ь градусов с тем  меридианом,  которому  он
следовал впервые, пересекая Южный полярный круг.
   Наконец  за  пределами  шестидесятой  параллели   появились   признаки,
свидетельствовавшие, что ураган слабеет. Скорость его заметно уменьшилась,
"Альбатрос" мало-помалу вновь приобретал свободу передвижения. Затем  -  и
это было истинным облегчением - он опять  вернулся  в  освещенные  области
земного шара, и часов в восемь утра над горизонтом взошло солнце.
   Робур и его люди, в свое время  ускользнувшие  от  циклона  возле  мыса
Горн, теперь спаслись и от урагана. Они вновь оказались над Тихим океаном,
пролетев семь  тысяч  километров  над  полярными  землями  всего  лишь  за
девятнадцать часов, то есть со скоростью свыше одного лье в минуту;  такая
быстрота в два раза превосходила ту, которую "Альбатрос" мог  развить  при
помощи своих гребных винтов в обычной обстановке.
   Вследствие колебаний стрелки буссоли,  вызванных  близостью  магнитного
полюса, Робур не знал, где он находится.  Надо  было  дождаться  появления
солнца, чтобы произвести обсервацию. К несчастью, небо  в  тот  день  было
сплошь затянуто тучами и солнце вовсе не показывалось.
   Инженер  был   тем   более   раздосадован   невозможностью   определять
местонахождение воздушного корабля, что во время бури  оба  гребных  винта
были повреждены.
   Сильно  раздраженный  этой  поломкой,  Робур  вынужден  был  пока   что
примириться с весьма умеренной скоростью "Альбатроса", который делал в  то
время не более шести лье в час. Вдобавок ко всему  следовало  считаться  с
опасностью новых поломок. Если  бы  оба  гребных  винта  вышли  из  строя,
положение воздушного корабля, летевшего над безбрежными просторами  Тихого
океана, стало бы весьма затруднительным. Поэтому инженер  спрашивал  себя,
не должен ли он немедленно приступить к исправлению винтов, чтобы  сделать
дальнейшее путешествие более надежным.
   На следующий день, 27 июля, часов в семь  утра,  на  севере  показалась
какая-то земля. Вскоре выяснилось. что это остров. Но какой  именно?  Ведь
таких островов на Тихом океане насчитывают тысячи!  Как  бы  то  ни  было,
Робур решил сделать здесь остановку, не опускаясь, однако,  на  землю.  По
его мнению, одного дня должно было  хватить  для  исправления  поломок,  и
вечером воздушный корабль сможет продолжать свой путь.
   Ветер совсем прекратился, и  это  благоприятствовало  планам  инженера:
можно было рассчитывать, что "Альбатрос" останется неподвижным в небе и не
будет унесен неведомо куда.
   С воздушного корабля спустили канат длиною в  сто  пятьдесят  футов,  с
якорем на конце. Когда "Альбатрос" приблизился к острову, якорь  скользнул
по рифам, а затем прочно  засел  меж  двух  утесов.  Затем  под  действием
подъемных винтов канат натянулся, и "Альбатрос" застыл в воздухе,  подобно
судну, ставшему на якорь.
   Впервые после того, как воздушный корабль покинул Филадельфию, он вновь
коснулся земли.



ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
   в которой происходят события, поистине
   достойные того, чтобы о них рассказали

   Еще до того, как "Альбатрос"  опустился,  можно  было  определить,  что
остров, показавшийся внизу, - невелик. Но на какой параллели он находится?
Вблизи какого меридиана лежит? Входит ли он в состав  Океании,  расположен
ли на Тихом или Индийском океане? Это могло выясниться  лишь  после  того,
как Робур произведет обсервацию. Хотя и нельзя было всецело полагаться  на
показания  компаса,  инженер  считал  наиболее  вероятным,  что  воздушный
корабль находится над Тихим океаном. Оставалось  ждать  появления  солнца,
чтобы определить точное местоположение "Альбатроса".
   С высоты ста пятидесяти футов  остров,  протяженность  береговой  линии
которого  составляла  примерно  пятнадцать  миль,  напоминал  трехконечную
морскую звезду.
   У юго-восточной его оконечности виднелся еще один  небольшой  островок,
выступавший среди россыпи мелких скал. У побережья не было никаких  следов
прилива, что говорило в  пользу  предположения  Робура  о  местонахождении
острова, ибо в Тихом океане почти не бывает приливов и отливов.
   В северо-западной части острова возвышалась конусообразная гора высотой
примерно в тысячу двести футов.
   Не  видно  было  никаких  туземцев,  но,  быть  может,   они   жили   в
противоположной части острова. Или же, завидев воздушный  корабль,  они  в
страхе поспешили спастись бегством?
   "Альбатрос" подошел к острову с  юго-восточной  стороны.  Неподалеку  в
маленькую бухту впадала бежавшая между скалами  небольшая  речка.  За  нею
виднелись  извилистые  долины,  поросшие  деревьями  различных   пород   и
изобиловавшие дичью - куропатками и дрофами. Так что, если остров и не был
обитаем, то во всяком случае на нем можно было жить. Без  сомнения,  Робур
мог бы опуститься на остров, и если он  этого  не  сделал,  то,  очевидно,
потому, что сильно пересеченная местность затруднила бы посадку воздушного
корабля.
   Торопясь продолжить полет, инженер  приказал  немедленно  приступить  к
ремонтным работам, надеясь закончить их за  один  день.  Подъемные  винты,
безотказно действовавшие во время урагана, который, как мы уже говорили, в
большой мере облегчал их  работу,  находились  в  превосходном  состоянии.
Сейчас вращалась только половина винтов, и этого  было  достаточно,  чтобы
канат, удерживавший воздушный корабль над островом,  оставался  натянутым,
как струна. Но оба гребных винта были повреждены  и  даже  серьезнее,  чем
полагал Робур. Необходимо было выпрямить погнувшиеся лопасти и привести  в
порядок зубчатую передачу, сообщавшую им вращательное движение.
   Экипаж под руководством самого Робура и Тома  Тэрнера  занялся  сначала
передним винтом. Следовало прежде всего  исправить  этот  винт  -  на  тот
случай, если  бы  "Альбатросу"  пришлось  продолжать  путь  до  завершения
ремонтных работ. Лететь можно было смело и с одним передним винтом.
   Между  тем  дядюшка  Прудент  и  его   коллега,   которые   перед   тем
прогуливались по палубе, устроились на корме.
   Что касается Фриколлина, то он почти совсем  успокоился.  Судите  сами,
какая перемена! Находиться всего лишь в ста пятидесяти футах от земли!
   Работы продолжались безостановочно до той минуты, когда  солнце  взошло
над горизонтом, что позволило сначала определить часовой  угол,  а  затем,
когда дневное светило достигло своего зенита, вычислить  истинный  полдень
места.
   В результате обсервации, произведенной  с  величайшей  точностью,  были
получены следующие данные: долгота  -  176o17'  к  востоку  от  Парижского
меридиана, широта - 43o37' к югу от экватора.
   В этом месте на карте нанесены остров Чатам и островок Вифф, входящие в
группу, известную под названием островов Броутона. Группа эта  расположена
в пятнадцати градусах к востоку от  Тауай-Поману,  самого  южного  острова
Новой Зеландии, находящегося в южной части Тихого океана.
   - Мы приблизительно там, где я и  предполагал,  -  заметил  Робур  Тому
Тэрнеру.
   - Стало быть, мы сейчас...
   - В сорока шести градусах к югу от острова  Икс,  другими  словами,  на
расстоянии двух тысяч восьмисот миль от него.
   - Еще одна причина, чтобы быстрее починить  гребные  винты,  -  отвечал
боцман. - По пути мы можем столкнуться со встречными ветрами,  и  так  как
наши запасы уже на исходе, нам надо как можно скорее добраться до  острова
Икс.
   - Верно, Том, и я рассчитываю снова пуститься в путь этой же  ночью;  в
крайнем случае мы полетим с одним передним винтом,  а  другой  исправим  в
дороге.
   - Мистер Робур, - осведомился Том Тэрнер, - а как же оба джентльмена  и
их слуга?..
   - Том Тэрнер, - отвечал инженер, - разве плохо для них, если они станут
колонистами острова Икс?
   Но что же это был за  таинственный  остров?  Затерянный  в  бесконечных
просторах Тихого океана, где-то между экватором и  тропиком  Рака,  остров
Икс вполне оправдывал данное ему Робуром  алгебраическое  обозначение.  Он
возвышался над волнами обширного Маркизского моря вдали от всех  океанских
пароходных линий. Именно здесь и основал  Робур  свою  маленькую  колонию,
именно сюда прилетал  отдыхать  "Альбатрос",  когда  уставал  от  полетов,
именно тут он пополнял запасы всего, в чем нуждался для  своих  постоянных
путешествий. Затратив большие средства,  Робур  соорудил  на  острове  Икс
специальную верфь, где и построил свой воздушный корабль. Здесь он  всегда
мог  его  починить  и  даже  переделать.  На  складах  острова   хранились
материалы, боевые припасы и провизия, которые  обеспечивали  существование
пятидесяти человек, составлявших все его население.
   Когда  несколько  дней  назад  "Альбатрос"  огибал  мыс   Горн,   Робур
намеревался вернуться на остров Икс, пролетев наискось над Тихим  океаном.
Но сначала его вовлек в свой круговорот циклон, а затем ураган помчал  его
над Антарктидой. Но в конце концов воздушный корабль  нашел  свое  прежнее
направление, и если  бы  не  поломка  гребных  винтов,  то  непредвиденная
задержка не имела бы для него серьезного значения.
   Итак, воздушный корабль должен был вскоре возвратиться на  остров  Икс.
Но, как сказал боцман Том Тэрнер, ему предстоял еще немалый путь. В дороге
могли встретиться неблагоприятные ветры, и "Альбатросу"  потребовалась  бы
вся мощь его машин, чтобы прибыть к месту назначения  в  намеченный  срок.
При удовлетворительной погоде и средней скорости этот перелет  должен  был
занять всего три-четыре дня.
   Вот почему Робур и принял решение сделать остановку  у  острова  Чатам.
Здесь он мог в наиболее благоприятных условиях починить  по  крайней  мере
передний гребной винт. Бросив якорь,  он  больше  не  опасался  встречного
ветра, который грозил бы отнести воздушный корабль к югу, в то  время  как
ему надо было лететь на север. К наступлению ночи ремонт винта должен быть
закончен, и тогда, искусно маневрируя, можно будет  освободить  из  грунта
якорь. Но, если он уж  слишком  крепко  застрял  между  скалами,  придется
обрубить канат и затем продолжать путь к экватору.
   Читатель согласится, что это был самый простой и самый правильный образ
действий, и инженер вовремя взялся за дело.
   Команда "Альбатроса", понимая, что  нельзя  терять  ни  минуты,  горячо
принялась за работу. В то время как  люди  трудились  на  носу  воздушного
корабля, дядюшка Прудент и Фил Эванс вели между  собой  разговор,  который
имел исключительно важные последствия.
   - Фил Эванс, - проговорил дядюшка Прудент, - готовы ли вы  по-прежнему,
как и я, принести в жертву свою жизнь?
   - Да, готов!
   - Я снова спрашиваю вас: согласны ли вы, что нам нечего ждать добра  от
этого Робура?
   - Согласен.
   - Так вот, Фил  Эванс,  я  окончательно  принял  решение.  "Альбатрос",
очевидно, двинется  в  путь  сегодня  же  вечером,  и  мы  должны  еще  до
наступления утра привести свой план в исполнение. Мы обломаем крылья птице
инженера Робура! Этой ночью "Альбатрос" взорвется в воздухе!
   - Да, взорвем его! - подтвердил Фил Эванс.
   На  этот  раз  коллеги  пришли  к  полному  согласию  и  с   одинаковым
хладнокровием готовы были встретить ожидавшую их ужасную гибель.
   - Есть ли у вас все необходимое?.. - спросил Фил Эванс.
   - Да!.. Прошлой ночью, когда Робур и его люди были поглощены  спасением
воздушного корабля, мне удалось незаметно проскользнуть в пороховой  склад
и вынести оттуда динамитный патрон!
   - Давайте же действовать, дядюшка Прудент...
   - Нет, дождемся вечера! С наступлением ночи мы возвратимся в  каюту,  и
вы посторожите, чтобы меня не захватили врасплох!
   Часов в шесть вечера узники, как обычно, пообедали. Двумя часами  позже
они удалились к себе в каюту, сделав вид,  что  собираются  пораньше  лечь
спать, чтобы отдохнуть после бессонной ночи.
   Ни Робур, ни его товарищи и  не  подозревали,  какая  опасность  грозит
"Альбатросу".
   Вот как собирался действовать дядюшка Прудент.
   Как уже известно с его слов, ему удалось проникнуть в пороховой  склад,
расположенный в одном из помещений под палубой воздушного корабля. Там  он
захватил некоторое количество пороха и динамитный патрон, вроде  тех,  что
инженер применял в Дагомее.  Возвратившись  в  свою  каюту,  он  тщательно
припрятал  этот  патрон,  с  помощью  которого  задумал   взорвать   ночью
"Альбатрос", когда тот снова двинется в путь.
   Фил  Эванс  внимательно  осмотрел  взрывчатый  снаряд,  похищенный  его
спутником.
   То  был  цилиндр,  металлическая  оболочка  которого  содержала   около
килограмма взрывчатого вещества; такого количества было вполне достаточно,
чтобы серьезно повредить летательный аппарат и вывести из строя его винты.
Если бы корпус воздушного  корабля  и  не  был  полностью  разрушен  силой
взрыва, то стремительное падение "Альбатроса" неизбежно привело бы  его  к
гибели. Казалось, что могло быть проще? Надо только положить патрон в угол
каюты с таким расчетом, чтобы он, взорвавшись, разнес на  куски  палубу  и
повредил самый корпус воздушного корабля.
   Однако, чтобы произвести взрыв, следовало сначала  взорвать  заряженный
гремучей смесью капсюль, который находился в патроне. То была самая тонкая
часть операции, ибо  капсюль  надо  было  поджечь  в  определенный,  точно
рассчитанный час.
   Дядюшка Прудент все предусмотрел:  как  только  передний  гребной  винт
будет починен, воздушный корабль снова начнет свой полет на  север;  после
этого Робур и его люди, без сомнения, перейдут на корму,  чтобы  исправить
задний винт. И тогда присутствие всего экипажа возле каюты может  помешать
выполнению замысла узников. Поэтому дядюшка Прудент решил произвести взрыв
в нужный момент с помощью фитиля.
   Он сказал Филу Эвансу:
   - Вместе с динамитным патроном  я  захватил  и  немного  пороху,  чтобы
изготовить фитиль, который будет гореть определенное время.  Этот  фитиль,
опущенный в гремучую смесь капсюля, я подожгу ровно в полночь с тем, чтобы
взрыв произошел между тремя и четырьмя часами утра.
   - Великолепно придумано! - ответил Фил Эванс.
   Вот  до  чего  дошли  председатель  я  секретарь  Уэлдонского   ученого
общества!  Они  самым  хладнокровным  образом   обсуждали   ужасный   план
уничтожения воздушного корабля, хотя эта катастрофа должна была привести и
к их собственной гибели. Но в сердцах пленников кипела такая  ненависть  к
Робуру и его товарищам, что они готовы  были  заплатить  жизнью,  лишь  бы
уничтожить  и  "Альбатрос"  и  всю  его  команду.  Пусть  этот  план   был
безрассудным, даже  отвратительным!  Но  они  пришли  к  нему  из-за  того
унизительного существования, которое вели последние пять недель, когда  их
все время душили бессильный гнев и не находившая себе выхода ярость!
   - А как же Фриколлин? - спохватился Фил Эванс.  -  Имеем  ли  мы  право
распоряжаться его жизнью?
   - Но мы ведь приносим в жертву и свою собственную!  -  ответил  дядюшка
Прудент.
   Вряд ли Фриколлин нашел бы этот довод достаточно убедительным!
   Дядюшка Прудент немедленно приступил к делу, в то время как  Фил  Эванс
стоял на страже у входа в рубку.
   Впрочем, члены экипажа все время находились  на  носу  "Альбатроса",  и
узникам нечего было опасаться, что их застигнут врасплох.
   Дядюшка Прудент прежде всего растер немного  пороха,  превратив  его  в
тончайший  порошок.  Слегка  смочив  его,  он  всыпал  порошок   в   узкий
парусиновый мешочек, напоминавший по форме фитиль. Затем он поджег  его  и
убедился, что за десять  минут  сгорает  пять  сантиметров  фитиля,  иначе
говоря метр фитиля - за три с  половиной  часа.  После  этого  он  потушил
фитиль, плотно обмотал его веревкой и прикрепил полученный  таким  образом
шнур к капсюлю динамитного патрона.
   Он закончил работу к десяти часам вечера, и никто ничего не заметил.
   В это время Фил Эванс вошел в каюту к своему коллеге.
   Весь день экипаж был занят починкой переднего винта. При этом  пришлось
вытащить винт на палубу, чтобы исправить погнувшиеся лопасти.
   Что касается батарей и аккумуляторов, то ни один из источников  энергии
на "Альбатросе" не пострадал во  время  урагана.  Они  могли  бесперебойно
питать током двигатели воздушного корабля еще четыре-пять дней.
   Уже наступила ночь,  когда  Робур  и  его  люди  приостановили  работу.
Передний гребной винт еще не был водружен на место. Чтобы  пустить  его  в
ход, требовалось не  меньше  трех  часов.  Поэтому,  переговорив  с  Томом
Тэрнером, инженер решил дать  короткий  отдых  экипажу,  изнемогавшему  от
усталости. Работу решили закончить рано утром, тем более что фонари давали
недостаточно света и при дневном освещении было куда легче завершить самую
тонкую часть дела - сборку винта.
   Дядюшка Прудент и Фил Эванс и не  подозревали  об  этом.  Из  разговора
Робура с Томом Тэрнером коллеги заключили, что передний гребной винт будет
исправлен до наступления ночи и "Альбатрос" тут же продолжит свой путь  на
север. Они думали, что воздушный корабль уже пришел в движение, в то время
как он все еще прочно держался на якоре; вследствие этого события  приняли
совсем иной оборот, чем они предполагали.
   Была  пасмурная  безлунная  ночь.  Сплошные  тучи   делали   мрак   еще
непрогляднее. Поднимался легкий бриз. Несколько раз с  юго-запада  налетал
порывистый ветер, но он был не в силах увлечь за собой воздушный  корабль,
который  неподвижно  висел  над  островом,  укрепленный   на   вертикально
натянутом канате с якорем на конце.
   Дядюшка  Прудент  и  его  коллега,  сидя  у  себя  в   каюте,   изредка
перебрасывались словами и внимательно прислушивались к вибрирующему  звуку
подъемных  винтов,  который  покрывал  все  остальные   звуки   на   борту
"Альбатроса".  Они  ожидали  наступления   минуты,   когда   можно   будет
действовать.
   Время близилось к полуночи.
   - Пора! - воскликнул дядюшка Прудент.
   В каюте под кушеткой был устроен выдвижной ящик. В него дядюшка Прудент
и  положил  динамитный  патрон,  снабженный  фитилем.  Здесь  фитиль   мог
незаметно тлеть, и никто  бы  не  услышал  ни  потрескивания,  ни  запаха.
Дядюшка Прудент поджег конец шнура, задвинул ящик и воскликнул:
   - А теперь - на корму, и вооружимся терпением!
   Оба вышли на палубу и с изумлением увидели, что у руля никого нет.
   Фил Эванс наклонился над перилами.
   - "Альбатрос" все еще на прежнем месте! - прошептал он. -  По-видимому,
они не закончили починку!.. И не смогли двинуться в путь!
   Дядюшка Прудент жестом выразил досаду.
   - Придется погасить фитиль, - проговорил он.
   - Нет!.. Надо попытаться спастись, - возразил Фил Эванс.
   - Спастись?
   - Да!.. По канату; ведь сейчас  ночь!..  Спуститься  на  сто  пятьдесят
футов ничего не стоит!
   - Вы правы.  Фил  Эванс,  и  было  бы  глупо  не  воспользоваться  этой
неожиданной возможностью!
   Но прежде они возвратились в каюту и захватили с собой все,  что  могли
унести, на случай более или менее продолжительного пребывания  на  острове
Чатам; затем, заперев дверь, бесшумно двинулись к носовой части палубы.
   Они собирались разбудить Фриколлина и заставить  его  бежать  вместе  с
ними.
   Царила глубокая тьма. Облака на  юго-западе  начали  редеть.  Воздушный
корабль слегка  покачивался  на  якоре,  и  державший  его  канат  немного
отклонился от вертикальной линии. Стало быть, спускаться будет нелегко! Но
разве  могло  это  остановить  людей,  которые  только  что  не  колеблясь
поставили свою жизнь на карту!
   Дядюшка Прудент и Фил Эванс осторожно пробирались по палубе, прячась за
рубками  и  прислушиваясь  к  малейшему  шуму.  Но  все   было   тихо.   В
иллюминаторах не видно было света.  На  борту  воздушного  корабля  стояла
такая тишина, какая бывает только ночью, когда все погружено в сон.
   Пленники уже приближались к  каюте  Фриколлина,  как  вдруг  Фил  Эванс
остановился.
   - Вахтенный! - прошептал он.
   В самом деле, какой-то человек растянулся перед рубкой. По-видимому, он
только дремал. Если бы он поднял тревогу