меясь.  -
Придется сварить вам еще котелок каши. Завтра вам будет угощение получше
- зимою я запираю поварню, кроме тех дней,  когда  пеку  хлеб  или  варю
пиво. Нас немного в доме, а я, племянник, начинаю стареть!
   Эрленд засмеялся, покачав головой. Он заметил,  что  его  слуги  вели
себя очень вежливо и почтительно по отношению к этой  старухе,  чего  он
никогда не замечал за ними.
   - Ты удивительная женщина, тетушка! Мать была на десять  лет  моложе,
чем ты сейчас, и все-таки, когда мы были у тебя  в  последний  раз,  она
выглядела старше, чем ты сегодня!
   - Да, молодость быстро сошла с Магнхильд, - тихо сказала фру Осхильд.
- Откуда ты сейчас приехал? - спросила она немного спустя.
   - Я жил некоторое время в одной из усадеб к северу отсюда, в Лешья, -
сказал Эрленд. - Я нанял себе там  помещение.  Не  знаю,  можешь  ли  ты
угадать, какое у меня здесь дело, в этих краях?
   - Ты хочешь сказать, знаю ли я, что ты сватался  к  дочери  Лавранса,
сына Бьёргюльфа, в Йорюндгорде? - спросила фру Осхильд.
   - Да, - сказал Эрленд, - я  попросил  ее  руки  самым  благородным  и
честным образом, и Лавранс, сын Бьёргюльфа, отказал наотрез. Теперь, раз
Кристин и я не хотим, чтобы нас принудили разлучиться, я не вижу другого
выхода, как только увезти ее силой... Я... Я посылал соглядатая и долину
и знаю, что мать ее должна была поехать в  Сюндою  к  празднику  святого
Клёмента и  остаться  там  на  некоторое  время,  а  Лавранс  с  другими
мужчинами уехал на мыс  в  Рэумсдал,  чтобы  перевезти  в  Силь  товары,
закупленные на зиму.
   Фру Осхильд помолчала немного.
   - Этот выход, Эрленд, тебе бы лучше оставить, - сказала она. -  И  не
думаю я, чтобы девушка последовала за тобою добровольно, а  ты  ведь  не
станешь применять насилие!
   - Нет, она поедет. Мы много раз говорили с  нею  об  этом,  она  сама
просила меня, чтобы я увез ее.
   - Как, Кристин?.. - воскликнула фру Осхильд. Потом засмеялась.  -  Но
ты все же не надейся, что девушка поедет с тобою,  когда  ты  явишься  и
захочешь поймать ее на слове.
   - Поедет! - сказал Эрленд. - И вот я подумал, тетушка, не пошлешь  ли
ты  кого-нибудь  в  Йорюндгорд  и  не  пригласишь  ли  Кристин  приехать
погостить у тебя - так, на недельку, пока родителей нет дома?  Тогда  мы
успели  бы  доехать  до  Хамара  раньше,  чем  кто-нибудь   заметит   ее
отсутствие! - объяснил он.
   Фру Осхильд ответила, посмеиваясь:
   - А ты подумал о том, что мне  с  Бьёрном  придется  отвечать,  когда
приедет Лавранс и потребует от нас отчета о своей дочери?
   - Да, - сказал Эрленд.  -  Нас  было  четверо  вооруженных  людей,  а
девушка последовала за нами по доброй воле.
   - Я не стану пособлять тебе в  этом  деле,  -  с  жаром  сказала  фру
Осхильд. - Лавранс был нашим верным другом в течение многих лет, и он  и
жена его - достойные  люди,  и  я  не  хочу  помогать  обманывать  их  и
бесчестить. Оставь в покое девушку, Эрленд! Не пора ли уже,  чтобы  твои
родичи прослышали о других  твоих  подвигах,  помимо  разъездов  взад  и
вперед через границу с похищенными женщинами?..
   - Нам нужно поговорить об этом наедине,  тетушка,  -  коротко  сказал
Эрленд.
   Фру Осхильд взяла свечу, прошла в клеть и заперла за сотою дверь. Она
села на ларь с мукой; Эрленд стоял, засунув руки за кушак, и смотрел  на
Осхильд сверху вниз.
   - Ты можешь еще сказать Лаврансу, сыну Бьёргюльфа,  что  отец  Ион  в
Гердарюде обвенчал нас перед тем, как мы поехали дальше, в Швецию, к фру
Ингебьёрг, дочери Хокона.
   - Так, - сказала фру Осхильд. - А ты уверен, что фру Ингебьёрг хорошо
примет вас, когда вы явитесь к ней?
   - Я говорил с нею в Тюнсберге , - сказал Эрленд. - Она  приветствовала  меня  как  дорогого
родича и благодарила за то, что я предложил ей свою службу здесь  или  в
Швеции. А Мюнан пообещал мне дать письмо к ней.
   - Кроме того, тебе хорошо известно, - сказала фру Осхильд, - что если
ты и найдешь священника,  который  обвенчает  вас,  то  все  же  Кристин
потеряет все права на наследство после смерти своего отца. И ее дети  не
будут твоими законными наследниками. И  сомнительно,  чтобы  ее  считали
твоей законной женой!
   - Может быть, здесь, в Норвегии! Это тоже одна из  причин,  почему  я
бегу в Швецию. Ее предок Лаврентиус Лагман, никогда может и не был женат
на девице Бенгте, - ведь они так и не  получили  согласия  ее  брата.  И
все-таки ее считали женой...
   - У них не было детей, - сказала фру Осхильд. - Неужели  ты  думаешь,
что мои сыновья не протянут рук к наследству после  тебя,  если  Кристин
останется вдовою  с  детьми  и  можно  будет  оспаривать  законность  их
рождения?
   - Ты несправедлива к Мюнану, - сказал Эрленд. - Я  мало  знаю  других
твоих детей - у тебя есть причины осуждать  их,  это  мне  известно!  Но
Мюнан был всегда моим верным родичем  -  он  очень  бы  хотел,  чтобы  я
женился; он был моим сватом у Лавранса. Но, кроме того, я могу узаконить
наших с нею детей и дать им свое имя...
   - Этим самым ты заклеймить их мать названием любовницы, - сказала фру
Осхильд. - Но я не могу понять, как такой тихий и скромный человек,  как
Ион, сын Хельге, решается  навлечь  на  себя  гнев  епископа,  незаконно
повенчав тебя!
   - Я исповедался перед ним этим летом, -  глухо  сказал  Эрленд.  -  И
тогда он обещал мне обвенчать - нас, если не будет другого выхода!
   - Ах. так, - сказала фру Осхильд. - Тогда ты  взял  на  душу  тяжелый
грех, Эрленд! Кристин хорошо жилось дома у отца с матерью; было  решено,
что ее выдадут замуж за прекрасного и достойного  человека  из  хорошего
рода.
   - А Кристин сама рассказывала мне, - промолвил  Эрленд,  -  будто  ты
говорила о том, что мы с ней вполне подошли  бы  друг  к  другу.  И  что
Симон, сын Андреев, не муж для нее.
   - Ах, я говорила, я говорила! - оборвала его тетка. - Мало ли  что  я
говорила в свое время!.. Не могу я понять, как это ты так легко  добился
своего у Кристин! Вы ведь не могли так уж часто встречаться.  И  никогда
бы я не поверила, что эту девушку легко покорить...
   - Мы встречались в Осло, - сказал  Эрленд.  -  Потом  она  гостила  у
своего дяди в Гердарюде. Она выходила ко мне в лес. - Он опустил глаза и
сказал очень тихо:
   - Я бывал с нею там наедине и владел ею...
   Фру Осхильд вскочила на ноги. Эрленд еще ниже опустил голову.
   -  И  после  этого...  после  этого  она  осталась  твоим  другом?  -
недоверчиво спросила Фру Осхильд.
   - Да, - Эрленд улыбнулся слабой, трепетной улыбкой. -  Мы  дружили  с
тех пор. И ей не так уж тяжело это было... Но она ни в чем не  виновата!
Тогда-то она и пожелала, чтобы я увез ее, - ей не хотелось  возвращаться
к своим родным...
   - Но ты этого не хотел?
   - Нет, я хотел попытаться получить ее в жены с согласия ее отца!
   - И давно это было? - спросила фру Осхильд.
   - Год тому назад, около дня святого Лавранса, - ответил Эрленд.
   - Ты не очень спешил со сватовством, - сказала тетка.
   - Она не была свободна от прежнего обручения, - отвечал Эрленд.
   - А после этого ты не бывал с нею? - спросила Осхильд.
   - Нам удалось устроить так, что мы несколько раз встречались... -  По
лицу Эрлендз снова проскользнула та же нерешительная улыбка. -  В  одном
из городских домов...
   - Боже ты мой! - сказала Осхильд. - Я помогу тебе  и  ей  чем  только
смогу! Я понимаю, Кристин будет слишком тяжело жить у родителей с  такой
ношей. А другого ничего не произошло?
   - Нет, насколько я знаю, - коротко сказал Эрленд.
   - Подумал ли ты о том, - спросила фру Осхильд немного спустя, - что у
Кристин есть друзья и родные по всей долине?
   - Придется ехать тайком, насколько возможно, - сказал Эрленд. Поэтому
важно поскорее отправиться в путь, чтобы  уехать  подальше,  прежде  чем
вернется се отец. Ты должна одолжить нам свои сани, тетушка.
   Осхильд пожала плечами.
   - И еще ее дядя в Скуге... А вдруг он прослышит,  что  ты  празднуешь
свадьбу с его племянницей в Гердарюде?
   - Осмюнд замолвил за меня слово перед Лаврансом, - смазал  Эрленд.  -
Конечно, он не может быть соучастником, это так, но он,  верно,  закроет
глаза; придется приехать к священнику но чью и отправиться дальше в путь
тоже ночью. И я думаю, что Осмюнд впоследствии  объяснит  Лаврансу,  что
такому богобоязненному человеку, как он, не подобает разлучать нас,  раз
мы обвенчаны священником, - лучше уж дать  свое  согласие,  и  тогда  мы
станем законными супругами. Ты должна сказать ему то же самое. Пусть  он
назначает какие угодно условия для примирения  между  нами  и  потребует
такую пеню, какую сочтет достойной!
   - Я не думаю, чтобы Лаврансу, сыну Бьёргюльфа, можно было  советовать
в таком деле, - сказала фру Осхильд. -  Видит  Бог  и  святой  Улав,  не
нравится мне это дело, племянник! Но я понимаю, что это последний выход,
к которому ты можешь прибегнуть, если хочешь исправить зло,  причиненное
тобою Кристин! Я завтра сама поеду в Йорюндгорд,  если  ты  дашь  мне  с
собою одного из твоих слуг; я могу попросить  Ингрид,  что  живет  здесь
выше нас на горе, присмотреть пока за моими коровами.
   Фру Осхильд приехала в Йорюндгорд на следующий вечер, как  раз  когда
лунный свет боролся с последними отблесками дня. Она сразу увидела,  как
побледнела Кристин и как впали ее щеки,  когда  девушка  вышла  на  двор
встречать гостью.
   Старуха сидела у печки и играла с двумя младшими девочками.  Украдкою
она бросала испытующие взгляды на Кристин, которая  накрывала  на  стол.
Очень та похудела и присмирела. Она и всегда была тихой, но теперь стала
какой-то  по-иному  молчаливой.  Фру  Осхильд  угадывала   то   душевное
напряжение и постоянное упорство, которые скрывались за этим.
   - Вы, вероятно, слышали, - сказала Кристин, подходя к ней, -  о  том,
что произошло здесь осенью?
   - Да, что мой племянник сватался за тебя?
   - Помните ли, - спросила Кристин, - как вы однажды сказали, что мы  с
ним подошли бы друг другу. Но только он  слишком  богат  и  родовит  для
меня?
   - Я слышала, что Лавранс другого мнения, - сухо сказала фру Осхильд.
   Глаза  Кристин  блеснули,  и  она  слегка  улыбнулась.  "Да,   она-то
достаточно для него хороша", - подумала фру Осхильд. Как  ни  неприятно,
но придется сделать, как просит Эрленд, и протянуть ему руку помощи.
   Кристин приготовила для гостьи постель в  кровати  родителей,  и  фру
Осхильд попросила молодую девушку лечь спать  месте  с  нею.  Когда  они
улеглись и в комнате стало тихо, фру Осхильд рассказала  о  цели  своего
приезда.
   Странная тяжесть легла ей на сердце, когда она увидела,  что  девочка
как будто вовсе не думает о том горе, которое причинит своим  родителям.
"Я все-таки прожила с Бордом в  горе  и  муках  свыше  двадцати  лет,  -
подумала фру Осхильд. - Но, видно так бывает со всеми  нами!"  Казалось,
Кристин даже не замечала, как  сильно  сдала  Ульвхильд  за  эту  осень.
Осхильд думалось, что, пожалуй, Кристин никогда уже больше не  увидит  в
живых своей сестрички! Но она ничего об этом не  сказала.  Пожалуй,  чем
дольше Кристин сможет сохранять эту дикую и самоуверенную  радость,  тем
лучше.
   Кристин встала и в темноте собрала все  свои  украшения  в  маленький
ларчик, который и взяла к себе  в  постель.  Тут  фру  Осхильд  все-таки
сказала:
   - Как-никак, а мне кажется, Кристин,  что  было  бы  лучше,  если  бы
Эрленд приехал сюда по  возвращении  твоего  отца  и  чтобы  он  открыто
признался, что причинил тебе  большое  зло,  и  отдал  бы  все  на  волю
Лавранса.
   - Я думаю, что тогда отец убил бы Эрленда, - сказала Кристин.
   - Лавранс не сделал бы этого, если бы Эрленд отказался поднять меч на
своего тестя, - ответила фру Осхильд.
   - Я не хочу, чтобы Эрленд  подвергался  такому  унижению,  -  сказала
Кристин. - Я не хочу, чтобы отец знал, что Эрленд тронул меня  до  того,
как просил благородно и честно моей руки.
   - А ты думаешь, Лавранс меньше разгневается, -  спросила  Осхильд,  -
когда узнает, что ты бежала с Эрлендом из дому,  и  думаешь,  ему  легче
будет  перенести  это?  Ведь  ты  будешь  по  закону  считаться   просто
любовницей Эрленда, пока живешь с ним без согласия твоего  отца  на  ваш
брак!
   - Это уж другое дело, - сказала  Кристин,  -  буду  ли  я  любовницей
Эрленда, раз он не мог получить меня в жены законным путем!
   Фру Осхильд замолчала. Она думала; как-то она встретится с Лаврансом,
сыном Бьёргюльфа, когда  тот  приедет  домой  и  узнает,  что  дочь  его
похищена.
   Тогда Кристин сказала:
   - Я понимаю, фру Осхильд, что кажусь вам дурной  дочерью.  Но  с  тех
самых пор, как отец вернулся с тинга, так уж пошло у  нас  в  доме,  что
каждый день был мукою и для него и для меня. Для всех будет лучше,  если
теперь все это кончится.
   Они выехали из Йорюндгорда рано утром на следующий День и приехали  в
Хэуг вскоре после полудня. Эрленд  встретил  их  во  дворе,  ii  Кристин
бросилась  в  его  объятия,  не  обращая  внимания  на  слугу,   который
сопровождал их с фру Осхильд.
   Войдя в дом, Кристин поздоровалась с Бьёрном, сыном Гюннара, а  потом
с двумя другими слугами Эрленда, как будто хорошо знала их. Фру  Осхильд
не могла приметить и тени того, чтобы  она  стеснялась  или  боялась.  А
после, когда все сидели за столом и Эрленд излагал  свой  план,  Кристин
тоже вставляла слова в общую беседу и давала советы о выборе дороги:  им
надо бы выехать из Хауга на следующий вечер попозже,  чтобы  приехать  к
ущелью Рост, когда месяц уже зайдет, и проехать в темноте через  Силь  и
мимо Лоптсгорда, а оттуда  вверх,  вдоль  реки  Отта,  до  моста,  и  но
западному берегу Отты  и  Логена  окольными  дорогами,  через  пустынную
местность, покуда только  выдержат  лошади.  Дневную  пору  нужно  будет
переждать на одном  из  весенних  сетеров,  лежащих  на  поросших  лесом
склонах. "Потому что на протяжении всего округа тинга Холледис мы  можем
натолкнуться на людей, знающих меня!"
   - А ты подумала о корме для лошадей? - спросила фру Осхильд. - Вы  не
можете воровать у людей сено на весенних  сетерах  в  такой  неурожайный
год, - если там вообще есть сено, - а ты знаешь, что в этом  году  ни  у
кого в нашей долине не найдется корма на продажу?
   - Я думала об этом, - отвечала Кристин.  -  Вы  должны  одолжить  нам
корма для лошадей и еды на три дня.  И  по  этой  причине  тоже  нам  не
следует ехать всем вместе, а то  будет  слишком  много  народу  -  пусть
Эрленд пошлет Иона обратно в Хюсабю. В  Трондхеймской  области  год  был
более урожайным, и, наверное, можно будет перевезти через горы  несколько возов до Рождества. В южной  части  прихода  живет
бедный народ, и мне очень бы хотелось, фру Осхильд, чтобы вы помогли  им
милостыней от моего с Эрлендом имени.
   Бьёрн  разразился  до  странности  невеселым  хохотом.  Фру   Осхильд
покачала головой. Но слуга Эрленда Ульв поднял смуглое мужественное лицо
и взглянул на Кристин с особой, дерзкой улыбкой:
   - В Хюсабю  никогда  ничего  не  бывает  в  изобилии,  Кристин,  дочь
Лавранса, ни в хороший, ни в плохой год. Но  возможно,  что  все  пойдет
по-иному, когда вы вступите в управление поместьем. Судя по вашим речам,
вы как раз такая хозяйка, какую нужно Эрленду.
   Кристин спокойно кивнула ему головой и продолжала, что  нужно  будет,
насколько возможно, держаться в стороне от проезжей  дороги.  И,  по  ее
мнению, неразумно делать путь через ямар. Эрленд заметил на это, что там
ведь находится Мюнан - надо взять письмо к герцогине.
   - Тогда пусть Ульв отделится от нас у Фагаберга и  едет  к  господину
Мюнану, а мы тем временем проедем к западу  от  озера  Мьёсена  прямиком
через Ланд и обходными путями, через Халланд, вниз,  к  долине  Хакедал.
Оттуда, как я слышала от дяди, кажется, идет пустынная дорога на  юг,  к
Маргретадалу. Будет неблагоразумно ехать через Рэумарике нынче, когда  в
Дюфрине станут торжественно справлять свадьбу, - сказала она смеясь.
   Эрленд подошел к ней сзади и обнял ее  за  плечи,  а  она  откинулась
назад  и  прижалась  к  нему,  не  обращая  никакого  внимания  на  всех
присутствовавших,  которые  смотрели  на  это.  Фру  Осхильд  сказала  в
сердцах:
   - Никто бы не поверил, что ты никогда раньше не бегала из дому!
   А Бьёрн опять захохотал.
   Немного погодя фру Осхильд поднялась, чтобы идти в поварню готовить и
затопить очаг, потому что слуги Эрленда должны были  там  ночевать.  Она
попросила Кристин лечь с ней.
   - Чтобы я могла поклясться Лаврансу, сыну Бьёргюльфа, что  вы  ни  на
миг не оставались наедине в моем доме! - сердито сказала она.
   Кристин засмеялась и пошла с нею. Вскоре к ним туда прибрел и Эрленд.
Он придвинул к очагу треногий табурет и уселся на него,  мешая  женщинам
работать. Он хватал Кристин всякий раз, когда та,  поглощенная  работой,
пробегала мимо. Наконец он привлек ее к себе на колени.
   - Правду сказал Ульв, что ты такая хозяйка, какую мне нужно!
   - О да! - сердито смеясь, сказала Осхильд. - С нею  тебе  повезло.  В
этом безумном предприятии она может все потерять - ты же почти ничем  не
рискуешь.
   - Это правда, - сказал  Эрленд.  -  Но  ведь  я  доказал,  что  хотел
получить ее в жены законным образом. Не будь же такой сердитой,  тетушка
Осхильд!
   - Как же мне не сердиться? - сказала фру Осхильд. - Только ты  привел
в порядок свои дела, как снова устраиваешь все так, что тебе  приходится
опять от всего убегать с женщиной!
   - Не забывай, тетя, - сказал Эрленд, - всегда бывало  так:  не  самые
плохие из мужчин попадали в переделку из-за женщин - об этом говорят все
саги...
   - Господи помилуй, - сказала Осхильд.  Лицо  ее  помолодело  и  стало
ласковым. - Эти слова я и раньше слышала, Эрленд! -  Она  обхватила  его
голову и потрепала за волосы.
   В это мгновение Ульв распахнул дверь и захлопнул ее за собою.
   - Сюда приехал гость, Эрленд... которого тебе, пожалуй, меньше  всего
хотелось бы видеть!
   - Это Лавранс, сын Бьёргюльфа? - спросил Эрленд и вскочил на ноги.
   - Хорошо бы, если так! - сказал Ульв. - Это Элина, дочь Орма!
   Кто-то дернул дверь снаружи и отворил ее; вошедшая женщина оттолкнула
Ульва и вышла вперед на свет. Кристин взглянула на  Эрленда.  Сперва  он
как-то поблек  и  осунулся,  но  потом  выпрямился,  и  лицо  его  густо
покраснело.
   - Откуда тебя дьявол принес, что тебе тут надо?
   Фру Осхильд выступила вперед и сказала:
   - Пойдемте со мною в горницу. Элина, дочь Орма; в нашем доме все-таки
настолько соблюдаются приличия, что мы не принимаем гостей на кухне!
   - Я не жду, фру Осхильд,  -  отвечала  та,  -  чтобы  родичи  Эрленда
встречали меня как гостью! Ты спросил, откуда я  приехала?  Я  приехала,
как ты сам мог догадаться, из Хюсабю. Поклон тебе от Орма  и  Маргрет  -
они здоровы.
   Эрленд не отвечал.
   - Услышав, что ты поручил Гиссюру, сыну Арифинна, собрать денег и что
снова намереваешься ехать на юг, - продолжала она, - я подумала, что  на
этот раз ты, вероятно, остановился у своих  родных  в  Гюдбрандсдале.  Я
знала, что ты засылал сватов к дочери их соседей.
   Она в первый раз  поглядела  на  Кристин  и  встретилась  взглядом  с
девушкой. Кристин была очень бледна, но смотрела  на  Элину  спокойно  и
испытующе.
   Ничто не могло бы поколебать Кристин в ее спокойствии. Она  сразу  же
поняла это, как только услышала,  кто  приехал;  именно  эту  мысль  она
постоянно  гнала  от  себя;  ее  хотела  она  заглушить   с   упорством,
нетерпением и беспокойством; все время старалась она не  думать  о  том,
вполне ли Эрленд освободился от своей прежней  любовницы.  А  теперь  ее
застигли врасплох, бесполезно  было  дольше  бороться.  Но  она  просила
пощады.
   Кристин видела, что Элина,  дочь  Орма,  красива.  Она  была  уже  не
молода,  но  все  же  красива,  а  когда-то,  должно  быть,  была   даже
ослепительно прекрасна. Она отбросила назад капюшон плаща; голова у  нее
была  правильной,  округлой  формы,  с  резкими  чертами  лица,  с  чуть
выступа