тно  на  неудобном  склоне с  зыбким  грунтом, они смело  выбирают такие
трассы,  которые,  требуя поначалу  значительных  капиталовложений,  в итоге
оказываются наиболее экономичными, потому  что  проложены  уверенной рукой и
идут  напрямик,  прорезая  горы  туннелями и  перешагивая  через  овраги  по
путепроводам. Такие дороги оказываются чрезвычайно выгодными в экономическом
плане,  ибо  практически  не  требуют  восстановительно-ремонтных  работ,  в
отличие от дорог, проложенных по насыпям и  в  выемках, которые, если только
их  ложе  не  вырублено  в скале,  обходятся весьма  накладно государству  и
местным органам, то  есть в итоге рядовым гражданам. Зачастую в горах склоны
сложены сланцами,  известняками  или  гипсами  - неустойчивыми  породами,  а
отсюда оползни и обвалы, ежегодно выводящие дороги из строя.
  В те далекие времена, когда Солнечная автострада еще только строилась и
количество автомашин  на  дорогах не успело  достичь нынешнего  невыносимого
уровня, я, бывало, катил к Этне и возвращался оттуда за рулем своего легкого
"рено-11",  а  позже  - выносливого  "пежо-403",  нередко останавливался  по
дороге, чтобы  поглядеть,  как  пробивают  туннель, и  сердце старого минера
радовалось. Или же я  наблюдал, как легко, почти  играючи  рабочие монтируют
конструкции    будущего    путепровода    -     спокойно,    уверенно,     с
шуточками-прибауточками, как будто это не головоломная инженерная задача,  а
детская игра.
  И теперь,  спустя  двадцать лет,  на верхних склонах Этны  я лишний раз
убедился, как умеют работать итальянские строители. Замечу, что работы здесь
проходили совсем  в  иной  атмосфере,  да и  обстановка  вокруг была другой,
начиная от соседства огненной лавы и кончая ожесточенной полемикой в прессе.
Пока мы ехали из аэропорта  в Николози, я  просматривал  попавшийся  мне под
руку  номер ведущей катанийской газеты "Сичилиа", и вот как  там  описывался
бесконечно ведущийся  спор: "...За  обедом, в баре,  на площади,  в  конторе
только и слышны критические замечания, проекты, варианты, предположения...".
Из  этого у читателя,  как того и добивались редакторы, вовсе не должно было
сложиться впечатление, что критические замечания большей частью смехотворны,
а предлагавшиеся  варианты нелепы. На  следующий день "Сичилиа" предоставила
трибуну  по  "делу  Этны", как  говорили  в те  дни, каким-то профессорам  -
"бесспорным авторитетам в  своей области",  если верить газете,  и названные
профессора   требовали  "немедленной   приостановки   работ",  ибо  операция
представляла собой, по их  мнению, "инженерный эксперимент  вместо серьезной
попытки защитить населенные пункты".
  Да,  это  был  эксперимент, но эксперимент совершенно  необходимый:  он
позволял опробовать на практике те  технические  приемы, которые  предстояло
применить позже,  когда  населенные пункты окажутся в критическом положении.
"Бесспорные авторитеты", связанные с  обществом  "Италиа ностра", не считали
достойным упоминания  тот факт,  что  данный  уникальный  эксперимент  давал
единственную  возможность спасти от разрушения  дома и постройки, рассеянные
на открытой местности выше Рагальны и Николози, избежать захвата лавой сотен
и  сотен  гектаров возделанных  земель,  а  не пустырей, поросших  "колючкой
святого  духа".  Помимо  своей  полной  бесплодности  этот  спор  отнимал  у
организаторов работ время, задерживая принятие любых решений - политических,
административных, даже чисто технических,  ибо все решения в соответствии  с
демократическими традициями обсуждались в префектуре и даже в Риме, в Совете
министров, вынуждая Барбери  и  Виллари  то  и  дело  спускаться  в  Катанию
утрясать разнообразные вопросы.
  Работы велись одновременно на трех площадках, которые  располагались на
высоте 2200, 2100 и 1800 м. На первой шла  подготовка к  подрыву динамитными
зарядами  стенки,  ограничивающей  поток  справа,  это  была  активная  фаза
операции.  Две другие ниже по склону,  обеспечивали пассивную фазу -  проход
лавы по искусственному руслу и направление ее к земляной плотине, защищавшей
Серра-ла-Наве,  расположенную в 400 м  ниже, метеостанцию,  Гран-Альберго, а
также большое количество вилл, выросших здесь за последние годы.
  Чтобы  лава могла вытечь наружу, необходимо  было, как я  уже  говорил,
проделать брешь в толстых базальтовых стенках, между  которыми полз огненный
ручей. Долбить стенку  до самой лавы киркой  либо  при  помощи  гидромолота,
бульдозера  или иной  машины  было  рискованно, так как  при этом  опасности
подвергались не только механизмы (что в  создавшихся обстоятельствах было бы
еще терпимо), но и люди, чего  уже  никак  нельзя было допустить.  Следовало
действовать  по-другому.  Бурить  насквозь  шпуры,  то  есть  отверстия  для
зарядов,  тоже  было  невозможно  по  техническим причинам, так  что  решили
сначала при  помощи  землеройных  машин уменьшить  толщину лавовой стенки до
минимума, а потом взорвать оставшуюся перемычку динамитом.
  К  моменту моего  приезда работы  велись уже  дней  десять. На  верхней
площадке  от  базальтового  откоса  оставалась  только  последняя  перемычка
(толщиной, впрочем никак не меньше 3 м), за которой огненный поток продолжал
невозмутимо струиться со скоростью бегуна. На нижней  площадке шла прокладка
нового русла. Его рыли бульдозерами и  экскаваторами в  случае необходимости
на помощь рабочим приходил удивительный механизм  - гидромолот на гусеничном
шасси,  водитель которого  восхищал  меня своим искусством:  он  владел этим
колоссальным  стальным   пальцем  так,  будто  это   был   его   собственный
указательный палец.
  Барбери, Лагерну  и Виллари  еле-еле удалось убедить строителей довести
толщину стены, позади которой  текла жидкая лава,  до  3 м, но о том,  чтобы
сократить  перемычку  до 2  и  тем более  до  1 м,  не могло  быть  и  речи.
Обстановка, в которой пришлось трудиться этим людям  была суровой, временами
даже устрашающей. В первый момент здесь всегда, повинуясь инстинкту, хочется
попятиться назад, победить этот рефлекс могут лишь доводы рассудка, а  позже
начинает действовать привычка. Когда им  -  инженерам и рабочим-строителям -
придется делать  то же  самое  во второй  раз,  они без  колебаний сведут  к
минимуму размер перемычки.
  Итак, лава текла отныне за вертикальной стенкой, имевшей 3 м в толщину,
5 в высоту и 15 в длину. Подрывники включились в работу за три дня  до моего
приезда,  так что я увидел в стенке более двадцати  пробуренных  в несколько
рядов шпуров  Одни имели 10, другие 15 см в диаметре и были укреплены внутри
стальной трубой. Трубы выдавались из  шпуров  наружу и  поэтому стенка  была
похожей  на  ощетинившуюся  стволами  орудий  артиллерийскую  батарею.  Если
заглянуть внутрь трубы,  можно было видеть, что  дальний  конец упирается во
что-то  красное:  это  лава,  та  же  самая  тысячеградусная  лава  докрасна
нагревала  внутренний  конец каждой трубы. Мысль о  том что  в  каждый такой
мини-туннель  надо будет вставить взрывной заряд, протолкнуть его в дальний,
раскаленный конец  и,  главное,  оставить  там  на долгие  часы,  пока будут
установлены  на  место  все   заряды,  подсоединена  запальная  система  для
одновременного  взрывания  и  тщательнейшим образом  проверена  работа  всей
установки, повергала в  ужас вулканологов,  а подрывники только усмехались -
на сей раз все было наоборот!
  Подрывники  знали свое дело: помимо громадного опыта взрывных работ при
строительстве  им  приходилось прибегать  к  помощи  взрывчатых веществ  для
очистки внутренних  полостей  металлоплавильных  и  стеклоплавильных  печей.
Поэтому-то Виллари  и  Барбери решили  привлечь  их  к работе, когда военные
саперы отказались,  ссылаясь на свою некомпетентность. Эти двадцать человек,
в том  числе  четверо инженеров, работали вместе уже долгие годы,  с первого
взгляда было видно, что действуют они дружно,  умело  и сплоченно. Руководил
ими швед Рольф Леннард Аберстен. Он и  с виду был типичный швед - худощавый,
светловолосый, светлоглазый,  флегматичный. Правда, со  временем  Рольф, так
сказать,  сильно обытальянился. Он прожил много  лет  в Милане,  женился  на
итальянке и бегло говорил по-итальянски, хотя и с акцентом. Кое-кто время от
времени отпускал  по этому поводу едкие замечания.  Он  а  также  Рипамонти,
Бертолетти и еще  один швед  по фамилии Густавссон составляли "штаб" группы,
каждый участник которой имел большой навык и в бурении  шпуров и в обращении
со взрывчаткой.
  Было  уже  10  мая,  на  верхней  площадке  одновременно  работали  две
бурильные машины: одна заканчивала третий ряд шпуров, другая начинала нижний
- четвертый. Нижний ряд  был  предусмотрен для  подрыва  основания  стенки а
также для  разрушения наклонного каменистого русла, по которому  текла лава.
Таким  образом, поток должен  был целиком уйти  в отводный канал и полностью
отрезать от корня далекий, но грозный фронт потока  не получая питания фронт
остановится,  как только  позволит огромная инерция  текучих  лавовых  масс,
вязкость которых, кстати, увеличивается по мере  остывания.  То  есть  поток
весьма  быстро  густеет. В  связи  с  этим Аберстен  бурил нижние  шпуры  не
горизонтально как в трех верхних рядах, а с наклоном градусов  в тридцать, к
тому же на вдвое большую глубину на шесть метров а не на три.
  Одновременно  вокруг  продолжался не замирающий  ни  на минуту  "балет"
строительно-дорожных  машин, похожих  на  огромных  желтых  жуков бульдозеры
ловко и уверенно менялись местами со скреперами, а когда попадалась очень уж
крепкая скала,  в дело вступал тот самый гидромолот,  который  ранее поразил
мое воображение.  Подъезжая, отъезжая, подрезая  один другому  путь, меняясь
местами, проходя впритирку, но ни  разу  не задев друг друга, стальные звери
прорыли русло длиной в несколько  сот метров и  шириной в сорок-пятьдесят. С
бесконечным  терпением они  отгребали  в сторону  десятки  тысяч  кубометров
грунта вулканического  пепла, лапиллей, щебня:  до пуска лавы  им предстояло
отгрести  еще  столько  же.  Русло  рассчитали  так,  чтобы  лава  не  могла
отклониться  вправо  и  пройти  северо-западнее  древнего  бокового   конуса
Монте-Кастелладзо, откуда она могла бы угрожать  Серра-ла-Наве и близлежащим
постройкам.  Наш канал должен был отвести огненную реку левее  к востоку  от
конуса и вывести ее  на более крутой склон. Если бы это удалось осуществить,
Серра-ла-Наве оказалась бы вне опасности.
  Многих  в том числе  и  меня,  интересовал вопрос: сохранится  ли заряд
взрывчатки  в течение многих часов в  дальнем конце шпура при температуре  в
800oС, не начнется ли его разложение? Но Джанни Рипамонти рассеял
все опасения: благодаря особой системе охлаждения, основанной  на циркуляции
воды,  температура  в  шпуре, даже в  нескольких сантиметрах  от жидкой лавы
держалась  на  уровне,  не  превышавшем  30oС.  К  тому  же  вода
циркулировала в  замкнутом контуре, благодаря чему расход ее был ничтожен, а
это  имело немаловажное значение на вулкане высотой 2000 м, где до ближайших
источников по прямой около 20 км. В каждый шпур была вставлена металлическая
трубка  с двойными  стенками  между которыми  подавалась  охлаждающая  вода,
одновременно   трубка   обеспечивала  теплоизоляцию   шпура.   Вода  шла  по
пластиковым  шлангам  из  пластикового  же  резервуара,  который  подрывники
установили в  15м выше по склону, чтобы  обеспечить напор. Туда ее доставили
пожарные из Николози и Бельпассо.
  -   Тут   есть   еще  одна  хитрость,  -  объяснил  мне  Рипамонти.   -
Пятнадцатисантиметровые шпуры пока стоят  пустые. Заряды мы заложим  в них в
последний  момент  и протолкнем их  внутрь  сжатым  воздухом  вот  из  этого
большого баллона.

  Глава двадцать первая,

  в которой еще раз подчеркивается, как важно учитывать возможные капризы
природы  в  тех  случаях,  когда  природные  факторы  играют  немалую роль в
намеченной  программе   где  показано,  что  когда речь идет  об  извержении
вулкана, нельзя терять ни минуты.

  Чем  большую роль в намеченных  мероприятиях играют  природные факторы,
тем труднее бывает их предусмотреть и предсказать ход развития событий.  Ибо
природа столь  сложная система,  что при  составлении графика работ  человек
порой не в  силах  предугадать грядущие события. Как  правило, вмешательство
природы  приводит  не  к  опережению  графика,  а  к отставанию.  Достаточно
вспомнить, как при бурении наклонных шпуров нижнего ряда рабочие  наткнулись
на толстый слой песка,  в  то  время как бурильные  машины  были оборудованы
инструментом для прохождения через скалу. Или о том, как внезапно поднимался
уровень лавы в потоке.
  Предусматривалось  все подготовительные  работы закончить  10  мая и на
следующий  день  взрывать  перемычку. Для меня  это  было  подарком  ко  дню
рождения.  Увидеть  такой  "салют"  в  такой  обстановке  да  еще  в  момент
завершения столь грандиозного мероприятия - тут и более избалованный человек
почувствовал бы себя на седьмом небе!
  Что  ж, 11 мая  меня  действительно  поздравили,  но все  прошло вполне
традиционно: мы с друзьями подняли  бокалы и  чокнулись, стоя наверху, среди
строительных  машин. Я  был вполне счастлив,  ибо  слушать приятные слова от
тех, кого ты уважаешь, одно из самых  больших удовольствий на  свете. Каждый
человек нуждается в поддержке и ободрении, ибо каждый подсознательно ощущает
свое несовершенство и, дабы обрести  уверенность в себе, должен видеть знаки
одобрения  со  стороны окружающих. Но салюта мне  не  досталось:  в  графике
произошел сбой, и взрыв пришлось перенести на 12 мая.
  В  этот  самый день кампания противников  проекта забушевала  внизу, на
уровне моря, с удвоенной силой. Газеты Палермо и Катании запестрели броскими
заголовками  "Динамитом хотят  положить конец  спорам", "Лава  теперь не так
страшна", "Продолжается полемика вокруг проекта отведения лавы", "В Рагальне
боятся взрыва", "Ширится фронт противников  проекта". Несколько  профессоров
Катанийского  университета,  членов "Италиа ностра", заявили, что отклонение
потока лавы  грозит нанести  непоправимый вред окружающей среде. Повторяемые
изо дня  в  день,  такие  заявления  в конце концов  внесли  смятение в  умы
обитателей  селений.  Газеты  сообщили, что  жители  Рагальны  обратились  с
просьбой  повременить  со  взрывом:  лучше  дождаться,  пока  угроза  станет
очевидной, поскольку в  настоящий момент непосредственной опасности  нет, во
избежание таинственных катаклизмов, маячивших,  если  верить  членам "Италиа
ностра" и  Лиги  в защиту  окружающей среды, на  горизонте,  надо  выяснить,
грозит  ли  поток  селению,  тем  более  что  лава  идет  со  скоростью,  не
превышающей 20 м/ч, и все еще находится в нескольких километрах от Рагальны.
  Я  не  мог понять, почему  проект вызывал такое бешенство.  Глядя,  как
противники с пеной у  рта  защищают доводы, не  выдерживающие,  в  сущности,
никакой  критики,  я  чувствовал,  что  мы  имеем дело с  чем-то похожим  на
религиозную или политическую ненависть. Вспоминал я по этому поводу и о том,
как  несколько  лет назад  в Италии  бушевали  страсти в  стане  противников
закона,   разрешающего  разводы,  а   во  Франции  закона  об  искусственном
прерывании  беременности.  Ненависть к инакомыслящему самая  стойкая. И  чем
менее она обоснованна, тем труднее ее искоренить.
  Вполне  понятно,   что  у  любого   законопроекта,  любой  политической
программы, любой религиозной догмы или  даже такого проекта, как наш, всегда
найдутся  противники:  люди  неодинаково  воспитаны,  получили  неодинаковое
образование,  к  ним  доходит  разная  информация,  они  живут  в  различном
окружении, наконец, их способности мышления тоже различаются  неудивительно,
что  в итоге  у человека вырабатывается позиция, не  совпадающая,  скажем, с
позицией соседа.  Однако  противники  данного  проекта  встретили  саму идею
отведения лавы  с  такой ненавистью, что их нынешняя  позиция была не то что
необоснованна, а просто выходила за пределы понимания. В ней невозможно было
различить хоть какие-нибудь резоны - личные, политические или любые  другие,
менее явные.
  Утром  11  мая  стало  ясно, что с бурением шпуров мы не укладываемся в
срок и  что взрывать можно будет в  лучшем случае не раньше завтрашнего дня.
Мы были расстроены, но еще больше, казалось, были  разочарованы бесчисленные
корреспонденты, получившие разрешение посещать площадку в определенные часы.
Они уже две недели, а  многие и  дольше в нетерпении переминались  с ноги на
ногу не будучи в состоянии предложить  своим читателям что-либо поинтереснее
бесконечных перипетий и подробностей полемики, без всяких разумных оснований
разжигаемой   нашими   противниками.  Я   пытался   разъяснить  журналистам,
приехавшим порой издалека, из Лос-Анджелеса или даже из Токио, причины новых
задержек.  Одна из них, кстати остается неясной мне самому и сегодня: почему
работы велись только днем? Было очевидно, что при трехсменной круглосуточной
работе все можно было бы  закончить уже неделю назад,  тем  более  что люди,
вынужденные работать по двенадцать и более  часов подряд, валились с  ног от
усталости.
  Мы,  вулканологи  хорошо  знакомые  с   непредсказуемыми  переменами  в
настроении вулкана, знали что все  намеченное надо делать как можно быстрее,
не  откладывая,  идет ли  речь о  кратковременном  визите или  о  длительном
исследовании,   так   как  в   любую   минуту  обстановка  может  радикально
перемениться, причем в любую  сторону: извержение  может забушевать так, что
придется  убираться подобру-поздорову,  но может  и  утихнуть в  один миг. С
самого  приезда мне не давала покоя  мысль, что надо бы организовать  работы
круглосуточно. Мне еще тогда сказали, что со следующего дня все будет именно
так.  Но  ни  на следующий  день,  ни через  день  сменная  работа  так и не
началась. Мои коллеги также сожалели об этом,  но не сумели привлечь на свою
сторону  профессора Катанийского  университета -  специалиста по  инженерным
сооружениям, отряженного администрацией для руководства работами. Я не  могу
точно  сказать, до  какой степени  там, наверху,  не  сознавали неотложности
ситуации, а  в  какой  мере  пошли на поводу у  явных  и скрытых противников
проекта (а я почти уверен, что подобное  давление оказывалось). Как бы то ни
было, все мы и Барбери, и Виллари, и  Легерн,  и  Аберстен, и Рипамонти, и я
сам  были  убеждены,  что каждый  потерянный день уменьшает  шансы  на успех
предприятия.
  Я  даже начал  опасаться, что  извержение  кончится и  наши  противники
отпразднуют победу: сам вулкан, сказали бы они, доказал ненужность затеянной
операции. Однако именно теперь, когда полемика зашла столь далеко, на первый
план выдвигалась не столько необходимость защитить несколько гектаров земель
или  несколько  зданий,  сколько  возможность  отработать  технику  защитных
мероприятий на случай, если  какой-либо населенный  пункт, может  быть та же
Катания,  оказался  бы  в  критическом положении.  Преждевременная остановка
извержения лишила бы  нас возможности  приобрести ценный  опыт,  а  "победа"
наших  противников,  при  всем своем  негативном  характере,  прозвучала  бы
похоронным звоном для любых грядущих начинаний.
  На  следующий  день, 12 мая,  случилось,  как и  опасались вулканологи,
непредвиденное: уровень потока, который ранее колебался в обычных пределах -
на  несколько  десятков сантиметров вверх  или  вниз, внезапно  поднялся  до
самого   верха  стенки.  Это   произошло  так  быстро,  что  мы   не  успели
подготовиться,  и  лава  перелилась  через  перемычку.  Рабочие едва  успели
извлечь  из  шпуров  свои инструменты  и  отойти на  несколько  метров,  как
огненная жидкость перевалила поверх стенки в самой  ее низкой точке, потекла
по крутому склону и вмиг залила всю площадку, где только что кипела работа.
  К счастью,  или, вернее сказать, по счастливой случай