ь
самое важное дело в жизни: я готов служить ему всем, чем только могу".


59

     С письмом Рейли ознакомились Дзержинский и Менжинский.
     - Этот злодей, пока жив, не оставит в покое советский народ.
     И тогда было решено поймать Рейли.
     В  этой  операции  мог быть полезен Бунаков, но он требовал от "Треста"
документов   о   Коминтерне   и  ставил  приглашение  Рейли  в  Хельсинки  в
зависимость  от  получения шпионских сведений. На это Якушев, разумеется, не
мог пойти.
     Надо  было  как-то  завоевать  расположение Бунакова. Помог неожиданный
случай.
     - В  Москве  живет  мой брат - Борис Николаевич. Нельзя ли передать ему
привет от меня? - спросил Бунаков во время встречи с Якушевым.
     - Можно,  -  делая  вид, что думает о другом, сказал Якушев. - А почему
бы вам его не повидать?
     - Уж не прикажете ли мне ехать в Москву, прямо в объятия ГПУ?
     - Зачем вам ехать в Москву? Он может приехать к вам, в Хельсинки.
     - Это возможно?
     Якушев рассмеялся:
     - То  ли  мы  еще проделывали, дорогой мой!.. Доставим вам вашего брата
целым и невредимым.
     И   в   августе   1925  года  произошла  трогательная  встреча  братьев
Бунаковых.
     Борис  Бунаков  рассказал  старшему  брату Николаю о том, как произошло
его  путешествие  в Финляндию. Все было очень просто. Однажды вечером за ним
пришли,  дали  ему  полчаса  на  сборы,  отвезли  на  вокзал, утром он был в
Ленинграде,  вечером  оказался  в  Сестрорецке,  поздно ночью "подкупленный"
пограничник  переправил  его на финскую сторону. Самое неприятное - прогулка
пешком  по  скверной дороге. На финской стороне его ждали капитан Рузенштрем
и брат. Единственным багажом Бориса Бунакова была скрипка в футляре.
     Весь  процесс  "перехода"  границы младшим Бунаковым предварительно был
продуман чекистами.
     Теперь  Бунаков-старший  стал  еще  доверчивее  относиться  к "Тресту",
считая  себя обязанным Якушеву за встречу с братом. Оказывается, Рейли хотел
встретиться  с  представителями  "Треста" еще в мае 1925 года, но задержался
из-за  каких-то  дел.  В  середине  августа  1925  года  в  Хельсинки прибыл
Кутепов,  чтобы  "освежить"  свои  отношения  с "Трестом" и узнать, как себя
держать с Сиднеем Рейли, которого ожидали в Париже.
     Кутепов  жаловался  на  интриги Врангеля при дворе Николая Николаевича,
говорил,  что  армия  отходит  от  Врангеля. Узнав о том, что специально для
свидания  с  Якушевым  приезжал  в Хельсинки начальник 2-го отдела польского
генерального  штаба Таликовский, Кутепов еще раз убедился в том, что "Трест"
- дело серьезное.
     Но  самым  важным  для  Якушева  была телеграмма Сиднея Рейли: "Сожалею
задержке.  Задержан  окончательным  завершением  моих дел. Важно иметь своем
распоряжении  свободу  передвижения. Уверенно считаю, что буду готов отъезду
15  августа.  Выехать  ли мне непосредственно Париж или Гельсингфорс? Можете
ли вы устроить общее собрание конце месяца?"
     На  совещании  с Кутеповым решили, что он примет Рейли в Париже, оттуда
направит его в Финляндию, а затем Якушев пригласит гостя в Москву.
     Рейли   действительно  приехал  в  Париж,  виделся  с  Кутеповым  и  не
понравился  ему.  Они  не  понравились  друг другу. Рейли, разочаровавшись в
белой  эмиграции,  пренебрежительно  относился  к  ее  деятелям.  Теперь  он
надеялся  на  "внутренние  силы". Этим и объяснялся его повышенный интерес к
"Тресту".  Кутепов  же решил, что Рейли не хочет или не может достать деньги
для  "Треста".  О  деньгах Якушев часто ставил вопрос. Это свидетельствовало
об  активности  "Треста",  и  Рейли  знал,  что  русские  контрреволюционные
организации   всегда   выпрашивают   деньги   у   иностранцев,   у   русских
промышленников, у Торгпрома.
     Рейли  ожидался  в Хельсинки в конце сентября. Об этом Мария Захарченко
сообщила Якушеву в Москву. Она все еще находилась в Финляндии.
     Для  руководства  ОГПУ  не  было  никакого  сомнения  в  том, что Рейли
задумал  новую  "экспедицию"  в  Россию,  но  конкретные  планы  его не были
известны.  Пилляр  и  Старцев  следили  за  ходом операции и консультировали
Якушева в процессе исполнения плана поимки Рейли.
     24 сентября 1925 года Якушев был на финской границе.
     25  сентября  произошла  первая  встреча  Якушева  с  Сиднеем  Рейли  в
Хельсинки, на квартире Бунакова.
     Рейли,  видимо,  не  помнил  встречу  с  Якушевым  осенью  1917  года в
квартире  Юрьевой  или  сделал вид, что забыл об этом. Однако он был уверен,
что  Якушев  из тех, на кого он опирался, когда организовывал заговоры после
Октябрьской  революции. Во всяком случае, он отнесся к Якушеву с доверием, а
когда  тот  напомнил  ему о Милочке Юрьевой, Рейли немного расчувствовался и
пустился  в интимные воспоминания, - конечно, он не сказал, как эта красотка
дважды пострадала из-за своего обожателя.
     Словом, встреча Якушева и Рейли получилась вполне дружелюбной.
     Якушев так описал эту встречу:
     "Рейли  одет  в  серое пальто, безукоризненный серый в клеточку костюм.
Впечатление  неприятное. Что-то жестокое, колючее во взгляде выпуклых черных
глаз,  резко  выпяченная  нижняя  губа.  Очень элегантен. В тоне разговора -
высокомерие,  надменность.  Сел  в  кресло,  поправил складку брюк, выставил
носки  и  новенькие туфли. Начал с того, что не может сейчас ехать в Россию.
Поедет через 2-3 месяца, чтобы познакомиться с "Трестом".
     Я сказал:
     - Обидно,  проделав  путь  из  Америки почти до Выборга, остановиться у
порога...
     Рейли  сообщил, что собирается уехать в субботу на пароходе в Штеттин и
дальше.  До 30 сентября в Москве ничего не успеешь сделать, а задержаться он
не может".
     Якушев  умел  разбираться  в  людях  и  уже  приобрел  некоторый опыт в
конспиративной  работе.  Он  видел  в  Рейли хитрого и бесчеловечного врага,
противника  опасного  и  вместе  с тем честолюбивого, надменного, ставившего
порой  невысоко  тех, с кем ему приходится скрестить оружие. Трудно сказать,
почему  Рейли,  действительно  доехав почти до Выборга, вдруг решил отложить
поездку  в  Россию?  Якушеву  и другим деятелям "Треста" случалось видеть не
раз,  как  эмиссары  Врангеля  и  Кутепова  внезапно  обнаруживали  страх на
границе  и  отказывались  в  последнюю  минуту  от  путешествия  в Советскую
страну. Колебания Рейли теперь были не удивительны.
     Якушев  испытывал досаду, сознавая, что обдуманный во всех подробностях
план,  работа  нескольких  месяцев,  рушился. Рейли говорит - "через два-три
месяца",  но  мало  ли какие события могли произойти за это время. Постоянно
существовала  опасность  провала "Треста". Ведь кроме верных людей бок о бок
с  ними  были  Стауниц  и  эмиссары  Кутепова.  Здесь же находились и другие
убежденные  монархисты,  как,  например,  во  второй  раз прибывший в Москву
Мукалов  и другие. Все это тревожило Якушева, а теперь примешалось и то, что
Рейли уходил из рук.
     Далее Якушев писал в своей докладной записке:
     "Когда  Рейли заявил, что он в данное время не может ехать, я как можно
спокойнее  сказал,  что  если  встает вопрос о сроке, то берусь организовать
поездку  в  Москву  таким  образом, чтобы в субботу утром быть в Ленинграде,
вечером  оттуда  выехать  в  Москву,  проведя день в Ленинграде до вечернего
поезда,  а  в  воскресенье утром быть в Москве. Целого дня вполне достаточно
для  знакомства  с  Политическим  советом  "Треста". Затем вечером выехать в
Ленинград,   понедельник   провести  в  Ленинграде,  а  ночью  через  "окно"
направиться   в   Хельсинки.  Это  будет  вторник,  в  среду  есть  пароход,
направляющийся в Штеттин".
     Рейли,  выслушав  Якушева,  задумался.  Вероятно,  ему  очень  хотелось
поразить  своих  коллег из Интеллидженс сервис: только он способен появиться
в  Москве,  хотя  над  ним висит смертный приговор с 1918 года. В "Трест" он
верил,  особенно  после встречи с Кутеповым, Марией Захарченко; наконец, ему
были   известны  связи  этой  организации  с  финской,  эстонской,  польской
разведками.  Но  главное,  что  его  притягивало, - это желание нанести удар
ненавистной ему советской власти, превратив "Трест" в свое оружие.
     Вернемся к докладной записке Якушева:
     "Подумав  немного,  Рейли  сказал:  "Вы  меня  убедили. Хорошо. Я еду с
вами".   Бунаков   от  неожиданности  привстал  и  рассмеялся.  Я  предложил
поговорить  о  деталях поездки и сказал Рейли: "Ваше пальто и костюм обратят
на  себя внимание в России. Возьмите пальто у Радкевича. Надо купить кепку и
высокие  сапоги.  Вещи  оставите у Бунакова. Нужен маленький чемодан, я могу
обещать вам не вполне комфортабельное, но вполне безопасное путешествие".
     Когда   дело   было  решено,  Рейли  разговорился.  Он  расспрашивал  о
"Тресте",  о жизни в России, об отношении к религии, давал советы. Доказывал
неизбежность  еврейских  погромов после переворота, однако предупреждал, что
новая  власть  не  должна  быть  связана  с  этими действиями. Будущая форма
правления  -  монархия,  диктатура  -  восстановит  порядок;  великий  князь
Николай Николаевич должен стать символом власти.
     Рейли  видел  в  Советском  Союзе четыре категории населения: крестьян,
городских  обывателей,  рабочих,  Красную  Армию.  Крестьяне, по его мнению,
недовольны  большевиками, но инертны, рабочие разочаровались, обыватели не в
счет.  Красная  Армия, при территориальной системе, имеет связь с деревней и
не  может  пропитаться  коммунистическими  идеями.  Для  новой монархической
власти  важно  овладеть  симпатиями  рабочих  и  Красной  Армии.  Он, Рейли,
убежден,  что  единственным  сильным  человеком  в  белой эмиграции является
генерал  Кутепов.  Не  умен,  но  тверд  и решителен. Во внешней политике не
следует  увлекаться  поляками.  Польша  будет  отдана  на расправу Германии.
Германия - вот кто мог бы покончить с большевизмом, но она еще слаба.
     Якушев  был  истинным  патриотом  и не за страх, а за совесть боролся с
происками  эмигрантов.  Более  всего  его  возмущала  их  готовность  отдать
интервентам   целые  области  русской  земли,  чтобы  вернуть  себе  имения,
фабрики,   заводы,  шахты.  Слушая  рецепты,  которые  предлагал  Рейли,  он
внутренне  приходил  в  ярость: как нагло этот британский шпион распоряжался
судьбами России!
     В  то время когда Рейли распространялся о будущем пакте Англии, Франции
и  Германии  против  большевистской России (он мечтал о таком союзе), Якушев
разыгрывал     роль    одного    из    наиболее    солидных    руководителей
контрреволюционной  организации.  Он  заявил,  что  "Трест"  рассчитывает  с
помощью  Рейли  получить  деньги,  так как без денег организовать переворот,
вести агитацию и подкупать нужных людей невозможно.
     Рейли  ответил,  что у него есть план, который он доложит Политическому
совету в Москве.
     Якушев  послал  условленную  телеграмму  о приезде в штаб "Треста". Эта
телеграмма   тотчас   стала  известна  руководству  ОГПУ.  Между  тем  Рейли
готовился  к  отъезду. Перед тем как переодеться в более скромную одежду, он
позировал перед зеркалом:
     - Каков костюмчик? А?
     Через Бунакова отправил письмо жене Пепите.
     "Я  уезжаю  сегодня  вечером  и  возвращусь  во вторник утром. Никакого
риска...  Если  случайно буду арестован в России - это будет не более как по
незначительному  обвинению.  Мои  новые  друзья настолько могущественны, что
добьются моего освобождения".
     Рейли  простился  с  Бунаковым,  Марией  Захарченко  и  Радкевичем. Они
оставались в Финляндии, ожидая возвращения Рейли.


60

     До  границы  Сиднея  Рейли  провожали капитан Рузенштрем и Радкевич. 25
сентября в 10 часов вечера они были на станции Куоккала.
     В начале двенадцатого отправились к границе.
     У  Рейли скрипели сапоги. Чтобы избавиться от этого, он намочил подошвы
сапог в луже.
     Добрались до Сестры-реки.
     На  другом  берегу  появилась  тень.  Это  был  Тойво  Вяхя  -  один из
опытнейших   сотрудников   советской   пограничной   охраны,  игравший  роль
"подкупленного"  стража  границы.  Он  имел  точные  инструкции, как принять
Рейли:  от  границы  доставить  на телеге на станцию Парголово, в семнадцати
километрах  от  заставы,  а  там  посадить  на  поезд. Если бы Рейли изменил
решение  и  стал  бы сопротивляться, Тойво Вяхя предстояло применить оружие.
Когда   Рейли   переправился   через   реку,   он  остановился  и  заговорил
по-английски   с  сопровождавшими  его  людьми  на  финской  стороне.  Рейли
прекратил  разговор,  когда  Вяхя сказал ему, что сейчас не время и не место
для подобных бесед.
     Начался  утомительный  переход  по  грязи  до телеги, которая ожидала в
лесу.  Дорога была ужасающая. В телеге мучительно трясло. Рейли не выдержал,
спрыгнул,  пошел  пешком,  меся жидкую грязь. Так все семнадцать километров.
На   станции   Парголово  Вяхя  посадил  Рейли  в  поезд,  направляющийся  в
Ленинград.  Там  его  приняли  Щукин (сотрудник ОГПУ) и Якушев. Щукин вручил
Рейли паспорт на имя гражданина Штейнберга*.
     ______________
     *  Один  из  главных  участников поимки Рейли - Тойво Вяхя (1901-1984),
который  после  этого  стал  носить  имя  Ивана Михайловича Петрова. О своем
участии  в  этих  событиях  он  рассказал в документальной повести "Операция
Трест",  вошедшей  в  его  книги  "Красные  финны"  (Петрозаводск, 1973), "В
переломные  годы" (Петрозаводск, 1978) и "Мои границы" (Петрозаводск, 1981).
- Прим. ред.

     По  дороге  в Ленинград Рейли рассказывал Якушеву о Савинкове. Говорил,
что  болтовня  эмигрантов,  будто Савинкова убили, нелогична. Такой человек,
как  Савинков,  не  мог  жить  без  "дела".  Рейли  считал  его превосходным
конспиратором,  но  он  не  умел разбираться в людях. У Савинкова, по мнению
Рейли,  не  было способности быстро схватывать обстановку, он любил комфорт,
женщин,   был  азартным  игроком  и  неразборчив  в  добывании  средств  для
"красивой"  жизни. В последнее время Савинков оказался в одиночестве, у него
не  было  верных  и  умных  помощников,  не  было штаба - и это главное, что
сгубило его.
     - Вот,  -  говорил  Рейли, - если бы он имел в своем распоряжении такую
организацию,   как  "Трест",  он  был  бы  непобедим...  Этот  человек  умел
очаровывать... Он покорил даже Черчилля, Пилсудского, французов...
     Отдохнув  после  трудного  пути,  Рейли был очень оживлен, говорил, что
ему  приходилось  в жизни выдерживать и не такие испытания. Впрочем, Якушев,
который  был  приблизительно  в  одних летах с Рейли, не уступал ему в своей
неутомимости в путешествиях.
     Утром  26  сентября  Сидней  Рейли  был  в  Ленинграде  и провел день в
квартире  Щукина.  Там  его  ожидал Старов. Он был представлен как рабочий с
производства,  депутат  Московского  Совета.  Старов  давал  разъяснения  по
"рабочему  вопросу". Присутствовал и Мукалов - на стоящий монархист, эмиссар
Врангеля.
     Вечером  в  международном  вагоне  Рейли,  Якушев,  Мукалов  выехали  в
Москву. Старов выехал раньше, чтобы встретить их там.
     На  вокзале  в  Москве  гостя ожидали Дорожинский, Шатковский, Старов -
"деятели"  монархической  организации,  то  есть  "Треста", все - сотрудники
ОГПУ.
     27  сентября.  Воскресенье. На даче в Малаховке инсценировано заседание
Политического   совета   "Треста".   Потревожили  даже  Николая  Михайловича
Потапова - "начальника штаба" "Треста".
     Бывший   генерал-лейтенант   генерального   штаба   Потапов  производит
впечатление  на  Рейли.  Тут  же  находится  Александр  Ланговой  - командир
Красной  Армии.  Оба  они  состоят  в  кадрах.  Это  известно  Рейли, но ему
неизвестно,  что они временно прикомандированы к ОГПУ для участия в операции
"Трест".
     На  даче  сервирован  обед. После обеда все отправляются на прогулку, в
лес. Уселись под деревьями, на траве.
     Обстановка для важного конспиративного совещания подходящая.
     Говорят  о  том,  что  могут  дать  "Тресту"  англичане  и  что им даст
"Трест". Якушев поднимает вопрос о финансовой помощи.
     Рейли говорит:
     - Деньги  от какого-либо правительства вы не получите. У каждого теперь
горит  свой  дом.  Черчилль,  так  же  как  и  я,  верит  в скорое свержение
советской  власти,  но  он  дать  средств  не  может. Его тяжко разочаровали
несколько  раз.  Главное для нас теперь - тушить пожар в собственном доме. В
колониях  брожение.  Рабочие  левеют, это влияние Москвы. Деньги надо искать
внутри.  Есть  план добыть деньги, грубый, и, вероятно, этот план внушит вам
отрицательное отношение.
     И Сидней Рейли посвящает собеседников в свой план:
     - В  России  есть  громадные  художественные  ценности.  Я  имею в виду
картины  знаменитых  мастеров,  офорты,  гравюры, камеи, геммы. Изъять их из
музеев  не  представит  больших  трудностей.  Но это - сумма в несколько сот
тысяч  фунтов. За границей такие ценности имеют неограниченный сбыт. Правда,
то,  что  выставлено в залах музеев, трудно выкрасть. Но ведь и в кладовых в
упакованном  виде  сохраняются  величайшие  шедевры.  Надо  организовать  их
отправку  за границу. Я сам, без перекупщиков, могу организовать сбыт. Таким
образом можно получить очень крупные суммы.
     Потапов возражает:
     - Но это скомпрометирует нашу организацию. Мы не музейные воры.
     На Рейли такой довод не действует.
     - Для  денег можно пожертвовать и репутацией. Наконец, надо посвятить в
"дело"  только  узкий  круг  лиц.  Он  набросал  записку, что именно следует
воровать:
     "1.  Офорты знаменитых голландских и французских мастеров, прежде всего
Рембрандта.
     2.   Гравюры   французских   и   английских   мастеров   XVIII  века  с
необрезанными краями. Миниатюры XVIII и начала XIX века.
     3. Монеты античные, золотые, четкой чеканки.
     4. Итальянские и фламандские примитивы.
     5. Шедевры великих мастеров голландской, испанской, итальянской школ".
     Потапов  и  Якушев,  стараясь  сохранять спокойствие, знакомятся с этой
инструкцией...  Неужели  этот  человек,  у  которого  за  душой  нет  ничего
святого,  будет  отпущен  для  того,  чтобы сохранить репутацию "Треста" как
"контрреволюционной" организации?
     Теплый   осенний   день   близится   к  вечеру,  погода  располагает  к
откровенной беседе. Рейли продолжает:
     - Другой  способ добыть деньги - сотрудничество с английской разведкой.
Необходимо  показать  этим  господам из Интеллидженс сервис, чего вы стоите.
Их   интересуют,   прежде  всего,  сведения  о  Коминтерне.  "Трест"  должен
проникнуть  в  Коминтерн.  Это трудно? При желании все возможно. Если нельзя
добыть  настоящие материалы Коминтерна, надо их создать. Письмо председателя
Коминтерна  помогло  консерваторам  одержать  победу на выборах в британский
парламент. Утверждают, что это фальшивка, но важен результат.
     Рейли  в  приподнятом  настроении.  Он  -  в  Москве.  Его слушают, как
оракула,  как приезжую знаменитость, слушают руководители "Треста", солидной
подпольной  монархической  организации. Ему надо восстановить свою репутацию
в  Интеллидженс сервис. Но это не все: мог же сделать карьеру Муссолини? Чем
он лучше Сиднея Джоржа Рейли?
     В лесу становится сыро. Солнце идет к закату.
     Возвращаются на дачу.
     По  дороге  Рейли  отводит  в сторону Якушева: этот представительный, с
хорошими  манерами  господин  более  реально  смотрит на вещи, чем остальные
"деятели".
     Под  строгим  секретом  Рейли  сообщает  Якушеву, что имеется источник,
откуда  можно  получить 50 тысяч долларов. Рейли даст эти деньги с условием,
чтобы  они  были употреблены на организацию хищений картин и других музейных
ценностей, а также для проникновения в Коминтерн.
     - Генерал  Потапов,  видимо,  чересчур щепетилен... Должен вам сказать,
что  такое дело - я говорю о перевороте - не сделаешь, если будешь соблюдать
правила  морали. Возьмем, например, террор. Савинков как-то говорил мне, что
один  его террор