу собак мумифицировали и клали в
могилы вместе с их  владельцами. В этих областях имелись по меньшей мере две
породы. Ни  одна  из  них  не  может  быть привязана  к  какому-либо  дикому
американскому предку,  и  обе  они  совсем  не похожи на эскимосскую собаку,
пришедшую  с  индейцами  из Сибири.  Зато  мы видим  несомненное сходство  с
собаками древнего Египта, где обычай делать мумии собак и птиц был  не менее
распространен, чем в Перу.
     Влажного лесного климата  никакая мумия не  выдержит, но мы  знаем, что
народы древних культур Америки бальзамировали останки знатных лиц для вечной
жизни, ведь сотни  тщательно  препарированных  мумий сохранились  в  могилах
пустынной  зоны  Перу.  Погребальный  инвентарь   говорит  о  высоком  ранге
покойников. У одних  перуанских  мумий волосы жесткие  и черные, у других  -
рыжие, даже белокурые, мягкие и волнистые, причем они не только волосами, но
и ростом разительно отличаются  от  современных  индейцев Перу  -  одного из
самых малорослых  народов  в  мире. Способ  изготовления  доинкских  мумий -
внутренности удалены, полости набиты  хлопком и зашиты, кожа натерта особыми
составами,  тело   обмотано   бинтами,   лицо   закрыто  маской  -  отвечает
традиционному рецепту, в основных чертах известному по Египту.
     У   долговязого  правителя,  покоящегося  со  своими  украшениями   под
пятитонной крышкой каменного саркофага в пирамиде Пале