все еще был без сознания, а Вонн ухитрился удрать из палаты. Герцог потер лоб, припоминая, что наемник, убегая, прихватил с собой его пистолет. Ну и Бог с ним. Вместо оружия он использует аэрозольный баллончик с усыпляющим газом.
     Подобрав оброненный медсестрой баллончик с "Ресткуром", он направился к двери, и тут из коридора донесся приглушенный вой сирены. Он поморщился, удивляясь тому, что начальство базы не распорядилось как следует изолировать лазарет. Раненым совершенно не обязательно знать об очередном налете арколианцев на Нарофельд. Зачем их попусту тревожить, если они все равно не могут принять участие в сражении?
     Он уже хотел выбежать из лазарета, когда до него дошло, что до сих арколианцы не устраивали налетов на Нарофельд. Во всяком случае, он не мог вспомнить ни о чем подобном. Сигнал тревоги, призывавший пилотов вакуумных истребителей ко внеочередному вылету, звучал иначе, он мог бы в этом поклясться. Происходило что-то странное, он ощущал это совершенно отчетливо, но не мог сообразить, в чем именно заключается странность...
     Они выпотрошили их и насадили на металлические штыри, как коллекционер-любитель насаживает на булавки насекомых...
     Тревожный вой сирены продолжался, и Герцог выскочил из лазарета. Тотчас же он оказался в толпе странно одетых людей, ничуть не похожих на персонал базы или пилотов. Что-то было не так, но разбираться в происходящем у него уже не оставалось времени. Пронзительный вой сирены был подобен жгучим ударам хлыста. Он гнал Герцога вперед, по коридорам, которые ему никак не удавалось вспомнить. Гнал вперед и вперед, и каждый новый коридор, каждая новая лестница, вместо того, чтобы рассеять его тревогу и недоумение, лишь усугубляли их. На глаза ему не попадалось ничего хоть сколько-нибудь знакомого: таких коридоров, лифтовых холлов и лестниц не было на Нарофельде, ведь он знал учебную базу как свои пять пальцев. Но Герцог не позволял себе сосредоточиться на этой мысли.
     Сирена звала и подгоняла его, и он спешил вниз, туда, где располагались посадочные полосы и орудия, там ему было положено находиться во время тревоги. Он не решился пользоваться лифтами, внушавшими ему иррациональный страх, поскольку они совершенно не были похожи на лифты учебной базы, но и на лестницах чувство неправильности, непохожести не покидало его ни на минуту. И в какой-то момент, сбегая по ступеням, он понял, в чем заключается главная неправильность. В силе тяжести!
     Она была меньше, чем на Нарофельде, и потому нельзя сказать, чтобы угнетала, но, тем не менее...
     Споткнувшись, Герцог пролетел несколько ступенек и неожиданно ловко превратил падение в "кошачий прыжок", которому Мэй тщетно пытался обучить его во время путешествия на "Ангельской Удаче". Слабая сила тяжести едва не сыграла с ним презабавную шутку, но он не мог припомнить, чтобы на Нарофельде случалось нечто подобное. Перепады гравитационного поля он ощущал там только при взлете или посадке, то есть пребывая на борту звездолета, но не на самой базе...
     Добравшись до конца лестницы, Герцог выбрался из коммуникационной шахты и оказался в широком коридоре, похожем на проход в цеху огромного завода. Ничего подобного, насколько он помнил, на Нарофельде не было.
     Остановив шедшего ему навстречу мужчину, он поинтересовался, как ему выйти наружу, на что тот рассмеялся и заявил, что кто-то, кажется, нынче перебрал, а затем посоветовал Герцогу пойти в свою каюту и лечь спать.
     Его речь была неправильной от начала до конца, но больше всего резануло слух Герцога слово "каюта". На базе никому бы и в голову не пришло называть комнаты каютами. База - это вам не звездолет.
     На расспросы, однако, времени не было, и Герцог, оставив чудака в покое, зашагал по коридору. Чем дальше он шел, тем отчетливее становилась вибрация пола под ногами. Вместо того, чтобы выбраться на улицу, он явно приближался к какой-то колоссальной установке. Все, все было не так, но почему? Куда он попал, что бы это могло значить?..
     Свернув в очередной раз, Герцог едва не столкнулся с охранником, дежурившим перед широкой и высокой - во всю стену - дверью. При виде нее в мозгах у него как будто что-то щелкнуло, и все замеченные им несуразности и нестыковки получили неожиданно ясное и убедительное объяснение.
     - Боже мой, это же вход в двигательный отсек! - прошептал он.
     Охранник взглянул на него без особого интереса и спросил:
     - Ты хочешь мне что-то сказать, сынок?
     - Это двигательный отсек? - Герцог показал пальцем на дверь, хотя знал уже, каков будет ответ.
     - Нет, всего лишь постирочная, - ухмыльнулся охранник. - Шел бы ты в свою каюту, сейчас, право же, не лучшее время для прогулок по лайнеру.
     - В свою каюту? - эхом повторил Герцог. - Так это, стало быть, звездолет?
     Охранник понимающе улыбнулся.
     - Звездный лайнер, - уточнил он. - Ты что, новичок, первый год летаешь? Легкий приступ космосиндрома?
     - Нет! - решительно сказал Герцог. - Никогда им не страдал. Но если это звездолет, то во время тревоги мое место у орудий.
     - Да, разумеется, он может принимать и такие формы, - с сочувствием пробормотал охранник. - Заглянул бы ты на всякий случай в лазарет. Не думаю, чтобы в этом рейсе нам пришлось отбиваться от космических пиратов.
     - От пиратов - нет, а вот от арколианцев...
     - Эк ты хватил, сынок! - Охранник улыбнулся. - Арколианское посольство у нас на борту, и скоро мы доставим его на Консул Пять...
     - Нет! - крикнул Герцог... выпотрошенные и прибитые к стенам корабля большими металлическими штырями. Он уже видел это и сделает все возможное, чтобы ничего подобного никогда не повторилось!..
     Охранник успокаивающе вытянул руки перед собой:
     - Не волнуйся, сынок. У нас все под контролем. Арколианцы не собираются нам вредить. Напротив, они намерены продлить мирное соглашение...
     - Предатель! - Герцог лязгнул зубами. Выхватил из кармана баллон "Ресткура" и нажал на клапан, направив струю газа в лицо охранника. Тот вскинул руки к лицу, отшатнулся и медленно начал оседать на пол. Шарахнувшийся прочь от голубоватого облачка Герцог с ненавистью пробормотал: - Такие, как ты, подонки продали нас этим бездушным тварям! Жаль, что у меня нет с собой пистолета!
     Пока истаивало облачко голубого дыма, он попытался понять, каким образом его угораздило очутиться на звездном лайнере, но так и не нашел этому разумного объяснения. По-видимому, он и прежде знал, что арколианцы находятся в лайнере, поскольку слова охранника не вызвали у него сомнений. Что-то случилось с его памятью, но это еще не повод для бездействия. Напротив, это веская причина драться лучше и жестче, чем когда-либо. Он еще не знал точно, что предпримет в ближайшее время, но первые наметки грандиозной диверсии уже забрезжили в его мозгу. Попав в двигательный отсек, он доберется до сердца корабля и сможет причинить арколианцам и их пособникам немало бед...
     Сунув баллон с усыпляющим газом в карман, Герцог обшарил охранника и нашел магнитную ключ-карту. Вставил ее в специальное отверстие на двери, и та открылась. Теплый, пахнущий машинным маслом ветерок ударил ему в лицо, и он отчетливо услышал могучее гудение. Шагнул через порог и сделал три шага вперед, после чего в глубине огромного помещения взвыла сирена и механический голос прогремел:
     - Вы вошли в зону повышенной опасности! Повторяю, вы в зоне повышенной опасности!
     - О, черт! - Герцог вздрогнул и быстрым шагом двинулся в глубь отсека.
     Справа и слева от него вздымались металлические кожухи каких-то гигантских агрегатов, на расположенных перед ними контрольных панелях сияли огоньки и шкалы. Пол содрогался все отчетливее, а мерный гул стал настолько сильным, что сквозь него едва пробивались сигнал тревоги и механический голос, вещавший о повышенной опасности.
     Выскочив из прохода, Герцог оказался в огромном зале и остановился как вкопанный. Прямо перед ним, посреди просторного, высокого помещения, находился распределитель - гигантский полупрозрачный цилиндр, в глубине которого бурлил и пульсировал столб малиновой плазмы, похожей на чудовищное живое существо. Она-то и создавала вибрацию и гул, от которых у Герцога екало и вздрагивало в животе и закладывало уши.
     Вибрация пронизывала все его тело, усиливаясь по мере приближения к распределителю, выглядевшему настолько внушительно, что Герцог невольно замедлил шаг и, запрокинув голову, едва ли не с благоговением прошептал:
     - Сердце! Вот уж действительно истинное сердце корабля!
     Он сделал еще несколько шагов к распределителю, и вибрация, гул и жар усилились. До полупрозрачного цилиндра оставалось метров пять, когда перед глазами Герцога вспыхнул ослепительный свет, и он ощутил мощный толчок, отшвырнувший его назад, на покрытый рифлеными металлическими плитами пол.
     - Болван! - выругался он, с опозданием сообразив, что наткнулся на силовое поле, которое, собственно, и удерживало и формировало гудящий столб плазмы. - Тупица! Я же прекрасно знал, что к нему нельзя приближаться!
     Поднявшись с пола, Герцог исследовал языком разом занывшие зубы и попятился от распределителя. И тут на него обрушилась темнота. Нет, он не потерял сознание, но мгновенно ослеп. Подавил накатившую волну страха и продолжал пятиться, убеждая себя в том, что это не продлится долго.
     Добравшись до стены распределительного зала, он привалился спиной к какому-то металлическому кожуху, ожидая, когда к нему вернется потерянное зрение. Это произошло через несколько минут, показавшихся Герцогу вечностью, хотя он доподлинно знал, что ничего страшного с ним случиться не должно. Случалось, у обслуживающих распределитель механиков, не соблюдавших правила техники безопасности, начинали крошиться и выпадать зубы, но ему не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь из них ослеп.
     Герцог протер глаза, покрутил головой, приводя в порядок расстроенные чувства, и неожиданно увидел невесть откуда взявшегося человека. Крупный мужчина в рабочем комбинезоне уже пересек зал и быстро приближался к нему. Он явно был чем-то разгневан и здорово напоминал Салливана, убитого на "Гирлянде" молодчиками из Юэ-Шень.
     Мужчина остановился в нескольких метрах от Герцога, и они изучающе уставились друг на друга. Механик, дежуривший в распределительном зале, был коренаст и широкоплеч. У него была короткая толстая шея, мрачное лицо, и вблизи он уже ничуть не походил на Салливана. Разглядывая Герцога, механик демонстративно поигрывал похожим на лом инструментом, оскалив в зловещей улыбке два ряда золотых зубов, подтверждавших, казалось, истории о том, что случается с людьми, плюющими на инструкции.
     "Парень явно не дурак подраться. Он понимает, что охранник не по своей воле отдал мне магнитную ключ-карту, - пронеслось в голове Герцога. - Хорошо, если он понадеялся на собственные силы и не вызвал охрану, иначе и мне, и всем моим замыслам придет скорый и бесславный конец".
     - Ты ошибся дверью, дружок, - угрожающе промолвил мужчина, блеснув золотыми зубами. - Это случается довольно часто, не мни себя самым догадливым и предприимчивым. Одни пробираются сюда, чтобы свести счеты с жизнью, полагая, что оригинальная смерть искупит их бледное и бесцельное существование. Другие преследуют более корыстные цели, надеясь поправить свои дела с помощью шантажа. Похоже, ты из их числа.
     "А этот тип догадлив!" - с досадой подумал Герцог, не сводя глаз с металлического стержня в руках механика. Он не мог определить, для чего предназначен этот инструмент, но догадывался, каким образом тот будет использован в ближайшее время.
     - Я не спрашиваю у тебя, как ты разжился ключ-картой, - продолжал, явно развлекаясь и упиваясь своим красноречием, механик. - Мне плевать на горе-охранников, считающих главной своей обязанностью - разводить по каютам упившуюся до потери сознания жирную сволочь. Если ты заглянул сюда просто полюбоваться распределителем плазмы - клянусь Пятой Сферой, зрелище того стоит! - то тебе это удалось, и теперь самое время вернуться и поделиться своими впечатлениями с товарищами. Если же у тебя какие-то иные намерения, я искренне советую тебе от них отказаться.
     "Похоже, этот болтун не вызвал охранников, - решил Герцог. - Он слишком любит трепаться и слишком верит в собственные силы. Убедившись, что я один, он не воспринимает меня всерьез, и это мой шанс".
     - Поверь, мне ничего не стоит вышибить тебе мозги вот этой штукой, - золотозубый угрожающе взмахнул металлическим стержнем, - И никто не поставит мне это в вину, поскольку твое пребывание здесь является грубейшим нарушением всех мыслимых и немыслимых правил и инструкций. Ну, ты все слышал и, я надеюсь, все понял. Имей, кстати, в виду: вот эту штуку я могу бросить так, что она войдет в твой череп между глаз, а выйдет из затылка. Хочешь проверить?
     - Герцог, разреши мне с ним разобраться. Я сделаю этого трепливого говнюка в один миг. Клянусь, он у меня до конца своих дней через задницу будет дышать! - произнес внутренний голос в голове Герцога.
     - Хорошо, но не переусердствуй.
     - Проклятье, Герцог, он нарывается на это!
     - Я хочу сказать, не убивай его. Не надо впадать в крайности. Я не стану помогать тебе, если не буду уверен, что он останется жив.
     - Хорошо. Будь по-твоему. Но ты чертовски осложняешь собственную жизнь.
     Герцог поднял глаза на ожидающего его ответа механика и вызывающе ухмыльнулся. Затем притронулся указательным пальцем к переносице и спросил:
     - Ты утверждаешь, будто может попасть своей штукой вот сюда? А ну-ка попробуй.
     - Расслабься и постарайся мне не мешать!
     - Ну что ж, ты сам напросился. - Механик перехватил стержень так, словно это было метательное копье, и пустил его в Герцога.
     Эрик Диксон отпрыгнул в сторону и металлический стержень с грохотом стукнулся о кожух стоявшего за его спиной агрегата. Герцог содрогнулся от ужаса, а Диксон быстро подхватил с пола упавший стержень.
     - Хорошая попытка. - Эрик крутанул стержень в левой руке, приноравливаясь к его весу. - А теперь посмотрим, как это получится у меня.
     - Ты обещал не убивать его!
     Лицо механика окаменело, мускулы напряглись, и он совершил гигантский прыжок, показавшийся Герцогу особенно большим из-за пониженной силы тяжести. Уходя от удара, Эрик откачнулся влево и стремительно ткнул нападавшего стержнем в живот.
     Механик взревел и с грохотом покатился по рифленому металлическому полу.
     - Тебе надо поработать над своими рефлексами, парень, - обратился Эрик к Герцогу.
     - Это было великолепно! - восхитился Герцог и отбросил стержень в сторону. - У меня бы так ни за что не получилось! Отличная работа!
     Механик застонал, перевернулся на живот и посмотрел на Герцога сузившимися от боли глазами:
     - Ты находишь это очень смешным?
     - Герцог, у нас неприятности. Я полагал, что уже охладил его пыл, но у тебя на редкость дряблые мускулы. Напрасно ты выбросил этот стержень.
     - Что ты хочешь сказать? - с тревогой спросил Герцог.
     - Ты сделал один хороший удар, - ответил, вскакивая с пола золотозубый. - Но этого недостаточно, чтобы получить приз.
     - Твой ход, Герцог.
     - Мой? Но я не умею драться!
     - Ты же запретил мне убивать этого говнюка. И выбросил стержень. Вот и разбирайся с ним дальше сам.
     - Эрик! Я не смогу поставить этому жлобу даже синяка!
     - Так зачем же ты лез мне под руку и ставил дурацкие условия?
     - Сейчас не время пререкаться! Сделай что-нибудь, пока он нас не прикончил!
     - Сделай сам, раз уж ты такой умный.
     - Но что я могу?
     - Все что угодно. Можешь поиграть с ним в догонялки и потянуть время.
     - Черт возьми! Ксеносы схватят и выпотрошат нас, а ты, вместо того, чтобы помочь мне, валяешь дурака и строишь обиды! Эрик!
     Механик прыгнул на Герцога, и тому чудом удалось увернуться от просвистевшего перед его носом кулака. Новый удар заставил Герцога отпрыгнуть в сторону, а проклятый механик и не думал униматься. Третий удар он направил Герцогу под дых, но тот в самый последний момент скакнул влево, с трудом устоял на ногах и понесся в сторону распределителя.
     - Куда же ты, дружок? - окликнул его пустившийся вдогонку золотозубый. - Ты ошибся, соревнования спринтеров проходят в другом месте!
     Избежав четвертого удара, Герцог озлобился и вспомнил об аэрозольном баллоне. Вытащил его из кармана и, резко остановившись, направил в лицо подбегавшему механику. Но как раз в этот миг золотозубый прыгнул, нога его взлетела и выбила баллон из руки Герцога.
     - О, ч-черт! - прошептал тот, невольно провожая глазами летящий к распределителю аэрозольный баллончик.
     - Берегись! - рявкнул Диксон и покатился по полу, уходя от целой серии сокрушительных ударов.
     Пораженный тем, что его противник все еще цел, механик замешкался, поднял глаза и с изменившимся лицом простонал:
     - Сукин сын!..
     - Бей, пока он старается нас отвлечь!
     Герцог вскочил с пола и хотел уже броситься на золотозубого, но представив, к чему это может привести: перебитый нос, сломанные ребра, руки и ноги - замер на месте.
     - Герцог, ты только что сдался! Не зря я говорил, что ты не в состоянии даже задницу себе подтереть!..
     - Баллончик... - пробормотал механик с таким отчаянием и ужасом в голосе, что Герцог невольно оглянулся, оставив без внимания истошные вопли Эрика. Диксон продолжал орать, ожидая завершающего удара, но его так и не последовало.
     Аэрозольный баллон вспыхнул в силовом поле распределителя и закрутился, словно шутиха, разбрасывая по сторонам ядовитую жидкость.
     - Нет. Нет! Не-ет! - заорал механик, и тут баллончик взорвался. Из полупрозрачного цилиндра плеснуло малиновым пламенем, и Герцог зажмурился от непереносимой боли, инстинктивно закрывая глаза руками.
     Когда же боль прошла, и он решился открыть слезящиеся глаза, о происшедшем напоминало только голубое облачко, расползавшееся в разные стороны от распределителя. Герцог попятился от него и едва не столкнулся с механиком, лицо которого осунулось и сморщилось, словно он в считанные мгновения постарел лет на десять.
     - Господи, помоги нам! На Тебя, Единого, уповаю... - прохрипел золотозубый и потянул Герцога за рукав. - Уходим. Сейчас здесь станет жарко.
     Ярко-малиновый столб плазмы все так же гудел и вибрировал. Странная, похожая одновременно на живое существо и на плотное пламя, субстанция бурлила и вскипала, но несколько проплавленных в постаменте распределителя дыр объяснили Герцогу тревогу механика. Хлынувшая из уродливых отверстий густая черная жидкость на его глазах расширила их и ударила тонкими струями, а потом фонтаном. Воздух стал тяжелым и душным. Капли похожего на нефть охладителя взлетали до металлических ограждений шедшего по периметру зала балкона, оседали на лицах и одежде, а фонтан все бил и бил, и черная жидкость лениво растекалась по полу, словно гигантская чернильная лужа.
     - Скорее! - поторопил Герцога механик.
     - Может быть, мы сумеем исправить повреждения? - спросил его торговец и, повинуясь Диксону, шагнул в сторону распределителя плазмы, но золотозубый решительно ухватил его за пояс.
     - Ничего не выйдет. Охладитель закачан в резервуар под давлением, и компенсаторы не рассчитаны на утечку его в таких количествах. Поспешим, иначе будет поздно.
     Герцог весьма смутно представлял себе, к чему может привести утечка охладителя, а Диксон, разумеется, сбежал именно тогда, когда его знания и умения был особенно необходимы. Ужас механика был, однако, достаточным аргументом в пользу того, что задерживаться в распределительном зале не стоит. Решив отложить расспросы до лучших времен, Герцог последовал за недавним противником, но не успел сделать и десяти шагов, как за спиной раздался странный чмокающий звук, заставивший его вздрогнуть. На скотобойне дяди ему тысячи раз доводилось слышать подобное сырое чмоканье, с которым мясо отделяется от костей. И хотя произвели этот звук, конечно же, не разделочные автоматы, Герцог ощутил, как по спине его побежали мурашки и приба