ституции.  Заплати несколько  тысяч лир  и
автобус или архисовременная  кабина канатной  дороги потащит тебя  вместе  с
кучей других последователей  одной из многих религий общества потребления  -
туризма - вверх, от разномастных бетонных сооружений, выстроенных на отметке
1900  м  у  асфальтового шоссе, к  другим  бетонным строениям, угнездившимся
соответственно  на  высоте  2500  и 2900 м.  Везде  - у Рифуджо-Сапьенца,  у
Пикколо-Рифуджо, у  Торре-дель-Философо  земля  усеяна  ржавыми  жестянками,
пластиковыми  пакетами,  битыми  бутылками.   "Рифуджо"  значит  "приют",  и
когда-то  это  были  действительно приюты  для  восходящих на вулкан   тогда
альпинизм еще не превратился, как многое другое, в очередной источник наживы
для оборотистых дельцов.
  Вершина  Этны   пока  еще  свободна  от  бетона,  видимо   оттого,  что
"бетонировщики",  обезобразившие весь южный склон  от самого моря до  высоты
3000 м над его уровнем, опасаются понести здесь убытки: на вершине случаются
извержения, и вулкан вполне способен разрушить  не успевшие еще окупить себя
"архитектурные  сооружения",  позор  возведения  которых  падает  на  головы
выродившихся потомков зодчих Кватроченто.
  Однако единственная ли это причина? Не  уверен, ибо именно южный  склон
чаще других страдал от извержений Монджибелло - достаточно перечислить годы:
1381, 1536,  1537, 1669,  1763, 1766,  1780, 1819,  1832, 1892, 1910,  1949,
1971, 1979,  1983... Туризм,  однако, приносит  такие  барыши, что опасность
повреждения сооружений при  извержении вулкана отступает на  задний план.  И
последствия сказываются.
  В 1971 г.  Этна преподала бизнесменам хороший урок,  поглотив под слоем
лавы  верхнюю станцию  и мачты второго отрезка  канатной  дороги.  Я, каюсь,
надеялся,  что она  разрушит  также  промежуточную  станцию и  мачты нижнего
отрезка  в  четырехстах  метрах  ниже.   Однако  Орацио  Николозо,  движимый
инициативой, экономически связанной  с его работой проводника, проделал один
фокус, который нередко пытаются совершить во многих частях света, но который
редко у кого выходит: прорыл бульдозером  отводной  канал,  насыпал защитную
дамбу  из  обломков  и сумел  направить  в  сторону  поток лавы,  к  счастью
оказавшийся не слишком  бурным. Итак, горе-мастера  осквернили  южные склоны
славной горы,  и нам  остается только  возмущаться  да надеяться,  что  Этна
когда-нибудь довершит начатое ею в 1971-м и сметет с себя эту пакость. И что
строения, которые  непременно  появятся  после  этого, будут  наконец удачно
вписаны в ландшафт. Доказательства, кстати, налицо:  профанация  южной  Этны
вызвала  всплеск столь  бурных чувств,  что  застройщики  северного  склона,
развернувшие  на  нем  работы  лет  двенадцать назад, постарались  свести  к
минимуму  наносимые  природе  оскорбления,  доказывая  тем  самым, что  и  в
коммерческой деятельности можно проявить минимум вкуса.
  Нужно  ли восстанавливать  то,  что  поглотила  лава?  В  наших  краях,
которые, к счастью, мало страдают от природных катаклизмов, люди удивляются,
услышав,   что  алжирцы  восстанавливают   пострадавший   от   землетрясения
Эль-Аснам, а  жители  Форнаццо, Мило  и других населенных пунктов  Этны, чьи
поля и жилища поглотил вулкан, вновь строятся на прежнем месте.
  Но что им остается? Ведь это их земля! Даже если они перейдут на другое
место  в  своей стране -  это уже  не то. Там -  чужбина. Там  ты  приезжий,
иммигрант.  А каково живется  чужаку,  знают все. Ни городок, ни поселок  не
восстановишь в другом краю. Такое предприятие заранее обречено  на  неудачу,
так  как  возникло  бы  неисчислимое множество  трудностей  -  выбор  места,
получение разрешения, психологические  препятствия...  А  кроме того,  между
двумя катастрофами, случающимися в  одной и той же точке земной поверхности,
обычно  проходят  долгие  годы,  а то  и  века.  Случай  Орлеанвилля-Аснама,
разрушенного  в  1954  г.  и вновь пострадавшего  в  1980  г. -  исключение,
уникальное событие. Такими же исключениями являются этнейские городки, в том
числе Форнаццо, пострадавший в 1950, 1971 и 1979 гг.
  Итак,  когда после одного-двух  очистительных  извержений южные  склоны
Этны вновь обретут - ненадолго - свой первозданный вид, тут же армия местных
жителей,  подрядчиков и  организаторов  массового  туризма  дружно  примется
царапать эти склоны. А разрушительных извержений долго ждать не придется - в
этом нас  убеждают и  история, и  геология. Всего за сто  лет более  десятка
извержений   прокатились  по  этому  узкому  участку  Этны.  Так  что  будем
надеяться!  (Эти  строки  я  писал  в  1982  г.  В  последних  главах  книги
рассказывается об извержении 1983 г.)
  На  Этне, как  и  на  большинстве  подобных  ей  вулканов -  Фурнезе на
Реюньоне, Килауэа,  Мауна-Лоа и  Мауна-Кеа  на Гавайях, Картале на Коморских
островах, Ньямлагире и Ньирагонго в Заире и других, извержения происходят не
только  из  вершинного  кратера,  но  и  на  склонах.  Своими  значительными
размерами  (Мауна-Лоа поднимается почти на 10000  м над основанием  площадью
150  квадратных   километров,   покоящимся  на   дне   Тихого   океана,   на
пятикилометровой глубине)  эти крупнейшие базальтовые вулканы  обязаны тому,
что  питающие  их  лавы поднимаются по  густой сети  пересекающихся трещин в
земной коре, причем число этих трещин в одной точке может быть столь велико,
что  они образуют  широкий питающий  канал, по которому  расплавленная магма
поднимается  из глубин к  поверхности в течение десятков тысяч и даже  сотен
тысяч лет.
  Всякий раз, когда магма прорывается наверх, вокруг кратера скапливается
лава (я  позволю  себе напомнить, что лавой мы называем магму,  из которой в
процессе извержения  вышли  газы,  ранее находившиеся в  ней в  растворенном
состоянии) в виде отвердевших потоков или в форме глыб, бомб, лапилли, песка
и пыли, выброшенных в воздух в процессе бурного выхода магматических  газов.
Спустя несколько столетий или тысячелетий из этой лавы вырастает гора. Такая
гора,   стало  быть,  резко   отличается  по   своей  природе   от  обычных,
невулканических  систем,  таких,  как  Альпы,  Пиренеи,  Скалистые горы  или
Гималаи, возникших в результате мощных местных поднятий и складкообразования
верхних слоев земной коры   напротив,  вулканы  -  это  нагромождения горных
пород,  пришедших в  расплавленном состоянии из  недр  Земли.  Чем  больше в
данной точке земной  коры пересекается открытых трещин, тем  шире образуемый
ими  питающий  канал  вулкана. И тем  дольше  продолжается  активный  период
деятельности вулкана, который определяет объем накопившихся лав.
  Магма поднимается по трещинам. Самый легкий, а потому и наиболее частый
ее путь - по вертикально восходящему каналу. Иногда магма идет эксцентрично,
то есть не из точки пересечения, а вдоль какой-нибудь одной группы трещин. В
этом случае она выходит  на  поверхность не в вершинном кратере, а где-то на
склоне горы, порой у самого подножия, то есть просто-напросто  в точке,  где
ползущая вверх  стенка  магмы  вылезает  наружу. Происходит  так  называемое
латеральное,   или   боковое,   извержение,  в   отличие  от   центрального,
приуроченного к питающему каналу.
  На  Этне боковые  извержения повторяются часто.  Они  никогда не бывают
точно на прежнем месте,  а происходят  или выше, или ниже, на той же трещине
либо на соседней  причиной этому служит то, что трещина, по которой  расплав
шел в  прошлый раз, прочно забита застывшей  магмой. Понятно, что наименьшая
вероятность нового извержения  связана  со шлаковыми и  пепловыми  конусами,
возникшими при боковых извержениях прошлых лет  сотни таких конусов усеивают
склоны Этны.  Десятки тысяч  других  навсегда похоронены в  толще  горы  под
позднейшими наслоениями лавы и шлака.
  Центральные  извержения более  привычны, однако никоим образом не стоит
недооценивать те, что происходят на склонах горы: чем ближе они к  подножию,
тем ощутимее приносимые ими убытки. Извержение может произойти и на  отметке
нуль  и  даже  ниже:  хотя в истории  Этны ни разу не  отмечалось  подводных
извержений,   их  вероятность   исключить  все-таки  нельзя.   Вполне  может
случиться,  что однажды  лава  и эруптивные  газы  прорвутся наружу в  самом
центре  Катании.  Вероятность этого  невелика, но  все же она существует. Не
исключено что где-то в период между концом нынешнего года и концом  третьего
тысячелетия этот крупный населенный  пункт окажется полностью  или  частично
разрушенным либо извержением, открывшимся в самом городе, либо, как это было
в 1669 г. потоками лавы,  вышедшими слишком низко (тогда  они  появились  на
высоте около 800 м чуть выше Николози), чтобы успеть затвердеть не доходя до
моря.
  Однако  и история, и  геология ясно  указывают  что  отныне  извержения
случаются почти (почти!) исключительно  в верхней половине горы. По-видимому
это объясняется  тем, что  Этна возвышается над переплетением многочисленных
групп трещин и чем больше  расстояние от  центрального питающего канала, тем
меньше остается трещин, по которым может подняться магма.

  Глава седьмая,

  в  которой вспоминается Атлантида  -  легенда,  берущая свое  начало от
чудовищного  доисторического  извержения Тиры-Санторина   в  которой Флоранс
Тристрам рассказывает о древней Этне.

  Сведения о вулканической активности Этны  -  самые  ранние из всех, ибо
связаны  они с именем Эмпедокла, жившего за 500 лет до нашей эры, в то время
как  извержения  Везувия известны только  с  79  г. н.  э. а  об  активности
Фудзиямы мир узнал всего 15 веков назад. Никак нельзя назвать "историческим"
невероятное  по  силе  извержение,  датируемое  1470 г.  до  н. э.,  которое
разрушило  вулкан  Тира  в  Эгейском  море  и  привело  к  гибели  минойской
цивилизации на Крите,  лежащем  в 100  км  к югу.  От нескольких  миллиардов
кубометров  пород,  некогда  слагавших остров Тиру,  в наши дни  сохранилось
только кольцо Санторина.
  Это извержение случившееся  в Средиземном  море 35 столетий тому назад,
по тем  разрушениям, которые оно  вызвало, является наиболее мощным  из всех
известных  человечеству за последние три  тысячелетия. С ним нельзя сравнить
ни взрыв Кракатау (хотя он  и  весьма схож), ни извержение Тамборы в 1815 г.
Приходится вернуться  на  10000 лет  назад, чтобы  вспомнить о  страшных  по
своему размаху  прорывах игнимбритов * в  Японии, Новой  Зеландии, Италии  и
других  краях, прорывах, оставивших после  себя кальдеры диаметром  до 20  и
более километров.

  *  Игнимбриты  (от  лат.  ig i   -  огонь  im er  -  ливень)  -  породы
образующиеся  при  выпадении  в  виде  ливня  мельчайших  нагретых  обломков
вулканической  лавы, выброшенной при  извержении на  большую высоту. - Прим.
ред.

  Извержение Тиры (или Санторина как еще называют этот остров)  бесспорно
оставило  в истории  человечества самый крупный след потому,  что  причинило
неисчислимые  разрушения   густонаселенной  и  высокоцивилизованной  к  тому
времени области - Восточному Средиземноморью. Следы этих разрушений  живы  и
по сей  день: достаточно вспомнить миф об  Атлантиде. Атлантида - не материк
внезапно провалившийся в земные недра, чего  физически просто не могло быть.
Здесь  речь  может  идти  об отдельной  цивилизации  -  минойской  культуре,
достигшей  посреди  морей  такого  же величия,  какого достигла на  материке
страна фараонов.  Сведения об  этом катаклизме есть  в египетских папирусах,
хранившихся в библиотеке Саиса - города в дельте Нила. Лишь через  800 лет о
них узнал Солон и принес это предание в Афины. Прошло  еще около двух веков,
прежде чем один из его потомков, Платон, включил эту историю, превратившуюся
за тысячу  лет в легенду, в свои произведения  "Критий" и  "Пир".  Именно из
платоновского рассказа и родилась легенда об Атлантиде.
  Несмотря  на  то  что  извержение греческого вулкана  имело место уже в
историческом периоде нашей части света, узнали мы о  нем не из истории, а из
древней литературы  впоследствии  факты были подкреплены данными современной
науки.  Таким  образом Этне было суждено  стать  первым  вошедшим в  историю
вулканом  благодаря тому, что  ее  извержением  заинтересовался Эмпедокл. Об
Этне  мы  знаем  по  рассказам  отважных  коринфян  и  неустрашимых  афинян,
открывших Сицилию во время своих набегов на запад за 7 веков до новой эры.
  Де Гурбийон писал в 1819 г.:
  "В незапамятные времена Сицилия  звалась  островом Солнца  или островом
Циклопов.  Ей  давали  имена Тринакрия,  Трикетна,  Тринация   в  вопросе  о
происхождении  причудливых  сих названий и сами древние  историки не  всегда
согласны. Первым вывел это имя Фукидид из греческого "тринакрос" имеющий три
угла или три острия...
  О  первых  обитателях  исконно  вулканической  земли  мы  имеем  весьма
неточные  сведения. Говорят что первыми обжили эти края дети Ноя -  гиганты,
которых позже  называли циклопами, антропофагами, лотофагами, лестригонами и
сиканами.
  Немногим  ранее  взятия  Трои,  если  верить  Солину, а по словам Трога
Помпея - сразу  после  падения ее,  сиканы, предводительствуемые  Сиканосом,
высадились здесь на побережье  и подчинили себе население острова... Солин и
другие авторы говорят, что они пришли из Лациума, Фукидид же уверяет, что из
Испании,  и  наконец,  Тимей не сомневается,  что то  было  одно  из местных
племен, испокон веку обитавшее на  Сицилии. Достоверно  лишь  то,  что с той
поры  остров  назывался  по имени  новых  своих  властителей. После них  или
одновременно  с  ними пришли  сикулы. Изгнанные из  Лигурии  пеласгами  либо
аборигенами, либо, наконец, по Фукидиду,  осками, сикулы пришли на Сицилию в
год  4300  от  сотворения мира  и  дали острову  то  имя, которое он носит и
сейчас.
  Четырьмя  или  пятью  веками  позже  здесь  возникло   некоторое  число
греческих колоний,  коим удалось захватить часть острова. Около  2000 лет до
рождества Христова  одна греко-италийская колония основала  Сиракузы. С сего
времени  берет начало  греческий период  Сицилии, сюда  же  следует  отнести
появление  принесших  наибольшую  пользу  и  истинно  прекрасных  достижений
искусства,  наук  и  литературы.  Именно  здесь,  в  городе  Энна,  родилась
подлинная наука  о сельском  хозяйстве -  "агрикультура", распространившаяся
впоследствии  в Греции и других странах старой Европы. Здесь же, в  Сицилии,
была  колыбель  первых  в истории человечества законодателей,  и  здесь  жил
Эмпедокл, проложивший путь Гиппократу..."
  В 734 г. до н. э. афинянин Феокл с товарищами причалил к берегу лагуны,
за которой простиралось  плоское  побережье восточной Сицилии. Они без труда
выволокли  на берег  свои хрупкие суда севернее высокой горы Этна. Это место
находилось к  югу от  Тавроменона -  нынешней Таормины,  чуть севернее устья
Алькантары. Почва выглядела совсем черной, как часто бывает вокруг вулканов,
и казалась плодородной. Сикулы сначала только смотрели  сверху, из Таормины,
на пришельцев, а потом подружились с ними.
  Вскоре  греки  привыкли  к  соседству  гигантской  горы,  к  ее  дымам,
застилавшим порой солнце, к  ее  вселявшему  беспокойство ворчанию и  даже к
толчкам,  сотрясавшим  время  от  времени  поля,  которые  они  возделывали.
Поначалу им было не  по себе, но потом они привыкли, тем более  что сикулы -
племя, жившее  здесь с  незапамятных времен, -  уверили греков,  что в  этих
местах ничего худого от горы не  бывает. Феокл решил основать здесь колонию,
которой он  дал название  Наксос - по  имени  самого  большого острова своих
родимых Киклад.
  Через несколько лет  демон странствий вновь вселился  в душу Феокла. Уж
если  гора столь мирна, то нельзя ли к ней приблизиться  и  поселиться  у ее
подножия? Земли вокруг Наксоса были дивные, но грекам становилось тесновато,
так как с севера путь преграждали горы, а там сидели сикулы и уходить никуда
не собирались.
  Поэтому  в 728  г. до н. э. Феокл собрал группу добровольцев и двинулся
на юг. Миновав Этну, они вышли на равнину и, пройдя вглубь, основали в 10 км
от   побережья   город  Леонтины  (современный   Лентини,   в   35   км   на
северо-северо-запад от Сиракуз). Сердце крестьянина, дремавшего  в каждом из
этих  моряков,  радовалось:   аллювиальные  почвы   и   вулканический  пепел
способствовали  сказочному  плодородию земель. Феокл  напал на самую богатую
равнину во всей Сицилии. Но здешние сикулы в отличие от наксосских оказались
малогостеприимными, и, прежде чем основать  Леонтины, грекам пришлось с ними
разобраться. Сикулов без особых церемоний прогнали, и вскоре здесь поднялись
к небу первые храмы.
  Будучи моряком и авантюристом по натуре, Феокл не желал сидеть сиднем в
десяти  километрах  от берега. Вскоре он вновь поднимается на  свой корабль.
Между  Наксосом  и Леонтинами он  углядел  заливчик,  расположенный прямо  у
подножия вулкана, и в том же 728 г. до н. э. основал город Катанию. Значение
этого  названия   неизвестно.  Если  считать,  что  оно  имеет  семитическое
происхождение, слово может  означать "маленькая", а если оно пришло из языка
сикулов, то оно указывает на форму бухты, напоминающую таз.
  Сама  природа  предназначила  заливу  служить  портом  здесь  был  даже
серпообразный мол, защищавший бухту.  В море впадала река. Дивное место, без
сомнения,  но  все-таки  -  прямо  у вулкана. А  природная плотина -  просто
застывший поток лавы... Наверно, греки  не  задумывались,  а может быть,  не
хотели думать, что в один прекрасный  день вулкан может наслать новый поток,
который пройдет тем же путем до самого побережья...
  Они построили город, вскоре заселившийся земледельцами, поскольку прямо
за Катанией  начиналось  плодородное  подножие  вулкана,  а потом  благодаря
наличию удобного порта - и торговцами.  Вулкан, столь гостеприимно принявший
греков,  нисколько  их  не  пугал,  напротив,  они  стали  поклоняться  ему,
продолжая тем  временем осваивать  новые  территории. В том же  году рядом с
Катанией была основана  Мегара Гиблейская, название  которой  происходило от
города  Мегара  в Аттике и  городка сикулов Гиблея,  население  которой было
изгнано пришельцами-эллинами.
  Однако вскоре Катании довелось  познать все  превратности  судьбы. Этот
исключительно  удобный   уголок  притягивал   к   себе   многих.  Невозможно
перечислить все прогремевшие здесь сражения и войны, тяготы которых  вынесли
на своих плечах  жители. В 476 г. до н.  э. сиракузский  тиран Гиерон изгнал
всех катанийцев из Леонтины, поселил здесь 5000 человек из Сиракуз и столько
же с  Пелопоннеса и даже  сменил имя города: сохранились смутные упоминания,
что, желая умилостивить  судьбу,  он назвал город  Этной.  Но  не  прошло  и
пятнадцати  лет,  как при пособничестве сиракузцев прежние обитатели  города
вновь взяли его  в свои руки  и восстановили былое название. И вновь на века
закипела адская круговерть войн, осад и вторжений.
  Страдающие от раздоров между знатными господами жители Катании и Мегары
Гиблейской воздавали должное плодородию своей земли, которую пепел делал все
более   плодородной   после   каждого   нового  извержения.  Благотворный  и
одновременно грозный вулкан, занимающий столь большое место в  жизни  людей,
проник и в их сказания.
  Греки были большие  любители преданий, и вскоре  вокруг Этны закружился
целый  рой  легенд,  иногда  основанных на  истинных  происшествиях, а  чаще
являющихся плодом чистого вымысла, отголоском старинных верований и историй,
что  рассказывались долгими вечерами и переходили  из  уст в уста.  В  конце
концов  нашелся  поэт,  которого  эти предания вдохновили настолько, что  он
обессмертил их, написав поэму,  а написанное слово, как известно, остается в
веках.
  Вид пламени, столь часто извергаемого вулканом,  напоминал о том, кто в
пантеоне  греческих богов повелевал огнем:  его звали Гефест, позже у римлян
он стал  называться Вулканом.  Поэт писал  "Из переполнившихся  сиих  глубин
выплескивается огнь Вулканов,