а голых ветвях, ощущал прикосновение первых заморозков к жухлой листве.
Слышал - или ему казалось, что слышал, хруст желтой стерни  под  ногами,
мягкий стук орешков,  падавших  на  землю,  внезапный,  далекий  посвист
крыльев улетавшей на юг стаи невидимых птиц, нежные, свежие  трели  кро-
шечного ручейка, несущего  на  своей  поверхности  тяжкий  груз  опавших
листьев. А еще были цвета - в этом он был просто уверен - золотые монет-
ки листьев орешника, лимонная желтизна осин, красные как кровь  сахарные
клены, шоколадно-коричневые дубы... Над всем этим царило  горько-сладкое
ощущение осени, великолепие умирающего года, когда окончены все труды  и
провозглашено начало времени покоя и отдыха.
   Ему было легко и покойно, он с радостью и  готовностью  погрузился  в
этот мир. Взбирался на холмы, спускался с них, шел  берегом  извилистого
ручейка, останавливался и любовался багрянцем и золотом  осенних  лесов,
поражался тому, как великолепен контраст желтизны деревьев и синевы  не-
бес. Удивительный покой сходил в его сердце. Краткий покой,  наступающий
в душе в самом конце жаркого лета, порядок и равновесие, царящие в  ней,
покуда ее не скуют холода близкой зимы. Время отдохновения, размышлений,
залечивания старых ран и забывания о них и о тех  превратностях  судьбы,
которые нанесли душе эти раны...
   Потом, вспоминая об осенней стране, он сказал себе,  что  это  -  его
собственный Рай. Не высоченные сверкающие башни, не величественная широ-
кая лестница, не пение торжественных фанфар - не то, что привиделось Мэ-
ри, но это был настоящий Рай - спокойный, мирный осенний  день,  клонив-
шийся к вечеру, опустившийся на землю, уставшую от  изнурительного  зноя
лета, от долгого пути по пыльным дорогам.
   Погруженный в собственные впечатления, он ушел в тот день из  депози-
тория, обменявшись лишь самыми формальными фразами  с  роботом-депозито-
ром. Вернувшись к себе, он попытался мысленно вернуться в осеннюю  стра-
ну, но, увы, добился только того, что ощутил всю  эфемерность,  призрач-
ность ее существования...
   В этот вечер он сказал Джилл:
   - Знаешь, у меня такое чувство, будто я ненадолго  вернулся  на  свою
родную планету, в свое детство и раннюю юность. Моя родная планета похо-
жа на Землю. Я сам об этом судить не могу, поскольку на Земле никогда не
бывал, но мне всегда говорили, что она потрясающе похожа на Землю. Ее  в
свое время заселили выходцы из Англии, и называлась она Педдингтон -  ее
назвали в честь города, если јтонЅ - это јtownЅ, что  означает  јгородЅ.
Похоже, так оно и есть. Обитатели Педдингтона никогда и не задумывались,
что тут что-то не так. У англичан туго с чувством юмора. Там много гово-
рили о Древней Земле, о той Земле, на которой была Англия, хотя  позднее
мне стало казаться, что это скорее была Северная Америка, а не Англия. В
детстве меня страшно интересовала Англия - я кучу книжек прочел и по ис-
тории, и легенд всяких и преданий. В нашей  городской  библиотеке  целый
отдел был...
   - Кстати, о книгах, - прервала его Джилл. - Давно хотела сказать  те-
бе, да все как-то из головы вылетает. В библиотеке Ватикана полным-полно
книг - земных книг, которые сюда привезли прямо оттуда. Настоящие книги,
не магнитофонные записи, не дискеты. Обложки, листы - все честь по  чес-
ти. Думаю, можно договориться, чтобы ты мог прийти и почитать  там  все,
что тебе будет интересно.
   - Да, пожалуй стоит как-нибудь выбрать денек - прийти,  покопаться  в
книжках, - согласился Теннисон. - Так вот, я тебе про  Педдингтон  начал
рассказывать. Очень похоже на Землю. Люди там все говорили, до  чего  же
им повезло, что они нашли такую похожую планету. јОбитаемых планет  мно-
го, - говорили они, - но далеко не все они похожи на ЗемлюЅ. А  там,  на
Педдингтоне, многие деревья и растения были именно такие, какие росли на
Древней Земле. И времена года там такие же. Там было  такое  потрясающее
время - бабье лето... Деревья расцвечены всеми  оттенками  красок,  дали
подернуты дымкой... Я почти забыл об этом, а сегодня вот увидел это сно-
ва. Или мне показалось. Я вдыхал ароматы осени, жил в ней, слышал ее...
   - Ты грустный сегодня, Джейсон. Не думай об этом. Пошли спать.


   - Этот математический мир, - сказал Теннисон Экайеру. - Я там  ничего
не понял. Скажи, Пол, тот Слушатель, что нашел его, возвращался туда?
   - И не раз, - ответил Экайер.
   - Ну и?..
   - Не удалось уловить никакого смысла. То есть - никакого.
   - И часто такое случается?
   - Нет, что касается математического мира, не часто.  Слушатели  редко
видят одно и то же. Во Вселенной, где  что  угодно  может  статистически
произойти минимум однажды и максимум однажды, слишком  мало  шансов  для
повторов. Это происходит, но не часто. Случаются  необъяснимые  наблюде-
ния, у которых ни начала, ни конца.
   - Что за смысл тогда? Какая из этого выгода?
   - Может быть, для Ватикана и есть какая-то выгода.
   - Хочешь сказать, что вы все передаете в Ватикан?
   - Естественно. Для этого, собственно, все и делается. Для Ватикана. У
них есть право просматривать абсолютно все. Они просматривают кристаллы,
а потом возвращают нам для хранения. Иногда они отправляются  по  следам
Слушателей, иногда нет. У них для этого есть свои способы.
   - Но для того чтобы понять что-то в  мире  уравнений,  кто-то  должен
отправиться туда лично, реально и посмотреть на все собственными  глаза-
ми, а не глазами тамошних аборигенов. Я в этом уверен.
   - Ну, я могу тебе сказать только одно: у  Ватикана  есть  возможности
посещать те места, которые мы обнаруживаем.
   - Ты хочешь сказать, что они туда попадают физически?
   Конечно, именно физически. Я думал, ты это уже понял.
   - Что ты! Даже не догадывался! Мне этого никто  не  говорил.  Значит,
это не всегда подглядывание через замочную скважину?
   - Иногда поболее того. Иногда - нет.  Иногда  приходится  довольство-
ваться подглядыванием.
   - А почему же тогда Ватикану не отправиться в Рай и не разузнать  там
все как следует? Я думаю...
   - Наверное, они не могут, потому что не знают, где это. У них нет ко-
ординат.
   - Не понял. А что, Слушатели умеют определять координаты?
   - Нет, этого они не умеют. Но для этого есть  другие  способы.  Народ
Ватикана в таких делах многого добился. Один из самых примитивных спосо-
бов - это ориентация по картине звездного неба.
   - А на кристалле, где есть запись о Рае, такой картины нет? Не должно
быть, если это действительно Рай. Рай не должен иметь  ничего  общего  с
такими понятиями, как время и пространство. Ну, а если Ватикан  все-таки
найдет координаты, они отправятся туда? Пошлют кого-нибудь в Рай?
   - Клянусь, не знаю, - ответил Экайер. - Не могу даже догадываться.
   јПолный тупикЅ, - подумал Теннисон. Видение Рая было настолько нераз-
рывно связано с философией, тонкостями богословия, элементом  чуда,  что
все власти предержащие должны быть напуганы до смерти. Он вспомнил,  что
говорила ему Джилл о различиях во взглядах роботов в Ватикане.
   - Рай, - сказал Теннисон, - означает вечную жизнь, жизнь после  смер-
ти. Можешь мне ответить, нашли ли ваши Слушатели хоть какие-нибудь дока-
зательства того, что такая жизнь существует, хоть бы  какие-то  признаки
жизни после смерти?
   - Не знаю, Джейсон. Не уверен. Честное благородное  слово,  не  знаю.
Нет возможности...
   - Что значит јне уверенЅ?
   - Понимаешь, существует много разных форм жизни. Вселенная просто-та-
ки кишит всевозможными формами жизни - биологической  и  всякой  другой.
Среди небиологических форм жизни полным-полно разновидностей...
   - Ну да, - кивнул Теннисон, - роботы, к примеру.
   - При чем тут роботы, черт возьми? Ну да, извини, конечно,  роботы  -
одна из разновидностей небиологической жизни. Произведенная, искусствен-
ная форма небиологической жизни. Но существуют природные формы  небиоло-
гической жизни, понимаешь? В области созвездия Орион, например,  сущест-
вует пылевое облако. Небольшое скопление пыли и газа. Отсюда его  трудно
разглядеть даже в самый мощный телескоп. Смешение магнитных полей, газов
высокой плотности, мощнейшая ионизация, тяжелые облака космической пыли.
И там есть что-то живое. Может, сам газ, сама пыль. А может -  и  что-то
еще. Можно почувствовать ритм жизни, ее пульс, и...  оно  разговаривает!
Нет, разговором это с большой натяжкой можно  назвать  -  јкоммуникацияЅ
подойдет лучше. Уловить это можно, но понять - увы! Может быть, те формы
жизни, которые там обитают, что-то пытаются сказать нам, а  может  быть,
говорят между собой...
   - Но какое отношение это имеет к жизни после смерти?
   - А я разве сказал, что это имеет отношение к жизни после смерти?
   - Да нет, - вздохнул Теннисон, - не говорил как будто.


   Иногда Теннисон, прихватив с собой немного еды и бутылочку вина,  пе-
ребросив через плечо термос с кофе, отправлялся бродить по  окрестностям
- ходил по узким, извилистым тропкам, взбирался на  невысокие  холмы.  И
всегда перед его глазами были горы - синие и  лиловые,  они  возвышались
над окрестностями, всегда волшебные, всегда таинственные,  изборожденные
причудливыми тенями, сползавшими по склонам, сверкающие белизной  засне-
женных пиков. Долгие часы Теннисон мог сидеть, глядя на  горы,  устроив-
шись на невысоких пригорках, и никогда не мог наглядеться. Загадка  гор,
их необъяснимая притягательность оставались нераскрытыми, сколько на них
ни смотри.
   Он уходил далеко от Ватикана, порой плутал, шел не по той дороге, ко-
торой ушел из дому, но в конце концов всегда находил  тропинку,  которая
выводила его домой. Он радостно топал по  ней,  поднимая  башмаками  ма-
ленькие облачка пыли, спину его грели лучи теплого солнца,  а  в  памяти
хранилось величавое спокойствие гор.  Проходило  несколько  дней,  и  он
вновь отправлялся на прогулку, порой менял направление, но  горы  видели
его всюду и следили за ним.
   Однажды, после полудня, возвращаясь в Ватикан по одной  из  нешироких
дорог, он услышал позади шум мотора. Оглянувшись, он увидел сильно помя-
тый автомобиль, за рулем которого сидел мужчина. Теннисон был удивлен не
на шутку - впервые за время его одиноких вылазок ему кто-то  встретился,
не говоря уже об автомобиле. Он отступил с дороги в сторону, чтобы  про-
пустить машину, но автомобиль остановился. Водитель поинтересовался:
   - Вы такой любитель ходить пешком, что даже не хотите, чтобы вас под-
везли немного?
   У незнакомца было простое, честное, открытое лицо, умные голубые гла-
за.
   - С удовольствием проедусь, - улыбнулся Теннисон.
   - Надо понимать, - сказал мужчина, когда Джейсон уселся рядом, - вы -
новый доктор из Ватикана? Теннисон, если не ошибаюсь?
   - Верно, - не без удивления ответил Теннисон. - А вы?
   - Я Декер. Томас Декер - к вашим услугам, сэр.
   - А я тут брожу уже столько дней, - признался Теннисон, -  и,  предс-
тавляете, вы - первый, кого я встретил.
   - И ничего удивительного. Только со мной вы и могли встретиться.  Ос-
тальные-то по домам сидят, у каминов греются. Даже неинтересно им  выйти
да посмотреть, что за порогом делается. Смотрят  на  горы  каждый  божий
день и только горы видят. А вот вы видите больше, чем  просто  горы,  а,
доктор?
   - Гораздо больше, - не стал отрицать Теннисон.
   - Ну, а как насчет того, чтобы увидеть еще больше? У меня сейчас  та-
кое настроение, что я вполне мог бы для вас экскурсию провести.
   - Получайте клиента, - улыбнулся Теннисон. - Никаких возражений.
   - Ну что ж... Батарея заряжена, хватит на несколько часов.  Предлагаю
для начала взглянуть на фермы.
   - Фермы?
   - Ну, конечно, фермы. Что это вы так удивились?  Вы  же  хлеб  едите,
правда? Мясо, молоко, яйца?
   - Ну, естественно.
   - И как вы думаете, откуда это все берется, если не с ферм?
   - Как-то, признаться, в голову не приходило.
   - Эти роботы, они все продумали, - объяснил Декер. - Они должны  кор-
мить своих людей, поэтому некоторые из них стали фермерами. Нужно элект-
ричество - они построили плотину и поставили электростанцию. Они пользу-
ются и солнечной энергией, но не слишком широко.  Однако  такая  возмож-
ность есть, и, если понадобится, - они ее используют, не сомневайтесь. У
них есть и ветряк, но он  работает  редко  -  нет  большой  потребности.
Раньше он был очень нужен, когда его только построили. Но это было  дав-
но, много веков назад. - Прищелкнув языком, он продолжал: - Уж в чем,  в
чем, а в безделье роботов не упрекнешь. Ну, вот взять хоть лесопилку для
примера. Там у них стоит примитивный паровой двигатель - как вы думаете,
на чем он работает? На щепках и опилках.
   - Полное самообеспечение. Круговорот, - заключил Теннисон.
   - А куда деваться. Приходится. Жизнь заставляет. Они ведь  предостав-
лены сами себе. Такой вещи, как импорт, практически не существует, -  то
есть он есть, но крайне ограничен. Небольшие  грузы,  которые  время  от
времени доставляет јСтранникЅ. Доставка влетает в копеечку. Роботы ввели
строжайший режим экономии, потребности ограничены до минимума. Ведь если
вам нужно немного, то и денег нужно немного, согласитесь. А денег у  ро-
ботов мало. То, что они  выкачивают  из  паломников  -  и  есть  все  их
средства. У них существует небольшой отряд лесозаготовителей - эти  весь
год только тем и занимаются, что собирают сучья и хворост для каминов  и
очагов, которые тут есть у всех.  Постоянная  потребность  -  постоянное
обеспечение. Все рассчитано до мелочей. У них есть мельница,  чтобы  мо-
лоть зерно - пшеницу и другие злаки. Не было случая, чтобы хлеба не хва-
тило, еще и запасы делают на случай неурожая. Хотя до сих пор, насколько
мне известно, неурожаев тут не было. Все примитивно до чертиков, но  все
работает, а это - самое важное.
   Теперь они ехали по более широкой дороге, чем та, на которой Теннисон
повстречал Декера. Дорога пошла под уклон и спустилась в долину,  покры-
тую желтыми полями. Акры поспевающей пшеницы  золотым  морем  колыхались
под порывами легкого ветерка.
   - Скоро сбор урожая, - сообщил Теннисону Декер.  -  Даже  ватиканская
братия оторвется от своих священных обязанностей и выйдет на поля, чтобы
собрать урожай. Кардиналы подвернут края лиловых мантий, чтобы не  запы-
лились. Монахи прибегут в своих коричневых балахонах  -  пользы  от  них
только раз в году. Ходят с серпами, жнут вручную, ползают по  полю,  как
муравьи. У них есть машина - сборщик соломы - замечательно работает, все
собирает, ничего не остается. Есть паровая косилка, и для нее они  зара-
нее запасают дрова.
   Между полями пшеницы попадались пастбища,  заросшие  сочной,  зеленой
травой, - там паслись коровы, лошади, овцы и козы. В загонах похрюкивали
довольные, толстые свиньи. В небольших вольерах озабоченно кудахтали ку-
ры.
   Декер указал в сторону горизонта.
   - А там, - сказал он, - поля кукурузы, чтобы скот кормить. А вот  это
небольшое поле впереди - там рожь. Я же вам говорю - они все  продумали.
За холмами - отсюда не видать - у них есть  пасека,  и  там  целая  куча
ульев. А вот где-то туг должен быть... ага, вот, мы как раз подъезжаем -
тут сахарный тростник - для тех пирожных, что вы потом  будете  есть  за
утренним кофе.
   - Совсем как на моей родной планете, - сказал Теннисон. -  Я  родился
на аграрной планете.
   Они проезжали огороды, сады - яблони, груши, абрикосы, персики -  все
деревья клонились под тяжестью плодов.
   - А вот вам и вишневый сад, - показал Декер. - Ранние сорта. И все до
вишенки собирается.
   - Да, - протянул Теннисон. - Потрясающе. Вы правы, у них все продума-
но.
   Декер весело усмехнулся.
   - Ну, скажем так: у них было полно времени, чтобы все продумать.  Ты-
сяча лет, а может, и побольше того. Но все это им не понадобилось бы, не
будь им нужны люди. А люди им были нужны. Не знаю,  когда  они  привезли
сюда первых людей. Мне кажется, лет через сто после того, как  сами  туг
обосновались.
   ...Когда они возвращались, солнце почти село.
   - Спасибо вам огромное за экскурсию, - поблагодарил Теннисон. - Чест-
ное слово, я себе такого не представлял.
   - Ну, а как вам в Ватикане, если не секрет?
   - Недурно. Привыкаю помаленьку. То, что видел, пока нравится.
   - Знаете что-нибудь про эту болтовню насчет Рая?
   - Да так... время от времени кое-что слышу. Пока не  могу  понять,  в
чем тут дело. Есть одна женщина, которая думает, будто нашла Рай.
   - Так-таки нашла?
   - Не знаю, - пожал плечами Теннисон. - Лично я склонен сомневаться.
   - Вы правы, - кивнул Декер. - Слухи тут все время гуляют. Не Рай, так
что-нибудь другое.
   В это мгновение Теннисон заметил вспышку света над правым плечом  Де-
кера. Отвел взгляд и снова взглянул на то же место - над  плечом  Декера
сверкало крошечное облачко искристой пыли. Теннисон непроизвольно поднял
руку, протер глаза - сияние исчезло.
   - Что, в глаз что-то попало? - спросил Декер.
   - Да нет, ерунда. Пылинка, наверное. Уже все прошло.
   - Может, хотите, чтобы я посмотрел? Или все в порядке?
   - Нет, спасибо. Все нормально.
   Декер вел машину по серпантину дороги, поднимавшейся на нагорье,  где
был расположен Ватикан. Горы в лучах закатного солнца казались  фиолето-
выми.
   - Вас у клиники высадить? - спросил Декер. - Или где-нибудь в  другом
месте?
   - У клиники, если вам не трудно, - попросил Теннисон. - Еще раз  спа-
сибо за прогулку. Было просто замечательно.
   - Я иногда выбираюсь в горы, - сообщил Декер. -  Порой  на  несколько
дней ухожу. Если у вас найдется время, не хотите  ли  как-нибудь  прогу-
ляться со мной?
   - Был бы счастлив, Декер.
   - Давайте на јтыЅ. Зовите меня Том.
   - Хорошо, Том. Меня зовут Джейсон. Думаю, мне удастся  выкроить  пару
дней как-нибудь.
   - Конечно, только чтобы прогулка не нарушила твоего рабочего  режима.
Думаю, тебе понравится.
   - Я просто уверен, что мне понравится.
   - Ну, значит, на том и порешили.
   Декер высадил Теннисона у клиники. Джейсон немного постоял у крыльца,
глядя, как исчезает вдали громыхающая колымага. Когда машина скрылась за
повороте, он повернулся и собрался было отправиться к себе, но совершен-
но неожиданно для самого себя вдруг передумал и пошел в сад - тот самый,
который обнаружил в первый день своего пребывания в Ватикане.
   Сумерки ласковой пеленой  окутывали  сад,  здесь  царили  нежность  и
странный, терпкий аромат поздних цветов. Сад был похож на  тускло  осве-
щенную театральную сцену на фоне темно-лилового занавеса  отвесных  гор.
Оглядывая сад, Теннисон понял, почему его потянуло сюда: это было  самое
подходящее место, где можно было попрощаться с уходящим прекрасным днем.
Самое интересное - пока он не пришел сюда, он не понимал, как  прекрасен
был этот день.
   јНе Декер ли, - подумал он, - сделал этот день таким замечательным?Ѕ
   Но тут же прогнал эту мысль. Дело было, конечно, не в Декере. Кто та-
кой Декер? Просто новый знакомый - человек, который никак  не  связан  с
Ватиканом и поэтому немного непохожий на  тех,  с  кем  ему  приходилось
встречаться до сих пор. Но все-таки в нем было что-то такое, чего Тенни-
сон пока понять на мог.
   По вымощенной гравием дорожке к Теннисону подкатился робот.
   - Добрый вечер, сэр, - проговорил он.
   - Добрый вечер и тебе, - ответил Теннисон. - Прости, сразу  не  узнал
тебя. Ты - садовник. Как поживают розы?
   - Неплохо, неплохо, - ответил робот. - Большинство уже отцветает,  но
еще есть несколько бутонов. Через пару дней будут  цветы.  Чайные  розы,
очень красивые. Приходите полюбоваться на них.
   - Непременно, - пообещал Теннисон.
   Робот двинулся вперед в сторону калитки, но вдруг резко обернулся.
   - Новости слыхали, сэр?
   - Не уверен. О каких новостях ты говоришь?
   - О, сэр, значит, не слыхали! Слушательницу Мэри собираются канонизи-
ровать.
   - Канонизировать? То есть... объявить святой?
   - Именно, - подтвердил робот. - Ватикан так думает...
   - Но, прости, людей не канонизируют, пока они живы! Проходит какое-то