отню
футов, - перелезть через него невозможно.
   Потратив на обход  плоскогорья  полтора  часа,  мы  вернулись  к  месту
привала.
   Я  не  мог  скрыть  своей  досады,  и  мистер  Смит  был,  по-видимому,
разочарован не меньше меня.
   - Тысяча чертей! - воскликнул он. - Значит, мы так и не узнаем, что там
внутри этой проклятой Грейт-Эйри и есть ли там кратер вулкана...
   - Есть там кратер или нет, -  заметил  я,  -  но  оттуда  не  доносится
никакого подозрительного шума, не выходит ни дыма, ни пламени, ничего, что
указывало бы на близость извержения!
   В самом деле, и по эту сторону скал и за ними все было спокойно. Темные
пары не поднимались над горой.  Ничего  похожего  на  зарево  в  небе,  по
которому неслись облака, гонимые  восточным  ветром.  Земля  была  так  же
спокойна, как воздух. Мы не слышали подземного гула, не ощущали под ногами
никаких толчков. Царила глубокая тишина, какая бывает  только  на  больших
высотах.
   Судя по  времени,  потраченному  нами  на  обход,  Грейт-Эйри  имела  в
окружности тысячу двести или тысячу пятьсот футов; при этом нужно  учесть,
что по краю узкого плато, мы не могли продвигаться быстро. Что же касается
площади котловины, то как ее вычислить, если неизвестна толщина окружающей
ее скалистой стены?
   Само собой разумеется, окрестности были совершенно пустынны,  -  вокруг
ни одного живого существа, за исключением нескольких крупных хищных  птиц,
паривших над "Орлиным гнездом".
   Было уже три часа, и мистер Смит с досадой воскликнул:
   - Даже если мы простоим тут до вечера,  мы  больше  ничего  не  узнаем!
Нужно возвращаться,  мистер  Строк,  если  мы  хотим  засветло  попасть  в
Плезент-Гарден.
   И так как я не отвечал и не трогался с места, он подошел "о мне:
   - Что же вы молчите, мистер Строк? Разве вы не слышали, что я сказал?
   По правде говоря, мне нелегко было заставить себя повернуть  назад,  не
исполнив данного мне поручения. Меня  не  покидало  непреодолимое  желание
добиться Цели, а мое неудовлетворенное любопытство еще удвоилось.
   Но что же делать? В моих ли  силах  было  пробить  эту  толстую  стену,
взобраться на эти высокие скалы?..
   Пришлось покориться  обстоятельствам,  и  бросив  последний  взгляд  на
Грейт-Эйри,  я  последовал  за  своими  спутниками,  которые  уже   начали
спускаться вниз по "лысине".
   Спуск прошел без особых трудностей, и мы не слишком устали. Еще не было
пяти часов вечера, когда мы миновали последние отлогие склоны и прибыли на
ферму Уилдон, где нас ждали прохладительные напитки и сытный ужин.
   - Итак, вам не удалось проникнуть в котловину? - спросил фермер.
   - Нет, - ответил мистер Смит, - и право, я начинаю  думать,  что  тайна
Грейт-Эйри существует только в воображении наших добрых фермеров!
   В половине девятого вечера наша коляска остановилась в Плезент-Гардене,
перед домом мэра, где мы должны были переночевать.
   Я долго не мог уснуть и все думал, не остаться ли мне на несколько дней
в поселке, не организовать ли новое восхождение? Но мог  ли  я  надеяться,
что оно будет удачнее первого?
   Благоразумнее всего было  вернуться  в  Вашингтон  и  посоветоваться  с
мистером Уордом. Поэтому, приехав на следующий день вечером в Моргантон, я
расплатился с проводниками, попрощался с мистером Смитом и  отправился  на
вокзал, откуда отходил скорый поезд на Роли.



4. ГОНКИ АВТОМОБИЛЬНОГО КЛУБА

   Представится ли когда-нибудь случай проникнуть в тайну Грейт-Эйри?  Это
покажет будущее. Но действительно ли так  уж  важно  раскрыть  эту  тайну?
Несомненно, - от этого зависит, быть может,  безопасность  жителей  целого
округа Северной Каролины.
   Как бы то ни было, недели две спустя, когда я уже вернулся в Вашингтон,
всеобщее внимание было привлечено  другим  происшествием  -  совсем  иного
порядка. Оно осталось таким же загадочным, как и явления, недавно  имевшие
место на Грейт-Эйри.
   В середине мая газеты штата Пенсильвания  сообщили  своим  читателям  о
следующем факте, наблюдавшемся в разных районах этого штата.
   С некоторых пор на дорогах,  лучами  расходившихся  от  его  столицы  -
Филадельфии, иногда появлялся  необыкновенный  экипаж,  развивавший  такую
бешеную скорость, что невозможно было ни разглядеть, какая это машина,  ни
определить ее форму и даже размеры. Все единодушно утверждали, что это был
автомобиль.  Но  какой  мотор  приводил  его  в  движение?  На  этот  счет
создавались более или менее приемлемые гипотезы, а когда  люди  дают  волю
своему воображению, то поставить ему пределы невозможно.
   В  то  время  скорость  самых  усовершенствованных  автомобилей   любой
системы,  двигались  ли  они  посредством  пара,  керосина,   спирта   или
электричества, не превышала ста тридцати километров в час, что  составляет
около тридцати лье, считая лье за четыре километра, или  два  с  небольшим
километра в минуту, - это  максимальная  скорость  курьерских  поездов  на
лучших железнодорожных линиях Америки и Европы.
   Что же касается машины, о  которой  идет  речь,  то  она  двигалась  по
меньшей мере с удвоенной скоростью.
   Разумеется, такая скорость  была  чрезвычайно  опасна  как  для  других
средств передвижения, так и для пешеходов. Эта стремительно мчащаяся масса
приближалась с  быстротою  молнии,  оглашая  воздух  устрашающим  ревом  и
разрезая его с такой силой, что ломались  ветви  придорожных  деревьев,  в
страхе разбегался пасшийся на лугах  скот,  а  птицы  разлетались  во  все
стороны, уносимые вихрем пыли, поднятым бешено мчавшейся машиной.
   Было еще одно  странное  обстоятельство,  которое  особенно  привлекало
внимание газет: на шоссе не оставалось никакой колеи, образующейся  обычно
после проезда тяжелых экипажей, - виднелся лишь едва  заметный  отпечаток,
как будто колеса почти не касались дороги. Пыль поднималась  только  из-за
необычайной скорости движения.
   "По-видимому, - замечал  "Нью-Йорк  геральд",  -  быстрота  перемещения
компенсирует вес!"
   Не  удивительно,  что  жители  различных  округов  Пенсильвании   стали
протестовать. Как  можно  было  терпеть  такую  бешеную  езду  на  машине,
угрожавшей опрокинуть на своем пути все экипажи и раздавить пешеходов?  Но
каким образом остановить ее? Ведь никто не  знал,  кому  она  принадлежит,
откуда появилась, куда направлялась. Ее замечали только в тот  миг,  когда
она проносилась с головокружительной  скоростью  артиллерийского  снаряда.
Попробуйте-ка поймать пушечное ядро в момент его вылета из ствола орудия!
   Повторяю, не было никаких признаков, указывавших на  систему  двигателя
этой машины. Для всех было ясно одно: он не  выделял  ни  дыма,  ни  пара,
никакого запаха керосина или другого минерального масла. Отсюда следовало,
что эта машина приводилась в движение электричеством  и  аккумуляторы  ее,
неизвестного типа, заключали в  себе,  так  сказать,  неиссякаемые  запасы
энергии.
   Но  возбужденное  воображение  публики  увидело   в   этом   загадочном
автомобиле нечто совсем иное:  это  была  сверхъестественная  колесница  и
управлял ею призрак, таинственный шофер, явившийся из преисподней, выходец
с того света, чудовище, вырвавшееся из какого-то адского зверинца, словом,
дьявол  собственной  персоной,  Вельзевул,   Астарот,   который   презирал
человеческое вмешательство, обладая непонятной и безграничной  сатанинской
силой.
   Однако даже сам дьявол не имеет  права  ездить  с  такой  скоростью  по
дорогам Соединенных Штатов  без  специального  разрешения,  без  номера  и
удостоверения,  выписанного  по  всей   форме!   И,   конечно,   ни   одно
муниципальное управление не могло позволить ему делать по двести пятьдесят
километров в час. Итак, из  соображений  общественной  безопасности  нужно
было придумать способ обуздать фантазию этого таинственного шофера.
   И  не  только  Пенсильвания  служила  ареной  для  его  эксцентрических
спортивных  упражнений.  Полицейские  отчеты  не  замедлили   сообщить   о
появлении машины и в других штатах: в Кентукки - возле Франкфорта, в Огайо
- в окрестностях Колумбуса, в Миссури - близ  Джефферсона,  в  Теннесси  -
возле Нашвилла, наконец, в Иллинойсе - на дорогах, ведущих в Чикаго.
   Теперь, когда повсюду подняли тревогу, муниципальным властям  надлежало
принять  меры  против  угрожающей  всем  опасности.   Остановить   машину,
несущуюся с такой скоростью, разумеется,  было  невозможно.  Самый  верный
способ - устроить на дорогах прочные барьеры, о которые  рано  или  поздно
она разобьется вдребезги.
   - Как бы не так! - твердили скептики. -  Этот  отчаянный  шофер  сумеет
объехать препятствия...
   - А то и перепрыгнет через барьеры! - прибавляли другие.
   - А если это дьявол, то у него,  как  у  бывшего  ангела,  должны  быть
крылья, и ему ничего не стоит полететь!
   На такие пересуды, конечно, не следовало обращать внимания. К  тому  же
если у этого владыки преисподней есть  пара  крыльев,  то  почему  он  так
упрямо ездит по земле, рискуя раздавить прохожих,  а  не  носится  вольной
птицей по воздушным просторам?
   Дальше так продолжаться не могло, и вашингтонский департамент  полиции,
всерьез озабоченный, решил покончить с этим недопустимым положением вещей.
   Но вот в последних числах мая произошло  событие,  позволявшее  думать,
что Соединенные  Штаты  избавились  от  "чудовища",  которое  до  сих  пор
оставалось неуловимым. Появилась даже надежда,  что  этот  сумасбродный  и
опасный автомобилист никогда больше не покажется не только в Новом, но и в
Старом Свете.
   Как раз в это время различные газеты  Соединенных  Штатов  опубликовали
сенсационное  сообщение  такого  содержания  (легко   вообразить,   какими
комментариями встретила его публика).
   Автомобильный  клуб   организовал   состязания   в   штате   Висконсин,
административным центром которого является Мэдисон. Дорога, где должен был
происходить пробег, представляла собой превосходную трассу длиной в двести
миль [около 370  км  (прим.авт.)];  она  шла  от  Прейри-ду-Шин,  городка,
расположенного на западной границе, пересекала Мэдисон  и  далее,  немного
выше Милуоки, подходила к берегу Мичигана. Только в Японии между  Никко  и
Намоде есть еще лучшая  дорога;  обсаженная  гигантскими  кипарисами,  она
тянется по прямой линии на восемьдесят два километра.
   На состязания ожидалось прибытие множества автомобилей лучших марок,  и
решено было допустить к  пробегу  машины  с  моторами  всех  систем.  Даже
мотоциклам было дано право оспаривать призы у автомобилей. В соревнованиях
приняли участие следующие фирмы: Хартер и Дитрих, Гоброн и  Брийе,  Братья
Рено, Ришар-Бразье, Дековиль, Даррак, Адлер, Клеман-Байар, Шенар и  Уокер,
ожидались автомобили Джиллет-Форест, Гарвард-Уотсон, тяжелые машины  Морс,
Мерседес,   Шаррон-Жирардо-Вуа,   Гочкис,   Панар-Левассер,    Дион-Бутон,
Гарднер-Серполе,  Тюрка-Мэри,  Гиршлер  и   Лобано   и   другие   -   всех
национальностей и стран. Разыгрывалось несколько  призов  на  значительные
суммы, в общем не менее  чем  на  пятьдесят  тысяч  долларов.  Разумеется,
борьба за эти призы обещала быть упорной. Как мы видели, лучшие фабриканты
отозвались на призыв Автомобильного клуба, послав  на  пробег  свои  самые
усовершенствованные  модели.  Насчитывалось  около  сорока  машин   разных
систем, с паровыми, керосиновыми, спиртовыми, электрическими  двигателями;
все они уже не раз успели отличиться во  многих  достопамятных  спортивных
гонках.
   Учитывая максимальную скорость машин, а именно от ста тридцати  до  ста
сорока километров в час, этот международный пробег на дистанцию  в  двести
миль  должен  был  продолжаться  не  более  трех   часов.   Во   избежание
столкновений висконсинские власти запретили на утренние часы 30 мая всякое
движение транспорта и пешеходов между Прейри-ду-Шин и Милуоки.
   Итак, несчастных случаев бояться было нечего, они могли угрожать только
самим участникам пробега, борющимся за призы. Ну что ж, риск, как говорят,
благородное дело. Пешеходы же и экипажи благодаря разумно  принятым  мерам
были вне опасности.
   Публики  собралось  необычайно  много,  и  присутствовали   не   только
висконсинцы. Тысячи любопытных прибыли из соседних штатов - из  Иллинойса,
Мичигана, Айовы, Индианы, даже из штата Нью-Йорк.
   Само собой разумеется, что  среди  этих  любителей  спорта  было  много
иностранцев  -  англичане,  французы,  немцы,  австрийцы,  -   и,   вполне
естественно, каждый желал победы своим соотечественникам.
   Так  как  состязания  происходили  в  Соединенных  Штатах,  на   родине
страстных любителей биться об заклад, немедленно было заключено  множество
самых разнообразных пари, и притом на громадные суммы.  Их  регистрировали
специальные агентства. За последнюю  неделю  мая  сумма  ставок  на  Новом
Материке значительно выросла и исчислялась уже в сотнях тысяч долларов.
   В восемь часов утра по  хронометру  был  дан  сигнал  к  старту.  Чтобы
избежать скопления машин и возможных в связи с  этим  несчастных  случаев,
автомобили выезжали на дорогу один за другим через каждые две  минуты.  По
обеим сторонам шоссе чернела масса зрителей.
   Главный приз предназначался автомобилю, которому удастся  в  кратчайшее
время покрыть расстояние от Прейри-ду-Шин до Милуоки.
   Первые десять машин отошли от старта между восемью и двадцатью минутами
девятого. Если в дороге с ними ничего не случится, они, конечно,  прибудут
к финишу до одиннадцати часов. Остальные автомашины следовали  в  порядке,
установленном по жребию. Через каждые полмили у  дороги  были  расставлены
полицейские. Любопытные рассеялись вдоль шоссе; в Мэдисоне, средней  точке
пути, их было не меньше, чем возле старта, а в  Милуоки,  конечном  пункте
пробега, собралась большая толпа.
   Прошло полтора часа. Из Прейри-ду-Шин выехала последняя  машина.  Через
каждые пять минут по телефону передавали о том, что делается на трассе и в
каком порядке следуют участники состязаний. На полпути между  Мэдисоном  и
Милуоки, впереди всех, неслась машина Братьев Рено, на шинах марки Мишлен,
с четырехцилиндровым мотором в двадцать лошадиных сил; за ней мчались  два
автомобиля, Гарвард-Уотсон и Дион-Бутон. Уже произошло  несколько  аварий,
некоторые  моторы  работали  плохо,  машины  останавливались  в  пути,  и,
по-видимому, не больше двенадцати шоферов  имели  шансы  достигнуть  цели.
Однако среди пострадавших не было ни  одного  тяжело  раненного.  Впрочем,
даже если бы кто-нибудь  и  погиб,  это  не  имело  бы  значения  в  такой
необыкновенной стране, как Америка.
   Понятно, что по  мере  приближения  к  Милуоки  любопытство  и  страсти
разгорались особенно сильно. На западном берегу озера Мичиган,  у  финиша,
стоял столб, разукрашенный флагами всех стран.
   Короче говоря, к десяти часам стало ясно, что главный приз  -  двадцать
тысяч  долларов  -  оспаривают  друг  у  друга  только  пять  автомобилей,
вырвавшихся далеко вперед, - два  американских,  два  французских  и  один
английский; другие же соперники,  потерпев  аварии,  значительно  отстали.
Легко себе представить, с каким азартом заключались  последние  пари,  как
возбуждено было национальное самолюбие. Агентства едва успевали записывать
ставки, и они росли с  лихорадочной  быстротой.  Сторонники  фирм,  машины
которых шли впереди, готовы были броситься врукопашную; еще немного, и они
пустили бы в ход револьверы и ножи.
   - Отвечаю в тройном, - Гарвард-Уотсон!
   - Отвечаю в двойном, - Дион-Бутон!
   - Отвечаю в ординаре, - машина Братьев Рено!
   По мере того как распространялись сообщения,  полученные  по  телефону,
такие крики стали раздаваться по всему шоссе.
   Внезапно, когда часы  на  городской  площади  в  Прейри-ду-Шин  пробили
половину десятого, за две мили от  этого  городка  раздался  ужасный  шум:
что-то катилось в густом облаке пыли, с  ревом,  похожим  на  вой  морской
сирены.
   Хорошо,  что  любопытные  успели  посторониться,   иначе   могли   быть
раздавлены сотни людей. Облако пыли пронеслось, словно  смерч,  и  зрители
едва различили в нем машину, мчавшуюся с неимоверной скоростью.
   Можно утверждать, не преувеличивая, -  она  делала  не  меньше  двухсот
сорока километров в час!
   Она исчезла в одно мгновение, подняв длинную полосу белой пыли, похожую
на ленту пара, которая тянется за паровозом курьерского поезда.
   Очевидно,  это  был  автомобиль,   приводимый   в   движение   каким-то
необыкновенным двигателем. Если в течение часа скорость его не уменьшится,
то он догонит идущие впереди машины, он  перегонит  их,  так  как  несется
вдвое быстрее, и первым придет к финишу.
   Хотя зрители, столпившиеся вдоль дороги, были вне всякой опасности, все
начали кричать:
   - Это та самая адская машина, о которой писали две недели тому назад!
   - Да! Ее видели в Иллинойсе, в Огайо, в Мичигане, и полиция не могла ее
остановить!
   - К счастью, о ней давно ничего не было слышно!
   - Все думали, что она погибла, разбилась, исчезла навсегда!
   - Да! Это и есть та повозка дьявола... в ее топке бушует адское  пламя,
и управляет ею сам сатана!
   Разумеется, это был не дьявол. Но кто  же  в  самом  деле  таинственный
шофер, ведущий с такой устрашающей скоростью  эту  не  менее  таинственную
машину?..
   Одно во всяком случае не вызывало  сомнения:  автомобиль,  промчавшийся
только что по направлению к Мэдисону, был тот самый, который  уже  привлек
общественное внимание  и  чьих  следов  не  могли  обнаружить  полицейские
агенты. Если полиция предполагала, что она больше никогда  не  услышит  об
этой машине, значит полиция ошиблась, - это случается и в Америке.
   Когда ошеломленные зрители пришли в себя,  те,  кто  был  понаходчивей,
бросились к телефону, чтобы предупредить расположенные впереди станции  об
опасности, угрожавшей участникам пробега: ведь сейчас на них, как  ураган,
может  налететь  эта  несущаяся   с   сокрушительной   скоростью   машина,
управляемая неведомым шофером. Они будут раздавлены, смяты, уничтожены,  а
он, наверное, выйдет из этой ужасной катастрофы целым и невредимым.
   Впрочем, он так ловок, этот необыкновенный шофер, у него  такой  верный
глаз, такая твердая рука, что он, конечно, сумеет  избежать  столкновения!
Так, значит, распоряжение висконсинских властей о том, чтобы на  шоссе  не
было никого, кроме участников международного пробега,  все-таки  оказалось
нарушенным!
   Вот что сообщили гонщики, предупрежденные  по  телефону  и  вынужденные
прервать борьбу за  главный  приз  Автомобильного  клуба.  По  их  словам,
скорость этого диковинного автомобиля в тот момент, когда он  обогнал  их,
была так велика, что они едва успели заметить форму машины, - нечто  вроде
веретена,  кажется,  не  длиннее  десяти  метров.  Колеса  вертелись   так
стремительно, что спицы сливались в сплошной круг. И при  этом  машина  не
оставляла за собой ни пара, ни дыма, ни запаха.
   Что же касается шофера, скрытого внутри автомобиля, то  его  невозможно
было рассмотреть, и он остался таким же загадочным, как в то время,  когда
впервые пронесся по дорогам Соединенных Штатов.
   В Милуоки дали знать по  телефону  о  приближении  непрощенного  гостя.
Легко себе представить, какое волнение вызвала такая новость. Прежде всего
возникла мысль остановить этот "снаряд", устроить поперек дороги барьер, о
который он разбился бы вдребезги. Но хватит ли на это времени?  Автомобиль
может показаться с минуты на минуту... Да и зачем? Ведь волей-неволей  ему
придется остановиться, поскольку дорога  обрывается  у  озера  Мичиган,  и
двигаться дальше машина сможет,  разве  только  превратившись  в  моторную
лодку.
   Так   думали   собравшиеся   близ   Милуоки   зрители,    держась    из
предосторожности на почтительном расстоянии, чтобы  не  быть  опрокинутыми
приближавшимся смерчем.
   Здесь, так же как в Прейри-ду-Шин и в  Мэдисоне,  стали  строить  самые
невероятные гипотезы. Даже те, кто не хотел верить, что таинственный шофер
это сам дьявол