азочаруются в Слушателях, перестанут им  дове-
рять. Как вы не понимаете? Если будет доказано, что Мэри ошиблась,  под-
нимется страшный вой - все станут орать: јДолой Слушателей! Их работа ни
гроша не стоит!Ѕ А ведь Поисковая Программа Экайера - наш  единственный,
самый мощный инструмент. Он должен быть вне сомнений, слухов и какой  бы
то ни было критики. Если Программа не выстоит, пройдут столетия,  прежде
чем мы восстановим утраченное, если вообще можно будет что-то  восстано-
вить.
   Джилл испугалась.
   - Ваше Преосвященство, вы не  должны  позволить  этому  случиться!  -
воскликнула она.
   - Бог не допустит этого, - проговорил кардинал.



   Глава 34.

   Раньше мир уравнений виделся Теннисону сквозь  дымку,  его  очертания
были искажены колеблющимся, плывущим маревом - так  в  жаркий  солнечный
день виден другой берег озера, поверхность которого сияет радужными бли-
ками, отражая палящие лучи. Теперь же все было видно четко  и  ясно.  Он
стоял на твердой почве, а перед ним ровными  рядами,  насколько  хватало
глаз, выстроившись разноцветные кубоиды, испещренные значками и графика-
ми. Вдали угадывалась линия горизонта, она поднималась кверху  наподобие
края огромной чаши, и там, далеко-далеко, край ее соприкасался с опроки-
нутой чашей небес. Поверхность планеты - если это была  планета  -  была
покрыта горохово-зеленым ковром, но это не была трава. Что именно - Тен-
нисон пока понять на мог.
   - Шептун! - позвал Теннисон.
   Ответа не последовало. Шептуна не было. Он  был  один.  Или  нет,  не
один. Шептун тоже был здесь, но не как нечто отдельное. Здесь, в  незна-
комом, чужом мире, Теннисон находился не сам по себе -  тут  были  он  и
Шептун, соединенные в одно целое.
   Он застыл, пораженный внезапной догадкой, не понимая, откуда это ста-
ло ему известно. Шли мгновения, и он догадался, что додумался  до  этого
не он, Теннисон, а Шептун, который сейчас был его  неотъемлемой  частью.
Но кроме этого Шептун никак не обнаруживал своего присутствия. јИнтерес-
но, - подумал Теннисон, - а как себя чувствует Шептун? Кажется  ли  ему,
что он сам по себе, или он тоже осознает  себя  частью  единого  целого?
Чувствует ли он мое присутствие?Ѕ Но ответа на его безмолвный вопрос  не
последовало. Шептун не давал знать, так ли оно на самом деле.
   Самое удивительное, что Теннисон ощущал реальность своего присутствия
в математическом мире: не смотрел на него со стороны, а лично там  нахо-
дился. Он чувствовал твердую поверхность под ногами и дышал легко и сво-
бодно, словно на планете земного типа. Он попробовал  оценить  параметры
окружающей среды - состав атмосферы, ее плотность, давление, силу притя-
жения, температуру воздуха. Производя в уме  вычисления,  он  поразился.
Подсчеты были весьма приблизительны, но он понимал,  что  все  параметры
намного лучше - условия были не просто подходящими для жизни, а идеально
подходящими.
   Кубоиды оказались расцвечены разнообразнее и ярче, чем  тогда,  когда
он смотрел кристалл и видел их во сне. Уравнений и графиков  на  их  по-
верхности было намного больше. Приглядевшись к ближайшей  группе  кубои-
дов, он заметил, что все они - разного цвета, а уравнения и  графики  на
их поверхности совершенно разные. Каждый из них нес в себе нечто индиви-
дуальное.
   Он до сих пор не сдвинулся с места, и та часть, которую мучили сомне-
ния относительно его присутствия здесь - наверное, собственно  Теннисон,
- не давала ему сделать ни единого движения. Наконец он сумел преодолеть
оцепенение и сделал первый осторожный шаг, чтобы удостовериться  в  том,
что может двигаться. Уравнения-кубоиды стояли неподвижно, и Теннисон ре-
шил предпринять попытку контакта и начать двигаться. јНеужели, - подумал
он, - я буду стоять тут и глазеть, а потом уберусь восвояси? Тогда между
теперешним посещением этого мира и предыдущими не будет  никакой  разни-
цыЅ.
   Он медленно, шаг за шагом приближался к кубоидам. Подойдя к одному из
них довольно близко, Теннисон прикинул его јростЅ,  то  есть  -  высоту.
јРостЅ кубоид имел приличный - что-то около  восьми  футов,  и  Теннисон
смотрел на его верхнюю часть, запрокинув голову. В длину кубоид был раза
в два больше. Теннисон не мог определить  ширину  кубоида,  оттуда,  где
стоял, но он вышел из положения и взглянул на другой кубоид, который был
развернут к нему боком, и понял, что ширина кубоида составляет около де-
вяти футов. јНаверное,- подумал Теннисон, - размеры  у  них  могут  быть
разныеЅ. Но те, что стояли к нему поближе, казались совершенно  одинако-
выми.
   Передняя поверхность кубоида, к которому  он  подошел  поближе,  была
бордового цвета, на ней были изображаемы уравнения преимущественно оран-
жевые, но кое-где вкраплялись красный, желтый, зеленый цвета.  Он  попы-
тался решить в уме самое длинное уравнение, но  оказалось,  что  значки,
которыми оно было написано, Теннисону незнакомы.
   Тот кубоид, по которому Теннисон определил ширину, был  ярко-розовым,
уравнения на нем - зеленые, а сзади него стоял еще один,  пепельно-серый
в рыжих крапинках. Уравнения на нем были лимонно-желтые, а графики - си-
реневые. Этот кубоид выглядел забавно, казался јвеселееЅ остальных.
   Пока Теннисон приближался к кубоидам, с их стороны никакой реакции не
последовало, они оставались неподвижными.
   Только сейчас Теннисон обнаружил, что в этом мире совершенно нет зву-
ков. Это был мир безмолвия. јТак вот почему я здесь не в своей  тарелке,
- понял Теннисон. - Ведь я так привык к тому, что меня всю жизнь  сопро-
вождают звуки - хоть какие-нибудь. Даже когда лежишь в блаженной тишине,
нет-нет да и раздастся какой-нибудь звук - то скрипнет рассохшаяся поло-
вица, то легкий ветерок пошевелит листву за окном, то муха  зажужжит  от
обиды, ударившись в оконное стекло...Ѕ Здесь же не было  ничего,  полное
беззвучие.
   Он отважился еще ближе подойти к бордовому  кубоиду.  Было  интересно
идти, не производя никаких звуков. Подойдя к кубоиду вплотную, Теннисон,
сам толком не понимая, что делает, вытянул руку и  коснулся  поверхности
кубоида указательным пальцем - осторожно, готовый в любое мгновение  от-
дернуть руку, словно кубоид мог оказаться горячим или был способен  уку-
сить за палец. Ничего не произошло. На ощупь кубоид оказался гладким, не
теплым и не холодным. Осмелев, Теннисон коснулся его всей  ладонью.  Ла-
донь плотно прижалась к кубоиду, и Теннисон с удивлением ощутил, что  он
прогнулся под рукой. Казалось, что он положил руку на желе или холодец.
   На поверхности кубоида произошло какое-то движение, и Теннисон в  ис-
пуге отпрянул. Он увидел, как задвигались уравнения, зашевелились графи-
ки - сначала медленно, лениво, потом все быстрее и  быстрее.  Вскоре  за
мельканием уравнений и графиков уже невозможно было уследить: они  раст-
ворялись, исчезали, вливались одно в другое, возникали новые  комбинации
значков и тут же исчезали, следом возникали следующие, совсем другие.
   јОн, этот не знаю кто, говорит со мной, - понял Теннисон. - Да, пыта-
ется говорить, хочет  перебросить  мостик  через  пропасть,  разделяющую
нас!Ѕ
   Теннисон как зачарованный смотрел на кубоид,  пытаясь  уловить  смысл
причудливой пляски значков и их комбинаций. Временами ему казалось - вот
он, смысл, я все понял, но  стоило  уравнению  немного  измениться  -  и
только что обретенное понимание рассеивалось, пропадало, словно его и не
было, будто он что-то написал мелом на доске, а кто-то безжалостно  стер
написанное.
   Не отрывая взгляда от обращенной к нему поверхности бордового  кубои-
да, краем глаза он заметил сбоку какое-то движение и  резко  отступил  в
сторону. Но бежать оказалось некуда и спрятаться негде. К нему приближа-
лись другие кубоиды. Они постепенно смыкались в плотное кольцо,  отрезая
Теннисону пути к отступлению. На  поверхностях  кубоидов,  обращенных  к
Теннисону, двигались, прыгали, перемещались графики и уравнения. Зрелище
было не для слабонервных: не было слышно ни единого звука,  а  Теннисону
казалось, что они хором кричат на него.
   Подходили все новые и новые кубоиды, и некоторые из них, желая получ-
ше разглядеть пришельца, взбирались сверху  на  своих  собратьев.  Вновь
прибывшие лезли еще выше - казалось, какой-то невидимый каменщик-великан
громоздил стену из неподъемных блоков и  окружал  ею  Теннисона.  Кольцо
смыкалось все плотнее, и у Теннисона закружилась голова  от  непрерывной
смены цветов и пляски значков в графиках и уравнениях. Теперь ему  каза-
лось, что они уже не с ним разговаривают, а собрались на какое-то сверх-
важное совещание и решают срочный вопрос. Уравнения усложнялись немысли-
мо, графики извивались, вертелись, перекручивались.
   Кубоиды стояли вокруг Теннисона плотной, нерушимой  стеной,  и  вдруг
неожиданно стена рухнула прямо на Теннисона! Он в страхе закричал  -  но
пока она падала, страх сменился удивлением, казалось, он  погружается  в
бездну. Теннисон не ушибся, не поранился. Целый и невредимый, он стоял в
куче упавших кубоидов. В какой-то момент он испугался, что может утонуть
в них, что его засосет, затянет, разотрет в порошок, что ему  не  хватит
воздуха. Он живо представил, как его рот и горло заполнит липкое, вязкое
желе, как оно попадет ему в легкие...
   Но ничего не произошло. Он погрузился в непонятное  пространство,  но
никакого неудобства не ощутил. Он попытался вынырнуть,  чтобы  вдохнуть,
но вскоре понял, что не утонет и воздух ему не нужен. Кубоиды  поддержи-
вали его со всех сторон, и ему нечего было бояться. Они не говорили  ему
этого, но он почему-то это знал. Наверное, эта мысль каким-то непостижи-
мым образом вошла в него.
   Кубоиды двигались вокруг, некоторые проходили сквозь него,  оставаясь
внутри него на некоторое время. Ему стало казаться, что он сам стал  ку-
боидом. Он чувствовал, как внутри него циркулируют графики и  уравнения,
как они обнимают его, проплывая  рядом.  Некоторые  из  них  соединились
вместе и построили для него  странный,  немыслимой  конструкции...  дом!
Теннисон скользнул в свой дом, не понимая, что он, но  совершенно  удов-
летворенный своим новым состоянием.



   Глава 35.

   Компания Слушателей собралась за кофе.
   - Что слышно про Мэри? - спросила Энн Гатри.
   - Да ничего, - ответил Джеймс Генри. - Либо никто не знает, либо зна-
ют, да не говорят.
   - И никто ее не навещал? - спросила Энн.
   - Я заходил к ней, - сообщил Герб Квинн. - Меня впустили на  минутку.
Но она спала.
   - Наверное, ее пичкают успокоительными, - высказала предположение Жа-
нет Смит.
   - Не исключено, - кивнул Герб. - Сестра меня быстренько  выпроводила.
Похоже, они посетителей не жалуют.
   - Честное слово, - покачала головой Энн, - я бы была намного  спокой-
нее, если бы тут был старый док. Этот новенький... не знаю, что  и  ска-
зать.
   - Ты про Теннисона?
   - А про кого же?
   - Ты не права, - сказал Джеймс Генри. - Он - парень что надо. Я с ним
разговаривал несколько недель назад. Мне он понравился.
   - Но ты же не знаешь, что он за врач.
   - Что верно, то верно. Я к нему не обращался.
   - А я у него была, - сообщила Мардж Стриттер. - У меня недавно  горло
разболелось, и он меня быстро вылечил. Очень симпатичный человек, вежли-
вый, обходительный. А старый док временами бывал грубоват.
   - Это точно, - согласился Герб. - Помню, он меня  крыл  на  чем  свет
стоит за то, что я якобы не следил за своим здоровьем.
   - Не по душе мне слухи, которые распускают о Мэри, - покачала головой
Энн.
   - А кто от них в восторге? - хмыкнул Герб. - С другой стороны - когда
в Ватикане не ходили хоть какие-нибудь слухи? Лично я предпочитаю ничему
не верить.
   - А я думаю, что все-таки что-то стряслось, - сказала  Жанет.  -  Нет
дыма без огня. Не зря же ей так плохо.  Наверное,  она  испытала  что-то
вроде шока. Это ведь так бывает со всеми нами время от времени.
   - Да, но до сих пор мы выкарабкивались, - возразил Герб. - Денек-дру-
гой, и все в норме.
   - Мэри стареет, - покачала головой Энн. - Может быть, ей уже не стоит
работать. Пора на покой. Клоны ее подрастают и смогут заменить ее.
   - Не нравится мне эта идея с клонированием,  -  пробурчала  Мардж.  -
Нет, я знаю, что смысл в ней глубокий и вся Галактика  широко  применяет
клонирование. Но все-таки есть в этом что-то  ущербное,  а  может,  даже
греховное. Думаю, каждый, кто занимается клонированием, может вбить себе
в голову, что он - Господь всемогущий. А это опасно и  противоестествен-
но.
   - Но в этом нет ничего нового, - пожал плечами Джеймс. - Творцами се-
бя мнили многие на протяжении всей истории самых разных цивилизаций - не
только человеческой. Взять хотя бы ту цивилизацию, в которую как-то  раз
попал Эрни. Ну, вы помните, несколько лет назад?
   - Ага, - кивнул Герб. - Те самые, что создают новые миры  и  населяют
их кем попало по своему разумению...
   - Точно, - подтвердил Джеймс. - Хотя... им не откажешь в логике. Ведь
не скажешь, что они брали кучку палочек, посыпали ее пылью и произносили
над ней заклинания. У них все досконально продумано. При создании плане-
ты учитываются все факторы. Никаких глупостей. Все части пригнаны одна к
другой, как в головоломке. Столь же продуманно решается и вопрос с засе-
лением созданных планет - порой, конечно, существа, которых они внедряют
в новые миры, совершенно немыслимы, но сработаны на совесть.
   - Ну да, - кивнул Герб. - Все правильно. А что потом? Каждый из  соз-
данных миров становится живой лабораторией с экстремальными, стрессовыми
условиями, и население подвергается разнообразным испытаниям, принуждено
сталкиваться с ситуациями, от  решения  которых  зависит  их  жизнь.  Вы
представляете себе: разумные существа выступают в роли подопытных живот-
ных. Конечно, таким образом создатели миров получают  массу  информации,
до тонкости изучают всякие социальные проблемы, но это, безусловно, жес-
токо по отношению к населению планет. И бесцельно, на мой взгляд.
   - А может быть, какая-то цель в этом есть, -  предположила  Жанет.  -
Пойми, я вовсе не оправдываю подобную практику, но цель у них  наверняка
есть. Может быть, не такая, какую бы мы одобрили, но...
   - Я ничего об этом не знаю, - сказала Энн. - Но склонна  сомневаться.
Обязательно должна существовать какая-то универсальная, вселенская  эти-
ка. Во всем пространстве и времени должны существовать  вещи  безусловно
хорошие и безусловно дурные. И мы никак не можем  простить  и  оправдать
жестокую цивилизацию, совершающую дурные поступки, на том основании, что
она дурна и порочна, а потому другой способ поведения ей неведом.
   - Такой спор, - махнул рукой Джеймс, - можно продолжать вечно.
   - А Эрни удалось определить координаты этих создателей планет?
   - Думаю, нет, - сказал Герб. - Он возвращался туда несколько  раз.  У
него даже появился интерес к ситуациям, создаваемым в тех мирах, которые
эта цивилизация пекла, как блины. Но в конце концов интерес пропал, и он
решил больше туда не возвращаться.
   - Пожалуй, он был прав, - задумчиво проговорил Джеймс. - И ему повез-
ло, что он сумел вовремя выбраться оттуда. Порой  просто  ничего  нельзя
поделать с собой - начинает тянуть туда. Мэри же вот потянуло обратно  в
Рай.
   - А я вот о чем думаю, - проговорила Мардж. - Помните, несколько  лет
назад Бетси напоролась на выживший из ума старый компьютер? Где-то в од-
ной из шаровидных туманностей,  как  раз  за  границей  Галактики.  Этот
компьютер до сих пор правит целой армадой фантастической  техники,  соз-
данной с совершенно непостижимой, загадочной целью. Состояние  дел  там,
похоже, в полном развале - техника постепенно выходит из строя из-за от-
сутствия должного ухода. Чем должны заниматься все эти машины, Бетси вы-
яснить не удалось. Вся планета была похожа  на  свалку  ржавой  рухляди.
Скорее всего, когда-то там существовала разумная биологическая жизнь, но
она ли создала всю эту технику, Бетси выяснить не удалось.  Органической
жизни там на сегодняшний день либо совсем не  сохранилось,  либо  те  ее
представители, что ухитрились выжить, скрываются.
   - Бетси продолжает работать над этим, - уточнила Энн.
   - Да, скорее всего, какое-то время она еще будет этим  заниматься,  -
согласишься Герб. - Ватикан проявляет особый интерес к  этому  компьюте-
ру-маразматику. Им, наверное, хочется выяснить, как он сошел с ума. Пря-
мо никто ничего не говорит, но, я думаю, в Ватикане  опасаются,  как  бы
чего-нибудь в этом роде не стряслось с Его Святейшеством.
   - Но Папа не такой уж старый, - возразила Мардж. - И вряд  ли  у  ко-
го-то есть основания подозревать его в старческом слабоумии.
   - О да, - улыбнулся Джеймс. - Он у нас еще хоть куда, мальчишка, мож-
но сказать. Но время идет. Пройдет, скажем, миллион лет... Ватикан может
смотреть на миллион лет вперед.
   - Нисколько в этом не сомневаюсь, - кивнул Герб. - Роботы - самые уп-
рямые создания на свете. Вот уж кто не отступится от задуманного  ни  за
какие коврижки. А уж ватиканские роботы всех упрямцев переупрямят. А  уж
через миллион лет... Вся Галактика будет у них в руках, это я вам  точно
говорю.



   Глава 36.

   Джилл решила, что пора, наконец, навестить Мэри. Она пришла в клинику
и разыскала палату, где лежала Мэри. В дверях ее встретила сестра.
   - Вы можете побыть у нее буквально несколько  минут,  -  предупредила
она Джилл. - Не разговаривайте с ней, прошу вас.
   Джилл сделала несколько шагов, но остановилась,  не  спуская  глаз  с
мертвенно бледной женщины на кровати. Тело с трудом угадывалось по прос-
тыней, до того Мэри исхудала. Седые волосы разметались по подушке.  Руки
были сложены на груди поверх простыни, скрюченные пальцы  сплелись  так,
что казалось, никогда не расцепятся. Тонкие, сухие губы были плотно сжа-
ты. Скулы и подбородок, обтянутые тонкой, как пергамент, желтоватой  ко-
жей, резко выступали на изможденном, изборожденном морщинами лице.
   јЖивые мощи, - подумала Джилл. - Мумия, настоящая мумия! Точь-в-точь,
как тот средневековый отшельник, который умудрился довести себя до тако-
го состояния изнурительным постом. Да-да, я видела такой рисунок в одной
древней книге. И эту несчастные собираются провозгласить святой!Ѕ
   Глаза Мэри медленно приоткрылись - словно это стоило  ей  величайшего
усилия. Голова ее была повернута  так,  что  казалось,  она  смотрит  на
Джилл.
   Губы вяло зашевелились, и хриплый шепот разорвал могильную тишину па-
латы.
   - Кто ты?- спросила Мэри.
   Невольно понизив голос, Джилл прошептала:
   - Я - Джилл. Вот пришла навестить вас.
   Губы Мэри скривились в усмешке.
   - Не-е-т. Ты не Джилл... Про Джилл я слыхала... но никогда ее не  ви-
дела... А тебя я видела... где-то я тебя видела...
   Джилл медленно покачала головой, пытаясь успокоить больную.
   - Я узнаю тебя, - упрямо шептала Мэри. - Давным-давно мы с тобой раз-
говаривали, а вот где - не помню...
   Сестра подошла к Джилл и хотела ей что-то сказать, но в  этот  момент
Мэри снова заговорила.
   - Подойди поближе... - попросила она. - Подойди, дай  мне  разглядеть
тебя... Я сегодня плохо вижу. Наклонись... я разгляжу тебя...
   Джилл послушно подошла к кровати и наклонилась к больной.
   Руки Мэри с трудом разъединились. Мэри подняла руку и коснулась  щеки
Джилл.
   - Да-да, - проговорила она, слабо улыбнувшись, - я тебя знаю.
   Рука ее тут же упала на простыню, веки сомкнулись.
   Сестра потянула Джилл за рукав.
   - Мисс, уходите, - потребовала она. - Вам надо уйти.
   - Сама знаю, что надо, - отрезала Джилл и, вырвав руку, повернулась и
вышла из палаты,
   Выйдя из клиники, она глубоко, всей грудью вдохнула. Ей казалось, что
она вышла из тюрьмы на волю. јТам, в палате, смерть, - сказала она себе.
- Смерть и... что-то еще...Ѕ
   Солнце клонилось к западу, посылая планете последнее закатное  тепло,
ласковое, баюкающее. Сейчас, только сейчас, впервые за  все  время,  что
она прожила на Харизме, Джилл вдруг заметила красоту  окр