, в соседней камере? Здесь есть стража?
   -  Не  давайте  ему  прикасаться  ко  мне!   -   последовало   жалкое
безжизненное хныканье. - Да, один из медузиан всегда дежурит  в  большом
холле наверху.
   - Если мы сможем пройти мимо стражника, отсюда есть выход?
   - Ты имеешь в виду выход в город?
   - Да, - произнес Джей Калам, и в  его  тихом  спокойном  голосе  была
удивительная уверенность. - Мы намерены бежать. Ты поможешь нам  вывести
ее из  города  и  смонтировать  ее  оружие.  Затем  медузианам  придется
подчиниться нам, если мы не решим стереть этот город с лица планеты.
   - Нет, вам никогда не выбраться из города, -  тихо  ответило  забитое
существо. - Вам не выбраться из холла. Он открывается в шахту глубиной в
милю. Это просто крутая голая стена за дверью. Даже если вы  спуститесь,
вам не пройти через город. У медузиан нет улиц. Они летают.
   Однако об этом бесполезно даже говорить. Вам ни за что  не  выбраться
из камеры. Даже Аладори вы  не  сможете  выпустить.  Скользящие  решетки
заперты. Вы - безоружные узники, а еще надеетесь выкрасть  что-нибудь  у
медузиан, стерегущих свою самую мощную твердыню.
   Голос его утонул в мрачном сожалении.
   Беспокойный, словно пойманный в  капкан  зверь,  Джон  Стар  осмотрел
помещение.
   Пустая металлическая  камера,  квадратная  с  небольшой  площадью.  В
десяти футах над головой было прямоугольное отверстие, через которое  их
сюда бросили, забранное  скользящей  решеткой  с  мелкими  ячейками.  Из
тусклого просторного холла наверху сквозь решетку  просачивался  зеленый
свет. Глаза его, искавшие какое-либо оружие или просто  что-нибудь,  что
могло бы помочь им бежать, не обнаружили в камере ничего, что можно было
бы сдвинуть. Это была просто кубическая коробка из  неизменного  черного
сплава.
   Хал Самду бегал рысью взад-вперед по твердому голому полу, глаза его,
горящие как  у  загнанного  зверя,  иногда  свирепо  смотрели  на  Эрика
Ульмара.
   - Вам никогда  не  выбраться  из  этой  камеры,  -  настаивал  ровный
нечеловеческий голос, - потому что вскоре вас убьют. Они вернутся, чтобы
заставить меня вновь попытаться получить чертежи от Аладори. Она  скажет
на этот раз. Они приготовили луч, который жжет,  причиняя  боль  как  от
контакта с огнем, и при этом убивает очень нескоро. Но  как  только  она
расскажет, они обязательно  нас  прикончат.  Они  обещали  подарить  мне
смерть, когда она признается.
   - Тогда, - яростно пробормотал Джон Стар, - мы должны выбраться.
   Хал Самду ударил кулаками  в  черную  стену.  Стена  ответила  глухой
тяжелой вибрацией, меланхоличным рокотом рока. Он стер кровь с суставов.
   - Вам не выбраться, - ныл Эрик. - Замок...
   - Один из нас обладает известной сноровкой, - сказал  Джей  Калам.  -
Жиль, ты должен открыть решетку.
   Жиль Хабибула встал на ноги в углу камеры,  вытирая  слезы  с  рыбьих
глаз.
   - О да, - простонал он более легким тоном. -  Один  из  нас  обладает
известной сноровкой. Случилось так, что его  отец  конструировал  замки,
однако даже ему потребовались годы упорных упражнений, чтобы  превратить
увлечение в искусство.
   Жалкая сноровка! О,  драгоценная  жизнь  знает,  что  ей  никогда  не
воздавалось должное. О, я, несчастный!  Менее  достойные,  чем  я,  люди
добивались богатства, почестей и известности,  не  обладая  и  половиной
моего гения и десятой долей  навыка.  И  этот  талант,  и  это  огромное
количество затраченных усилий принесли  старому  бедному  Жилю  Хабибуле
лишь забвение, бедность и неблагодарность.
   Смерть моя! Не будь этой сноровки, я ни за что не оказался бы  здесь,
не гнил бы в руках бесчисленного множества жутких чудовищ, готовящих мне
пытку или смерть! О нет! Если бы не это  дело  на  Венере  двадцать  лет
назад, я бы  ни  за  что  не  оказался  в  Легионе.  Именно  сноровка  и
соблазнила меня... Она, да еще известность одного погреба с вином...
   Бедный старый Жиль, приведенный своим гением к болезням, истощению  и
смерти.
   - Но сейчас появился шанс возместить  эти  потери  с  помощью  твоего
искусства. Ты можешь открыть замок? - спросил Джон Стар.
   - О, дружище! Зачем ты ко мне так несправедлив?  Будь  я  художником,
поэтом, жалким музыкантом, ты ни за что бы не  стал  усомняться  в  силе
моего искусства. При моем гении она прогремела бы в Системе от края и до
края. О, дружище, такова, выходит, моя горькая участь! Раз уж  даже  ты,
дружище, усомнился в моем гении.
   Огромные слезы брызнули на нос.
   - Давай, Жиль! - закричал Джей Калам. - Покажи ему!
   Они втроем подняли Жиля Хабибулу, что на этот раз  оказалось  гораздо
проще, нежели в предыдущие. Так  что  он  смог  добраться  до  железного
забрала в десяти футах над полом.
   Он  посмотрел  на  черный  ящичек  замка,   ощупал   его   необычайно
уверенными, необычайно  деликатными  пальцами.  Он  прислонился  ухом  к
замку, постучал по нему, сунул руку  сквозь  решетку  и,  прислушиваясь,
что-то сдвинул.
   - Мои смертельные глаза, - наконец, жалобно вздохнув, сказал он. -  Я
никогда не встречал столь хитроумного замка. Он комбинированный.  Ящичек
удивительно крепок, и некуда вставить инструмент, чтобы проверить его, и
эта коварная штука вместо цилиндров содержит рычаги. Никогда не встречал
такого замка в Системе.
   Он опять внимательно прислушался к слабому щелканью в замке, прижимая
подушечки  пальцев  то  тут,  то  там,  выявляя,  где  вибрация   выдает
внутренний механизм.
   - Проклятие моим бедным старым костям! - пробормотал он. -  Умнейшая,
новейшая идея! Если бы я смог вернуться в Систему, патенты на  нее  дали
бы мне те известность и благополучие, которых я был незаслуженно  лишен.
Это замок, который способен бросить вызов гению даже Жиля Хабибулы.
   Внезапно он судорожно вздохнул.
   - Опустите меня! Приближается ужасное чудовище!
   Они опустили его на пол. Наверху, над  решеткой,  появилась  огромная
зеленая  полусфера.  Грубая  масса  блестящей  скользкой  просвечивающей
плоти. Пульсирующе-странной, замедленной жизни. Огромный  овальный  глаз
уставился на них со столь жуткой силой, что Джон Стар почувствовал  себя
так, будто он читает у них в умах.
   Темное  щупальце  уронило  сквозь   зарешеченное   отверстие   четыре
небольших коричневых кирпичика. Эрик Ульмар, мгновенно, выйдя из апатии,
схватил один из них и яростно вгрызся в него.
   - Пища, - пробормотал он набитым ртом. - Это все, что они нам дают.
   Джон Стар нашел один из кирпичиков - темный влажный студень. Он  имел
странный неприятный запах и был безвкусен.
   - Еда! - захныкал Жиль Хабибула, надкусив другой кирпичик. - О,  ради
доброй жизни, если они называют это пищей,  я  прежде  съем  мои  жалкие
ботинки, как уже сделал это в тюрьме на Марсе.
   - Мы должны это  съесть,  -  сказал  Джей  Калам.  -  Даже  если  это
неудобоваримо. Нам нужны силы.
   Зеленоватая трепещущая масса их  тюремщика  вдруг  отплыла  прочь  от
решетки. Они подняли  Жиля  Хабибулу,  чтобы  тот  возобновил  борьбу  с
замком. Он что-то раздраженно бормотал время от времени. Дыхание,  ввиду
усилий, перешло в медленные вздохи. На лице выступил  пот,  мерцающий  в
тусклом зеленом свете, что просачивался сквозь решетку.
   Наконец, послышался громкий щелчок. Он снова вздохнул и поднял нос  к
прутьям решетки. Затем он потряс головой и торопливо прошептал:
   - Во имя жизни, опустите меня!
   - Ты не можешь открыть? - спросил в отчаянии Джон Стар.
   - А, дружище, ты по-прежнему сомневаешься? - Он печально вздохнул.  -
Вот она, цена, которую человек должен  заплатить  за  драгоценную  искру
гения. Не было еще замка, который не смог открыть  Жиль  Хабибула.  Хотя
жизнь знает, что многие честолюбивые взломщики пытались это сделать.
   - Так что же, он открыт?
   - Ах, да. Засовы только что отошли. Решетка свободна. Но я еще ее  не
отодвинул.
   - Почему?
   - Потому что это жуткий летучий монстр поджидает в холле! По-прежнему
висит поверх странного сооружения на треножнике. Его злые  черные  глаза
заметят любое наше движение.
   - Треножник? - взвизгнул Эрик  Ульмар,  и  в  голосе  его  был  новый
оттенок панической истерии. - Треножник? Значит, это машина, которую они
используют для общения. Они принесли  ее  снова,  чтобы  заставить  меня
выпытать  секрет  у  Аладори.  Они  убьют  нас  всех,  как  только   она
расскажет...

УЖАС В ХОЛЛЕ

   - Поднимите меня, - сказал Джон Стар,  и  огромные  руки  Хала  Самду
подняли его. Сквозь квадратные металлические ячейки решетки он разглядел
стены  и  потолок  обширного  холла,  слишком  широкого  и  высокого  по
человеческим  меркам.  Сделанные  из  мертвого  черного   металла,   они
освещались маленькими  зелеными  шарами,  висящими  посередине  потолка.
Медузианин был на виду и висел чуть сбоку от камеры.  Выпуклая  огромная
полусфера  зеленоватой   плоти,   склизкой,   полупрозрачной,   медленно
пульсирующей. Овальные, длиной в фут, пурпурные глаза, слегка  выпуклые,
гипнотические и злые. Длинные щупальца трепетали, словно  змеи  Горгоны.
Рядом стоял  механизм  на  треножнике.  Три  тяжелые  заостренные  ноги,
поддерживающие  небольшой  ящик,  от  которого  висящие  провода  шли  к
маленьким приспособлениям, представляющим  собой,  видимо,  электроды  и
микрофон  для  улавливания  голоса  Эрика  и   телепатических   вибраций
медузиан.
   Вздохнув, гигант опустил его.
   - Есть шанс, - прошептал он, - если поблизости нет других и  если  мы
будем действовать достаточно быстро.
   Он рассказал о том, что увидел,  и  изложил  свой  план.  Джей  Калам
серьезно, одобрительно кивнул. Детали они обсуждали торопливым  шепотом,
вплоть до малейшего движения.
   Затем Джей Калам дал команду, и Хал Самду вновь  резко  поднял  Джона
Стара. На этот раз он ухватился за решетку, быстро и бесшумно  отодвинул
ее, и, спустя мгновение, стоял в холле. Не теряя ни секунды, он бросился
к треножнику.
   Тем   временем    Джей    Калам    пробирался    сквозь    отверстие,
катапультированный руками гиганта, и помогал подняться Халу Самду.
   Спустя мгновения после того,  как  решетка  открылась,  три  человека
стояли рядом с  нею  и  в  бешеной  спешке  расчленяли  треногу.  Однако
стороживший медузианин уже зашевелился. Зеленый купол медленно поплыл  к
ним, тонкие черные придатки извивались как  гневные  опасные  змеи.  Хал
Самду разломал коммуникатор. Одну тяжелую острую ногу  он  вручил  Джону
Стару, другую - Джею Каламу. Третью, с оставшимся на ней черным  ящиком,
он взял сам, чтобы использовать как огромную металлическую палицу.
   Нацелив острую ногу, словно пику, Джон Стар сделал выпад в  пурпурный
глаз. Его окатило инстинктивным страхом, тем самым парализующим страхом,
что  дважды  уже  поражал  его  при  виде   светящихся   глаз   Горгоны,
пробуждающим древнюю  реакцию  первобытного  ужаса.  Он  ощутил  ледяной
страх, от которого волосы встали дыбом и  появились  льдинки  внезапного
пота. Что-то перехватило сердце и дыхание, что-то заморозило мускулы...
   Неподвижность, вызванная инстинктивным ужасом,  выработанная,  должно
быть, неким  древним  прародителем,  который  понимал,  видимо,  что  не
двигаться  безопаснее.  Полезная,  быть  может,  для  существа,  слишком
маленького, чтобы сражаться, и слишком медлительного, чтобы убегать.  Но
сейчас губительная. Он знал, что она уже наступает. Он  готовил  себя  к
встрече с ней. Он должен  был  заставить  мозг  управлять  телом,  а  не
вековой давности инстинкт.
   Мгновение это длилось с ним, всего лишь  мгновение.  Затем  онемевшее
тело ответило отчаянно взывавшим нервам. Он бросился вперед,  размахивая
металлическим острием. Однако медузианин в  полной  мере  воспользовался
этой заминкой. Черный хлыст-щупальце, тонкий как его палец, но  жесткий,
безжалостно-прочный, захлестнул его шею. Он сжался с яростной  удушающей
силой.
   Несмотря на это, он провел выпад. Преодолевая  слепящую  боль  вокруг
горла, он собрал буквально каждый атом своего тела  и  рванулся  вперед,
ударив пикой. Острие  достигло  глаза,  проникло  через  его  прозрачную
наружную оболочку и глубоко вошло в зловещий колодец зрачка между краями
черной мембраны. Страшный пузырь  прозрачного  студня  лопнул,  из  него
забила черная кровь. И огромный купол опустился, неподвижный  и  опасный
более чем когда-либо.
   Внезапно усилив жуткое давление на его гортань,  щупальце  дернуло  с
такой силой, что едва не  сломало  позвоночник,  и  потом  ударило  его,
ошеломленного и ослепшего, о металлический пол.
   Усилием воли, не обращая внимания на опасность и физическую боль,  он
заставил себя прийти в сознание.  Он  вцепился  в  свое  оружие.  Однако
прежде, чем он смог что-либо увидеть, он  уже  встал  на  ноги,  хоть  и
шатаясь. Он едва различал удары дубиной  Хала  Самду  -  сильные  мягкие
удары о бескостную податливую плоть. Затем к нему вернулось  зрение.  Он
увидел великана, чьи голова и плечи  возвышались  над  массой  черных  и
разгневанных змей. Хал Самду сиял бронзовым отливом от пота,  и  мускулы
бугрились узлами, когда он взмахивал своей металлической палицей.
   Он увидел, как Джей Калам, как только что он сам,  вонзает  острие  в
глубину  пурпурного  глаза.  Увидел,  как  его  мгновенно   захлестывают
разъяренные черные кнуты,  сдавившие  его  тело,  скрутившие  и  свирепо
бросившие его на пол.
   Тогда он опять, спотыкаясь, бросился вперед. Черные щупальца ухватили
его под колени  прежде,  чем  он  вышел  на  дистанцию  для  удара.  Они
стягивали его с безжалостной силой, раскручивали, чтобы  снова  швырнуть
на пол. Огромный злорадный пурпурный глаз появился перед ним,  когда  он
взлетел вверх, - один из двух, что оставались у этого существа.  Он  был
слишком далек, чтобы до него можно было  дотянуться.  Однако  Джон  Стар
швырнул свое оружие, глубоко вонзив его в сияющую мишень, изо  всех  сил
крутнувшись всем телом.
   Змеевидное  щупальце  выронило  его,  чтобы  вцепиться  в  пику.   На
четвереньках он подполз к Джею Каламу,  который  лежал  без  движения  и
стонал. Рядом с ним было  его  оружие.  Джон  Стар  вцепился  в  него  и
поднялся, выпрямившись прямо над  существом,  окруженном  агонизирующими
придатками.
   В нижней поверхности полусферы, в кругу зеленой трепещущей плоти,  он
увидел любопытный орган. Круглый участок, шириной  в  три  фута,  слегка
выпуклый, сияющий мягким золотистым отливом.
   Свет  колебался,  ритмично  пульсировал,  скользкая  плоть  регулярно
выпячивалась. Мгновенно интуитивно решив,  что  этот  орган  может  быть
жизненно важен, он нанес по нему удар. Почувствовав нападение,  существо
попыталось избежать его. Оглушенный Хал Самду был сбит с ног.  Метнулись
черные змеи. Щупальца захлестнулись  вокруг  талии  и  яростно  сдавили.
Оружие, которое Джон Стар ранее вонзил в глаз, теперь  было  схвачено  в
тонкие кольца. Оно метнулось  к  нему  и  ударило  по  голове,  причинив
слепящую боль. Он вонзил пику.  Острие  пронзило  золотистый  трепещущий
круг - желтоватый свет тут же погас,  и  медузианин  упал  мягкой  горой
зеленоватой плоти. Лишь благодаря отчаянному броску он  успел  выскочить
из-под него, однако под тушей остались ноги.
   Светящийся  орган,  как  он  догадался  позднее,   являлся   причиной
замечательной  локомоции  медузианина.  Возможно,  он   испускал   некую
лучистую силу, которая поднимала медузианина и позволяла  ему  управлять
полетом. Возможно, это давало некий необъяснимый  способ  для  изменения
кривизны пространства.
   Он  наполовину  лежал   под   тушей,   не   в   силах   высвободиться
самостоятельно. Существо еще не было полностью мертвым. Издыхающие  змеи
хлестали по нему в бессильной агонии.
   Первым поднялся Хал  Самду  и  завершил  битву  несколькими  могучими
ударами дубины, а потом вытащил из-под медузианина Джона Стара.
   Секунду  они   стояли,   разглядывая   трепещущую   груду   скользкой
зеленоватой  протоплазмы,  высоченную,  как   Хал   Самду.   По-прежнему
извиваясь, словно пытаясь отползти от края тела,  билось  щупальце.  Три
невидящих глаза грозно смотрели в пустоту.
   Каким бы оно ни было ужасным, оба вдруг почувствовали  противоречивый
импульс жалости при виде явной боли.  Ибо  такие  люди,  как  они,  были
стойкими перед лицом любого врага, возможно, с той поры, когда  родились
планеты Солнца. Смерть же всегда в чем-то ужасна.
   - Оно пытало ее, - судорожно вздохнул  Хал  Самду.  -  Оно  заслужило
смерти.
   Они отвернулись от медузианина, чтобы поднять  Джея  Калама,  который
уже пришел в сознание и пытался сесть.
   - Я всего лишь был оглушен, - пробормотал он. - Как с ним, покончено?
Хорошо. Надо идти за Аладори. Прежде,  чем  придут  остальные.  Если  он
вызвал помощь. Хал, пожалуйста,  помоги  Жилю  и  Ульмару  выбраться  из
камеры. Нужно действовать.., быстро.
   Он опять упал. Джон Стар видел, что он получил  очень  жесткий  удар,
когда щупальца швырнули его вниз. Красивое лицо было худым и  искаженным
болью, серьезные глаза  закрылись.  Он  лежал  несколько  секунд,  затем
прошептал:
   - Джон, найди ее. Я справлюсь. Надо действовать быстро.
   Джон Стар оставил его лежать.  Он  обошел  вокруг  зеленой  смерти  и
обнаружил в полу еще одно зарешеченное отверстие. Он рухнул  на  колени,
вглядываясь во тьму, но почти ничего не  увидел  в  зеленых  лучах,  что
просачивались сквозь ячейки решетки. Наконец, он различил едва  заметные
очертания фигуры, спавшей на темном полу.
   - Аладори! - позвал он. - Аладори Антар!
   Смутно видневшаяся фигура не пошевелилась. Он слышал  тихое  дыхание.
Ему показалось странным, что она может  спать  мирно,  как  дитя,  когда
судьба Системы зависит от хранимой ею тайны.
   - Аладори! - позвал он громче. - Проснись!
   Она быстро поднялась. Ровный голос ее говорил о полном самообладании,
хотя и звучал глуховато от тяжелой апатии:
   - Да. Кто ты, там?
   - Джон Ульмар и твои...
   - Джон Ульмар! - Низкий усталый голос, холодный  от  страха,  прервал
его. - Я  полагаю,  ты  пришел  помочь  своему  трусливому  родственнику
выпытать у меня секрет АККА? Предупреждаю, что ты должен  быть  готов  к
разочарованию. Не вся человеческая  раса  относится  к  вашей  трусливой
породе. Делай, что хочешь, а я буду хранить тайну  до  самой  смерти,  а
она, я думаю, не задержится.
   - Нет, Аладори, - произнес он потрясенно, больно уколотый  горечью  в
ее голосе. - Нет, Аладори, не надо так думать. Мы пришли...
   - Джон Ульмар! - Ее голос, жесткий до презрения, опять прервал его.
   Тогда возле решетки опустились Жиль Хабибула и Хал Самду.
   - Проклятие моим  глазам,  девочка!  В  страшные  времена  приходится
старому Жилю слышать твой голосок.  В  смертельные  времена,  как  дела,
малышка?
   В безголосом крике, что прорвался из тьмы сквозь ячейки решетки, было
невыразимое облегчение и неописуемая радость, принесшие в  сердце  Джона
Стара пульсирующую боль. Любые презрительные интонации исчезли - остался
лишь чистый восторг, трепетный, полный.
   - О да, девочка, это Жиль Хабибула. Старый Жиль  Хабибула,  прошедший
коварный и тяжкий путь, чтобы вытащить тебя  на  свободу.  Лишь  подожди
несколько секундочек, и он поладит с этим коварным замком.
   Он уже стоял на коленях возле решетки,  и  ловкие  пальцы  изучали  и
ощупывали, сдвигая маленькие рычажки, выступающие из ящичка.
   - Аладори! - воскликнул Хал Самду со странной тоскливой  серьезностью
в скрипучем голосе. - Аладори, они причинили тебе вред?
   - Хал! - послышался ее радостный,  дрожащий  крик.  -  Хал,  ты  тоже
здесь?
   - Конечно! Ты думала, я не приду?
   - Хал! - вновь радостно всхлипнула она. - А где Джей?
   - Он... - начал Джон Стар, и тут рядом с ним послышался хмурый слабый
голос Джея Калама:
   - Здесь, Аладори, к твоим услугам.
   Он наклонился к краю решетки и улегся рядом с ней, по-прежнему слабый
и бледный от боли, однако улыбающийся.
   -  Я  так  рада!  -  послышался  из  тьмы   ее   голос,   прерываемый
всхлипываниями.