на
носу гондолы нашего воздушного шара "Вперед",  и  теми,  кто  считал,  что
место его  на  корме!  (Удивленные  восклицания.)  Ныне  мы  нашли  способ
примирить противников. Вот этот способ: надо установить два винта, один  -
на  носу,  другой  -  на  корме  гондолы!  (Всеобщее  молчание  и   полная
растерянность в зале.)
   И это было все.
   Да, все! О  похищении  председателя  и  секретаря  Уэлдонского  ученого
общества - ни слова! Ни слова ни об "Альбатросе", ни об  инженере  Робуре!
Ни слова о воздушном путешествии! Ни слова  о  том,  как  узникам  удалось
бежать! Наконец  ни  слова  о  том,  что  сталось  с  воздушным  кораблем:
продолжает ли он летать в воздушном пространстве и не  следует  ли  членам
клуба опасаться новых нападений!
   Всякий поймет, что присутствовавшим на заседании  воздухоплавателям  до
смерти хотелось порасспросить дядюшку Прудента и Фила Эванса; но оба  были
так чопорны и замкнуты, что пришлось считаться с их поведением. Когда  они
соблаговолят высказаться,  они  выскажутся,  и  все  почтут  за  честь  их
выслушать.
   Кроме того, быть может, в этом загадочном  деле  есть  какая-то  тайна,
раскрыть которую еще не время.
   Но вот дядюшка Прудент вновь взял слово  и  в  полной  тишине,  никогда
дотоле  не  наблюдавшейся  на  заседаниях  Уэлдонского  ученого  общества,
заявил:
   -  Господа,  теперь  остается  лишь  закончить   сооружение   аэростата
"Вперед",  которому  предназначено  покорить  воздушную  стихию.  Объявляю
заседание закрытым!



ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
   которая заканчивает, но не завершает правдивую историю об "Альбатросе"

   Двадцать девятого апреля следующего  года,  через  семь  месяцев  после
неожиданного возвращения дядюшки Прудента и Фила Эванса,  всю  Филадельфию
охватило волнение. На этот раз политика была ни при чем.  В  тот  день  не
было ни выборов, ни митингов. Всех занимало событие иного рода:  воздушный
шар  "Вперед",  законченный  стараниями  Уэлдонского   ученого   общества,
готовился, наконец, отправиться в свою родную стихию.
   Воздухоплавателями были  прославленный  Гарри  У.Тиндер,  чье  имя  уже
упоминалось в начале нашего повествования, и его помощник.
   Пассажирами - председатель и секретарь  Уэлдонского  ученого  общества.
Разве не заслужили они подобной чести?  Разве  не  принадлежало  им  право
самолично участвовать в испытании,  имевшем  целью  посрамить  летательные
аппараты тяжелее воздуха?
   И теперь, по  прошествии  семи  месяцев,  они  все  еще  ни  словом  не
обмолвились о своем приключении. Даже Фрикаллин, как ни  трудно  ему  было
хранить молчание, ничего не рассказал ни об  инженере  Робуре,  ни  о  его
чудесной летательной  машине.  Воинствующие  сторонники  воздушных  шаров,
дядюшка  Прудент  и  Фил  Эванс,  по  понятным  причинам  избегали  всяких
разговоров о воздушном корабле и вообще о летательных  аппаратах.  До  тех
пор, пока воздушный шар "Вперед" не занял первого  места  среди  аппаратов
для воздушных сообщений, они и слышать не хотели ни о каких  изобретениях,
принадлежащих сторонникам авиации. Они  все  еще  верили,  и  им  хотелось
верить вечно, что  истинным  средством  передвижения  в  воздухе  остается
воздушный шар и что ему одному принадлежит грядущее.
   К тому же человек, которому они так жестоко отомстили, - в  чем  нимало
не раскаивались, - наверняка погиб, и никто из экипажа воздушного  корабля
не мог, конечно, пережить его. Секрет устройства "Альбатроса"  был  отныне
погребен в глубинах Тихого океана.
   Правда, оставалось еще предположение, что у инженера Робура было тайное
пристанище, уединенный остров, затерянный в просторах безбрежного  океана.
Воздухоплаватели помнили об этом  и  собирались  впоследствии  предпринять
розыски этого острова.
   Итак, предстояло, наконец, великое испытание, которое Уэлдонское ученое
общество готовило так долго и с таким  старанием.  Аэростат  "Вперед"  был
самым совершенным образцом всего, что было достигнуто до сих пор в области
воздухоплавания, подобно тому  как  "Непреклонный"  и  "Грозный"  являлись
высшим достижением в области мореплавания.
   Он обладал всеми качествами, которыми должен  обладать  воздушный  шар.
Его размеры разрешали ему подниматься до самых  верхних  слоев  атмосферы,
доступных  для  аэростата;  непроницаемость  его  оболочки  позволяла  ему
находиться неограниченное время в воздухе, а прочность ее -  не  опасаться
любого расширения газа, так же  как  и  самого  сильного  дождя  и  ветра;
благодаря большому газоизмещению аэростат  без  труда  поднимал  в  воздух
систему электрических двигателей, которая сообщала его гребным винтам  еще
невиданную скорость вращения. Воздушный шар Уэлдонского  ученого  общества
имел  удлиненную  форму,  что  облегчало  его   полет   в   горизонтальном
направлении. Его  гондола,  напоминавшая  ту,  какую  подвесили  к  своему
воздушному шару капитаны Кребс и Ренар,  была  оснащена  всем  необходимым
воздухоплавателю оборудованием: в ней имелись физические приборы,  канаты,
якоря, гайдропы и прочее, не говоря уж об источниках электрической энергии
- батареях и аккумуляторах. На носу гондолы был установлен  гребной  винт;
второй винт был укреплен, как и руль, на корме. Однако двигатели аэростата
значительно уступали в мощности двигателям "Альбатроса".
   После того  как  оболочку  воздушного  шара  наполнили  газом,  он  был
доставлен на поляну в Фэрмонт-парке, на то самое место, куда  когда-то  на
несколько часов опустился воздушный корабль.
   Нечего и говорить, что подъемная сила аэростата "Вперед" создавалась  с
помощью  легчайшего  из  газов.  Один  кубический  метр  светильного  газа
обладает способностью  поднимать  в  воздух  около  семисот  граммов,  что
создает лишь незначительную подъемную силу в  воздушной  среде.  А  каждый
кубический метр водорода может поднять груз в тысячу сто  граммов.  Чистый
водород, полученный в специальных аппаратах, по способу  знаменитого  Анри
Жиффара, и наполнял  гигантский  воздушный  шар.  Газоизмещение  аэростата
составляло сорок тысяч кубических метров, и его подъемная  сила  равнялась
сорока тысячам, помноженным на тысячу сто, то есть сорока четырем  тысячам
килограммов.
   В то утро, 29 апреля, все приготовления  к  полету  были  закончены.  К
одиннадцати часам огромный воздушный  шар  уже  покачивался  в  нескольких
футах от земли, готовый подняться ввысь.
   Стояла  великолепная  погода,  словно  специально  предназначенная  для
предстоявшего важного испытания. Правда, ветру не мешало бы, пожалуй, быть
посвежее, так как это сделало бы опыт более убедительным.  В  самом  деле,
ведь никто не сомневался, что воздушным  шаром  можно  управлять  в  тихую
погоду; но совеем иное дело, когда в атмосфере происходит сильное движение
воздуха, и именно в таких условиях надлежало бы производить испытания.
   Но ветра не было и в помине, и ничто" не указывало на то, что он  может
подняться.  В  тот  день  Северная  Америка  в  виде  исключения  явно  не
собиралась послать в Европу ни одной из тех знатных бурь,  которых  у  нее
так много в запасе.  Трудно  было  выбрать  более  подходящую  погоду  для
успешного проведения опыта.
   Надо ли  говорить,  что  огромная  толпа  заполнила  Фэрмонт-парк,  что
бесчисленные  поезда  доставляли  в  столицу  Пенсильвании  любопытных  из
соседних штатов, что промышленная  и  деловая  жизнь  в  городе  на  время
замерла? И все без исключения -  хозяева,  служащие,  рабочие,  мужчины  и
женщины,  старики  и  дети,  депутаты  конгресса,   представители   армии,
правительственные чиновники, репортеры, местные жители, и белые и цветные,
- все теснились на просторной поляне. Надо  ли  описывать  бурные  чувства
этой толпы,  ее  внезапные  порывы,  когда  по  людскому  морю,  казалось,
пробегали  волны?   Надо   ли   упоминать,   какие   оглушительные   крики
"гип-гип-гип!" послышались со всех  сторон,  подобно  взрывам  фейерверка,
когда дядюшка Прудент и Фил  Эванс  появились  в  гондоле,  подвешенной  к
аэростату, убранному в  национальные  цвета  Америки?  Надо  ли,  наконец,
говорить, что большая часть зрителей явилась сюда  не  столько  для  того,
чтобы взглянуть на исполинский аэростат, сколько для того, чтобы поглазеть
на двух необыкновенных людей,  из-за  которых  Старый  Свет  преисполнился
зависти к Новому?
   Но почему речь идет о двух героях дня, а не о трех? Где  же  Фриколлин?
Фриколлин решил, что с него вполне достаточно славы,  которую  он  снискал
себе  полетом  на  "Альбатросе",  и  отклонил  честь  сопровождать  своего
господина. Вот почему он лишился своей доли в тех неистовых  приветствиях,
которыми были  встречены  председатель  и  секретарь  Уэлдонского  ученого
общества.
   Само   собой   разумеется,   что   все   члены   прославленного   клуба
воздухоплавателей в полном составе присутствовали на торжестве: они заняли
отведенные им места в центре поляны, огражденные канатами  и  полицейскими
кордонами. Здесь находились Трак Милнор, Бэт Т.Файн и Уильям  Т.Форбс  под
руку со  своими  дочерьми  -  мисс  Долл  и  мисс  Мэт.  Все  они  явились
засвидетельствовать, что нет такой  силы,  которая  могла  бы  разъединить
сторонников "аппаратов легче воздуха"!
   В одиннадцать часов двадцать  минут  пушечный  выстрел  возвестил,  что
последние приготовления окончены.
   Аэростат ожидал теперь лишь сигнала к отправлению. В одиннадцать  часов
двадцать пять минут послышался второй пушечный выстрел.
   Гигантский воздушный шар, удерживаемый  канатами,  поднялся  метров  на
пятнадцать над поляной. Его гондола покачивалась над замершей от  волнения
толпой. И тогда дядюшка Прудент и Фил Эванс,  стоявшие  в  передней  части
гондолы, приложили левую руку к груди - в знак того, что они душою  вместе
со всеми собравшимися. Затем они простерли правую руку к небесам - в  знак
того, что самый крупный из дотоле существовавших  воздушных  шаров  готов,
наконец, овладеть воздушным пространством.
   И в ту же минуту сто тысяч человек приложили свою левую руку к груди, а
правую - простерли вверх.
   Третий пушечный выстрел прозвучал ровно в  одиннадцать  часов  тридцать
минут.
   - Отдать концы! -  крикнул  Дядюшка  Прудент,  употребляя  традиционную
морскую формулу.
   И  аэростат  "Вперед"  величественно  поднялся   ввысь,   как   принято
выражаться при описании полетов воздушных шаров.
   Это и вправду было величественное зрелище! Казалось,  огромный  корабль
плавно сошел со стапеля судостроительной верфи.  И  в  самом  деле,  разве
аэростат не устремился в просторы воздушного океана?
   Воздушный   шар   поднимался   вверх   строго   по    вертикали,    что
свидетельствовало о полном  отсутствии  ветра,  и  остановился  на  высоте
двухсот пятидесяти метров.
   Здесь  начались  различные  маневры,  которые  "Вперед"  проделывал   в
горизонтальной плоскости. Сначала, движимый своими  гребными  винтами,  он
поплыл навстречу солнцу со скоростью десяти метров в секунду. Это  обычный
ход спокойно плывущего  по  морю  кита.  Сравнение  аэростата  с  гигантом
полярных морей напрашивалось само собой, ибо своей формой он напоминал это
огромное млекопитающее.
   Новый взрыв восторженных возгласов донесся до слуха воздухоплавателей.
   Затем, подчиняясь воле рулевого, аэростат  стал  послушно  кружиться  и
проделывать различные криволинейные и прямолинейные движения. Он  двигался
в ограниченном пространстве, уходил вперед, возвращался назад, и все это с
такой легкостью, что, казалось, мог бы убедить даже самых ярых противников
теории управляемых  воздушных  шаров,  если  бы  такие  присутствовали  на
поляне!.. Впрочем, если бы они там присутствовали, их, наверно,  разорвали
бы на куски.
   И почему только не было ветра при этом неповторимом  испытании?  Право,
это было весьма досадно. Ведь тогда все увидели бы, что аэростат может без
труда проделывать любые маневры: либо двигаясь  под  углом  к  ветру,  как
парусное судно, идущее в бейдевинд, либо преодолевая  встречные  воздушные
течения, подобно пароходу, побеждающему сильную волну.
   Тем временем воздушный шар поднялся еще на несколько сот метров.
   Толпа разгадала маневр. Дядюшка Прудент и его спутники надеялись  найти
какое-нибудь воздушное течение в верхних слоях атмосферы, чтобы продолжить
испытание.  Надо  сказать,  что  в  воздушном  шаре  была  целая   система
внутренних баллонетов, которые играют ту же роль, что плавательные  пузыри
у рыб; накачивая в них насосами нужное количество воздуха, можно заставить
аэростат  перемещаться  в  вертикальной  плоскости.  Таким   образом,   не
выбрасывая  балласта  при  подъеме  и  не  выпуская   газа   при   спуске,
воздухоплаватель мог по своей воле заставить воздушный шар подниматься или
опускаться в воздухе. На  случай  быстрого  спуска  аэростат  имел  особый
клапан, расположенный в верхней  части  оболочки.  Словом,  воздушный  шар
Уэлдонского ученого общества был построен на основе уже известных  систем,
но доведенных до высшей степени совершенства.
   Итак, "Вперед" поднимался по вертикали. Огромный шар  уменьшался  прямо
на глазах, как бывает при оптическом  обмане.  И  это  любопытное  зрелище
вознаграждало зрителей, шейные позвонки которых уже сильно ломило от того,
что они неотрывно смотрели вверх. Громадный кит постепенно  превратился  в
дельфина, а тот в свою очередь - в обыкновенного пескаря.
   Поднимаясь все  выше,  аэростат  достиг  четырех  тысяч  метров.  Но  в
прозрачном небе не было ни облачка, ни дымки, и его ясно видели с земли.
   При этом аэростат все  время  оставался  над  поляной,  как  будто  его
удерживали невидимые нити. Если бы атмосферу накрыли  огромным  стеклянным
колпаком, и тогда воздух не был бы более неподвижен: ни в  верхних,  ни  в
нижних слоях его не ощущалось ни малейшего дуновения. Не встречая  никаких
препятствий,  воздушный  шар  быстро  поднимался  ввысь;  из-за  дальности
расстояния  он  казался  таким  маленьким,  будто  на  него   смотрели   в
перевернутый бинокль.
   Вдруг в толпе послышался крик, подхваченный десятками тысяч людей.  Все
указывали на одну и ту же точку в северо-западной части горизонта.
   Там,  в  лазурной  вышине,  показалось   движущееся   тело;   оно   все
увеличивалось. Что это такое? Птица,  рассекающая  крыльями  верхние  слои
атмосферы? Или болид, летящий наискось в воздушном пространстве?  Так  или
иначе, движущийся предмет приближался с невероятной быстротой и должен был
вскоре пролететь над поляной.
   Одно и то же подозрение с быстротой электрического  тока  пронеслось  в
голове каждого, находившегося на земле.
   Но, как  видно,  и  воздушный  шар  заметил  это  загадочное  тело.  Он
несомненно почувствовал, что ему  угрожает  опасность,  ибо  его  скорость
возросла, и он стал удаляться на восток.
   Да! Стоявшие внизу все поняли! Слово, вырвавшееся у  одного  из  членов
Уэлдонского  ученого  общества,  было  немедленно  подхвачено  стотысячной
толпой:
   - "Альбатрос"!.. "Альбатрос"!
   Это и в самом деле был "Альбатрос"! Робур вновь  показался  в  небесной
вышине! Подобно  гигантской  хищной  птице,  он  готовился  накинуться  на
аэростат!
   Но ведь девять месяцев назад разрушенный взрывом воздушный  корабль,  с
поврежденными винтами и переломившейся пополам  палубой,  рухнул  в  море.
Если  бы  не  удивительное  хладнокровие  инженера,   сумевшего   изменить
направление, в котором вращался передний гребной винт,  и  превратить  его
тем  самым  в  подъемный,  экипаж  "Альбатроса"  задохнулся  бы  во  время
стремительного падения. Но если Робуру и его  товарищам  удалось  избежать
гибели от удушья, то как спаслись они от смерти в волнах Тихого океана?
   Дело в том, что обломки  палубы,  перегородки  рубок,  лопасти  гребных
винтов - все, что  сохранилось  от  "Альбатроса",  составило  внушительную
груду плавучих материалов. Когда раненая птица падает в воду,  крылья  еще
некоторое время поддерживают ее на волнах. Точно так же Робур и  его  люди
сначала плыли на этих обломках, а  затем  перебрались  в  уцелевшую  после
гибели "Альбатроса" резиновую лодку,  которую  они  нашли  на  поверхности
океана.
   Провидение - для тех, кто верит в  божественное  вмешательство  в  дела
человеческие, или случай - для тех, кто по  недостатку  веры  не  признает
провидения, пришли на помощь потерпевшим бедствие.
   Через несколько часов после восхода  солнца  их  заметили  с  какого-то
корабля. Подошедшая к ним шлюпка взяла на борт  не  только  Робура  и  его
спутников, но и плававшие по морю  обломки  "Альбатроса".  Не  вдаваясь  в
подробности, инженер сообщил, что его судно потерпело  кораблекрушение;  и
таким образом его инкогнито было сохранено.
   Корабль, подобравший  пострадавших,  оказался  трехмачтовым  английским
судном "Two Friends" ["Два друга" (англ.)]. Оно следовало из  Ливерпуля  в
Мельбурн, куда и прибыло через несколько дней.
   Итак, Робур и его товарищи оказались в Австралии;  однако  отсюда  было
еще весьма далеко до острова Икс, на который они  торопились  попасть  как
можно скорее.
   Среди обломков кормовой рубки  Робуру  удалось  разыскать  внушительную
сумму денег, что позволило ему удовлетворить все  неотложные  нужды  своих
спутников, не прибегая к  посторонней  помощи.  Вскоре  после  прибытия  в
Мельбурн он купил  небольшую  шхуну  водоизмещением  в  сто  тонн;  и  для
инженера, отлично знавшего  морское  дело,  не  составило  большого  труда
добраться до острова Икс.
   С тех пор Робуром неотступно владела лишь одна мысль  -  отомстить!  Но
отомстить можно было только построив второй "Альбатрос"  -  задача  вполне
выполнимая для того, кто создал первый! Было использовано все,  что  могло
пригодиться из уцелевших частей разрушенного воздушного корабля, - гребные
винты, различные детали двигателей, которые вместе с остальными  обломками
были погружены на шхуну. Машинное отделение оборудовали новыми батареями и
аккумуляторами. Словом, меньше чем за восемь месяцев все было закончено, и
новый "Альбатрос", точная копия того, который был уничтожен взрывом, столь
же мощный и быстроходный, уже готов был взмыть в поднебесье.
   Само собой разумеется, что экипаж его остался прежним,  и  экипаж  этот
был полон ненависти ко всему  Уэлдонскому  ученому  обществу  вообще  и  к
дядюшке Пруденту и Филу Эвансу в частности.
   "Альбатрос" покинул остров Икс в первых числах апреля. Робур не  желал,
чтобы воздушный корабль был замечен в каком бы то ни  было  уголке  земли.
Поэтому "Альбатрос" почти все время летел над облаками. Достигнув Северной
Америки, воздушный корабль совершил посадку  в  пустынной  части  Дальнего
Запада. Здесь инженер, соблюдая  самое  строгое  инкогнито,  с  величайшим
удовольствием узнал, что Уэлдонское ученое  общество  намеревается  вскоре
приступить к испытанию своего аэростата "Вперед"; аэростат  этот,  взяв  в
свою гондолу дядюшку Прудента и Фила Эванса, должен подняться в  небо  над
Филадельфией 29 апреля.
   Какой великолепный случай привести в  исполнение  план  мести,  который
вынашивали в душе Робур и его товарищи! Это  будет  грозное  возмездие,  и
аэростату не избежать его! Это будет публичное мщение, и оно покажет  всем
полное превосходство воздушного корабля над воздушными  шарами  и  другими
аппаратами легче воздуха.
   Вот как случилось, что в тот день  "Альбатрос",  точно  ястреб,  камнем
падающий с небесной высоты на землю, показался над Фэрмонт-парком.
   Да! Это был "Альбатрос", и его  без  труда  узнали  даже  те,  кто  его
никогда не видел!
   "Вперед"   по-прежнему   пытался   спастись   бегством.    Но    вскоре
воздухоплаватели поняли, что им ни за что не  уйти  от  погони,  если  они
будут лететь в горизонтальном направлении. Вот  почему  они  решили  вести
аэростат в вертикальной плоскости; но устремились  они  не  к  земле,  ибо
воздушный  корабль  мог  легко  преградить  им  путь,  а  в  верхние  слои
атмосферы, где  надеялись  оказаться