ятении воскликнул Хиан.
     - Кто знает наперед свою судьбу, Хиан? Тот  шакал  спасется,  когда  за
ним гонятся охотники, у кого есть нора, чтобы укрыться.
     - Лучше мне быть убитым под ясным небом, чем потерять рассудок  в  этой
тьме, общаясь с мертвецами, - с сомнением ответил Хиан.
     - Нет, Хиан, ты не смеешь  умереть!  Ты  должен  жить  -  ради  меня  и
Египта.
     Нефрет поставила светильник на место и двинулась  к  изножью  гробницы.
Хиан последовал за ней; они остановились друг перед  другом.  Тишина  стояла
такая, что оба слышали биение своих сердец. Казалось, они забыли  вдруг  все
слова, но глаза их говорили на  своем  языке.  Словно  раскачиваемые  ветром
пальмы, они клонились все ближе и ближе друг к другу, и вот она  уже  в  его
объятиях, уста их слились.
     - Любимая, - прошептал Хиан, -  поклянись,  что,  пока  я  жив,  ты  не
пойдешь замуж ни за кого другого, только за меня!
     Нефрет подняла голову с его плеча;  в  ее  прекрасных  глазах  блестели
слезы.
     - И  ты  просишь  меня  в  этом  поклясться,  Хиан?  -  промолвила  она
глубоким, звучным голосом, совсем не похожим на ее прежний голос. -  Значит,
ты не веришь мне, Хиан? Я не прошу у тебя такой клятвы!
     - Это было бы смешно, Нефрет. Станет ли кто искать другую любовь,  если
любит тебя? Зато найдется немало мужчин, что будут домогаться  прекраснейшей
из женщин, да к тому же египетской царицы. Разве и нет уже таких?  Потому  я
и прошу: поклянись, что не изменишь нашей любви.
     - Пусть будет по-твоему. Клянусь Духом, которому поклоняемся  и  ты,  и
я; клянусь Египтом, которым - если Рои предсказывает верно - мы  с  тобой  в
будущем станем править; клянусь  прахом  моего  праотца,  что  спит  в  этой
гробнице, что я пойду замуж только за тебя, Хиан. Пока ты жив, я буду  верна
тебе, а если умрешь, я тут же последую за  тобой,  чтобы  в  подземном  мире
обрести то, что мы потеряли на земле. И если нарушу эту клятву, да  обращусь
я в прах, как тот, что спит здесь, под моею рукой! - С этими словами  Нефрет
коснулась саркофага. - И пусть тогда имя мое будет  стерто  из  череды  имен
египетских царей, и дух мой пойдет в услужение  к  Сету.  Довольно  ли  тебе
этого, о недоверчивый Хиан?
     - Довольно,  более  чем  довольно.  О,  как  мне  благодарить  ту,  что
вдохнула жизнь в мое сердце? Как мне служить той, кого я боготворю?
     Нефрет, ничего не ответив, покачала головой, Хиан же,  выпустив  ее  из
объятий, распростерся перед ней ниц, точно раб, и  взяв  подол  ее  одеяния,
коснулся его губами.
     - Владычица сердца моего и законная царица Египта, я, Хиан,  поклоняюсь
тебе и повинуюсь. Все, что я имею или буду когда-то иметь, кладу я  к  твоим
ногам, признавая твою верховную власть. Знай же, что я,  твой  возлюбленный,
который надеется стать твоим супругом, - смиреннейший из твоих подданных,  и
более никто.
     Нефрет наклонилась и подняла его.
     - Нет, - сказала она с улыбкой, - ты более  велик,  чем  я,  и  женщина
должна служить мужчине, а не мужчина женщине. Мы будем  служить  друг  другу
и, значит, будем равны. Но, Хиан, что скажет твой отец Апепи?
     - Не знаю, - ответил Хиан. - Молю богов лишь  об  одном:  чтобы  он  не
стал между нами.
     - И я молю о том же, Хиан. Эта  ночь  -  ночь  счастья,  такой  еще  не
дарила мне жизнь; но завтра... ах, что ожидает нас завтра?
     - Все в руках божьих, Нефрет. Не будем же ничего бояться.
     - Да, Хиан, только часто путь, на который направляет нас  бог,  крут  и
тяжел; такой путь выпал моему отцу и матери.  Как  и  мы,  они  любили  друг
друга, но  Апепи  лишил  их  жизни...  Пора,  Хиан,  нам  нужно  идти;  увы,
счастливые мгновенья коротки!
     Еще раз они обняли друг друга, и уста их слились в  долгом  поцелуе,  а
затем, взявшись за руки, направились по темному ходу из этой обители  смерти
к залитому лунным светом земному миру.
     Когда они подошли к выходу  из  пирамиды,  Нефрет  остановилась  и  при
свете последнего светильника, ибо, пока  они  шли  по  переходам,  остальные
потухли, научила Хиана, как, надавив на нужный  камень,  который  установлен
так, что может вращаться, вход по желанию - или при  необходимости  -  может
быть накрепко закрыт;  сделать  это  можно  быстро,  при  помощи  гранитного
бруса - как видно, строители спасались так от  любопытных,  когда  сооружали
тайные  усыпальницы  внутри  пирамиды.  Показала  также  Нефрет  и   тяжелый
гранитный заслон, который, вероятно, забыли опустить, а может, те,  кто  нес
фараона к его вечному ложу тысячелетие тому назад,  просто  не  позаботились
об этом.
     - Посмотри, - сказала Нефрет, - если  выбить  каменный  клин,  огромный
заслон упадет, а потому не трогай его, иначе мы навечно останемся  запертыми
в пирамиде Ур, и наши кости будут тлеть рядом с костями Великого Хафра -  ее
создателя. Погляди, вон там, в нише, где, быть может,  когда-то  стоял  жрец
или воин, стороживший вход, сейчас помещаются сосуды с водой,  о  которых  я
говорила, а возле них масло и  светильники,  а  также  тростниковые  фитили,
кремни, чтобы высечь огонь, и другие необходимые вещи.
     Показав все и  убедившись,  что  Хиан  все  понял  и  запомнил,  Нефрет
загасила светильник и поставила его в нишу. Затем  они  осторожно  выбрались
на поверхность, и Нефрет заставила Хиана трижды сдвинуть и  снова  поставить
на место вращающийся камень, пока не убедилась, что  он  совершенно  овладел
этим фокусом. Затем с помощью мраморного  клина,  спрятанного  в  специально
выдолбленной впадине так, что  его  можно  было  мгновенно  извлечь,  Нефрет
закрепила вращающийся камень; теперь непосвященный не смог бы  отличить  его
от остальных  плит,  покрывающих  пирамиду.  Когда  все  было  сделано,  они
спустились вниз как раз  возле  лежащего  на  песке  блока,  метившего,  где
следует начинать подъем к входу. Миновав мощеную  полосу,  которая  окружала
пирамиду, они приблизились к храму почитателей Хафра и, держась в его  тени,
чтобы кто-нибудь из ночных путников не  увидел  их,  попрощались,  прошептав
друг другу нежные слова, и разными тропинками направились к храму Общины.
     Хиан медленно шел по  залитому  лунным  светом  некрополю.  Сердце  его
полнилось радостью, ибо свершилось то, о чем он мечтал. И все же  к  радости
примешивался страх: что принесет завтрашний день? Завтра ему,  послу  Апепи,
вручат письмо, в котором Нефрет ответит его отцу на  предложение  сочетаться
браком. Теперь Хиан твердо знал, каков будет  ответ,  но  вот  как  поступит
Апепи, когда он вручит  ему  этот  ответ,  Хиан  не  знал.  Одна  лишь  была
надежда - быть может, в интересах династии Апепи удовлетворится тем, что  на
этой царице без трона женится если не он сам,  так  хотя  бы  его  наследник
Хиан. Увидь Апепи Нефрет воочию, наверняка все  обернулось  бы  иначе;  Хиан
хорошо знал отца: он сам пожелал бы завладеть такой красавицей.  К  счастью,
отец не видел ее, и поэтому ему, быть может, безразлично,  за  кого  из  них
двоих она выйдет, лишь бы завладеть таким образом всем Египтом.
     Однако Хиан сомневался, что события сложатся столь  благополучно.  Если
отец через своих лазутчиков или как-то иначе узнает, что его  сын  обручился
с той, кого он домогается сам, он решит, что сын - он  же  его  посланник  -
предал его, что в каком-то смысле правда. Повернись дело так,  Апепи  придет
в страшную ярость.  Человек  жестокосердный  и  злобный,  он  будет  жаждать
мести. Скорее всего, он решит предать  смерти  изменника,  а  если  и  после
этого Нефрет откажется выйти за него, постарается лишить жизни  и  ее  тоже.
Ибо она - законная царица Египта; может  ли  он,  пока  она  жива,  спокойно
восседать на похищенном троне?
     Идя при свете луны меж гробниц, Хиан чувствовал:  смерть  подкралась  к
нему совсем близко. Мрачные видения маячили у него перед глазами.  Он  почти
отчетливо видел  серую  фигуру,  закутанную  в  длинный  плащ  с  капюшоном,
медленно двигавшуюся впереди; вот ее тень, отбрасываемая в лунном  свете  на
песок, приобрела очертания Осириса в его ниспадающих покрывалах  -  да,  это
Осирис, бог смерти! Но Осирис - он же и бог  воскресения,  он  и  властитель
вечной жизни! Если они с Нефрет и вправду обречены смерти,  так  пусть  хоть
за роковой чертой ждут их радость и мир на тысячелетия!
     Так учит Рои, и в это верит он сам, Хиан. И все же, ведь только что  он
целовал губы свой возлюбленной, теплые человеческие губы, и ее нежные  слова
еще звучат в его ушах! Хиан содрогнулся от овладевших им печальных,  мрачных
мыслей. Кто может предсказать  с  уверенностью,  что  лежит  по  ту  сторону
земной жизни? О, кто это знает, кто это испытал?
     Хиан приблизился к потайному ходу, ведущему в храм Сфинкса.  Неожиданно
из-под сводов  показалась  гигантская  фигура  Ру,  который  с  любопытством
воззрился на него.
     - Ты так поздно гулял, господин! Уж не гонялся ли ты за Духом пирамид?
     - За кем же мне еще гоняться, Ру?
     - И ты нашел ее, господин, и увидел  ее  лицо,  которое,  как  говорят,
прекрасно?
     - Да, Ру, я нашел ее и видел ее лицо. Это правда - она прекрасна.
     - И ты потерял разум, господин? Ведь говорят, все, кому она  улыбнется,
впадают в безумие.
     - Да, Ру, я сошел с ума от любви!
     - И готов жизнью заплатить  за  ее  поцелуй  и  последовать  за  ней  в
преисподнюю?
     - Если понадобится, готов, Ру.
     Глядя на песок под ногами,  великан  о  чем-то  размышлял.  Наконец  он
поднял голову и произнес:
     - Я всего лишь простой воин, господин, но на тех,  в  ком  течет  кровь
эфиопа,  временами  находит  прозрение.  Говорю  тебе,  потому  что  ты  мне
нравишься. Я вижу, на песке написано: ради собственного спасения и  спасения
той, о ком ты говоришь, вам нужно бежать  сейчас  же,  вот  этой  ночью,  за
море, в Сирию, или на Кипр, или на юг, к верховьям Нила, и укрыться  там  до
лучших времен.
     - Благодарю тебя, Ру. Скажи мне, в конце  этого  предначертания  видишь
ли ты знак Осириса?
     - Нет, господин, ни тебе, ни ей нет этого знака.  Но  я  вижу  кровь  и
много страданий, и они подступили совсем близко.
     - Кровь высохнет, страданья  минуют,  Ру,  -  сказал  Хиан  и,  оставив
эфиопа вглядываться в песок, направился в храм.


                                 Глава XIII

ГОНЕЦ ИЗ ТАНИСА

     В день, следовавший после полнолуния, когда  царевич  Хиан,  пустившись
на поиски Духа пирамид, нашел вместо того  земную  женщину  и  возлюбленную,
собрался Совет Общины. На рассвете  пришло  донесение  с  границы  Священной
земли: стража сообщала, что по Нилу на корабле прибыл гонец царя  Апепи;  он
ждет в пальмовой роще,  чтобы  его  под  охраной  проводили  в  храм,  желая
предстать перед Советом Общины. Когда стражники спросили,  что  случилось  с
жрецом Тему, который был послан с письмом от Совета к царю в  Танисе,  гонец
ответил: Тему-де умер от болезни, доставив письмо ко двору  царя,  и  потому
никогда уж не возвратится в Общину Зари, - так слышал  гонец.  Гонца  велели
принять и представить Совету, чтобы он передал послание или письмо,  которое
принес.
     В назначенный час пророк Рои и члены Совета  Общины  Зари  собрались  в
большом храмовом зале, куда сошлись и члены Общины,  чтобы  выслушать  ответ
царицы Нефрет царю Апепи; здесь же был и Хиан под именем и  в  звании  писца
Расы, личный посол  царя  Севера.  Последней,  в  царских  одеждах,  впервые
увенчанная  короной  Верхнего  и  Нижнего   Египта,   появилась   Нефрет   в
сопровождении телохранителя, эфиопа Ру, и Кеммы, своей воспитательницы.  Она
села на трон, - тот самый, на котором она  восседала  и  в  ночь  коронации;
Совет и все присутствующие почтительно склонились перед ней.
     Объявили, что прибыл гонец с письмами от царя Апепи. Пророк  Рои  велел
впустить его, и, сопровождаемый двумя жрецами, тот вошел в зал.
     Хиан не сводил глаз с шедшего по проходу гонца, надеясь  узнать  в  нем
одного из приближенных Апепи. Это был плотный  приземистый  человек,  слегка
хромавший; он так укутался в покрывала, что даже рот его был  закрыт,  будто
стояла зима и он опасался холода. Вот взгляд его упал на  Хиана,  следившего
за ним, и он, как будто чего-то испугавшись, поспешно отвернулся. И  тут  он
увидел Нефрет. Освещенная лучом света, который падал через верхнее окно,  во
всем сиянии юной красоты, в роскошном царском одеянии она сидела  на  троне.
Снова гонец  на  мгновенье  приостановился,  словно  в  изумлении,  а  затем
приблизился к  возвышению.  Он  склонился  в  почтительном  поклоне,  достал
папирус, который сначала приложил ко лбу, а затем передал одному из  жрецов;
тот поднялся на возвышение  и  вручил  его  Нефрет.  Она  приняла  свиток  и
передала пророку Рои, сидевшему по правую руку от нее.
     Развернув папирус и проглядев его, Рои прочел его собравшимся. Вот  что
там было написано:

     "От царя Апепи Совету Общины Зари.
     Я, царь, получил письмо ваше, а также письмо моего посла,  писца  Расы.
Ваш посланник, назвавшийся именем Тему, прибыл к нам  недужным  и,  проболев
немало дней, скончался. Перед смертью  сообщил  он  моим  приближенным,  что
посол, которого я отправил к вам,  писец  Раса,  упал  с  пирамиды  и  умер.
Надлежит вам сообщить мне обстоятельства гибели  писца  того,  моего  слуги,
ибо виню я вас в том, что вы убили его.
     Что до того, о чем речь в письме вашем, то не скажу я ничего,  пока  не
получу ответа госпожи Нефрет на предложение выйти за  меня,  царя,  какое  я
сделал ей, и поступлю далее в зависимости от такового ответа.  Свиток,  этот
посылаю я с верным  мне  человеком  скромного  звания;  не  ведает  он,  что
изложено в писании, ибо не доверяю я вам более и не  стану  посылать  к  вам
никого из моих знатных приближенных. Вручите ответ этому человеку,  и  пусть
возвращается он без промедления; если же  и  с  ним  случится  неладное,  я,
царь, смету вас с лица земли.
     Скреплено печатью Апепи, бога, царя Верхнего и Нижнего Египта, а  равно
печатью везира Аната".

     Дочитав до конца, Рои в гневе швырнул письмо под  ноги  и  сделал  знак
гонцу отойти, что тот поспешно исполнил; точно испугавшись,  отступил  он  в
глубь зала и устало прислонился к колонне.
     Заговорил Рои:
     - Царь Апепи прислал нам не ответ на то, о чем писали  мы,  а  обвиняет
нас в убийстве его посла, писца Расы. Он сообщает также, что  наш  посланник
Тему умер от болезни, чему мы, - а  нам  дано  знать,  когда  болезнь  вдруг
поразит кого-то из наших братьев, - не верим. Прошу тебя, писец Раса,  выйди
вперед, чтобы гонец царя Апепи и все, кто тут  собрались,  увидели,  что  ты
жив. Подойди сюда, писец Раса, и  стань  рядом  с  троном,  чтобы  все  тебя
увидели.
     Хиан поднялся на возвышение и стал рядом с троном; когда  он  подходил,
Нефрет улыбнулась ему, и он улыбнулся ей в ответ.
     Рои продолжал:
     - Царица Нефрет, настал  час,  когда  тебе  надлежит  дать  ответ  царю
Апепи. Скажи, царица Нефрет, согласна ли ты стать его супругой?
     - Всемудрый пророк и Совет Общины  Зари,  -  отвечала  Нефрет  ясным  и
спокойным голосом, - я благодарю царя Апепи,  но  отвечаю,  что  никогда  не
соглашусь я стать женой человека, который убил моего отца и  хотел  подкупом
и предательством захватить мою мать и меня, чтобы  умертвить  и  нас  также.
Более мне сказать нечего.
     - Пусть слова Ее Величества будут записаны, чтобы она скрепила их  свой
печатью, а члены Совета удостоверили их  как  свидетели  и  также  поставили
печать. Да будет исполнено это без промедления, и ответ вручен  писцу  Расе.
Пусть также копия будет дана второму посланнику, чтобы мы были уверены,  что
ответ дойдет до царя Апепи.
     Так и было сделано: Тау написал оба письма собственноручно, после  чего
они были скреплены печатями и скатаны в свитки. Рои  приказал,  чтобы  гонец
царя Апепи подошел и взял копию.
     Но когда стали искать гонца, оказалось, что его уже нет  в  зале.  Пока
писали и скрепляли печатями письма, он незаметно скользнул в  дверь,  сказав
страже, что уже получил ответ на послание. Кто-то  хотел  отправить  за  ним
погоню, но Тау сказал:
     - Не станем ловить его. Этот человек испугался и  бежал,  подумав,  что
если останется, его может настигнуть здесь смерть, как,  по  его  словам,  в
Танисе смерть настигла нашего брата Тему. Он оставил свиток, но  это  ничего
не значит, ибо он слышал ответ и передаст его на словах.
     Так исчез гонец, и никто, кроме Рои, не вспомнил больше о нем.


     Хиана пригласили в личные покои пророка. Возле Рои сидели  жрец  Тау  и
несколько старейшин Совета; тут же находились и Нефрет с Кеммой. Когда  Хиан
сел на указанное ему место, Рои сказал:
     - Царица наша  поведала  нам  о  том,  что  произошло  минувшей  ночью,
царевич Хиан, - ибо ты не кто иной, как царевич  Хиан,  о  чем  мы  знали  с
самого  начала.  Она  рассказала  нам,  что  прошлой  ночью,   гуляя   среди
усыпальниц,  -  а  она  любит  совершать  такие  прогулки,  -  она  случайно
повстречала тебя, царевич Хиан, - тобой тоже овладело желание  побродить  по
граду мертвых, - и что вы говорили о чем-то наедине. Если это так, о чем  ты
сказал царице и что она сказала тебе, царевич Хиан?
     - Всемудрый пророк, я сказал, что люблю ее и желаю стать  ее  супругом,
и клянусь, никогда еще с  уст  моих  не  слетали  более  истинные  слова,  -
бесстрашно ответил Хиан. - Что же ответила  мне  царица,  пусть  она  скажет
сама, если того пожелает.
     - Я ответила царевичу Хиану, что отдаю ему  дар  за  дар  и  любовь  за
любовь; пусть он и никто другой станет моим повелителем. Тебя же,  наставник
моей души, прошу благословить мой выбор  и  вместе  с  Советом  Общины  дать
согласие на наше обручение.
     - Благословляю тебя с радостью, сестра наша и царица,  и  полагаю,  что
согласие  на  ваше  обручение  последует  незамедлительно.  Знайте  же,   мы
надеялись и молились, чтобы так произошло;  мы  даже  старались  помочь  вам
найти друг друга, веря, что тогда  без  войны  и  кровопролития  разделенный
надвое Египет, признав единый трон, воссоединится.  Мы  внимательно  следили
за вами обоими и решили, что вы созданы друг для друга, а потому верим:  вам
предназначено идти вместе. Вот наш ответ.
     - Благодарю тебя, отец, - отозвался Хиан; Нефрет тихо вторила ему.
     - Мы не сомневаемся, - продолжал Рои, - что сердца ваши  полны  счастья
и благодарности, однако, царевич и царица, должны мы сказать и другое.  Всех
нас в скором времени ожидают тяжкие испытания, и не быть вам вместе,  покуда
они не минуют; Апепи угрожает нам. Когда он узнает об  отказе,  им  овладеет
ярость, а когда поймет, почему и ради кого отвергнут - такие  вести  доходят
быстро,  -  представляете  ли  вы,  что  случится  тогда?   По-прежнему   ли
намереваешься ты, царевич Хиан, самолично доставить  наш  письменный  ответ,
который не взял посланец,  твоему  отцу,  царю  Апепи,  или  ты  предпочтешь
остаться с нами или скроешься на время в каком-нибудь дальнем краю?
     Хиан, подумав немного, отвечал:
     - Я  принял  на  себя  это  посольство,  прежде   чем   мне   открылось
предназначение судьбы, и,  согласно  обычаю,  принес  клятву  верности  -  я
поклялся доставить послание, а затем и ответ, и если останусь в  живых,  сам
доложу все в подробностях  тому,  кто  послал  меня.  Эту  клятву  я  должен
исполнить, иначе позор падет на мою голову, и  потому  не  могу  я  скрыться
здесь или где-то еще, пусть мое возвращение и таит  теперь  в  себе  большую
опасность. То, что я принял учение  Общины  Зари  и  обручился  с  той,  имя
которой мы чтим, касается меня одного; во всяком случае, так я это  понимаю;
но долг подданного царя Апепи - доставить ответ на его послание, и  корабль,
вызванный из Мемфиса, будет ожидать меня  на  Ниле.  Если  зло  и  коварство
уготованы мне, что ж, значит, такова моя судьба, но честь превыше  всего.  Я
доставлю письма и, если царь  Апе