ли, за пятнадцать верст с  машин  на
подводы сгружают!
     - Летом на подводы, а зимой и на плечи!
     - А тут вон какая карета московская проехала!
     Что ж, негодующие правы. Только двое потрудились день - и ущелье одолел
такой громоздкий фургон. Конечно, аибгинцам было давно  по силам самим более
основательно  расчистить дорогу. Но  может  быть,  есть  планы  капитального
дорожного строительства?
     - Не обещают ли расширять дорогу, Емельян Платонович?
     - Обещали. Говорили, на хребте руду нашли -  к ней и дорогу  поведут. А
потом другое сказали - не будут, не рентабельно получится.
     Тут  есть над чем задуматься. Возможно, что  для  одной  руды расширять
такую  дорогу и  неприбыльно. Но сколько недоучитывают  плановики отдельного
министерства!  С  постройкой  шоссе  Черноморье  получит новый общедоступный
маршрут. В Аибгу устремится множество экскурсий,  здесь возникнут и турбазы,
и  дома  отдыха,  разовьется   горноклиматический  курорт.  Дорога  поднимет
экономику горных поселков...
     Прощаемся  с аибгинцами. Совершаем  еще одно  цирковое  путешествие над
безднами.  Никакая  привычка  к  горным  дорогам не  спасает - страшно, хотя
Леонид Петрович ведет машину бережно, с нежностью.
     Вот  каньон Водопадной  -  притока Псоу.  Мостик  через  этот ручей так
ненадежно подвешен  над пропастью... Когда  же на  него  взгромоздился целый
грузовик,   картина  стала   и   вовсе  неправдоподобной.   Затаив  дыхание,
фотографируем фургон, буквально висящий и словно на цыпочках Движущийся  над
отвесным  обрывом. Аптекарские  дозы  газа,  ничтожные повороты руля  решают
дело. Так  бывает  в  цирке  при исполнении смертельных  номеров, когда свет
пригашивается, а барабаны бьют тревожную дробь.
     Треск! Это рвется, зацепившись за  очередной выступ скалы,  брезентовый
тент фургона.
     Приехав в Адлер, Леонид Петрович свернул в тихий переулок - подальше от
взоров милиции, вооружился иглой, суровыми нитками  и стал терпеливо штопать
израненный тент. Его спрашивали:
     - Где это так изукрасился? Он гордо отвечал:
     - Об скалы.
     Шоферы стоявших рядом машин ему явно не верили.

        "В ЗАЩИТУ КРАЕВЕДЕНИЯ"
     В  Красной  Поляне  встретили  группу  геологов.  Они  ведут  очередные
исследования, при этом еще более  тщательные, чем это делали два десятка лет
назад  мы. С  жадностью расспрашиваем  о  новых данных, находках. Кое-что из
наших наблюдений повторено,  многое расширено, дополнено. Нашлись и вопросы,
в  которых  первенство  осталось  за  нами,-   мы   видели,   определили,  а
продолжатели не нашли... Впрочем, как же это?
     - Вам известен наш отчет в фондах заповедника?
     - А разве есть такой отчет?
     Вот  вам  и  на!  Да,   это   расплата  за  то,   что  работа  осталась
неопубликованной. Не могут же приезжие геологи, перед тем как изучать район,
обшарить рукописные фонды всех научных учреждений края!
     Рассказываю о  наших выводах и предположениях, геологи слушают, немного
спорят, кое в чем поправляют. Им удалось понять историю многих черт рельефа,
которые еще не  были ясны нам. Коллеги сумели проникнуть в  верховья Лауры -
старая  "Нахкурова тропа" шла, оказывается, правым берегом реки, там, где мы
ее совсем не подозревали.
     Невольно  завидую их успехам.  Впрочем,  что же завидовать?  Перед нами
отряд большой, хорошо оснащенной экспедиции, с караваном вьючных лошадей, со
своими автомашинами, радиоаппаратурой,  буровым оборудованием. Сравнивать ли
это с работой Маленькой группы из трех студентов-практикантов?
     Да,  все геоморфологические исследования отряд геологов вел  заново, не
зная о результатах  наших  наблюдений. Можно ли это было предотвратить, даже
при отсутствии публикации нашего отчета  (он застрял в фондах заповедника  в
Майкопе) ? Конечно, можно,  если бы в Красной Поляне был  свой краеведческий
центр, сосредоточивающий в себе  всю литературу о районе, сведения обо  всех
отчетах, где бы они ни хранились.
     Ведь сейчас и мы утратили право называться настоящими краеведами: разве
мы знаем обо всех экспедициях, посетивших краснополянский район за последние
двадцать лет, об их отчетах, выводах, предложениях?  Кто только  тут за  это
время не перебывал? Геологи и климатологи, бота-пики и почвоведы, лесоводы и
чаеводы... Но  их  материалы  осели в  десятках  разрозненных  фондохранилищ
Москвы, Ленинграда,  Ростова, Краснодара, Ессентуков,  Майкопа. И лишен всех
этих сведений был главный их потребитель - район, ради блага которого прежде
всего и следовало работать!
     Геологи знакомят нас с планшетами своих маршрутом. Как это интересно!
     Рельеф, когда-то  глазомерно, приблизительно  нами исправленный, рельеф
Кардывачского узла и пика Пришвина  - он лежал наконец перед нашими глазами,
изображенный четко и правдоподобно. Рисунок Верхней Мзымты, очертания гребня
Ассары!  Наши  грубые  предварительные  съемки  уловили, как оказалось,  все
основные  черты показанных теперь  форм,  вое  хребты  и ледники, все реки и
озера. Получаем задним числом убедительный аттестат своей добросовестности и
зоркости. А чего  она  стоила,  скольких  маршрутов,  трудов,  лишений!  Как
облегчена была задача авторов вновь вышедших карт  могуществом фотовзгляда с
самолета сразу на все пики и цирки!
     Посещаем  местных  землеустроителей,  лесохозяйственников,   работников
Южного  отдела  заповедника.  Все  они  тоже  ведут  "инвентаризацию"  своих
территорий.  Но  при  взгляде на их чертежи  и схемы нам сразу  бросается  и
глаза, как  подчас небрежно относятся эти хозяева к  своему  географическому
инвентарю. Сколько опечаток даже в общеизвестных названиях!
     Вместо  привычного мужественного "Фишт"  стояло женственное  "Фишта", в
"девушек"  превратились  "Се-верная  и  Южная  Псеашха",  а  старочеркесский
"Оштен" звучал на немецко-еврейский лад "Оштейн"...
     В заповеднике успели позабыть названия "Цындышха" и  "Кутехеку", прочно
привившиеся у  туристов. Вместо "лагерь Исаева" стали  писать "лагерь Исаев"
(ведь это лагерь имени погибшего здесь профессора И с а е в а, а  не "И с  а
я").  На одном из  чертежей позабыта гора Воробьева, в названии которой тоже
увековечен погибший  па ней еще в начале  века геолог. Не  замечена Османова
поляна; вместо милого "Бзерпи" написано ядовитое "Бзерпия"...
     Опечатки   опечаткам   рознь.   Одни  -   результат   невнимательности,
неряшливости издателей. Такие могут вкрасться в любое слово - и на картах, и
в книгах. Конечно, такие опечатки тоже непростительны, но не о них речь.
     Хуже,  когда с  искажением местных названий послушно мирятся местные же
работники,  словно не  дорожащие традициями,  безразличные  к прошлому,  "не
помнящие родства".
     Но, может  быть,  и  не стоит  дорожить такой стариной, как  ничего  не
говорящие  сегодняшнему  населению "Кутехеку"  и  "Цындышхи"?  Нужно  ли нам
соблюдать традиции по нормам английского консерватизма?
     Нет, дело не в консервативности. Чехарда с наименованиями бывает вредна
и  для  науки,  и  для хозяйвтва,  а устойчивость  названий  может  иметь  и
воспитательное значение.
     Утрата  старых имен, безалаберные самовольные клички  - все это страшно
затрудняет  работу  исследователей,  мешает  им  преемственно   использовать
находки и наблюдения  предшественников. Ведь позабыв, что называлось "Рудной
речкой",  нельзя понять,  где  -  еще  в  конце прошлого  века  -  обнаружил
железорудные выходы инженер Сергеев.
     Путаница с названиями  может  стоить и жизни! Неверно  опознан  пик или
цирк - заблудились, а то и погибли альпинисты, потерявшие ориентировку...
     Значит,  и  землеустроители,  и лесники  должны  более  ревниво хранить
географическое наследство своих мест. Не знают, не помнят - спрашивать!
     У кого можно было расспросить обо  всем этом,  предотвратить  ошибки? У
краеведов? Но где они, кто они, краеведы!
     Местность без старожила, в нее влюбленного и знающего  ее до тонкостей,
сиротеет, становится беззащитной - ее никто не знает, не охватывает в целом,
не охраняет как  целое. Ведь нередко партийные  руководители,  представители
власти, плановики оказываются людьми пришлыми, района в деталях не знающими,
им нужны годы на изучение края.
     Краевед - знаток  местности, источник любых справок; краевед - советчик
властей,   друг   местных  плановиков   и  экономистов,   искусствоведов   и
природоведов; краевед  -  рыцарь охраны  своей  природы - он  нужен  каждому
городу и  поселку,  старому  - чтобы хранить,  беречь  наследство столетий и
тысячелетий, новому  -  чтобы вести  летопись  его на  глазах складывающейся
жизни, но и  там и там  - чтобы активно участвовать в разумном  планировании
его будущего.
     Краеведы нужны, краеведы! Нужно возродить это племя людей, влюбленных в
свою   землю,  знающих   ее   в  целом   и  способных  быть  не   только  ее
пропагандистами, прославителями, но  и первыми помощниками, советчиками тех,
кто  ее перестраивает. А в сущности - не пора ли  и  самим  хозяевам городов
становиться краеведами?
     Всего одно свидание с Поляной - и сколько впечатлений! Дело не только в
трогающих  встречах  со  старыми друзьями.  Сколько  новых  пластов  удалось
поднять, сколько  интересных людей встретить!  Наташа провела  наблюдения по
теме своей экспедиции. Я пополнил и обновил старый багаж краеведа...
     Сделано далеко не все,  что можно. Именно  на месте, от живых очевидцев
нужно многое узнать о годах революции и гражданской войны на Кавказе.  Целой
эпопеи заслуживают  и  годы  Великой  Отечественной  войны.  Конечно,  такое
непосильно  одному  человеку.   Но   все   это   могут  сделать   и  сделают
краснополянские краеведы.
     Мы ищем, ждем их - одного, двух, десятки молодых людей, которые бы тоже
полюбили Поляну,  связали с ней  на долгие годы спою  жизнь и  приняли бы от
старожилов, словно эстафету, результаты их  наблюдений, находок, объяснений.
И пусть эти наследники еще полнее и глубже прославят свои чудо-край, защитят
и украсят его.
     Мы  готовы им всемерно  помочь.  Для чего же им  повторять наши поиски,
наши  ошибки,  вновь открывать уже открытое и отысканное?  И  если эта книга
поможет еще кому-то осознать себя друзьями Красной  Поляны  и борцами  за ее
красоту и счастье, автор почувствует истинное удовлетворение.
     Но  хочется  и  большего, главного. Ведь таких Красных Полян  на  свете
много тысяч, и, верно, каждая из них исполнена  своей неповторимой прелести,
знает свои  были, предчувствует свои пути расцвета... Так пусть в  каждой из
них рождаются и вырастают собственные краелюбы,  защитники, патриоты, такие,
что  способны  будут в  могучем единстве  возродить бескорыстное, беззаветно
преданное землям своим племя краеведов.

        "ЛЕТОПИСЬ БЕЗ КОНЦА"
     Пока пишется и печатается книга, проходят еще какие-то сроки, и - хочет
автор или не  хочет,-  а  они  сами обязывают его продолжить  повествование.
Настоящая краеведческая летопись не может иметь конца: местность существует,
живет,  меняется,  и  каждый год, каждое пятилетие вносят в  ее историю  все
новые параграфы и главы.
     Поздняя осень 1962 года.  Словно  серыми волчьими шкурами укрыты горные
склоны  -  так  выглядят  сбросившие  листву  леса.  Но  сквозь  серый "мех"
просвечивает рыже-бурый  подшерсток - это  виден через  кружево голых ветвей
ковер опавших листьев. На сером  фоне вырисовались  черно-зеленые  столбики,
заостренные   кверху,-   пирамидальные,   словно   кипарисы,  пихты;   такие
отчетливые, что, кажется, их все можно пересчитать по деревцу. А над серым и
черно-зеленым молодые осенние снега...
     На несколько дней заезжаем из Адлера в родные горы и узнаем новости, на
этот раз больше радующие. Новый водопровод...  Вторая турбаза, открывшаяся в
Охотничьем  дворце,-  именно она стала  главным  организатором  экскурсий на
Кардывач  и  Рицу.  Было  приятно узнать,  что большинство групп идет теперь
через Ацетукские озера. "Москвич" везет нас  к  Пслухскому нарзану, а оттуда
под Коготь,  где идут рубки на незаповедных склонах Массива Бзерпи. Выезжаем
на ту Дорогу, что поднималась на  Псекохо от Лауры. Получилась автомобильная
петля - теперь  только благоустроить ее -  и  можно  тысячами возить по  ней
курортников и  туристов. На другой день едем  вверх  по Пслуху с Пслушенком,
под самый Второй Аишха. Отсюда меньше  тридцати километров  пешеходной тропы
до  Кардывача.  Более  того,  остается  проложить меньше  сорока  километров
трассы,  чтобы  мзымтинская дорога  сомкнулась с  аватхарско-рицынской.  Так
легко осуществить давнюю нашу мечту  о единой  Кардывач-Рицынской  кольцевой
дороге!  Говорят,  по  Мзимне  уже  проходят  автомашины...  Еще  немного, и
возникнет   замечательная   автотрасса  поистине   международного  значения!
Поднимаемся с Наташей  на Ачишхо. На месте старого домика метеостанции стоит
незнакомое двухэтажное здание, нескладное, в чем-то романтичное. Метеоролог,
узнав, что мы недавно из Адлера, говорит нам:
     - Зря вы  старались лезть сюда пешком. Завтра с адлерского аэродрома на
Ачишхо пойдет вертолет с продуктами для зимы. Вот бы и прихватил вас.
     Вертолет  на  Ачишхо!  Кажется,  чему удивляться  в  эпоху  космических
полетов? Конечно, давно пора было технике встать на службу краснополянцам, и
хорошо, что это, наконец, совершилось. И все-таки  не могу побороть чувства,
что вертолет на Ачишхо  - это некое  удивительное событие  - то ли в истории
хребта, то ли  в  моей биографии. Смешно, но внутренне ощущаю этот факт, как
что-то  равнозначное  всему изобретению  авиации  - ведь  столькими  годами,
столькими тысячами метров восхождений воспитано представление об удаленности
и  вечной  дикости  черноморских  высокогорий,  сознание,  как трудно  в них
проникнуть.
     А сколько  нового в самом поселке. В школе висят плакаты с фотографиями
походов, озаглавленные "Краснополянский следопыт".  Это дела юных краеведов.
Руководят  ими увлекшиеся краеведением  учителя - брат  и  сестра  Цхомария,
коренные краснополянцы. Борис Дмитриевич Цхомария  только что выпустил новый
путеводитель по нашим местам.  Старшеклассники  краснополянской  школы  даже
специализируются в области краеведения - сопровождение туристов в горы будет
их  первой  профессией  - для этого им преподают  и геологию, и ботанику,  и
основы альпинизма...
     Наконец-то начата  подготовка профессионалов-гидов из  местных жителей!
Юноши и  девушки -  русские и эстонки, греки  и гречанки  - ходят в  дальние
походы и уже успешно  выступают в роли инструкторов  туризма.  Вот только  с
названиями  продолжается  путаница: в  брошюре  о  Кардываче  Верхняя Мзымта
названа Азмычом, а настоящий Азмыч превратился в Бзыч..
     На здании  бывшего правления  "Эдази"  новая вывеска. Земли колхоза,  в
свое время укрупненного, слитого с  краснополянским и  медовеевским в единый
колхоз имени  Мичурина, переданы теперь Адлерскому совхозу. Отныне и Поляна,
и Медовеевка, и все  три Эстонки,  и даже  Аибга - совхозные бригады. Совхоз
плодоовощной,   поэтому  скотоводство  '  и  выпасы   на   альпийских  лугах
прекращены.  К  тому же  в  интересах Большого  Сочи запрещены  выпасы  и  в
предгорьях -- в лесопарковой и санитарной  зонах  курорта -  значит,  горный
скот остался без зимних  пастбищ. Вот и  сочтено, что рентабельнее  завозить
молочные продукты в Поляну  из Сочи, чем возиться  с горными фермами. Трудно
привыкнуть  к  тому,  что   луга  над   Поляной  опустели  и  что  ферма  на
Энгельмановой поляне  теперь стала "бывшей". Задумываюсь,  все ли  тут верно
учли экономисты...
     "Большое Сочи" объединило все побережье от Лазаревки до Адлера, значит,
теперь  городу  Сочи  подчинен и весь  Адлерский район,  а  с  ним и Красная
Поляна. Скоро ли проектировщики Большого Сочи займутся Поляной?
     Беседую  с архитекторами  и агрономами Сочинского горсовета. Спрашиваю,
почему курорты не растут в сторону гор, не развиваются как горно-морские?
     Отвечают, что главным  богатством считается море. "Ради гор сюда  никто
не поедет".
     - Как никто? Оглянитесь на Швейцарию. Там совсем нет моря, а прибыли от
горных курортов составляют огромную долю в бюджете целой страны!
     ...В  географии  есть   хорошее  понятие  "хинтерланд",  в  переводе  с
немецкого - "сзади  лежащая страна". Хинтерландом порта называют территорию,
с которой к этому порту направлены грузопотоки.
     Можно ли говорить о хинтерланде курорта?  Не только можно, но  и нужно.
Горный  хинтерланд с его  пышными лесами  и снежными вершинами  питает  Сочи
водой и воздухом. Море зелени и красот  пейзажа нужно курорту не меньше, чем
море синевы и соленой воды. Но хинтерланд  может участвовать  и в  хозяйстве
курорта. С гор, славившихся еще в старочеркесские времена  своими фруктами и
медом, должны литься и в санаторные столовые и на лотки разносчиков водопады
фруктов,  ручьи молодого вина  и меда. А не с горных ли лугов могли бы  течь
сюда и молочные реки, катиться мячами острые сыры и брынзы?
     Вертолет Адлер - Аибга. Пять минут полета над предгорьями. Вот и нижний
раструб ущелья. Как ярко белеет карниз дороги! Это свежие отвалы известняков
- дорогу уже  строят, расширяют, спрямляют. Круга с воздуха  совсем не такие
грозные, как при взгляде снизу, из теснин Псоу. Еще  пять  минут полета -  и
ущелье позади.  Нам видны и снега  Турьих  гор, и обнятые лесистыми склонами
ласковые  поляны, и белые домики в садах. На двенадцатой минуте приземляемся
на бетонированном пятачке в центре поселка.
     Что ж, а для аибгинцев открытие  вертолетного  сообщения и вправду было
событием, равнозначным изобретению авиации!
     Маленькая  внучка Нарожного, никогда не видавшая  поезда, рассказывает,
как о вполне естественном:
     - А нас в воскресенье всем классом на вертолете катали. Аж туда, по-над
перевалами. Балаганы наши видать было. И ничего не страшно...
     Жизнь продолжается, и все больше  радующих новостей приходит из горного
Черноморья.  Газеты сообщили о предстоящей реконструкции Рицы -  там  решено
убрать  портящий озеро  отель  и  заменить  его  сооружениями,  естественнее
вписывающимися в ландшафт...
     Верим, что и у Красной Поляны недалека  пора преображения -  подлинного
украшения и благоустройства. Географы  и  краеведы должны помочь приближению
этой поры. Горное Черноморье будет чудесной страной  счастья и радости и для
коренных жителей и для миллионов гостей.



     В книге воспроизведены фотографии:
     И. БЕНЕЦКОГО, И. А. ВИТВЕРА, Ю. К. ЕФРЕМОВА, С. ИВАНОВА,
     А. А. ЛЕБЕДЕВА, В. В. ЛУКЬЯНОВА,
     А. М. МАСЕНКО, В. Н. ОЛЮНИНА,
     Л. А. РАСКИНА, А. Г. СЕРГЕЕВА
     и А. Н. СКАРЛАТО,
     а  также снимки  из  коллекций  Музея землеведения МГУ  и  Центрального
архива фотокинодокументов.

     Юрий Константинович Ефремов
     ТРОПАМИ ГОРНОГО ЧЕРНОМОРЬЯ

     Редактор В. С Малът
     Младший редактор И. К. Коновалюк
     Художественный редактор В. Д. Карандашев
     Технический редактор С. М. Кошелева
     Редактор карт 3. А. Киселева
     Корректор В. Ф. Широкова
     Т-06577.  Сдано  в  производство  1   7/ХП-62.  Подписано  >  печать
12/V1-63.  Формат  84Х108  1/32. Печатных листов  12,75+2 л.  вкл.  Условных
листов 22,91. Издательских листов 23,09. Тираж 65000. Цена 79 к. Переплет 20
к.
     Москва, В-71, Ленинский проспект, 15, Географгиз
     Набрано в Первой Образцовой типографии имени
     А. А. Жданова
     Московского городского совнархоза Москва, Ж-54, Валовая, 28.
     Отпечатано в типографии ? 5 Мосгорсовнархоза Москва Трехпрудный пер . 9
Заказ М 86В