людалось
за пределами Индийского океана.
   Внезапно барометр, который в утренние часы  держался  довольно  высоко,
резко  упал.  В  атмосфере  появились  признаки,  которые   заставили   бы
насторожиться  обыкновенный  корабль,  но  воздушный   корабль   мог   ими
пренебречь. Очевидно, какая-то страшная буря не так давно  возмутила  воды
Тихого океана.
   В час пополудни Том Тэрнер, подойдя к инженеру, сказал:
   - Мистер Робур, взгляните на эту  черную  точку  на  горизонте!  Вон...
там... прямо к северу от нас. Не утес ли это?
   - Нет, Том, в той стороне не может быть земли.
   - Тогда это, должно быть, корабль или по крайней мере шлюпка.
   Дядюшка Прудент и Фил Эванс, стоявшие на носу "Альбатроса",  напряженно
всматривались в точку, указанную Томом Тэрнером.
   Робур приказал принести свой морской  бинокль  и  принялся  внимательно
наблюдать за движущимся предметом.
   - Это какая-то шлюпка, - объявил он, - и я уверен, что в ней люди.
   - Потерпевшие кораблекрушение? - воскликнул Том.
   - Да, потерпевшие кораблекрушение люди, которым пришлось оставить  свое
судно, - продолжал Робур, - несчастные, потерявшие  представление  о  том,
где находится земля, быть может, погибающие от голода и жажды! Ну, что  ж!
Никто не посмеет сказать, что "Альбатрос" не пришел им на помощь!
   Механику и двум его помощникам был отдан короткий приказ,  и  воздушный
корабль начал медленно  опускаться.  Метрах  в  ста  от  поверхности  моря
"Альбатрос" остановился и, ускорив вращение гребных винтов, быстро понесся
к северу.
   На волнах беспомощно покачивалась шлюпка. Ее парус бессильно  повис  на
мачте. Из-за отсутствия ветра она лишилась  управления,  а  на  борту  ее,
по-видимому, ни у кого не было сил справиться с веслом.
   В глубине шлюпки лежали пять человек: они либо  спали,  либо  не  могли
пошевелиться от истощения, если вообще были живы.
   Подлетев ближе, "Альбатрос" начал постепенно снижаться.
   На корме лодки можно было разобрать название судна, с которого она была
спущена:  то  был  французский  корабль  "Жаннетта"  из  Нанта,   очевидно
покинутый своим экипажем.
   - Э-эй! - закричал Том Тэрнер.
   Его  должны  были  услышать,  ибо  шлюпка  находилась  в   каких-нибудь
восьмидесяти футах под "Альбатросом".
   Никакого ответа.
   - Стреляйте! - приказал Робур.
   Команда  была  выполнена,  и  громкий  звук  выстрела  прокатился   над
поверхностью воды.
   И тогда с "Альбатроса" увидели, как  один  из  потерпевших  бедствие  с
трудом поднялся: глаза его блуждали, а изможденное  лицо  напоминало  лицо
скелета.
   При виде "Альбатроса" он вздрогнул от испуга.
   - Не бойтесь, - крикнул Робур по-французски.  -  Мы  пришли  к  вам  на
помощь!.. Кто вы?
   -  Матросы  с  "Жаннетты",  трехмачтового  судна,  на  котором  я   был
помощником капитана, - ответил человек. - Вот уже  пятнадцать  дней...  мы
оставили его... когда оно пошло ко дну!.. У нас нет ни воды, ни пищи!..
   Четверо других потерпевших  кораблекрушение  медленно  при-поднимались.
Измученные, исхудавшие,  дошедшие  до  последней  степени  истощения,  они
простирали руки к воздушному кораблю.
   - Внимание! - закричал Робур.
   С "Альбатроса" на веревке было спущено в шлюпку ведро с пресной  водой.
Несчастные накинулись на воду с такой жадностью, что на  них  было  больно
смотреть.
   - Хлеба!.. хлеба!.. - кричали они.
   Немедленно была спущена и корзина с провизией:  в  ней  были  консервы,
бутылка бренди и несколько литров кофе. Помощник капитана с большим трудом
удерживал изголодавшихся людей, набросившихся на еду.
   Затем из шлюпки донеслось:
   - Где мы?
   - В пятидесяти милях от берегов Чили и от архипелага Чонос,  -  ответил
Робур.
   - Благодарю. Но без ветра нам...
   - Мы возьмем вас на буксир!
   - Кто вы такие?..
   - Люди, которые рады оказать вам помощь, - кратко ответил Робур.
   Помощник капитана понял, что должен уважать инкогнито своих спасителей.
   Но можно ли было надеяться, что летательная машина окажется  достаточно
сильной, чтобы взять шлюпку на буксир?
   Разумеется! И, привязанная к концу каната длиною в  сто  футов,  шлюпка
быстро понеслась на восток, увлекаемая мощным летательным аппаратом.
   К  десяти  часам  вечера  появилась  земля:  с  "Альбатроса"   заметили
береговые огни. Для потерпевших  кораблекрушение  моряков  "Жаннетты"  эта
помощь с неба пришла как раз вовремя, и они имели  все  основания  считать
свое спасение чудом!
   Как только шлюпка оказалась  вблизи  проливов  между  островами  Чонос,
Робур крикнул, чтобы матросы отвязали конец каната,  что  они  и  сделали,
благословляя  своих  спасителей;  затем  "Альбатрос"  вновь  направился  в
сторону открытого моря.
   Положительно, он был великолепен,  этот  воздушный  корабль,  способный
прийти на помощь потерпевшим  кораблекрушение  морякам,  затерянным  среди
океана! Какой воздушный шар, даже самой совершенной  конструкции,  был  бы
способен  сослужить  подобную  службу!  Дядюшке  Пруденту  и  Филу  Эвансу
пришлось с этим согласиться, несмотря на то, что  они  пребывали  в  таком
расположении духа, когда люди готовы спорить даже против очевидности.
   А волнение на море все не успокаивалось. Тревожные признаки  нарастали.
Барометр упал еще  на  несколько  делений.  Порывистый  ветер  то  яростно
свистел  между  подъемными  винтами  "Альбатроса",  то  на  минуту  совсем
затихал. При таких условиях парусному судну пришлось бы уже взять два рифа
в марселях и один риф в фоке. Все указывало на то, что  направление  ветра
вот-вот переменится  и  он  задует  с  северо-запада.  Стекло  штормгласса
затуманилось, и это также внушало тревогу.
   К часу ночи ветер достиг бешеной силы. Однако, хотя  воздушный  корабль
шел теперь против ветра, он еще мог благодаря своим мощным гребным  винтам
преодолевать его и продвигаться вперед со  скоростью  четырех-пяти  лье  в
час. Но большего от него нельзя было требовать.
   Очевидно, надвигался грозный циклон -  явление  в  тех  широтах  весьма
редкое. Как бы его ни называли - ураганом в Атлантическом океане, тайфуном
в Китайских морях, самумом в Сахаре, торнадо на западном побережье, -  это
всегда и всюду свирепый и весьма опасный вихрь! Да,  опасный  для  всякого
судна, попавшего в орбиту  этой  крутящейся  бури,  вращательное  движение
которой усиливается от окружности к центру; лишь в  самой  середине  этого
воздушного Мальмстрема остается относительно спокойная зона.
   Робур это знал. Он знал также, что самым благоразумным было  бежать  от
циклона, вырваться из  сферы  его  действия,  поднявшись  в  верхние  слои
атмосферы. До сих пор ему это всегда  удавалось.  Но  теперь  нельзя  было
терять ни одного часа, пожалуй, даже ни одной минуты!
   В  самом  деле,  неистовство  ветра  возрастало  с   каждой   секундой.
Обезглавленные  вихрем  волны  мчались,   разбрызгивая   белую   пену   по
поверхности  океана.  Циклон,   перемещаясь   с   невероятной   скоростью,
неудержимо двигался к полярным областям.
   - Вверх! - скомандовал Робур.
   - Вверх! - повторил Том Тэрнер.
   Подъемные винты воздушного корабля заработали с максимальной быстротою,
и он устремился под  острым  углом  вверх,  точно  двигался  по  наклонной
плоскости, установленной в юго-западном направлении.
   В это мгновение барометр вновь опустился: ртутный столбик резко упал  -
сначала на восемь, затем на двенадцать  миллиметров.  Внезапно  восходящее
движение "Альбатроса" приостановилось.
   Чем объяснялась эта остановка? По-видимому,  она  произошла  вследствие
того, что  мощный  воздушный  поток  стремился  сверху  вниз,  и  под  его
давлением "Альбатрос" не мог найти себе надежной опоры в атмосфере.
   Когда пароход поднимается вверх по течению реки, работа винта тем менее
успешна, чем быстрее текущая вода уходит из-под  его  лопастей.  При  этом
судно так сильно относит назад, что  его  попятное  движение  может  порою
стать равным поступательному. То же происходило и с "Альбатросом".
   Однако  Робур  не  прекратил  борьбы.  Все   семьдесят   четыре   винта
"Альбатроса",  работая  ровно  и  согласованно,  вращались  с   предельной
скоростью. Но неумолимо увлекаемый циклоном, летательный  аппарат  не  мог
вырваться из  его  грозных  объятий.  Пользуясь  каждой  минутой  затишья,
"Альбатрос" пытался подняться вверх, но под тяжестью циклона снова и снова
падал вниз, подобно тонущему кораблю. Казалось, он судорожно барахтается в
волнах воздушного океана, затерянный в ночной  мгле,  которую  его  фонари
побеждали только на очень небольшом пространстве.
   Было очевидно, что, если ярость  циклона  еще  возрастет,  "Альбатрос",
потеряв управление, превратится в  хрупкую  соломинку,  в  жалкую  игрушку
вихря, способного с корнем вырывать Деревья, сносить  кровли  и  разрушать
стены зданий.
   Робур и Том Тэрнер  могли  теперь  объясняться  лишь  жестами.  Дядюшка
Прудент и Фил Эванс, вцепившись в перила, спрашивали себя, не  сыграет  ли
разбушевавшаяся стихия им на руку, не  уничтожит  ли  она  сама  воздушный
корабль и его изобретателя, а вместе с ним и секрет изобретения!
   Так как "Альбатросу" не удавалось подняться в верхние слои атмосферы  и
вырваться из цепких лап циклона, ему, по-видимому, оставалось только одно:
попытаться достичь относительно спокойной зоны в центре  циклона,  где  он
мог бы свободнее маневрировать. Но чтобы  достичь  этой  зоны,  надо  было
преодолеть  центробежную  силу  вращающегося  вихря,   который   удерживал
воздушный корабль в своей  орбите.  Достанет  ли  на  это  у  "Альбатроса"
мощности?
   Внезапно тучи на небе разорвались, и сгустившиеся водяные пары  хлынули
вниз потоками дождя.
   Было два часа ночи. Барометр, падавший резкими скачками - по двенадцать
миллиметров сразу, - в эту минуту опустился до семисот девяти миллиметров;
правда, такое понижение объяснялось отчасти  тем,  что  воздушный  корабль
находился в то время на значительной высоте над уровнем моря.
   Описанный циклон был явлением  тем  более  редким,  что  возник  он  за
пределами тех областей,  в  которых,  как  правило,  наблюдаются  подобные
вихри:  области  эти  расположены  между  тридцатым  градусом  северной  и
двадцать  шестым  градусом  южной  широты.  Быть  может,  именно   поэтому
крутящаяся буря внезапно превратилась в обыкновенный ураган, движущийся по
прямой. Но зато в какой ураган! С ним можно было бы сравнить разве  только
неистовый шквал, налетевший  22  марта  1882  года  на  штат  Коннектикут,
скорость которого достигала ста шестнадцати  метров  в  секунду,  то  есть
свыше ста лье в час.
   Стало быть, "Альбатросу" оставалось  лишь  мчаться  по  ветру,  подобно
судну, убегающему от бури, или, вернее, не противиться воздушному течению,
вырваться из которого  он  был  не  в  силах.  Но,  послушно  двигаясь  по
навязанному ему  пути,  воздушный  корабль  несся  к  югу,  приближаясь  к
полярным областям, которых Робур стремился избежать; теперь  он  не  волен
был избирать себе направление и вынужден был лететь туда, куда увлекал его
ураган.
   Том Тэрнер стал у руля. Требовалось все его умение,  чтобы  "Альбатрос"
не опрокинулся.
   На рассвете, если можно так назвать неясный проблеск света,  окрасивший
горизонт, "Альбатрос" оставил за собой пятнадцать градусов широты,  считая
от мыса Горн, иначе говоря, он пролетел больше четырехсот лье и  проник  в
пределы Южного полярного круга.
   Здесь в июле месяце ночь продолжается девятнадцать с  половиной  часов.
Солнечный  диск,  не  дающий  ни  тепла,  ни  света,  едва  появившись  на
горизонте, почти тотчас же скрывается вновь. На самом полюсе  вечная  ночь
длится сто семьдесят девять дней. Все указывало на  то,  что  "Альбатросу"
вскоре предстояло погрузиться во мрак этой ночи, словно в пучину.
   Если бы в тот день можно было произвести обсервацию,  то  она  показала
бы, что  воздушный  корабль  достиг  66o40'  южной  широты.  Всего  тысяча
четыреста миль отделяли его в то время от Южного полюса.
   "Альбатрос" неотвратимо приближался к этой  недоступной  точке  земного
шара, и скорость полета, можно сказать, "скрадывала" его тяжесть, несмотря
на то, что сила притяжения над полюсом несколько увеличивается, ибо  Земля
здесь приплюснута. Казалось, воздушный корабль мог теперь вполне  обойтись
без своих подъемных винтов. А вскоре ураган достиг такой силы,  что  Робур
счел нужным довести и число оборотов гребных  винтов  до  минимума;  таким
способом инженер рассчитывал избежать серьезных поломок и в  то  же  время
сохранить  управление  "Альбатросом",   предельно   уменьшив   собственную
скорость воздушного корабля.
   В   обстановке   грозной   опасности   инженер   хладнокровно   отдавал
распоряжения, а экипаж выполнял их с такой  готовностью,  словно  в  груди
начальника и его подчиненных билось одно сердце.
   Дядюшка Прудент и  Фил  Эванс  ни  на  мгновение  не  покидали  палубы.
Впрочем, на ней можно было оставаться,  не  испытывая  никаких  неудобств.
Сопротивление  воздуха  было  настолько  незначительно,   что   почти   не
ощущалось. Воздушный корабль напоминал теперь аэростат,  который  движется
вместе с несущей его воздушной средой.
   Область Южного полюса, по приблизительным подсчетам, занимает площадь в
четыре миллиона пятьсот тысяч квадратных километров. Материк ли  это?  Или
архипелаг? Или же древнее море, льды которого не тают даже в летнее время?
Этого никто не знает. Твердо известно лишь одно: на Южном  полюсе  гораздо
холоднее, чем на Северном, и это объясняется положением Земли на ее орбите
в период антарктической зимы.
   Ничто в тот день не указывало, что буря слабеет. "Альбатрос" должен был
вступить в область, лежащую  у  самого  Южного  полюса,  вблизи  семьдесят
пятого меридиана. Вдоль какого меридиана он ее покинет и  удастся  ли  ему
вообще выбраться отсюда?
   Мы уже говорили, что, по мере того как воздушный корабль продвигался на
юг,  продолжительность  дня  все  сокращалась.   Вскоре   ему   предстояло
погрузиться во тьму вечной ночи, которую озаряют лишь свет луны да бледные
лучи южного полярного сияния. Но месяц тогда едва  народился,  и  спутники
Робура рисковали ничего не  увидеть  в  этих  областях  Антарктики,  тайны
которых до сих пор еще ускользают от взоров пытливого человечества.
   Весьма  вероятно,  что  "Альбатрос"  пролетел   над   несколькими   уже
известными пунктами, лежащими близ Южного  полярного  круга;  он  двигался
западнее Земли Грейама, открытой Биско в 1832 году, и  Земли  Лун-Филиппа,
открытой в 1838 году Дюмон д'Юрвилем; обе эти территории - самые удаленные
пункты,  когда-либо  достигнутые  человеком  на  этом  еще  не   изученном
континенте.
   Между тем на борту "Альбатроса" люди не слишком страдали от холода, ибо
температура  держалась  значительно  выше,  чем  можно   было   опасаться.
Казалось, ураган, словно своего рода воздушный  Гольфстрим,  нес  с  собою
изрядный запас тепла.
   Какая жалость, что вся эта  область  оставалась  погруженной  во  мрак!
Однако, если бы луна даже освещала  окружающее  пространство,  возможность
наблюдений  была  бы  весьма  ограничена.  Дело  в  том,  что  зимой   вся
поверхность вокруг Южного  полюса  скована  ледяным  панцирем  и  занесена
необозримым снежным покровом. В эту пору незаметно  даже  так  называемого
"мерцания" льдов, белесый свет которого  мог  бы  слегка  окрасить  темный
горизонт. Как различить в таких условиях очертания  суши,  как  определить
площадь морей и расположение  островов?  Как  произвести  гидрографическую
съемку местности? Как составить орографическое описание территории,  когда
холмы и горы невозможно отличить от айсбергов и ледовых заторов?
   Около  полуночи  тьму  озарило  южное   полярное   сияние.   Окруженное
серебристой  бахромою,  оно  походило  на   гигантский   раскрытый   веер,
занимавший половину небосвода. Во все стороны от  него  расходились  яркие
электрические лучи; некоторые из них, постепенно угасая, достигали зенита,
где сверкали четыре звезды, образующие созвездие Южного  Креста.  То  было
поистине величественное зрелище! Свет  южного  полярного  сияния  позволял
охватить  взглядом  общий  вид  местности,  укрытой  бесконечной   снежной
пеленою.
   Нечего и говорить, что над  этими  районами,  расположенными  у  самого
магнитного полюса, стрелка буссоли постоянно колебалась и не  могла  точно
указывать направление, которому следовал воздушный корабль. И вот наступил
момент, когда, наблюдая за ее склонениями,  Робур  пришел  к  выводу,  что
воздушный  корабль  находится  над  южным   магнитным   полюсом,   лежащим
приблизительно на семьдесят восьмом градусе южной широты.
   А позднее, около часа ночи,  вычислив  угол,  который  стрелка  буссоли
образует с вертикальной плоскостью, инженер воскликнул:
   - Под нами Южный полюс!
   Внизу показалась огромная белоснежная шапка, но она ревниво скрывала от
взоров то, что находилось под ее ледяным покровом.
   Вскоре южное полярное  сияние  погасло,  и  математическая  точка,  где
сходятся все земные меридианы, осталась такой же  неизученной,  какой  она
была и до тех пор.
   Надо сказать,  что  если  дядюшка  Прудент  и  Фил  Эванс  намеревались
похоронить в каком-нибудь пустынном месте воздушный корабль вместе с теми,
кого он уносил на борту, то случай был самый  благоприятный.  И  если  они
этого не сделали, то, без сомнения, лишь  потому,  что  еще  не  раздобыли
взрывчатого вещества.
   Между тем ураган продолжал дуть с такой силой, что,  если  бы  на  пути
"Альбатроса"  встретилась  какая-нибудь  гора,  он  разбился  бы   подобно
кораблю, наскочившему на прибрежные скалы.
   И в самом деле,  управлять  движением  воздушного  корабля  было  тогда
невозможно ни в горизонтальной, ни в вертикальной плоскости.
   А ведь на землях Антарктиды, как известно, возвышается несколько горных
вершин. Вот почему каждую минуту можно было ожидать столкновения и  гибели
летательного аппарата.
   Такой катастрофы приходилось опасаться тем более,  что  после  нулевого
меридиана ветер  повернул  на  восток.  И  тогда  в  сотне  километров  от
воздушного корабля показались две светящиеся точки.
   Это были два вулкана, входящие в мощную систему гор Росса, -  Эребус  и
Террор.
   Неужели "Альбатросу" предстояло сгореть в их пламени, словно гигантской
бабочке?
   Путешественникам пришлось пережить тревожный  час.  Один  из  вулканов,
Эребус, казалось, готов был спалить  воздушный  корабль,  который  не  мог
вырваться из русла урагана. Столбы  пламени  росли  буквально  на  глазах.
Завеса огня  преграждала  путь.  Огромное  зарево  полыхало  вокруг.  Ярко
освещенные лица людей, стоявших на борту "Альбатроса", казались зловещими.
Недвижимо, без звука, без  жеста,  все  ждали  ужасной  минуты,  когда  их
поглотит эта огнедышащая печь.
   Однако  ураган,  уносивший  "Альбатрос",  сам  спас  его  от   страшной
катастрофы. Языки пламени Эребуса, опавшие от сильного порыва ветра,  дали
дорогу воздушному кораблю, и под брызгами расплавленной лавы, которые,  по
счастью,  отбрасывала  центробежная  сила  подъемных  винтов,  "Альбатрос"
пролетел над самым кратером действующего вулкана.
   Часом позже два колоссальные факела, озаряющие крайние пределы мира  во
время долгой полярной ночи, уже скрылись за горизонтом.
   В два часа "Альбатрос" прошел над  островом  Баллени,  расположенным  у
границ побережья Декуверт; но разглядеть этот остров было невозможно,  ибо
льды прочно спаяли его с антарктическим материком.
   Начиная с Южного полярного круга, который "Альбатрос"  вновь  перелетел
вдоль сто семьдесят пятого меридиана, ураган мчал  воздушный  корабль  над
ледовыми заторами и айсбергами, которые ежеминутно угрожали  ему  гибелью.
Отныне "Альбатрос" больше не подчинялся своему рулевому,  он  находился  в
руках божьих... А бог хороший кормчий.
   Воздушный корабль двигался теперь на север вдоль Парижского  меридиана,
который образует угол в сто пят