в обычных домах это  подвал,  и  оттуда  уголь  слишком
тяжело таскать. Они сочли непрактичной идею перенести кладовую и кухню  на
самый верх: тогда уголь придется проносить через весь дом, а значит, вдвое
больше мыть  и  убирать;  остановились  было  на  мысли  сделать  угольную
кладовую на первом этаже, но подвести к ней  удобную  лестницу  и  вывести
наружу лоток, через который будут пополняться запасы угля.
   - Может быть, это была бы даже оригинальная деталь наружной отделки,  -
с некоторым сомнением сказал архитектор и сделал  пометку  в  блокноте.  -
Только все неизбежно будет черное, пачкотня снаружи.
   Потом они принялись обсуждать, не лучше ли построить подъемник, а потом
архитектора вдруг осенило: газовое отопление! Киппс, пыхтя и еле  переводя
дух,  исполнил  сложнейшую  словесную  фугу  на  тему  "Газовое  отопление
пожирает воздух"; наконец он сделался красный как рак и надолго  замолчал,
только беззвучно шевелил губами.
   Несколько дней спустя архитектор написал  им,  что,  просматривая  свой
блокнот, он нашел  подробнейшие  указания  насчет  окон  фонарем  во  всех
комнатах, насчет  спален,  водопровода,  подъемника,  высоты  ступеней  на
лестнице, которая ни в коем случае не должна быть винтовой, насчет  кухни,
каковая должна быть  размером  в  двадцать  квадратных  футов,  с  хорошей
вентиляцией, с двумя шкафами для посуды и  вместительным  ларем...  насчет
буфетной,  и  служб,  и  кладовых,  но  ни  слова  о  гостиной,  столовой,
библиотеке или кабинете, а также о примерной стоимости постройки;  поэтому
он ждет дальнейших указаний. Он полагает, что в  доме  необходимы  комната
для завтраков, столовая, гостиная и кабинет для мистера Киппса - таково по
крайней мере его мнение, - и молодожены  долго  и  горячо  обсуждали  этот
план.
   Энн явно ничего подобного не желала.
   - Не пойму, для чего это надо - гостиная да еще  столовая,  когда  есть
кухня! Если б мы хотели пускать на лето жильцов, тогда ладно. Но мы  ж  не
хотим. Ну и ни к чему нам столько комнат. Да еще холл! На  что  он  нужен?
Только уборки прибавится, вот и вся радость. А кабинет!
   Прочитав письмо архитектора, Киппс  принялся  мурлыкать  себе  под  нос
какую-то песенку и поглаживать усики.
   - А я бы не отказался  от  небольшого  кабинета  -  совсем  маленького,
конечно, но чтоб в нем  стоял  письменный  стол  и  книжный  шкаф,  как  в
Хьюгендене. Я бы не отказался.
   И только снова поговорив с архитектором  и  увидев,  как  он  шокирован
идеей, что в доме  не  будет  гостиной,  они  согласились  еще  и  на  эту
особенность внутреннего устройства.  Согласились  только  потому,  что  не
хотели его огорчать.
   - Да только она нам вовсе ни к чему, - сказала Энн.
   Киппс твердил свое: ему нужен кабинет.
   - Раз у меня будет кабинет, я стану почитывать книжки, - говорил он,  -
мне уж давно этого хочется. Стану каждый день  уходить  туда  на  часок  и
чего-нибудь читать. Есть Шекспир и еще много всяких  сочинителей,  человек
вроде  меня  должен  их  знать,  и  потом  надо  ж  куда  ни  то  уставить
Энциклопедию. Правда-правда,  я  всегда  хотел  иметь  кабинет.  Раз  есть
кабинет, поневоле станешь читать. А без кабинета... без кабинета только  и
будешь читать, что всякие дрянные романы.
   Он поглядел на Энн и  удивился:  лицо  у  нее  почему-то  безрадостное,
задумчивое.
   - Хорошо-то как, Энн! - сказал он, но в голосе его не слышалось особого
воодушевления. - Представляешь, будет у нас свой собственный домик!
   - Какой уж там домик, это целый домище! - отозвалась Энн. -  Экая  тьма
комнат...


   Но когда дело дошло до чертежей, все томительные сомнения рассеялись.
   Архитектор принес три пачки эскизов  на  прозрачной  синеватой  бумаге,
которая  издавала  отвратительный  запах.  Он  очень  мило  их  раскрасил:
кирпично-красным, рыжеватым, ядовито-зеленым, свинцово-голубым - и показал
молодой чете. Первый проект  был  совсем  простой,  безо  всяких  наружных
украшений - "стиль без затей", как определил  его  архитектор,  -  но  все
равно дом казался большим; в другом проекте имелись такие добавления,  как
оранжерея, несколько  типов  различных  окон  фонарем,  один  фронтон  был
исполнен в грубой  штукатурке  наметом,  другой  наполовину  деревянный  и
повторен в обыкновенной штукатурке, и еще имелась  выступающая  веранда  -
выглядело все это куда внушительнее; а третий сплошь  оброс  оригинальными
подробностями снаружи и оказался битком набит оригинальными  подробностями
внутри; третий, по словам архитектора, был  уже,  "в  сущности,  особняк",
поистине величественное создание человеческой мысли.  Пожалуй,  для  Хайта
такой дом даже слишком хорош, заметил  архитектор;  он  увлекся  и  создал
современный особняк "в лучшем фолкстонском стиле" - тут был главный холл с
лестницей, мавританская галерея и тюдоровское, с цветными  стеклами  окно,
зубчатые стены, ведущие к портику, восьмиугольный  выступ  на  фронтоне  с
восьмиугольными  фонарями  окон,  увенчанный   металлическим   куполом   в
восточном стиле, ряды желтого кирпича, разнообразящие  красную  кладку,  и
много  иных   украшений   и   приманок   для   глаза.   Столь   роскошный,
величественно-сладострастный особняк  вполне  мог  бы  возвести  для  себя
какой-нибудь современный воротила, но для четы Киппсов он был  не  в  меру
пышен. Первый проект предусматривал семь спален, второй - восемь, третий -
одиннадцать; они "сами собой сюда  проникли",  пояснил  архитектор,  будто
речь шла о камешках в башмаке альпиниста.
   - Да это ж большие дома, - сказала Энн, едва архитектор развернул  свои
чертежи.
   Киппс слушал архитектора, раскрыв рот, но высказывался очень осторожно,
чтобы не связать себя каким-нибудь разрешением или согласием; а тот  водил
по чертежам ножичком из карманного маникюрного прибора, который всегда был
при нем, и останавливался на каждой оригинальной подробности. Энн  следила
за выражением лица Киппса и украдкой подавала ему знаки.
   - Не такой большой, - шепнула она одними губами.
   - Этот дом для меня больно велик, - сказал Киппс,  взглядом  успокаивая
Энн.
   - Он кажется большим только на бумаге, - сказал  архитектор,  -  можете
мне поверить.
   - Ни к чему нам больше шести спален, - стоял на своем Киппс.
   -  Можно  превратить  вот  эту  комнату  в  гардеробную,  -   предложил
архитектор.
   Ощущение собственного бессилия на минуту отняло у Киппса дар слова.
   - Так какой же вы предпочитаете? - как  ни  в  чем  не  бывало  спросил
архитектор, разложив чертежи и планы всех трех домов, и получше  расправил
проект роскошного особняка, чтобы он предстал взорам во всей красе.
   Киппс осведомился, во что "самое большее" обойдется каждый дом,  и  Энн
стала делать ему тревожные знаки. Но  архитектор  мог  пока  назвать  лишь
весьма приблизительные цифры.
   Они так и не связали себя никаким обязательством, Киппс пообещал только
все обдумать - с тем архитектор и ушел.
   - Этот дом нам не годится, - сказала Энн.
   - Да, они страх какие огромные, все три дома, - согласился Киппс.
   - Тут придется... Да тут и четверых слуг не хватит, - сказала Энн.
   Киппс подошел к камину и стал, эдак расставив ноги, прочно, важно.
   - В другой раз как он придет, я ему растолкую, - заявил он небрежно.  -
Нам совсем не это надо. Это... это - недоразумение. Ты не бойся, Энн.
   - А по мне, так, может, лучше и вовсе не  строить,  -  сказала  Энн.  -
Хорошего в этом мало, как я погляжу.
   - Ну, что ты, раз взялись, куда ж теперь денешься, -  сказал  Киппс.  -
Ну, а если...
   И он развернул самый скромный из эскизов и почесал щеку.


   По несчастью, назавтра к ним в гости заявился Киппс-старший.
   В присутствии дядюшки племянник всегда становился сам не свой: на  него
находила несвойственная ему самоуверенность, и он  склонен  был  совершать
необдуманные поступки. Немалого труда  ему  стоило  примирить  стариков  с
таким мезальянсом - женитьбой на дочери Порвика,  -  и  время  от  времени
отзвуки недовольства еще слышались в речах  Киппса-старшего.  Может  быть,
именно это,  а  не  просто  недостойное  тщеславие,  повинно  в  том,  что
племянник неизменно сбивался в разговорах с дядей  на  хвастливый  тон.  А
миссис Киппс, по правде говоря,  и  вовсе  не  могла  примириться  с  этим
браком; она  отклоняла  все  приглашения  молодых,  а  когда  они  однажды
навестили ее по дороге к матери Энн, оказала им весьма  нелюбезный  прием.
Она все время фыркала носом, чему причиной явно была не столько  простуда,
сколько уязвленная гордость, и, высказав надежду, что Энн будет не слишком
задирать нос по случаю своего замужества, все остальное  время  обращалась
только к племяннику или отпускала замечания в пространство. Визит оказался
очень коротким, разговор прерывался долгими паузами, гостям не  предложили
никакого угощения, и Энн покинула этот дом совсем пунцовая. Когда  молодые
снова  оказались  в  Нью-Ромней,  она  почему-то  не  пожелала   навестить
стариков.
   Но Киппс-старший  отважился  побывать  у  племянника,  отведал  стряпню
молодой супруги, и она пришлась ему по вкусу, после чего  он  явно  сменил
гнев на милость. Скоро он навестил их снова, а потом приезжал еще  и  еще.
Он приезжал омнибусом и, замолкая лишь на те мгновения, когда рот его  был
набит до отказа, обрушивал  на  племянника  неиссякаемый  поток  мудрейших
советов самого разного свойства, которые сбивали с толку  Киппса-младшего,
и так до той самой минуты, когда пора было  поспешать  на  Главную  улицу,
чтобы не пропустить  обратный  омнибус.  Он  ходил  с  Киппсом  к  морю  и
принимался торговать у лодочников лодки. "Беспременно  заведи  собственную
лодку", - наставлял он племянника, хотя Киппс был  никудышный  моряк,  или
развивал перед Киппсом созревший у него в голове план - приобрести в Хайте
домик на какой-нибудь тихой улочке и сдавать комнаты,  как  он  выражался,
"понедельно". Вся прелесть этой затеи заключалась в том, что каждую неделю
он  будет  сам,  собственной  персоной   собирать   квартирную   плату   -
единственный  еще  оставшийся  в  нашей  демократической   стране   способ
приблизиться к феодальному величию. Дядюшка никак не давал понять,  откуда
собирается взять капитал на свою затею, и иногда могло показаться, что  он
мечтает об этом занятии не столько для себя, сколько для племянника.
   Но что-то в его отношении к Энн, в испытующих, подстерегающих  взглядах
тревожило Киппса и толкало на разные широкие жесты. Однажды,  например,  в
ожидании дяди Киппс совершил отважную вылазку - она ему недешево  обошлась
- и принес домой ящик индийских сигар по девять  пенсов  штука  и  заменил
вполне приличное вино белой марки "Мафусаилом" - четыре звездочки, с синей
этикеткой.
   - Сюда подбавили виски, мой мальчик, -  сказал  Киппс-старший,  отведав
рюмочку, и недоверчиво пожевал губами. - Сейчас встретил молодых офицеров,
целую  толпу.  Надо  бы  тебе  записаться  в  волонтеры,  мой  мальчик,  и
познакомиться с ними.
   - А что ж, я и запишусь, - сказал Киппс-младший, - только после.
   - Тебя мигом произведут в офицеры, - сказал дядя. - Им офицеры нужны, а
на это ведь не у всякого  есть  деньги.  Тебе  знаешь  как  обрадуются.  А
собачку ты еще не завел?
   - Покуда не завел, дядя. Хотите сигару?
   - И автомобиль не купил?
   - Покуда не купил, дядя.
   - Оно, конечно, поспеется. Только, гляди, не купи, что дешево да гнило,
сынок. Уж покупать, так чтоб на весь век хватило. А покуда нанимал бы, как
раньше. Я даже удивляюсь, чего это ты в них больше не ездишь.
   - Да Энн не больно уважает автомобили, - ответил Киппс.
   - А-а,  ну  оно  и  понятно,  -  сказал  Киппс-старший  и  выразительно
покосился на дверь. - Нет у ней этой привычки. Ей бы все дома сидеть.
   - Такое дело, дядя, - заторопился Киппс, - надумали мы построить дом.
   - Вот это, пожалуй, что и зря, мой мальчик, - начал Киппс-старший.
   Но племянник уже рылся в ящике в поисках чертежей и эскизов. Он вытащил
их как раз вовремя, чтобы помешать дядюшке обсуждать нрав и привычки Энн.
   -  Гм,  -  сказал  старый  джентльмен.  Совершенно  особенный  запах  и
непривычная  прозрачность  кальки,  которую  он  видел  впервые  в  жизни,
произвели на него впечатление.
   - Стало быть, надумал строить дом, а?
   Киппс начал с самого скромного проекта.
   Дядя, вооружась очками в серебряной оправе, медленно прочел:
   - "План дома Артура Киппса, эсквайра". Гм-гм...
   Нельзя сказать, чтобы проект сразу воодушевил его, и  когда  в  комнате
появилась Энн, он все еще с некоторым сомнением изучал эскизы.
   - Мы нигде не могли найти ничего подходящего,  -  облокотясь  на  стол,
небрежно сказал Киппс. - Вот и надумали сами построить. А почему бы и нет?
   Это  прозвучало  гордо  и  уверенно   и   не   могло   не   понравиться
Киппсу-старшему.
   - Мы думали, попробуем, поглядим... - сказала Энн.
   - Это, видать, спекуляция, - сказал Киппс-старший,  отодвинул  от  себя
план фута на два, на три и нахмурился, глядя через очки. - Я так  полагаю:
не такой бы дом тебе нужен, - сказал он. - Это же просто дача.  Такой  дом
годится разве что какому счетоводу или там канцеляристу. А для джентльмена
это не подходит, Арти.
   - Он, конечно, скромный, - сказал Киппс, становясь возле  дяди;  теперь
проект и вправду показался ему далеко не  таким  величественным,  как  при
первом знакомстве.
   - Незачем тебе строить чересчур скромный дом, - сказал дядя.
   - А если он удобный... - отважилась вмешаться Энн.
   Киппс-старший поглядел на нее поверх очков.
   - В нашем мире удобно только тогда, когда живешь, как тебе пристало  по
положению.
   Так прозвучало в его устах выраженное на современном  английском  языке
старое  французское  изречение  "noblesse  oblige"  [положение   обязывает
(франц.)].
   - Это дом для удалившегося от дел торговца или для какого ни то жалкого
стряпчего. А для тебя...
   - Что ж, есть и другой план, - сказал Киппс и выложил второй проект.
   Но только эскиз третьего дома покорил сердце Киппса-старшего.
   - Вот это дом так дом, мой мальчик, - сказал он тотчас.
   Энн  подошла  и  остановилась   за   спиной   мужа,   а   Киппс-старший
распространялся о том, что третий проект самый удачный.
   - Тебе еще нужна бильярдная, - говорил он. - Где ж она? А так все очень
даже хорошо. Все эти офицеры страх как рады будут поиграть в бильярд...  А
это чего - горшки какие-то? - прибавил он, разглядывая эскиз.
   - Аллея, - ответил Киппс. - Насадим кустики. Будут цветы.
   - В этом доме одиннадцать спален, - вставила свое слово Энн.  -  Больно
много, правда, дядя?
   - Сгодятся. Коли дела пойдут хорошо, от гостей отбою не  будет.  Друзья
твоего мужа станут наезжать, глядишь, офицеры  приедут...  Небось,  будешь
рада-радехонька, если он сведет с ними дружбу. Да  и  мало  ли  что  может
быть.
   - Если у нас будет много этих кустов, еще придется нанимать  садовника,
- не сдавалась Энн.
   - А не будет кустов, так всякий бесстыдник станет пялить глаза прямо  в
окно гостиной, - терпеливо объяснил дядя, - а  у  вас,  глядишь,  как  раз
важные гости.
   - Непривычные мы к аллеям, - заупрямилась Энн, - нам и так хорошо.
   - А мы говорим не про то, к чему вы привычные, а про то,  к  чему  надо
нынче привыкать.
   После такой отповеди Энн уже не пыталась вмешаться в разговор.
   - Кабинет и библиотека, - прочел  Киппс-старший.  -  Это  подходяще.  Я
давеча в Брукленде видел Тантала - такая фигура  для  кабинета  настоящего
джентльмена в самый раз. Попробую схожу на аукцион, глядишь, приторгую.
   Когда пришло время отправляться на омнибус, дядя был уже всей душой  за
то, чтобы строить дом, и как будто выбор пал на самый грандиозный проект.
   Но Энн не вымолвила больше ни слова.


   Киппс проводил дядю до омнибуса и в который раз с неизменным удивлением
убедился, что эта тучная фигура все же втиснулась  в  маленький  и  тесный
"экспресс"; когда он вернулся домой, Энн  все  еще  стояла  у  стола  и  с
величайшим неодобрением глядела на эскизы всех трех проектов.
   - У дяди, видать, со здоровьем ничего, -  сказал  Киппс,  становясь  на
привычное место перед камином, - только вот изжога у него. А так - взлетел
на ступеньки, что твоя птичка.
   Энн, не отрываясь, глядела на эскизы.
   - Не нравятся они тебе, что ли? - спросил наконец Киппс.
   - Нет, Арти, не нравятся.
   - Ну, теперь, хочешь - не хочешь, надо строиться.
   - Но... Это ведь настоящий барский дом, Арти!
   - Он... понятно, он не маленький.
   Киппс любовно взглянул на эскизы и отошел к окну.
   - А уборки-то сколько! В таком доме и троим слугам не справиться, Арти.
   - Нам без слуг нельзя, - сказал Киппс.
   Энн уныло поглядела на свою будущую резиденцию.
   -  Нам  все-таки  надо  жить  по  своему  положению,  -  сказал  Киппс,
повернувшись к ней. - У нас теперь есть положение, Энн, это ясней  ясного.
Ну чего ты хочешь? Не дам я тебе мыть полы. Придется тебе завести прислугу
и заправлять домом. Иначе я не оберусь стыда...
   Губы Энн дрогнули, но она так ни слова и не сказала.
   - Чего ты? - спросил Киппс.
   - Ничего, - ответила Энн, - только мне так  хотелось  маленький  домик,
Арти! Мне хотелось удобный маленький домик, для нас с тобой.
   Киппс вдруг залился краской, лицо у него стало упрямое. Он опять взялся
за пахучие кальки.
   - Не желаю я, чтоб на меня глядели свысока, - сказал он. - И  дело  тут
не только в дяде!
   Энн смотрела на него во все глаза.
   - Возьми хоть молодого Уолшингема, - продолжал Киппс.  -  Не  желаю  я,
чтоб он на меня фыркал да насмехался. Будто мы и  не  люди  вовсе.  Я  его
видал вчерашний день... Или Филина возьми. Я не хуже их... Мы с  тобой  не
хуже их... Мало ли чего там получилось, а все равно не хуже.
   Молчание, шелест кальки.
   Киппс поднял голову и увидел блестящие от слез глаза  Энн.  Минуту  они
пристально глядели друг на друга.
   - Ладно, пускай у нас будет большой дом, - трудно глотнув, сказала Энн.
- Я про это не подумала, Арти.
   Взгляд ее загорелся, лицо стало решительное,  она  едва  справлялась  с
нахлынувшими на нее чувствами.
   - У нас будет большой дом, - повторила она. - Пускай  они  не  говорят,
что, мол, я потащила тебя вниз... никто так не сможет сказать. Я думала...
Я всегда этого боялась.
   Киппс снова посмотрел на  план,  и  вдруг  большой  дом  показался  ему
чересчур большим. Он тяжело перевел дух.
   - Нет, Арти.  Никто  из  них  не  сможет  так  сказать.  -  И  каким-то
неуверенным движением, точно слепая, Энн потянула к себе эскиз...
   "А ведь и средний дом не так уж плох", - подумал Киппс. Но он зашел уже
слишком далеко и теперь не знал, как отступить.
   Итак, проект перешел в руки строителей, и в скором времени Киппс связал
себя договором на строительство стоимостью в две тысячи пятьсот фунтов. Но
ведь, как вам известно, доход его был тысяча двести фунтов в год.


   Просто  диву  даешься,  сколько  возникает  мелких  трудностей,   когда
начинаешь строить дом!
   - Слышь, Энн, - сказал однажды Киппс. - Оказывается, надо  дать  нашему
дому название. Я думал, может, "Уютный коттедж". Да не знаю,  годится  ли.
Все здешние рыбацкие домишки прозываются коттеджами.
   - Мне нравится "Коттедж", - сказала Энн.
   - Да ведь в нем одиннадцать спален, - возразил Киппс.  -  Когда  четыре
спальни, еще ладно, а уж когда больше - какой же это коттедж! Это уж целая
вилла. Это уж даже Большой дом. Во всяком случае - Дом.
   - Ну что ж, - сказала Энн, -  коли  так  надо,  пускай  будет  вилла...
"Уютная вилла"... Нет, не нравится.
   Киппс задумался.
   - А если "Вилла Эврика"! - воскликнул он, обрадовавшись находке.
   - А чего это - "Эврика"?
   - Имя такое, - ответил он. - Есть такие "платяные  крючки  "Эврика".  Я
сейчас подумал: в магазинах каких только названий нет. "Вилла Пижама". Это
в трикотаже. Хотя нет, не годится. А  может,  "Марапоза"?..  Это  -  такое
суровое полотно. Нет! "Эврика" лучше.
   Энн п