отилиях   медузиан,
стерегущих Систему, и об оккупационных силах, ожидающих в  новой  черной
цитадели на Луне.
   Позади он увидел черные машины, возвышающиеся над стенами  и  башнями
кошмарного метрополиса. На струях зеленого пламени вдогонку  поднималась
целая  стая  кораблей-пауков.   Более   чем   достаточно   превосходящие
"Пурпурную  Мечту"  в  скорости,  вооруженные  орудиями,  что   стреляли
солнцами аннигиляционного атомного огня.

ШУТКА

   Красный туман над головой таял. "Пурпурная Мечта" рвалась  вверх,  на
свободу пространства, где ее светящийся корпус мог  бы  остыть.  Планета
уплывала,  превратившись  в  огромный  бесформенный  полумесяц  тусклого
зловещего оранжево-красного цвета.
   С нее  поднялся  рой  кораблей-пауков.  Безрассудный  старт  крейсера
оставил их слишком далеко позади, чтобы они смогли воспользоваться своим
страшным оружием.
   Впереди лежал Пояс Смерти, пояс зла.
   Зловещая сеть невидимых лучей распространялась  от  шести  движущихся
крепостей. Могущественные тайны древней науки.  Грозные  зоны  невидимой
радиации, что сокрушали молекулярные связи, заставляя прочный  металл  и
человеческие тела растворяться туманом свободных атомов.
   Вспомнив новую информацию Адама Ульмара о  том,  что  они  слабее  на
полюсах, Джон Стар проложил курс на север. Он  вел  корабль  на  пределе
действия геодинов, уже  испытывая  тошноту  от  страха  перед  барьером,
тошноту при мысли о том, что предстоит пережить Аладори.  Однако  выбора
не было.
   "Пурпурная Мечта" вонзилась в стену невидимой радиации. Джон Стар был
на мостике один.
   Неожиданно из его тела пошел кружащийся огненный туман, от панелей  и
приборов - тоже. Туман возбужденных либо ионизированных атомов, пляшущих
точек радужного света. Острая раздирающая боль пронзила тело,  завизжала
в ушах, запылала перед глазами.  Атом  за  атомом  корабль  и  его  тело
растворялись.  Ослабев  от  боли,  он  пытался  удержаться  в  сознании,
удержать дрожащий крейсер в узком  проходе  относительной  интерференции
волн над полюсом.
   Тело его, все более светящееся  и  прозрачное  корчилось  в  световой
агонии. Красное пламя выжигало сам мозг.
   Часть его вдруг была поражена внезапным смехом - странным, хриплым  и
диким. Безумным смехом, лунатическим. Смех потряс  его  тошнотой  нового
ужаса, ибо он знал, что смеется сам.  Он  только  что  придумал  ужасную
шутку.
   Подобно тем, кто уцелел из  первой  экспедиции,  здоровая  часть  его
знала,  что  он  сходит  с  ума!  Долгое  пребывание  в   красном   газе
климатического контроля наконец подействовало на него. Сходит с  ума!  И
обречен на смерть от медленного зеленого гниения.  Он  смеялся.  Смеялся
над чудовищной шуткой. Шуткой была смерть Системы от безумия  и  зеленой
проказы.
   И, между прочим, смерть тех, кто пытался спасти человечество от  этой
медленной гибели - жуткая шутка. Но зато ужасно смешная.
   Миллионы, да что там, биллионы людей смеялись глупо, бессмысленно над
тем, как их плоть превращается в зеленую гниль и отваливается, а те, кто
задумал их спасти, умрут самыми первыми. Что за космическая шутка!  Люди
смеются перед лицом красной боли. Мужчины и женщины смеются, в то  время
как их плоть становится зеленой! Смеются, а тело их  распадется,  а  они
смеются до смерти.
   Что за вселенская шутка!
   Его рука соскользнула с клавиатуры. Он сложился пополам от смеха.
   Могли ли медузиане оценить юмор  ситуации,  когда  дождем  сыпали  на
планеты бомбы с красным газом? Или их чудовищная раса слишком стара  для
смеха? Или они разучились смеяться еще до того, как родилась Земля?  Или
эти зеленые податливые тела никогда не знали смеха? Надо спросить  Адама
Ульмара. Надо связаться с медузианами. Надо выяснить.
   Он мог рассказать им эту шутку. Космическую шутку. Вся раса  смеется,
умирая.
   Он попытался встать, однако смех  не  дал  ему  подняться.  Он  потер
ладони  одна  об  другую.  Они  были  сухими,  бумажными.  На  коже  уже
формировалась чешуя. Кожа будет отваливаться, а кости станут голыми.  Он
сам шутка! Что за шутка!
   Он лежал на полу и смеялся!
   Затем пришло смутное понимание того, что он должен что-то  делать.  В
мозгу вспыхнуло красное  пламя.  Его  рвало  от  слабости.  И  тут  были
остальные. Остальные? Да, Джей, Хал и Жиль. И  Аладори!  Он  не  мог  их
подвести. Но что именно надо делать?
   Надо вести крейсер - смутно припомнил он. Через  Пояс  Смерти.  Потом
невыносимая боль  пройдет.  Она  покинет  и  остальных.  Аладори!  Такая
красивая, такая усталая. Он не должен  позволить,  чтобы  она  вытерпела
такое.
   Он боролся со смехом.
   Он пытался забыть о шутке. Он бился с  болью,  пожирающей  нервы.  Он
неуклюже потащился к пульту управления.
   Надо  провести  "Пурпурную  Мечту"  сквозь  радиационный  барьер.  Он
смотрел сквозь радужный туман на полупрозрачные приборы. Он  нажимал  на
клавиши сияющими руками. Он вновь и вновь содрогался от смеха.
   Наконец, он понял, что барьер остался позади. Красная боль  растаяла,
свечение оставило приборы, пляшущий радужный  блеск  постепенно  покинул
воздух. Тем не менее, он по-прежнему всхлипывал от смеха.
   Наконец, на мостик пришел Джей Калам, изнуренный,  бледный  от  боли,
однако спокойный и решительный. После того, как они миновали барьер,  он
успел побриться и найти новую  форму.  Он  опять  был  опрятен,  чист  и
серьезен.
   - Хорошо сработано, Джон, - сказал он тихо. - Я пока буду на мостике.
Я только что говорил с командиром о наших шансах  обогнать  преследующий
флот. Он утверждает, что...
   Джон Стар отчаянно пытался слушать и понимать то,  что  говорил  Джей
Калам, а также старался хранить молчание.  Но  шутка,  она  была  ужасно
смешная. Он снова разразился  безумным  смехом,  и  дикий  порыв  хохота
бросил его на палубу.
   Он должен попытаться рассказать Джею Каламу о шутке.  Джей  Калам  ее
оценит. Потому что он тоже  очень  скоро  будет  смеяться,  а  его  тело
превращаться в зеленую гниль.
   Однако сквозь смех он ничего не мог сказать.
   - Джон! - услышал он испуганный крик Джея Калама. - В  чем  дело?  Ты
нездоров?
   Джей Калам помог ему подняться на ноги, он держал его,  пока  тот  не
смог прекратить смеяться и вытереть слезы.
   - Шутка! - прохрипел он. - Роскошнейшая шутка! Люди смеются, умирая!
   - Джон! Джон! - Голос его был слаб от невыразимого ужаса. - Джон, что
случилось?
   Надо было что-то сказать Джею еще.  Что-то,  что  не  было  бы  таким
смешным. Он вновь затрясся от смеха и всхлипываний.
   - Джей, - сказал он наконец, - я схожу с  ума.  Это  красный  газ.  Я
чувствую его на коже и не могу прекратить смеяться,  хотя  понимаю,  что
это на самом деле не смешно. Ты должен взять  управление.  И  пусть  Хал
запрет меня в камере.
   - Зачем?
   - Пожалуйста, заприте меня! Я могу причинить вред даже  Аладори...  И
спасайте Систему!
   Смех вернулся. Он повис на шее Джея Калама, хныча:
   -   Подожди   немного,   Джей!   Я   расскажу   тебе   шутку.   Такую
смешную-смешную! Миллионы людей смеются  и  одновременно  умирают.  Даже
маленькие дети смеются, а плоть у них  гниет.  Это  самая  замечательная
шутка, Джей. Космическая шутка над всей человеческой расой.
   Смех одолел его. Содрогаясь, он рухнул на пол.
   Следующее, что он осознал, это то, что привязан к койке  в  каюте,  а
Жиль Хабибула промывает его тело бледным светящимся  голубым  раствором,
очевидно, тем  самым,  которым  пользовался  немногословный  врач  Адама
Ульмара в Пурпурном Холле, очень давно, когда он  получил  ожог  красным
газом.
   - Жиль, - прошептал он, и голос его был хриплым и тихим.
   - Да, дружище,  -  засопел,  улыбаясь,  Жиль  Хабибула.  -  Ты  меня,
наконец-то, узнал, дружище. Смертельные времена мы из-за тебя  пережили.
Не смейся больше, обещай старому Жилю.
   - Смеяться? Над чем я не должен смеяться?
   Он смутно припомнил некую замечательную шутку, но  что  это  была  за
шутка, он не мог сказать.
   - Ни над чем, дружище, - с  облегчением  выдохнул  Жиль.  -  Все  это
пустяки. И ты опять  станешь  на  свои  жалкие  ноги,  дружище,  к  тому
времени, когда мы прибудем в Систему.
   - В Систему? Да, я помню. А что, Джей считает, что мы можем  уйти  от
черного флота?
   - Ах, дружище, мы давно от него оторвались. Мы  подлетели  поближе  к
красному карлику. Они не смогли последовать за нами. Его  гравитационное
поле остановило у них механизмы управления. Некоторые из  них  упали  на
него. Как мы  прошли  -  смертельно  близко!  Ах,  коварную  борьбу  нам
пришлось вести с ними, чтобы оторваться, дружище!
   - Так, значит, я смеялся?  Вспомнил!  Я  думал,  что  меня  прикончит
красный газ. Однако теперь это не кажется таким смешным.  Я  что,  снова
здоров, Жиль?
   - О да, похоже, дружище. Адам Ульмар дал нам этот раствор. Эти  твари
сделали его по рецепту, который он им дал, пока  ремонтировали  корабль.
Он нейтрализует газ. Если им не дышать смертельно долго. Жуткие  зеленые
чешуйки несколько дней назад осыпались с твоей кожи. Но мы боялись,  что
ты...
   - А кто-нибудь из остальных?
   - Да, дружище. - Сопящий голос упал. - Наша драгоценная девочка...
   - Аладори? -  В  голосе  Джона  Стара  хрипло  звучала  боль.  -  Все
остальные этого избежали?
   -  Мы  воспользовались  этим  раствором.  Это  случилось,  когда  ты,
дружище, вел нас через жуткий Пояс Смерти. Похоже, это шок от излучения.
   - Что с ней?
   - Не знаю, дружище. - Он покачал  головой.  -  Злая  зелень  уже  вся
очистилась с ее драгоценной кожи, однако, она по-прежнему сама не  своя.
Она лежит, как лежал ты, в мертвом трансе, и нам ее  не  разбудить.  Она
смертельно устала и ослабела. Ты же видел, как ей досталось!
   Ах, дружище, это плохо, смертельно плохо! Если она не проснется,  она
не сможет смонтировать это смертельное оружие. И вся наша возня окажется
напрасной. Ах, что за коварные времена! Я люблю  эту  девочку,  дружище.
Знает жизнь, как мне не хотелось бы видеть ее смерть!
   - Я.., я... - прошептал Джон Стар в агонии отчаяния  и  страха.  -  Я
тоже люблю ее, Жиль.
   И он всхлипнул.
   Когда они добрались до дальних пределов Системы, прошли мимо  Плутона
и Нептуна, Джон Стар  опять  смог  вернуться  на  мостик.  Все  знакомые
планеты, которые они видели в телеперископ, были окутаны жутким  красным
туманом. Даже Земля была тусклой зловещей малиновой искоркой.
   - Красная, - прошептал Джей Калам.  В  его  безжизненном  голосе  был
ужас. - Воздух каждой планеты полон красного газа. Я боюсь,  мы  слишком
опоздали, Джон.
   - Даже если бы и не опоздали, - горько прошептал Джон Стар. - Аладори
не лучше.
   - В любом случае, мы сядем на Землю, найдем  кусок  железа.  И  будем
ждать. Возможно, она проснется до того, как умрет последний человек.
   - Возможно. Хотя Жиль говорит, что пульс  у  нее...  -  Он  замолчал,
потом яростно пробормотал:
   - Она не может умереть, Джей, не может!
   Они проскользнули пятью днями позже мимо Луны, направляясь  к  Земле.
Аладори по-прежнему лежала без сознания. Ее  сильное  сердце  и  дыхание
невероятно замедлилось. Хрупкое тело, ослабевшее от истощения,  плена  и
пыток, от многомесячного вдыхания красного газа,  отчаянно  боролась  за
жизнь. Остальные следили за ней, содержали ее в тепле. Они промывали  ее
слабое тело нейтрализующим раствором, помогали ей глотнуть  воды,  когда
она была в состоянии. Больше ничего они сделать не могли.
   Луна представляла собой красный угрожающий мир Джон Стар посмотрел на
нее в телеперископ.
   Нагие  еще  до  рождения  человека  горы  ее  были  теперь   окружены
смертельным пурпурным  газом.  Новые  человеческие  города  представляли
собой груды безжизненных руин. На голом лавовом плато  он  увидел  город
медузиан.
   Неземная цитадель! Реплика  черного  метрополиса  на  из  собственном
обреченном спутнике. Зловещие стены и башни  из  черного  высокопрочного
сплава, усеянные фантастическими черными машинами - инструментами науки,
пережившей бесчисленные века, покорившей многие миры.
   - Их орды ждут там,  -  мрачно  сказал  Джей  Калам.  -  Вырабатывают
красный газ. Бомбардируют планеты снарядами с ним. И там  размещен  флот
вторжения. Если они нас обнаружат...
   Его голос затих. Он увидел то, что в этот миг потрясло и Джона Стара.
Яркую  вспышку  зеленого  холодного  пламени   над   черной   посадочной
площадкой. Поднимался черный корабль, чтобы следовать за ними к Земле.
   - Возможно, уже обнаружили. Однако у нас есть время, чтобы опуститься
раньше и найти кусок железа.
   - Но Аладори по-прежнему в этом жутком трансе. Пока она не проснулась
и не смонтировала АККА, у нас нет оружия.
   Они понеслись вниз, в сторону  красной  туманной  Земли,  со  страхом
глядя на черный корабль-паук, несущийся за ними под малиновой Луной.

ЗЕЛЕНЫЙ ЗВЕРЬ

   "Пурпурная Мечта" опускалась в  атмосфере  Земли,  которая  приобрела
теперь  ядовитую  красноватую  дымку,  на  западе  Северной  Америки  на
площадку возле Зеленого Холла, на коричневый  участок  под  зубчатым,  в
милю высотой, Сан-Диасом.
   Джон Стар  сам  добровольно  вызвался  покинуть  крейсер  и  поискать
железо. На борту корабля, с тех пор, как они вернулись, железа не  было.
Космический  корабль   был   немагнитным,   поскольку   магнитные   поля
интерферировали с геодинами. И медузиане, восстанавливая корабль,  сняли
с него все немногие детали из железа и стали.
   - Принеси его, - сказал Джей Калам и дал ему старый кинжал-шип.  -  И
будь осторожен, если встретишь людей. Они  будут  безумны  и  опасны.  И
торопись. Мы должны раздобыть железо  и  побыстрее  удрать  куда-нибудь,
прежде чем придет черный корабль. Надо спрятаться  и  ждать  пробуждения
Аладори.
   Выпрыгнув из воздушного шлюза, Джон Стар с ужасом смотрел на то,  что
осталось от гордой и величественной столицы Системы.
   Небо было затуманено алой дымкой, сквозь которую кроваво-красным злым
светом пылало полуденное солнце. Под этим смертоносным  свечением  голые
места  и  зубчатые  горы  выглядели  чужими  и  мрачными,  и  невероятно
одинокими.
   Зеленый Холл был разрушен огромным снарядом с Луны.
   На краю площадки, где некогда был широкий ухоженный газон,  разверзся
рваный  кратер,  окаймленный  сырой,  изодранной  скалой.  За   воронкой
находились  колоссальные  развалины  зданий.  Гора  битого   изумрудного
стекла, из которой торчали ржавые прутья стального каркаса. Мгновение он
не двигался, пораженный ужасом. Затем, вспомнив о необходимости спешить,
он бросился вперед сквозь ряды кустов,  мимо  голых  скелетов  деревьев,
погибших, должно быть, от жидкого газа, по мертвым  газонам,  заваленным
камнями, прилетевшими из кратера, и осколками зеленого стекла.
   Странно, заметил он вскоре, как трудно  оказалось  найти  хотя  бы  с
ноготь железа в этом  месте.  Он  находил  многочисленные  металлические
предметы: бронзовое основание лампы,  маленькую  статуэтку,  отлитую  из
свинца, разбитый алюминиевый остов  аэросаней.  Даже  огромная  стальная
балка свисала со здания, разумеется, слишком тяжелая для переноски.
   Он спешил, отчаянно выискивая  на  пострадавшей  земле  хоть  кусочек
железа, достаточно  маленький  для  транспортировки,  время  от  времени
бросая испуганные взгляды на малиновое небо. Если медузиане заметили их,
если черный корабль шел для того, чтобы напасть...
   Он обогнул большую груду битого зеленого стекла и  оказался  лицом  к
лицу с зеленым ужасом.
   Это был человек. Огромный человек. Должно быть, он пережил дни  ужаса
исключительно  благодаря  грубой  силе.  Примерно  семи  футов   ростом,
полуобнаженный, полуоблаченный в лохмотья, жалкие остатки формы Легиона,
формы  стражи  Зеленого  Холла.  Кожа  его  представляла   собой   массу
кровоточащих  язв,  усеянных  и   покрытых   жесткой   зеленой   чешуей.
Окаймленные красные глаза, затуманенные  зеленью,  смотрели  с  ужасного
лица, едва видя его. С обнаженными  клыками,  что  скалились  в  зияющей
красной пасти, этот человек казался химерой.  При  виде  человека-зверя,
скорченного, оскаленного, рычащего, он  почувствовал  тошноту.  Ибо  это
значило  больше,  чем  судьба  одного  человека.  Он  олицетворял  собой
обреченность всего человечества, гибель его  под  натиском  старейшей  и
более жизнеспособной  расы,  мудрой,  смелой  расы,  много  раз  жестоко
проверенной на живучесть. Он невольно вскрикнул при виде этого  зеленого
рокового зверя. Затем, осознав опасность, он попробовал ускользнуть.  Но
зверь уже знал о нем. Он  издал  странный  полуголосовой  вопросительный
звук -  хриплый,  однотонный  и  пронзительный,  ибо  голосовые  связки,
очевидно, уже разложились. Туманные глаза в красных кольцах  всмотрелись
и обнаружили его. Зверь пошел, оступаясь и волоча ноги.
   - Ни с места! - резко вскричал Джон Стар. В голосе его была паника.
   Эффект от этой резкой команды был странным. Так  как  волочащая  ноги
тварь  внезапно  проявила  военную  дисциплину.   Она   жестко   подняла
невообразимую зеленую лапу, отдавая честь. Однако это была не более  чем
механическая реакция, оставшаяся от забытой человеческой  сущности.  Она
снова вернулась в прежнюю позу и неуклюже побрела к нему.
   - Внимание! - закричал он. - Стой!
   На мгновение зверь замедлил движение,  затем  пошел  вперед  быстрее.
Бессвязные, протестующие звуки изливались из безгубого рта. И Джон  Стар
стоял, ослабев от  ужаса  и  пытаясь  понять  эти  крики,  пока  они  не
сменились внезапно страшными животными и зверь не перешел  на  неуклюжий
оступающийся бег.
   Он понял, что зверь облюбовал его себе в пищу. Он быстро огляделся  в
поисках пути к спасению. С волной тошноты он понял, что попал в ловушку.
Животная хитрость еще не исчезла. За  спиной  у  него  возвышались  горы
зеленого битого стекла. Надо было встречать опасность лицом к лицу.Да, у
него был черный шип. Однако он знал,  что  не  настолько  силен  и  едва
оправился от долгой болезни. А этот дикий завывающий  зверь,  видимо,  в
два раза превосходил его весом. Очевидно, зеленая гниль еще не убавила у
него сил.
   Когда они  схватились,  он  надеялся,  что  приемы  рукопашного  боя,
усвоенные в Академии Легиона,  восполнят  недостающие  силы.  Но,  когда
когтистая, в зеленой чешуе лапа схватила запястье руки,  в  которой  был
кинжал, в настоящий жесткий  захват,  он  сразу  понял,  что  перед  ним
действительно бывший легионер. Безумный мозг  еще  не  забыл,  как  надо
бороться.
   Кинжал выпал из парализованной руки. Вонючие зеленые руки сдавили его
в сокрушительных объятиях. Затем тварь применила еще один прием - колено
в спину, другое вокруг бедра.  Плечи  изгибаются,  изгибаются,  пока  не
сломается хребет. Он безуспешно боролся в безжалостном захвате, ослепший
от боли и страха. Твердые зеленые чешуйки царапали тело,  запах  гниения
вызывал  тошноту.  Он  слабел  и  чувствовал,  как  уплывает   сознание.
Обнаженные клыки впились в плечо. Тварь испустила злобный вой. Она  была
голодна.
   Отчаяние вернуло ему хладнокровие и выдержку. Сквозь  туман  боли  он
вновь почувствовал себя  в  Академии.  Он  ощутил  запах  пота,  кожи  и
втертого  спирта.  Он   услышал   скучный   носовой   монотонный   голос
инструктора:
   - Изогнись всем телом, так, вдави локоть в солнечное сплетение,  так,
руку просунь сюда, так, теперь сомкни ноги и поворачивайся.
   Он сделал так, как шептал в памяти сухой старый голос, едва сознавая,
где он находится, едва  понимая,  что  лишь  так  сможет  избавиться  от
мучительной боли и получить свободу для поисков кусочка железа.
   Раздался треск!
   Он медленно поднялся  возле  дрожащей  массы  зеленоватой  гнили.  Он
побрел вокруг  руин  разрушенного  Зеленого  Холла,  осматривая  изрытую
землю. Надо  спешить.  Если  прилетит  черный  корабль...  Его  внимание
привлекла  детская  игрушка.  Маленький  сломанный  детский   паровозик,
которому уже не бегать  по  тоненьким  рельсам.  Однако,  возможно,  ему
удас