; Вашингтон после энергического  защищения,  будучи
тесним еще с большей энергией, принужден был сдаться.  Капитуляция,  которая
была выгоднее для англичан, нежели они могли ожидать, гласила, что  гарнизон
отступит на свою землю без всякого особенного дела и притом со своим оружием
и обозом.
   Смерть Жюмонвиля была признана за умышленное убийство;  майор  Вашингтон,
со своей стороны, обязался отослать назад французских пленных, которые  были
уже отправлены в Бостон. Но странное дело! Число этих двадцати двух  человек
уменьшилось  до  семи,  и  не  могли  добиться,  куда   девались   остальные
пятнадцать.
   Этот  Вашингтон  был  тот  самый  Вашингтон,  которому  Франция,   всегда
незлопамятная,  впоследствии  оказала  свою  помощь  во   время   войны   за
независимость.
   Убийство было совершено 24 мая 1754 года; взятие же крепости  последовало
3 июля того же года.
   Франция потребовала от лондонского кабинета  удовлетворения;  но,  как  и
всегда, лондонский кабинет дал уклончивый ответ. Вскоре после этого в Париже
узнали, что, несмотря на то что война объявлена не была, английские  военные
корабли, дабы ускорить развязку сомнительного положения и начать действовать
на море, - так как Фридрих намерен был действовать на суше, -  захватили  не
только купеческие,  но  даже  и  военные  французские  корабли  без  всякого
предуведомления.
   Эти враждебные действия начались в проливе Новой Земли, то есть в тех  же
странах, где случилось событие, о котором мы уже рассказали.
   3 июня 1755 года, через год после  смерти  Жюмонвиля,  адмирал  Боскавен,
начальствуя английской эскадрой, состоявшей из тринадцати военных  кораблей,
встретился с французскими кораблями "Альцид" и  "Лилия",  подошел  к  ним  с
дружеским, по-видимому, расположением, но вдруг окружил их и атаковал.
   "Альцид" находился  под  командой  капитана  Моккара,  а  "Лилия"  -  под
командой капитана  Лоржериля.  Эти  два  корабля  составляли  часть  эскадры
генерала Дюбуа де ла Мотта.
   Предлогом к нападению было высокомерное  требование  адмирала  Боскавена,
чтобы французы салютовали английскому  флагу,  от  исполнения  которого  оба
капитана отказались. После геройского сопротивления оба корабля были взяты.
   Спустя несколько дней корабль  "Надежда",  плававший  под  белым  флагом,
подвергся также нападению. Г. де Дувилль, командовавший им, сражался как лев
и,  будучи  отвезен  в  Лондон,  объявил,  что  считает  себя  не  пленником
цивилизованной нации, но рабом шайки морских разбойников.
   Эти три события могли быть приписаны нечаянному случаю,  как  и  событие,
которое англичане назвали нечаянным убиением Жюмонвиля;  но  по  капитуляции
крепости Ла-Несессите  последнее  было  признано  убийством,  совершенным  с
намерением.
   Однако  же   все   еще   надеялись   посредством   переговоров   получить
удовлетворение за это двойное нарушение народного права. Между тем в Версале
получено известие, что  в  продолжение  истекшего  месяца  семьдесят  четыре
судна, шедшие с  французских  островов,  пять  кораблей,  нагруженных  двумя
тысячами негров, двадцать шесть судов с товарами и провизией для французских
островов, одно судно, шедшее в Крым, два корабля индийской компании, один  -
шедший в Сенегал, а другой - возвращавшийся с  семьюдесятью  новоземельцами,
два судна, возвращавшиеся с китовой ловли, двадцать два судна  с  провизией,
шедшие в Канаду или возвращавшиеся оттуда, двадцать  семь  береговых  судов,
плававших по берегам Франции и в колониях, - всего триста  кораблей  -  были
захвачены англичанами.
   Таким образом, вследствие этого  богатого  морского  улова  около  девяти
тысяч французских пленных находилось в Англии.
   Статс-секретарем иностранных дел в Лондоне был в то  время  Генрих  Фоке,
сделавшийся впоследствии лордом Голландом; это был личный враг Франции,  сын
которого Карл Фоке сделался еще злейшим и в особенности  еще  опаснейшим  ее
врагом.
   Когда Версальский кабинет, опровергнув все его доказательства, спрашивал,
как могли во время мира совершаться деяния, подобные тем, которые мы привели
выше, Генрих Фоке на то отвечал, "что военное  состояние  между  нациями  не
всегда бывает следствием действительных сражений,  но  следствием  некоторых
мер, показывающих враждебное расположение; что вооружение Франции было  всем
известно; что она приготовляла большие  эскадры  и  беспрестанно  перевозила
свои войска в Канаду; что при таких обстоятельствах английское правительство
должно  было  заботиться  только  о  собственных  своих  выгодах  и   сильно
действовать для того, чтобы сохранить достоинство нации".
   За этим гордым ответом последовала нота, дышавшая еще  более  невыносимой
гордостью: в ней  Фоке  требовал,  чтобы  французский  флот  был  немедленно
обезоружен, чтоб дюнкирхенские укрепления были срыты, и что после  этого  он
даст объяснения насчет канадских дел и вообще насчет дел Северной Америки.
   Г. де Руйллье отвечал от имени короля, "что случившееся было не что иное,
как  система  морского  разбойничества  в  большом   размере,   недостойного
цивилизованного народа; что Англия захватила не только корабли  французского
короля, но и корабли купеческие, на сумму более тридцати  миллионов,  и  что
Версальский кабинет требует немедленного вознаграждения за  этот  враждебный
поступок".
   После  отказа,   сделанного   английским   правительством,   де   Мирпуа,
французский  посланник  в  Англии,  потребовал  свои  паспорты:  война  была
объявлена.
   Вскоре замыслы  Англии  не  замедлили  обнаружиться.  Через  месяц  после
морского  сражения,  в   котором   "Альцид"   и   "Лилия"   были   побеждены
многочисленностью неприятеля, на Огайо,  близ  крепости  Дюкен,  последовало
столкновение   между   французами   и   англичанами,    находившимися    под
предводительством генерала Браддока. Разбив англичан совершенно, умертвив их
офицеров, овладев их магазинами  и  провизией,  французы  нашли  инструкцию,
данную генералу от Лондонского кабинета; эта инструкция,  судя  по  времени,
когда она была дана, доказывала,  что  среди  совершенного  мира  английское
правительство сделало все  приготовления,  чтоб  перейти  границы  Акадии  и
завладеть большей частью французских колоний в Америке. Главный план состоял
в том, чтоб послать сильные эскадры, которые бы преградили французам вход  в
реку Св. Лаврентия, между тем как четыре  армии  напали  бы  на  французские
колонии с тыла. Частное поручение генералу Браддоку в этом плане состояло  в
том, чтобы взять крепость Дюкен и идти вверх по реке  Огайо  для  соединения
чрез озеро Эри с г. Ширлеем,  ожидавшим  его  в  Шоажане  с  пятью  тысячами
человек войска, с вооруженными судами и одним осадным орудием. Соединившись,
они бы  должны  были  действовать  вместе,  взять  Ниагару  и  Фронтенак.  В
продолжение этого времени полковник Джонсон мог бы овладеть фортом Фредерик,
озером Шамплен, рекой Ришелье и взять, таким образом, весною город Монреаль;
между тем как другая английская армия проникла бы  по  реке  Св.  Иоанна  до
Квебека.
   По счастью, этот обширный  план,  попав  в  руки  французов,  не  удался:
эскадра генерала Дюбуа де ла Мотта, лишившаяся двух своих кораблей - "Лилии"
и "Альцида", - состояла еще из семи кораблей. Она высадила на берег генерала
Диескау с десантным войском. Французы были  в  состоянии  защищаться:  дикие
туземцы, ненавидевшие англичан, обещали им, со своей стороны, подать сильную
помощь.
   К несчастью, генерал Диескау, прибыв на место, хотя и  разбил  немедленно
близ озера Георга корпус англичан, состоявший из 1500 человек, и прогнал его
до самых ретраншементов генерала Джаксона, но был ранен и взят в плен.
   Англичане, которых не  выпускали  из  виду,  принуждены  были  не  только
отказаться от противодействия обширному плану, задуманному французами, но  и
держаться  еще  в  оборонительном  положении.  Притом  же  для  командования
французскими войсками ждали нового начальника.
   Этим новым начальником был Людовик-Иосиф де Сен-Веран,  маркиз  Монкальм,
один из храбрейших генералов французской армии.  В  жилах  его  текла  кровь
Гозонов. Карьера его будет кратковременна, но блистательна, славна и быстра,
как полет ядра, вырывшего для него могилу.
   Между тем в продолжение этого  времени  англичанам  готовилось  в  Европе
нечаянное нападение, подобное тому, какое  они  хотели  сделать  в  Америке.
Англичане имеют в Средиземном море станцию для своих кораблей,  которой  они
дорожат столько же, как Гибралтаром,  которую  они  даже,  может  быть,  ему
предпочитают. Филипп  V  во  время  своих  несчастий  выпустил  из  рук  эту
жемчужину; англичане подняли ее и сделали украшением своей короны.
   Этот укрепленный пункт - остров Минорка.
   Взяв Минорку, французы могли бы пресечь англичанам сообщение с сардинским
королем, их союзником; они бы затруднили навигацию их на Восток и в  Италию.
Магонская гавань, одна из прекраснейших в Европе,  дает  верное  убежище  их
кораблям, блуждающим в Средиземном море, этом огромном озере, вход в которое
находится в их руках.
   В случае неудачной войны возвращение Магона облегчит много трудностей для
восстановления мира: в противном случае, если Магон сделается собственностью
Франции, то о нем можно будет завести переговоры  с  Испанией,  и  она  даст
Франции в обмен все, чего она только пожелает в Мексиканском заливе.
   Правда, что крепость Св.  Филиппа  считается  неприступной;  ну  что  же,
французы готовы послать туда Ришелье -  генерала,  который  любит  внезапные
атаки и отчаянные нападения. Фонтенуаская  колонна  не  считалась  ли  также
непобедимой? Но кто же разбил ее, как не Ришелье?
   Ришелье получает неограниченное начальство  над  сухопутными  и  морскими
войсками; ему отпускают пятьдесят тысяч луидоров, ему дают флот под командой
генерала Галисоньера, состоящий  из  двенадцати  линейных  кораблей;  к  ним
присоединяют  восемнадцать  транспортных  судов.  Эта  великолепная  эскадра
поднимает паруса. Но куда же она направляется? Это узнают, когда будет взята
крепость Св. Филиппа.
   Море  -  союзник  англичан.  На  другой  день  после  отправления   флота
поднимается буря,  которая  разрывает  порядок  следования  флота;  три  дня
корабли блуждают рассеянно по морю;
   19 апреля они соединяются в виду Минорки.
   23 апреля маршал едет осмотреть место для своего лагеря и в то  же  время
бросает взгляд на крепость Св. Филиппа.
   Это со всех сторон гладкая скала, окруженная рвами  глубиной  в  тридцать
футов,  высеченными  в  граните.  Отрыть  траншею  было  невозможно;   скала
непроницаема  даже  для  пушки:  это  -  цитадель,  которую  надобно   брать
приступом. Все дело будет состоять в  том,  чтоб  найти  достаточно  длинные
лестницы.
   Между тем Ришелье делает приветствия миноркским дамам, посылает им плоды,
лакомства и разузнает, какие произведения  Франции  могли  бы  доставить  им
удовольствие.
   Так как он боялся, чтоб его солдаты не набросились  на  доброе  испанское
вино, которым наполнены были погреба в городе, он сказал им:
   - Ребята! Тот из вас, кто напьется пьян, не будет иметь чести  явиться  в
траншее.
   Дали сигнал, что приближается какой-то флот; это был флот адмирала Бинга,
который шел на помощь Минорке; маршал Ришелье дает Галисоньеру тысячу солдат
в подкрепление его матросам. Приступ и морское сражение будут происходить  в
то же  время.  Жители  Минорки  будут  иметь  разом  два  дивных  спектакля.
Результатом сражения было то, что английский адмирал был разбит наголову,  и
в тот же день Ришелье овладел передовыми укреплениями.
   Наконец ночью с 27 на 28 июня три из пяти укреплений были взяты, а  28-го
в полдень три депутата представили проект капитуляции, который в тот же день
был обсужден и к вечеру подписан.
   29-го все укрепления сдались, и  герцог  Фронсак,  сын  герцога  Ришелье,
отправился с этим известием в Компьен.
   Герцогу Ришелье, маршалу, ничего не оставалось более делать в Минорке; но
ему надобно было соизволение короля, чтоб выехать из побежденного им города.
   По несчастью, у него было  при  дворе  менее  друзей,  нежели  врагов,  и
маркиза Помпадур принадлежала к числу последних.
   Маркиза Помпадур имела счастливую мысль выдать дочь  свою  Александру  за
герцога Фронсака; она замолвила об этом слова два герцогу  Ришелье,  который
отвечал, что он почел бы для себя за величайшую честь заключить этот брачный
союз; но что, поскольку, герцог Фронсак, имеет честь по матери  принадлежать
к императорскому Лотарингскому дому, он не может принять  этого  предложения
без согласия императрицы.
   Маркиза Помпадур поняла этот ответ, и дело тем и кончилось;  но  за  этот
ответ и за то, что при первом свидании с герцогом она произвела на него мало
впечатления, она начала питать сильную ненависть к победителю Магона.
   В это время герцога Ришелье старались привести в немилость у короля.
   Герцог принужден  был  притвориться  больным,  чтоб  получить  отпуск,  в
котором, благодаря свидетельству врачей и угрозе, что он  сам  возьмет  его,
если ему не дадут, не смели более ему отказывать.
   Въезд герцога в Париж был истинным триумфом; но Людовик  XV  холодно  его
принял.
   - А! Вот и вы, г. герцог? - сказал король, встречая его:
   - Ну, как вы нашли миноркские смоковницы? Говорят, они очень вкусны?
   - Превосходны, государь,  -  отвечал  Ришелье.  -  только  надобно  иметь
длинные лестницы, чтоб их доставать.
   Во время отправления в  поход  герцога  Ришелье  колебались  еще,  с  кем
заключить союз - с Фридрихом или с Марией-Терезией; но  по  возвращении  его
уже почти было решено вступить в союз с Австрией...
   И 9 мая 1756 года был подписан мирный договор между Францией и  Австрией,
имевший  целью  взаимную  гарантию  владений  обоих  домов.  Этот   союз   с
Марией-Терезией, против которого были король, дофин, министры и весь  народ,
был заключен тихо, втайне.  Три  особы  участвовали  в  его  заключении:  г.
Наремберг, министр венгерской королевы, аббат Берни и маркиза Помпадур.
   Считаем  не  излишним  прибавить  здесь,  что  среди  всех  этих  событий
скончался в Париже (1757 г.) знаменитый писатель своего  времени  Бернар  де
Фонтенель, проживший сто лет: Фонтенель родился в Руане в 1657 году.

Глава 3

1756 - 1761

Политика Англии. - Договор с Россией. - Г. де л'Опиталь. - Г. де Валори. - Четыре великие державы. - Война с Пруссией. - Поход короля Фридриха. - Саксонцы терпят поражение. - Маршалы Рогам, Броглио и Майльбуа. - Союзники Франции. - Швеция. - Письмо Вольтера. - Герцог Кумберландский. - Неаполь и Испания. - Канада. - Герцог Ришелье. - Корреспонденция. - Результат войны. - Беглый взгляд на Англию.

   Как только Англия увидела, что война началась в Канаде  и  в  Индии,  она
тотчас начала заботиться о том, чтоб вооружить против Франции Европу.
   Между Англией и Россией был заключен договор на случай, если  бы  Франция
сделала  нападение  на  Ганновер  -  это   любимое   владение   Георга   II.
Пятидесятитысячный  корпус   русских   долженствовал   быть   в   готовности
действовать в пользу Англии; взамен этого пособия,  так  как  Англия  всегда
жертвовала на все деньгами, она заплатила российской императрице,  и  притом
вперед, сто тысяч фунтов стерлингов.
   Искусством маркиза де л'Опиталя,  французского  чрезвычайного  посланника
при Российском императорском дворе, этот договор был уничтожен.
   Англия, обманувшись  в  своих  надеждах  с  этой  стороны,  обратилась  к
Пруссии. Договор между этими двумя государствами был подписан 16 января 1756
года, и маркиз Валори, французский посланник в  Берлине,  в  скором  времени
уведомил короля, что Фридрих намерен идти на Саксонию  в  качестве  союзника
Лондонского кабинета.
   В Вене в это самое время был назначен конгресс, в котором четыре  великие
державы долженствовали иметь  своих  представителей.  Этими  представителями
были: маршал д'Естре от Франции, граф  Апраксин  от  России,  граф  Даун  от
Австрии и граф Розен от Швеции.
   Целью этого конгресса был план общего  похода  против  прусского  короля,
если ненасытимое его честолюбие и вечная жажда к завоеваниям, в  противность
Вестфальского договора, нарушат еще раз спокойствие Германии. Четыре державы
эти вступали против него в союз между собою, чтоб подавить его общими силами
и привести Пруссию в старинные пределы Бранденбургского курфюршества.
   Но между тем как в Вене происходят эти  прения,  Фридрих  принимает  свои
меры: у него восемьдесят тысяч под ружьем, между тем как союзники  не  имеют
ни одной армии в готовности; шестьдесят тысяч человек под  предводительством
принца Фердинанда Брауншвейгского уже идут на Лейпциг.
   Курфюрст Саксонский Фридрих Август II в одно и то же время испускает крик
удивления и горести. Он приносит жалобу сейму и императору австрийскому;  он
спрашивает, что значит это страшное нарушение германского права  и  с  каким
намерением Пруссия завладела Саксонией, не объявив войны?
   Но Фридрих, со свойственной ему откровенностью,  отвечает,  что  если  он
завладел Саксонией, то это потому, что боялся, чтоб император австрийский не
опередил  его;  что  ему  известны  намерения   четырех   держав;   что   их
уполномоченные собрались в Вене против него;  что  захваченные  им  владения
составляют залог, отвечающий за целость Пруссии.
   Между тем он окружает саксонскую армию, берет ее в плен, отнимает  у  нее
боевые снаряды, хлебные магазины, оружие, для того чтоб они не попали в руки
неприятеля, который  мог  бы  воспользоваться  ими,  воюя  против  него.  Он
возвратит это по окончании войны, если,  как  он  надеется,  союзники  будут
любезны к нему.
   В ожидании чего он занимает Дрезден и Лейпциг; может  быть,  дела  пойдут
так, что он и удержит их за собою! Пруссия  -  эта  огромная  змея,  которая
хвостом упирается в Тионвиль, а головой в Мемель, - всегда желала  поглотить
Саксонию.
   Франция не могла уже  отстать  от  союза:  обязательства  с  Саксонией  и
Австрийской  империей  были  самые  положительные.  Стотысячная  армия  была
наскоро собрана; кабинеты французский и  австрийский  предуведомили  союзные
Нидерландские Штаты, дабы сохранить их нейтралитет,  что  границы  Голландии
останутся в строгом смысле неприкосновенными. Армия разделена  была  на  три
корпуса:  командование  одним  поручили  Карлу  де  Рогану,  принцу  Субизу;
командование  другим  -  Виктору-Франциску,  графу  Броглио,  сыну   старого
маршала;  наконец,  командование  третьим  -  Иву-Франциску  Демаре,   графу
Майльбуа.
   Не такие, конечно, люди нужны были для  борьбы  с  таким  человеком,  как
Фридрих!.. Но маршал граф Саксонский умер; маршал Ловандаль также умер; граф
Бель-Иль был стар, и притом находился в дружбе с Фридрихом  Великим;  герцог
Ришелье, взявший Магон, взял  его,  как  брал  вообще  все,  напав  на  него
врасплох; он имел храбрость совершить какой-нибудь блистательный подвиг,  но
не имел того хладнокровного гения, который способен  начертать  план  войны.
Это был отличный  командир  мушкетерского  полка,  но  не  главнокомандующий
армией. Увы! Надобно было довольствоваться тем, что имели.
   С другой стороны, и австрийская армия,  с  которой  Франция  должна  была
соотносить свои  движения,  и  русская  армия,  выступившая  в  поход,  чтоб
соединиться  с  французами,  не   имели   генералов   с   высшими   военными
способностями, которым можно бы было поручить предводительство в этой войне.
Принц Евгений уже не существовал, а генерала Пикколомини заменил  счастливый
воин фельдмаршал Даун.
   Впрочем, и вся австрийская армия не  находилась  в  блестящем  состоянии,
хотя и приобрела большую  славу  в  войне  против  турок;  лучшую  часть  ее
составляли венгерские  гренадеры,  богемская  пехота,  кроатские  наездники,
гусары и пандуры, - одним словом, что не было собственно австрийское.
   Русские вышли на  помощь  своим  союзникам  в  числе  восьмидесяти