ки, и мастерство  их ничуть не уступало
лучшим  произведениям  классических  культур  Старого  Света.  А  золотые  и
серебряные  изделия  здешних ювелиров технически  и эстетически  стояли  так
высоко,  что испанские "открыватели", потеряв от  радости  голову  и совесть
вместе с ней, схватились за меч...
     Над крышами домов из  сырцового кирпича  высились  огромные ступенчатые
пирамиды,  храмы, могучие изваяния  священных  правителей;  мощеные  дороги,
хитроумные акведуки и мосты изменили лицо края. Нескончаемые земледельческие
террасы  с  искусственным  орошением  давали  обильный  урожай  корнеплодов,
местных злаков, овощей, фруктов, лекарственных и других культурных растений.
Даже  хлопчатник  был  окультурен селекционерами и возделывался  на  больших
площадях.  Местные  жители  пряли шерсть и  хлопок,  красили пряжу и  делали
ткани, нередко превосходившие качеством лучшие ткани Европы.
     Так  кто  же  кого  открыл?  Те, кто  стояли  на  суше  и  смотрели  на
приближающиеся  суда,  или  те, кто, стоя  на палубе, разглядывали  людей на
берегу?  Священный  правитель  слышал от  своих дедов, что  он происходит от
Солнца через белых бородатых людей, которые явились на паланкинах
     с  зонтом и  опахалом. Музыканты правителя играли  на флейтах и трубах,
били в барабаны, звенели серебряными колокольчиками. Его сопровождала личная
охрана  и  многотысячная  регулярная армия;  разведчики обнаружили горсточку
испанцев, которые сошли  с кораблей  на  сушу и  двинулись внутрь  страны, к
столице.
     С могущественным царством  ацтеков в  Мексике  произошло  то же, что  с
огромной  империей  инков  в  Южной  Америке.  Горстка  бородатых, белокожих
испанцев  захватила   обширные  государства,  что  называется,  без  единого
выстрела.  И  все потому,  что  ученые  и  жрецы в  этих  странах  сохранили
иероглифические записи и религиозные предания: будто бы белые бородатые люди
принесли их предкам  блага культуры, а  потом ушли дальше, в чужие  края, но
обещали вернуться назад[3].
     Сами индейцы  были безбородые,  как и  все люди с  желтовато-коричневой
кожей, проникшие на материк  с  севера.  А испанцы, которых они "открыли"  у
себя  на  берегу,  были  белокожие  и  бородатые, как и все культурные герои
местных  преданий,  и  могущественнейшие  самодержцы  того  времени от  души
приветствовали их "возвращение" в Мексику и Перу.
     Но недолго длилось знакомство остального мира  с великими цивилизациями
Нового Света, от  империй ацтеков и майя на  севере до царства инков на юге,
которые протянулись, словно бусины на нитке, не выходя за тропики в те части
Америки,  где  в  наше  время  особенно  наглядно  проявились  инициатива  и
трудолюбие  человека.  Занавес,  поднятый  Христофором  Колумбом, был  очень
быстро опущен теми,  кто последовал за ним. Всего несколько десятилетий -  и
полнокровные   государства   с  замечательной   культурой   рухнули.  Частью
уничтоженные,  частью воспринявшие  другие элементы, они обрели новые формы,
причем  мы,  европейцы,  охотно  приписываем  себе  заслугу  создания  всего
позитивного,  что  принято  связывать с культурой, а  какие-то  экзотические
минусы относим к  наследию доколумбовой поры.  И все потому, что  алчные  до
золота  конкистадоры, преступно прячась за  крест, сумели  задернуть занавес
раньше, чем  кто-либо успел как следует  уразуметь, что они  нашли на другом
конце земного шара.
     Так что же происходило  в Мексике  и Перу  до того, как Колумб явился в
Америку? Можно  ли  считать  первобытного  человека  из  арктической  тундры
единоличным зачинателем всего  того,  что  обнаружили испанцы?  Или  имелись
другие пути в Древнюю Америку? Может быть, и в Америке, как всюду на  земном
шаре,  еще до  Колумба  происходило смешение  племен?  Может  быть,  потомки
переселенцев  из  Арктической   Азии  встречали  мореплавателей  на   берегу
Мексиканского  залива в те далекие  времена, когда цивилизация  из  Африки и
Малой Азии распространилась на берега варварской Европы?
     Вот в чем вопрос. А ответ? Нет. Конечно, нет.  Пожалуй, нет. Пожалуй...
Жесткая веревка терла мне спину,  и я сел. Пожалуй. Проклятый  вопрос. Я лег
удобнее. И  не  видно  решения, сколько ни  ломай  голову. Мысли вращались в
замкнутом  кругу.  Если  древние  цивилизации  Америки  всецело  сложились в
Мексике  или  Перу, естественно  ждать,  что археологи  обнаружат  следы  их
постепенного развития.  Но в  каком бы из исторических центров  Мексики  или
Перу  ни  производили  раскопки,  они показывают, что цивилизация явилась  в
сложившемся виде, а уже  дальше  развивался тот  или иной  местный  вариант.
Завязки обнаружить пока не удается. Казалось бы, все ясно: импорт. Заморское
влияние. Но ведь великие культуры расцвели в Новом Свете  за несколько веков
до нашей эры, если верны нынешние теории, а к атому времени прошло около 2-х
тысяч лет, как перестала существовать соответствующая культура в Египте.
     Так  зачем же строить  папирусную  лодку?  Мысли полетели дальше. Через
Америку в Тихий океан.  Там  я чувствовал  себя более уверенно.  Сколько лет
отдано исследованиям  и полевым  работам в этой области. В  Египет я впервые
прибыл  простым туристом четыре года назад и увидел в Долине царей настенные
изображения папирусных лодок. Лодки показались мне знакомыми. Примерно такие
же рисовали  на своих кувшинах строители пирамид Северного  Перу  во времена
расцвета  их  культуры, задолго  до заселения  Полинезии.  У  самых  больших
перуанских камышовых лодок  на этих  изображениях двойная палуба.  На нижней
палубе - множество кувшинов с водой и прочий груз, а также маленькие фигурки
людей;  на  верхней  палубе  обычно  стоит  земной  наместник  бога  Солнца,
священный правитель.  Его огромную фигуру окружают  люди с  птичьей головой,
которые нередко тянут  за  веревки,  ускоряя  движение ладьи.  На папирусных
лодках,   изображенных   на   стенах   египетских   гробниц,   тоже  показан
сверхъестественного роста земной наместник бога Солнца, священный  правитель
- фараон, его тоже окружают маленькие  фигурки, и  мифические  птицечеловеки
тянут за веревки.
     Похоже, что есть какая-то необъяснимая связь между камышовыми лодками и
людьми с птичьей головой. Ведь и в Тихом  океане, на макушке самого высокого
вулкана  острова   Пасхи,  в   древнем   ритуальном  селении   с   солнечной
обсерваторией главный мотив рельефов и фресок - неразлучное трио: маска бога
Солнца,  камышовые лодки под  парусами  и птицечеловеки. Остров Пасхи, Перу,
Египет. Можно ли представить себе более обособленные друг от друга районы? И
можно ли сыскать лучшее  доказательство того, что  люди в  совершенно разных
местах независимо друг от друга изобретают одно и то же? Вот только странно,
что исконные  жители Пасхи называли солнце "ра". И это не случайность,  ведь
на других островах Полинезии  солнце  тоже называлось "pa". "Pa" - ив Египте
так именовалось солнце. Трудно  найти в религии древних египтян более важное
слово: "Pa" - солнце, солнечный бог,  прародитель фараонов. Это он плавал на
папирусной лодке, окруженный птицечеловеками.  И на острове Пасхи, и в Перу,
и  в  Древнем  Египте  воздвигали  в честь  земных  наместников  бога Солнца
монолитные изваяния ростом с дом. А также высекали каменные плиты  величиной
с  железнодорожный  вагон и  сооружали  ступенчатые  пирамиды,  согласуя  их
положение  с  движением  солнца по небу. Тоже в честь "Ра", которого во всех
этих трех местах почитали  как прародителя. Что это -  случайность, или  тут
кроется какая-то взаимосвязь?
     Сто  лет назад, когда  паруса гордо  реяли  над  морями, считалось, что
никакие  дали не  останавливали  древних  в  их  странствиях: ведь сумели же
Магеллан,  капитан Кук  и  многие  другие,  пользуясь  только  силой  ветра,
обогнуть земной шар. Но мы изобрели винт и реактивный двигатель, для каждого
нового поколения наша планета  становилась  все меньше и меньше, и  возникло
представление,  что прежде, чем дальше от наших дней, тем больше мир  должен
был казаться людям, а до Колумба и вовсе мыслился необъятным и непроходимым.
     На  всякого,  кто учился в школе, производит магическое действие дата -
1492  год. Год, когда Колумб достиг Америки. И  когда земля  стала  круглой.
Раньше ее  мыслили  плоской,  и  океан был плоским,  поэтому  все,  влекомое
ветрами и течениями, неизбежно должно было свалиться с края в бездну. Вернее
говоря,  земля  и  до Колумба была круглой, но не совсем, а  вроде половинки
яйца.  Так  или иначе, если уплыть  достаточно  далеко  в океан,  все  равно
упадешь с края земли.
     До  1492  года  ни  одна  камышинка  не  могла проплыть  над бездной  в
неведомую даль. После того как Колумб сделал нашу  планету шаром, с  нее уже
ничто  не  сваливалось.  Теперь  все  уплывающее  в  Атлантику  прибивало  к
возникшим из  морской пучины новым берегам. К тем  же островам, куда прибило
Колумба, или к тропическому побережью сразу за ними. Колумб стал своего рода
Святым Петром,  открывшим  ворота в Новый Свет.  За  ним  последовали тысячи
каравелл и  других  парусных суденышек.  А  в  XX  веке любители приключений
гуртом пересекают Атлантический океан на шлюпках, надувных  лодках, амфибиях
и байдарках.
     Патент покорителя Атлантики выдан Колумбу. До него в Америку можно было
попасть лишь  пешком  - в мокасинах  или без них  - вдоль заснеженной кромки
льда из пустынных дебрей  Сибири  через  морозную Арктику. Здесь, на севере,
нельзя  было сажать  хлопок и  строить кирпичные  дома, на этот счет никаких
разногласий  нет.  Но  как те же  люди,  достигнув сонных тропиков, надумали
разводить хлопчатник, дающий волокно для пряжи и  тканей? И как они в жарком
климате  надумали  мешать глину с  соломой и  лепить  кирпичи, чтобы строить
настоящие дома? Здесь кончается согласие.  Здесь начинается спор между теми,
кто искал ответа на эти вопросы.
     Одним  из  последних,  кто запросто  отправлял  древних в  кругосветные
плавания, был англичанин Перси  Смит.  В культурах Мексики и Перу он находил
столько  общих   с  культурой   Древнего  Египта   специфических  черт,  что
предполагал контакты через океан. А обнаружив те же  удивительные совпадения
на  Пасхе  и  ближайших  к  Перу островах, он взял линейку и  атлас  мира  и
соединил прямой линией Египет через Красное море, Индийский и Тихий океаны с
Полинезией  и  Южной Америкой.  Вот  как солнцепоклонники пришли  в Америку,
написал он. Через остров Пасхи.
     Другие  ставили перед собой глобус и качали головой. На круглом глобусе
видно,  что  Тихий океан охватывает почти половину окружности земли, занимая
чуть не целое  полушарие. Проплыв  на восток 4 тысячи километров, египетские
мореплаватели  подошли  бы  к Индии. И от острова Пасхи  их бы еще  отделяла
ровно половина земной окружности. А  южноамериканские мореплаватели, отчалив
от берегов империи инков и пройдя на запад 4 тысячи километров, уже достигли
бы острова Пасхи. На плоту "Кон-Тики",  построенном по инкскому  образцу, мы
прошли от Перу  на запад  8 тысяч километров  и на полпути пересекли долготу
Пасхи.
     Остров  Пасхи...  Самый уединенный обитаемый остров  в  мире. Ближайшая
страна - Перу, а не Египет. Остров Пасхи... Осаждаемый волнами ком застывшей
лавы, где около тысячи заброшенных изваяний молча созерцали небо, когда люди
нашей расы наконец  проникли в эту область и  "открыли"  остров в 1722 году.
Островом Пасхи  назвали мы его потому, что впервые увидели его в день пасхи.
"Пуп Вселенной" назвали его полинезийцы, когда  пришли сюда на  долбленках и
обнаружили,  что остров уже заселен еще более древними мореплавателями. Теми
самыми, которые высекли на груди своих каменных  истуканов большие камышовые
лодки с мачтами  и  парусами.  Теми самыми, чьи  серповидные лодки из камыша
изображены в древнейшем культовом селении острова Пасхи, где скалы расписаны
солнечными  символами  и  фигурками птицечеловеков,  где  наблюдали  "ра"  и
поклонялись Солнцу, где  жители собирались на  ритуал  птицечеловека,  когда
смельчаки выходили  в  море на маленьких камышовых  лодках. Пока европейцы в
1868 году не ввели свое христианство, положив конец тысячелетнему обычаю.
     Камышовые лодки острова  Пасхи. Мысли перестали метаться.  Все стало на
свои места.  На этом острове  родился мой интерес к камышовым  лодкам. Может
быть, именно здесь кончилась их история. Но для меня здесь все началось.
     Впервые я увидел камышовые лодки задолго до того, как попал на Пасху. Я
ходил  на них, когда  изучал  других каменных  исполинов,  покинутых  своими
созидателями на горном плато вокруг озера Титикака в Андах. Меня поразила их
грузоподъемность, ведь на таких  лодках некогда перевозили многотонные глыбы
в древний город Тиауанако. Но тогда я воспринял эту своеобразную конструкцию
скорее  как курьез. Как и все,  кто  читал про  империю  инков, я знал,  что
камышовые  лодки озера  Титикака -  всего лишь  рудимент доколумбовых лодок,
которыми  пользовались на всем побережье Перу, когда испанцы пришли на Тихий
океан.  Они применялись  тогда  и  дальше на  север,  вплоть  до  Мексики  и
Калифорнии. Самые маленькие лодки, напоминавшие слоновый бивень, выдерживали
только одного  человека, он плыл  на них,  лежа  по пояс  в  воде. На  самых
больших, о которых пишут испанцы, была команда до двенадцати человек, а если
несколько  лодок связывали вместе,  на них  можно  было  перевозить  по морю
лошадей и рогатый скот[4]. Я знал  также,  что камышовая лодка  в
Перу так же стара, как бальсовый плот, больше того, она была известна уже во
времена  древнейшей  доинкской культуры: камышовые лодки в  море  -  обычный
мотив в искусстве строителей первых  пирамид на севере Перу, мастеров народа
мочика.
     Когда я задумал строить "Кон-Тики",  мне  надо было выбирать. В древней
империи  инков знали  морские суда трех родов.  Бальсовые  плоты  из бревен,
обычно  срубленных  в  Эквадоре,  камышовые лодки  из снопов камыша  тотора,
растущего  дико  по берегам горных озер  и выращиваемого на орошаемых землях
засушливого  побережья, наконец,  понтоны -  два связанных плугом бурдюка из
тюленьих шкур.
     Бурдюки через  несколько дней  теряли плавучесть, индейцам  приходилось
снова  их  надувать,  плавая  рядом  в  воде.  Меня такой  способ ничуть  не
прельщал. Камышовая лодка тоже не внушала мне особого доверия. Камыш, солома
-  это  нечто  хрупкое, слабое;  одно дело,  когда  в безвыходном  положении
хватаешься за фигуральную соломину, но взаправду выходить на соломе в море -
слуга покорный. Так я  рассуждал тогда. И все были со мной согласны. Если уж
плыть,  то на бальсовом плоту,  крепкой платформе из  легких  бревен. Так  и
вышло. Бальсовый плот прошел испытание и обнаружил поразительные  мореходные
качества. А камышовая лодка была отвергнута и забыта. На время.


Глава 2
     Почему камышовая лодка?
     Остров Пасхи и Перу

     Это было  на  острове Пасхи в  1955  году.  Восточный берег.  Под рокот
прибоя  четыре брата, четыре старика с кожей, похожей на сморщенный табачный
лист,  мелкими  шажками  вбежали в бурлящую воду, неся  маленькое суденышко,
формой, близкое к банану. Солнце рассыпало блики на синих волнах, позолотило
лодчонку.  Престарелые  крепыши  вытолкнули   лодку  за  вспененную  полосу,
вскочили  на  нее  и, часто-часто  работая  веслами,  рассекли  обрушившийся
гребень. Не успела вырасти новая волна, как они перевалили через нее, словно
на качелях, и  через следующую тоже, и вот уже вышли за прибой. В лодке было
так же сухо, как  до встречи с валами. Вся вода в  ту же  минуту  ушла через
тысячу щелей в днище. Ни  высоких бортов, ни полого корпуса. Толстые связки,
на которых сидели гребцы, образовали  плоскую палубу, только впереди и сзади
лодка-плот, сужаясь, загибалась вверх,  чтобы лучше  справляться  с  волной.
Золотистым лебедем она переваливала через гребни.
     Сто  лет  на острове Пасхи  не спускали  на воду  таких  лодок. Старики
связали ее,  чтобы показать нам, на чем их деды выходили в море ловить рыбу.
Миниатюрная модель  известных по  изображениям огромных судов поры  расцвета
культуры острова Пасхи. И  весьма внушительная, если сравнить  с похожими на
бивень  одноместными  пора,  на  которых  состязались  кандидаты  на  звание
птицечеловека.
     Островитяне  благоговейно  смотрели, как четыре  старых  рыбака  идут в
океан на  лодке,  так  хорошо  всем знакомой  по сказаниям  предков,  лодке,
означающей для здешних людей примерно то же, что для американцев "Мэйфлауэр"
или для нас, северян, ладья викингов.
     Утлое  суденышко   извивалось,  будто   надувной  матрас,   вверх-вниз,
вправо-влево, применяясь  к  волнам и не давая  им намочить команду. И когда
смуглая четверка на золотистой лодке  обогнула мыс, на котором мы в  эти дни
поднимали  первого  из  поверженных  каменных исполинов острова Пасхи, можно
было слышать,  как люди постарше с горящими глазами говорят  о том, что вот,
мол, оживает далекое прошлое острова.
     А для меня ожили суда далекой страны  за горизонтом на востоке... Лодки
острова Пасхи поразительно напоминали лодки озера Титикака, но еще больше  -
серповидные  суда  из  камыша,  реалистически  воспроизведенные  в  керамике
древней культуры мочика  на  Тихоокеанском  побережье  Южной Америки. Волны,
которые разбивались о берег  у наших ног,  шли с той стороны. И ведь  я  сам
пересек  здесь  океан с  востока  на запад, влекомый постоянным круговоротом
воды. Как тут не призадуматься...
     В мертвом  кратере вулкана Рано Рараку шесть человек погрузили в кромку
озерной трясины восьмиметровый стальной бур.  Множество незавершенных статуй
на склонах  вокруг  кратерного  озера  свидетельствовало  о том, что ваятели
неожиданно  прервали  работу. Некоторые истуканы  были почти готовы,  только
спина прочно соединялась с коренной породой. Они лежали с закрытыми глазами,
сложив  руки на  животе, будто их  заколдовала  недобрая фея из  сказки  про
принцессу Шиповничек. Другие  каменные  богатыри были  отделены от  породы и
воздвигнуты стоймя, чтобы ваятели могли обтесать  спину, сделать ее такой же
изящной и гладкой, как остальные части статуи. Так и стоят  они по карнизам,
некоторые  по  подбородок   в  осколочном  материале  из  каменоломен.  Чуть
наклонясь,  сжав  тонкие губы,  они словно  критически поглядывали,  что там
творят на берегу озера шесть гномов из живой плоти.
     Длинное стальное копье дюйм за дюймом  уходило в вязкую кашицу. Десятки
тысяч  лет на  дне  потухшего  вулкана скапливались дождевая вода  и  ил,  и
возникло голубое зеркальное озеро, в котором отражается небо. И кажется, что
белые  пассатные  облака вечной чередой  скользят через кратер  с востока на
запад, исчезая в  зеленых зарослях камыша.  Три кратерных озера в  камышовом
венке  - единственные  источники пресной  воды  на  острове Пасхи. Пасхальцы
добывают в них питьевую воду с тех самых пор, как свели огнем  первичный лес
и превратили весь край в голую степь, после чего ручьи один за другим ушли в
пористую вулканическую породу и пропали.
     Об этом  поведала  кашица, извлеченная  нами  из  озерной  трясины. Бур
заканчивался вращающимся ножом и маленькой полостью, которая захватывала ил,
глину или песок, смотря по тому, из чего состоял очередной пласт. Чем глубже
погружался бур, тем дальше мы проникали в прошлое.
     Кромка трясины была словно книга, лежащая последней страницей вверх,  а
первой  - вниз.  Потом начиналась затвердевшая лава и  вулканический шлак  -
свидетели той поры, когда остров  поднялся со дна океана, извергая пламя. На
эту  безжизненную  подстилку ложилась глина и ил, когда вулкан потух  и края
кратера  начали  разрушаться.  Постепенно  в донных осадках  собиралось  все
больше   цветочной   пыльцы.   Она   герметически   сохранялась,   и  теперь
специалист-палинолог, изучая структуру отложений, может рассказать,  в какой
последовательности на новорожденный остров