жания...
     Снова раздались протестующие выкрики, О'Хирн быстро установила порядок, позвонив в колокольчик.
     - Бумага соответствующего содержания, - продолжал, как ни в чем не бывало, мистер Кеттерлинг, - подписана всеми членами арколианской делегации, включая Редбатлера. Того самого, в которого стрелял мистер Арбор.
     - Это невозможно! - возмущенно закричал Квери. - Они не имеют права...
     Кеттерлинг воздел руки, призывая дослушать его до конца.
     - Я уполномочен также сообщить суду, что если желание моих клиентов не будет выполнено, то они вынуждены будут настоять на своем, воспользовавшись теми привилегиями, которыми наделена Арколианская делегация...
     - Неслыханно! Это насилие! Я протестую против давления на членов суда! - во весь голос заорал мистер Квери, вскакивая с места. - Права пассажиров должны быть защищены любой ценой! Долой арколианских прихвостней из зала суда! Мы сами разберемся...
     Колокольчик председателя суда трезвонил без умолку, но мистер Квери вошел в раж и не обращал на него ни малейшего внимания. Видя, что добром тут ничего не добьешься, О'Хирн подала Тесле условный сигнал, и тот извлек из кобуры парализатор. Направил его в грудь упивавшегося собственным негодованием Квери и нажал на спуск. Пламенный оратор умолк и покачнулся, уставясь в зал полубессмысленным взором.
     - Прошу на выход! - скомандовал ему Тесла, и мистер Квери с блуждающей на губах улыбкой выбрался из-за стола и двинулся по проходу к двери нетвердой, раскачивающейся походкой. Похоже, он был не на шутку перепуган, но все же не хотел играть роль марионетки и, остановившись, не дойдя нескольких шагов до двери, повернулся, чтобы продолжить речь, прерванную столь решительным и неожиданным образом.
     - Вы не смеете...- процедил он сквозь зубы. - Не можете... Я требую...
     Лицо его побагровело, каждое слово давалось с трудом, однако он все еще рвался в бой, когда Тесла подхватил его под руку и увлек к двери, успокаивающе бормоча:
     - Спокойно, спокойно, за вами остается право подать протест в письменной форме...
     После того, как дверь за Квери и Теслой закрылась, в зале воцарилась тишина, и все присутствующие повернулись к капитану лайнера, ожидая, как отреагирует она на заявление мистера Кеттерлинга.
     - Я уверена, что мы сумеем разобраться в ситуации и принять правильное решение по этому делу, если не будем горячиться и давать воли чувствам, - доверительным тоном произнесла Маргарет О'Хирн. - Мне не хотелось бы впредь прибегать к крайним мерам, и я надеюсь, что никто более не станет срывать своими выходками заседание суда.
     Окинув присутствующих строгим взглядом, под которым все, за исключением Мэя и арколианского представителя, почувствовали себя нашкодившими детьми, она удовлетворенно кивнула и поинтересовалась:
     - Мистер Кеттерлинг, вы закончили ваше выступление?
     - Да, мэм, - ответил тот, отвешивая капитану учтивый поклон.
     - Очень хорошо. Я уважаю арколианцев и их желания, хотя, так же, как и вы, изумлена намерением наших гостей оставить безнаказанным нападение на одного из членов дипломатической делегации. - Она еще раз окинула присутствующих холодным, испытующим взглядом. - Вероятно, многим из нас это намерение кажется странным, однако, если вдуматься, оно свидетельствует лишь о том, что нам есть чему поучиться у арколианских дипломатов. - Она сделала паузу, давая возможность собравшимся осмыслить сказанное. - Вместе с тем я не могу не настаивать на соблюдении существующего регламента и полагаю, что вне зависимости от того, какое решение будет принято нами относительно заявления Арколианской делегации, нам следует придерживаться установленного порядка ведения заседания.
     О'Хирн вопросительно взглянула на Кеттерлинга, и тот, отвесив еще один поклон, заверил ее, что не протестует против соблюдения всех положенных формальностей.
     - В таком случае переходим к пункту пятому. - О'Хирн выдержала паузу и объявила: - Медицинское заключение, сделанное врачами "Хергест Риджа" на основании обследования мистера Вильяма Уэшли Арбора, до сведения суда доведет доктор...
     - Доктор Роллинс, - подсказал вернувшийся в зал Тесла, жестом приглашая поднявшуюся со своего места женщину начать выступление.
     - Должна сказать вам, что результаты сделанного нами обследования Вильяма Уэшли Арбора поставили в тупик как меня, так и моих коллег. Из рассказов очевидцев о нападении мистера Арбора на арколианского дипломата можно было сделать вывод о вспышке ксенофобии, приведшей к стрельбе и попытке убийства. В этом случае патологическое поведение мистера Арбора было бы естественным и закономерным и, вероятно, суд принял бы к сведению, что любой человек, подверженный приступам ксенофобии, повел бы себя на его месте точно так же.
     Мэй встревоженно потер подбородок. Именно на ксенофобию он и намеревался сослаться, готовясь защищать Герцога, и если эта врачиха...
     - Проведенные нами обследования мистера Арбора показали, однако, что он ни в малейшей степени не подвержен ксенофобии. Психоматрица его, напротив, свидетельствует о том, что это искренний, открытый, доброжелательный человек, легко идущий на контакт как с людьми, так и с арколианцами.
     В зале начали шушукаться и пересмеиваться.
     - Результаты обследований подтвердила встреча посла Мистербоба с мистергерцогом - извините, мистером Арбором, произошедшая в тюремной камере по настоянию арколианских дипломатов. Во время визита арколианцев мистер Арбор показал себя контактным и в высшей степени дружелюбным индивидуумом.
     Таким образом, версия о приступе ксенофобии была отвергнута. Не подтвердили проведенные обследования и предположение о том, что наш подопечный страдает от космосиндрома. В то же время мистер Арбор утверждал, что не помнит, как напал на посла Редбатлера. Это навело моих коллег на мысль, что выпитое мистером Арбором перед инцидентом спиртное могло повлиять на него столь пагубным образом. Но мистер Арбор рассказал нам, что в его семье никогда не было больных алкоголизмом, а анализы показали, что алкоголь не вызывает у него патологических изменений личности.
     Мэй почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. В один из пунктов продуманной им защиты Герцога входил рассказ о том, как тот попал на "Ангельскую Удачу", спьяну заявив, будто является дипломированным пилотом. Разумеется, от того, что сообщила доктор Роллинс, рассказ хуже не стал, но как аргумент в суде его лучше было не использовать. С сожалением Мэй захлопнул блокнот, сознавая, что защитник из него выйдет аховый.
     - Ознакомившись с родословной мистера Арбора, - продолжала между тем доктор Роллинс, - мы пришли к заключению, что у обвиняемого не было предрасположенности ни к изменению личности в условиях стресса, ни к асоциальному поведению. Мы провели множество психологических и химических тестов с целью выявления какой-либо поведенческой аномалии, но результаты их вписывались в табличные данные, характерные для уравновешенной и, я бы даже сказала, гармоничной личности.
     - Из того, что вы говорите, следует, - сказала Маргарет О'Хирн, - что Вильям Уэшли Арбор должен вести себя как здравомыслящий человек, адекватно реагирующий на внешние раздражения.
     - Я берусь утверждать, что он не только должен, но и ведет себя, как здравомыслящий человек. Данные обследования свидетельствуют о том, что это психически здоровый человек, и даже самые изощренные тесты на алкоголь дают более чем приемлемые результаты.
     - Приемлемые? - с сомнением в голосе переспросил Пеарсон. - И это вы говорите о человеке, устроившем стрельбу в общественном месте?
     О'Хирн постучала по столу:
     - Давайте соблюдать порядок! - она подождала, пока Пеарсон сел, и обратилась к выступающей: - Доктор Роллинс, а не мог ли мистер Арбор фальсифицировать результаты тестирования? Быть может, он уже проходил такие обследования раньше и знал, как отвечать на вопросы, чтобы добиться желаемого заключения медиков?
     - Какой смысл обвиняемому лгать? Ему, насколько я понимаю, напротив, выгодно было бы уверить нас, что он подвержен приступам ксенофобии, страдает от космосиндрома и алкоголизма, или имеет скверную наследственность. Однако он не пытался ввести нас в заблуждение, - ответила Роллинс. - Кроме того, процедура тестирования предусматривает попытку как умышленного, так и непредумышленного обмана, и имеет несколько контрольных вопросов, выявляющих несоответствия в ответах. Нет, предположение о том, что мистер Арбор ввел нас в заблуждение, не выдерживает никакой критики.
     Поэтому мы полагаем, что на поведение мистера Арбора повлиял какой-то иной, неизвестный нам пока фактор, который невозможно распознать при стандартном режиме тестирования. В связи с этим мы хотели бы продолжать обследование Вильяма Уэшли Арбора, вне зависимости от того, какое решение примет относительно него суд.
     Мэй вздрогнул. Ему очень не понравилось намерение корабельных медиков наложить на Герцога лапу. Рано или поздно сущность Диксона проявит себя, и тогда результаты тестов вызовут скандал с далеко идущими последствиями. Или же сам Герцог, устав от обследований, расскажет врачам о фиалах сущности...
     - Н-да-а-а, - пробормотал себе под нос Мэй, нервно барабаня пальцами по крышке стола. - И в том, и в другом случае ничего хорошего нас не ожидает...
     - Итак, переходим к шестому пункту, - объявила Маргарет О'Хирн. - Слово имеет защитник Вильяма Уэшли Арбора.
     - Я представляю на суде интересы обвиняемого, - сообщил Мэй, поднимаясь со своего места и одергивая лишенную нашивок форму.
     - Интересы обвиняемого представляет Джеймс Теодор Мэй, капитан торгового судна "Ангельская Удача", - объявил лейтенант Тесла.
     Мэй откашлялся и с чувством произнес, обращаясь в основном к Маргарет О'Хирн:
     - Поверьте, мне трудно говорить. Вероятно, только капитан может понять, как тяжело давать оценку одному из членов своей команды. И только капитан может оценить состояние, в котором я нахожусь.
     Он сделал паузу, желая выяснить, какое впечатление произвели его слова на бывшую жену.
     Придуманные им пункты защиты истаяли как дым. Предыдущие выступления не оставили от подготовленной им речи камня на камне, и все, что ему оставалось - это импровизировать и давить на чувства Мегги. Бывшей жены и друга, прекрасно знавшей как хорошие черты его характера, так и дурные. И, главное, знавшей о фиалах сущности и о том, что Герцог действительно не виноват в нападении на арколианцев. Он обращался именно к ней, а не к холодному и расчетливому капитану "Хергест Риджа", целью которого было удовлетворить интересы всех заинтересованных сторон и сохранить при этом собственную безупречную репутацию. Однако надеждам его, похоже, не суждено было сбыться - на лице Маргарет О'Хирн не появилось и тени сочувствия, и Мэю не оставалось ничего иного, как, тяжко вздохнув, продолжать:
     - Готовя защитительную речь, я исходил из того, что мой помощник - Вильям Уэшли Арбор стал жертвой весьма распространенного заболевания, которым подвергаются многие люди в течение первого года пребывания в космосе. Я имею в виду космический синдром, чреватый как приступами клаустрофобии, так и общим расстройством нервной системы. Для меня было неприятной неожиданностью, и я бы даже сказал - ударом заявление доктора Роллинс о том, что мой товарищ не страдает от этого заболевания. - Голосом Мэй подчеркнул слово "этого", надеясь тем самым заинтриговать слушателей.
     - Доказав, что мистер Арбор является человеком здоровым и, следовательно, полностью ответственным за свои поступки, доктор Роллинс и ее коллеги не сумели, тем не менее, отыскать причину его неадекватного поведения. Несмотря на желание арколианской делегации прекратить это дело, доктор Роллинс настаивает на продолжении обследования Мистера Арбора, что явно противоречит ее же заявлению о его полной вменяемости и железном здоровье, - Мэй искривил губы в саркастической усмешке, - Из результатов проведенного тестирования корабельные врачи делают вывод, что мистер Арбор является уравновешенной и даже гармоничной личностью. В таком случае, какова цель дальнейших экспериментов, которым они намерены его подвергнуть? Быть может, теперь они попытаются доказать, что мистер Арбор вовсе и не нападал на арколианских дипломатов? Но, дамы и господа, я сам был свидетелем того, как он стрелял в Редбатлера. Поскольку мотивы этого поступка не установлены, я утверждаю, что он был не в себе, хотя и не берусь установить, какой недуг помрачил его разум. Однако, сдается мне, что, назвав человека здоровым, врачи не в праве держать его в изоляции и подвергать каким-либо обследованиям вопреки его воле.
     Согласитесь, что налицо явный парадокс. Если мистер Арбор болен, его нельзя судить, поскольку он нуждается в лечении. Если же он здоров, то может быть осужден, но никто не имеет права принудительно подвергать его медицинским обследованиям. Нельзя сидеть сразу на двух стульях и в одно и то же время судить человека, как здорового, но донимать тестами, анализами и прочими не слишком-то приятными процедурами, как больного.
     Позвольте теперь обратить ваше внимание на следующее, очень важное, на мой взгляд, обстоятельство. Желание арколианцев освободить от наказания мистера Арбора связано либо с тем, что они, видя его раскаяние, пожелали проявить благородство и широту души, либо с тем, что они, в отличие от нас, знают причину его девиантного поведения. И, зная, почему поведение мистера Арбора не соответствует нормальному, считают необходимым проявить к нему снисхождение. Если это акт доброй воли и стремление проявить гуманизм, то, согласитесь, негоже нам, людям, быть со своим соплеменником более жестокими, чем инопланетяне. Если же арколианцам известно заболевание мистера Арбора, подвигнувшее его на столь неблаговидный поступок, заболевание, признаки которого не в состоянии обнаружить наши корабельные врачи, то почему бы нам не проявить благоразумие и не прислушаться к их мнению?
     Мэй перевел дух и перешел к заключительной части речи:
     - Позвольте напомнить вам, дамы и господа: мы с вами живем в замечательное время. Наконец-то мы узнали, что человечество не одиноко во вселенной. Наконец-то ужасная война между двумя разумными расами завершилась. Мы сумели положить ей конец, и перед нами открываются блестящие перспективы всестороннего культурного и технического сотрудничества, обмена накопленными за тысячелетия знаниями. И от нас с вами, собравшихся в этом зале, зависит, с чего начнется наше сотрудничество. Усвоим ли мы первый урок, свидетельствующий о мудрости и добросердечном отношении к нам арколианцев, или пренебрежем им, плюнув в протянутую нам дружескую руку, не задумываясь о последствиях, к которым может привести этот необдуманный поступок?
     Поклонившись председателю суда, Мэй опустился на свое место, радуясь тому, что худо ли, хорошо ли, но с импровизацией справился. Теперь оставалось только молиться, чтобы речь его вызывала ожидаемую реакцию, хотя концовка ему, кажется, удалась. Во всяком случае, обвинители помалкивают и в бой не рвутся.
     - Мне необходимо задать несколько вопросов перед тем, как принять решение, - сообщила после продолжительного молчания О'Хирн. - Первый вопрос - капитану Мэю. Вы сказали, что мистер Арбор раскаивается в содеянном. Это правда?
     Капитан торгового судна заерзал на месте. Если быть точным, он не говорил, что Герцог раскаивается, и не знал, так ли это в действительности. Чтобы вытащить товарища из беды, он, не задумываясь, соврал бы, вот только не обернулась бы эта ложь еще большими неприятностями...
     - Если вы позволите, - неожиданно вывела его из затруднительного положения доктор Роллинс, - я могла бы ответить на этот вопрос и прояснить ситуацию.
     - Вы не возражаете, капитан Мэй? - спросила О'Хирн.
     - Конечно, - разрешил он, испытав облегчение от того, что у него появилась возможность подумать, прежде чем отвечать.
     - Как я уже говорила, обследования Вильяма Уэшли Арбора показали, что он обладает всей гаммой присущих нормальному человеку чувств, - доктор Роллинс заглянула в компьютерные распечатки, и Мэй мысленно потер руки: "Слава Богу, что она готова подтвердить хотя бы это! Уже легче".
     - Однако, - продолжала доктор Роллинс, - согласно нашим данным, мистер Арбор не испытывает угрызений совести из-за нападения на арколианцев.
     Мэй втянул голову в плечи, подумав: "Час от часу не легче! Вот ведь стерва! Этак она Герцога окончательно в порошок сотрет!"
     - Отсутствие чувства вины за содеянное как раз и есть одна из тех аномалий, которые мы хотим изучить, - продолжала тем временем Роллинс. - Причина этой аномалии кроется, как нам кажется, в том, что у мистера Арбора не сохранилось никаких воспоминаний о стычке с арколианцами. Мы проверили это посредством многих тестов и были поражены тем, что в памяти у него абсолютно ничего не осталось. Вот почему он искренне верит, что никакого нападения на арколианцев не совершал. Причина амнезии ставит нас в тупик, и единственную пока версию о том, что воспоминания об этом событии были подавлены подсознанием мистера Арбора, нам не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть. Поэтому мы настаиваем на продолжении обследований, которые помогли бы пробудить его память и понять механизм возникновения в ней столь заметного пробела.
     Мэй побледнел. Если врачи возьмутся за Герцога всерьез, то выудят из него значительно больше, чем воспоминания о драке с арколианцами. И вот тогда-то у них начнутся по-настоящему крупные неприятности.
     - Та-ак...- протянула Маргарет О'Хирн, обдумывая услышанное от доктора Роллинс. - Скажите, мистер Кеттерлинг, уверены ли вы, что арколианцы в самом деле желают освобождения мистера Арбора? Правильно ли вы поняли друг друга? Они действительно хотят освободить преступника, пытавшегося убить одного из их соплеменников?
     - Да, капитан О'Хирн, - подтвердил Кеттерлинг, поднимаясь со своего места. - Ни о каком недопонимании не может быть и речи. Посол Мистербоб выразил свое желание совершенно четко. "Действительно, - сказал он, - этот Вильямарбор не должен нести наказание. Он не сделал нам ничего плохого в любом смысле этого слова. Мы должны увидеть, что он забыт вашими законами", Мистербоб повторил это несколько раз, используя разные выражения специально для того, чтобы избежать ошибки, и смысл его желания не вызывает ни малейших сомнений.
     - Как, по-вашему, можно объяснить это желание, мистер Кеттерлинг?
     - Вы должны помнить, что арколианцы сильно отличаются от нас. Их личная жизнь совсем не похожа на нашу. Примером тому могут служить их военные хроники, демонстрирующие удивительную, на наш взгляд, готовность к самопожертвованию, особенно среди С- и Д-форм...
     - Мне это известно, - перебила его Маргарет О'Хирн. - Но я спрашиваю вас о другом. Не называли ли арколианцы еще какую-нибудь причину, побудившую их ходатайствовать об освобождении мистера Арбора, кроме той, что он, якобы, не сделал ничего, запрещенного их законами?
     - По-видимому, вы все-таки неправильно меня поняли. Они убеждены - не знаю уж, на чем зиждется это убеждение, - что Вильям Уэшли Арбор не нападал на Редбатлера. Никаких объяснения я по этому поводу не получил, если не считать утверждения мистербоба, что: "Вильямарбор издает запах правды". - Кеттерлинг чуть-чуть понизил голос. - Если вы желаете знать мое личное мнение, то мне кажется, Мистербоб почувствовал, что Редбатлер каким-то образом спровоцировал нападение Вильяма Уэшли Арбора. Посол этого не говорил, но я достаточно долго общаюсь с арколианцами, чтобы улавливать недоговоренное ими...
     Он умолк, пытаясь подобрать наиболее точное выражение, но потом, отчаявшись объяснить свою мысль в нескольких словах, безнадежно махнул рукой.
     - Наша беда в том, что мы все еще продолжаем мерить их своими, привычными нам мерками. А между тем арколианцы, будучи, безусловно, высокоразумными, оперируют иными, чем мы, категориями, и потому поступки их кажутся нам порой чертовски непоследовательными.
     О'Хирн задумчиво улыбнулась.
     - Мистер Кетте