- Доктор Теннисон, мы бы не хотели, чтобы Галактика вмешивалась в на-
шу работу.
   - Мэри - Слушательница. Она думает, что нашла Рай.
   - Верно.
   - Ну, а вы, наполовину верующий, что об этом думаете?
   - Я не склонен это оспаривать. Мэри - одна из лучших Слушателей. Если
не самая лучшая.
   - Но... Рай?!
   - Послушайте и постарайтесь понять. Мы знаем и отдаем себе отчет, что
имеем дело не только с физическим пространством.  Давайте,  я  вам  один
пример приведу. У нас есть один Слушатель,  который  уже  несколько  лет
подряд путешествует в прошлое. Но не только в  прошлое  и  не  просто  в
прошлое, а, по всей вероятности, - в свое собственное прошлое. Почему он
выбрал такое направление для поиска, мы не знаем, да и сам он не  знает.
Настанет время, и мы это выясним. Похоже,  он  следует  по  линии  своих
предков все дальше и дальше в глубь веков, разыскивает сородичей по пло-
ти и крови. Шаг за шагом, тысячелетие за тысячелетием. Вчера, к примеру,
он был трилобитом.
   - Трилобитом?
   - Древняя форма земной жизни, вымершая почти триста миллионов лет на-
зад,
   - Но... человек и... трилобит!
   - Зародышевая плазма, доктор. Источник всего  живого.  Стоит  немного
уйти назад, и...
   - Пожалуй, я понял, - медленно проговорил потрясенный Теннисон.
   - Согласитесь, это потрясающе, - улыбнулся Экайер.
   - Одно мне непонятно, - признался Теннисон. -  Вот  вы  мне  все  это
рассказываете. И в то же время не хотите, чтобы об этом знали.  Когда  я
покину Харизму...
   - Если покинете.
   - То есть?
   - Мы надеемся, что вы останетесь. Мы можем сделать вам очень выгодное
предложение. Детали можно попозже обсудить.
   - Но я могу отказаться.
   - Сюда прилетает один-единственный корабль. Отсюда вы можете  попасть
только на Гастру.
   - А вы абсолютно уверены, что на Гастру я возвращаться не хочу?
   - У меня сложилось такое впечатление. Если вы действительно  захотите
улететь, сомневаюсь, что мы станем вас удерживать. Но могли бы, если  бы
захотели. Одно слово капитану, и он вам объявит, что у него  на  корабле
не осталось свободных мест. Но я думаю, разумнее было бы дать  вам  спо-
койно улететь. Даже если бы вы кому-то пересказали все, о чем мы с  вами
беседовали, вряд ли бы вам поверили. Сочли бы очередной космической бай-
кой.
   - А вы, похоже, здорово в себе уверены.
   - Абсолютно, - сказал Экайер.



   Глава 10.

   Когда Теннисон проснулся, было еще темно. Потеряв  счет  времени,  он
лежал в мягкой, уютной, обволакивающей тишине и тьме - не спал  уже,  но
до конца не проснулся, плохо понимая, что с ним произошло.  На  какое-то
мгновение ему даже показалось, что он еще на Гастре. В комнате было тем-
но, но откуда то проникала тонкая полоска света, и, когда глаза  немного
привыкли к мраку, он смог разглядеть очертания предметов.  Кровать  была
мягкая, удобная. Чувство благостной дремоты охватило  его  целиком,  ему
захотелось еще поспать, понежиться в теплых объятиях сна... Но неожидан-
но он понял, что что-то не так, что он не на Гастре и не на корабле. Ко-
рабль! Он рывком сел в кровати. Сон как рукой сняло.  Он  все  вспомнил.
Корабль, Джилл, Харизма...
   Харизма, Боже праведный! Он сразу все вспомнил.
   Руки и ноги, казалось, онемели. Он не мог пошевелиться.
   јМэри нашла Рай!Ѕ
   Он понял, что свет идет из-под двери, за  которой  гостиная.  Полоска
света колебалась, становилась то шире, то уже, исчезала совсем и появля-
лась вновь. јЭто свет камина, - догадался он.  -  Дрова,  наверное,  уже
давно догорели, это последние угли вспыхивают прощальным пламенем сквозь
слой серого пепла...Ѕ
   В темном углу комнаты шевельнулась тень, отделилась от остальных  те-
ней.
   - Вы проснулись, сэр? - прозвучал дребезжащий голос.
   - Да... проснулся вроде бы, - отозвался Теннисон  плохо  слушавшимися
губами, - а ты... или вы, кто такой?
   - Я Губерт, - ответила тень. - Я - ваш денщик и  буду  вам  прислужи-
вать.
   - Я знаю, что такое јденщикЅ, - сказал  Теннисон.  -  Это  слово  мне
встречалось, когда я кое-что читал по истории Древней Земли. Что-то  та-
кое, связанное с британскими военными. Слово было  такое  странное,  что
осталось в моей памяти.
   - Потрясающе, сэр, - сказал Губерт. - Я вас поздравляю. Никто не зна-
ет, что это такое.
   јДенщикЅ вышел из комнаты. В дверном проеме его можно было разглядеть
получше. Странная, угловатая, человекоподобная фигура - сочетание силы и
уверенности.
   - Не пугайтесь, сэр, - сказал он, обернувшись. - Я  робот,  но  я  не
причиню вам вреда. Единственная моя цель -  вам  прислуживать.  Включить
свет? Вы готовы?
   - Да... готов. Пожалуйста, включи свет.
   На столике, стоявшем у дальней стены гостиной, зажглась лампа. Гости-
ная как гостиная, все, как вчера: солидная, крепкая мебель,  сияние  ме-
таллических кнопок на обивке, мягкий блеск старого  дерева,  картины  на
стенах.
   Теннисон отбросил одеяло и обнаружил, что раздет догола. Свесил  ноги
с кровати и встал на ковер. Потянулся к стулу, на который  ночью  бросил
одежду. Одежды не было. Поднял руку, откинул со лба волосы, потер щеки и
почувствовал, что оброс щетиной.
   - Ваш гардероб пока не прибыл, - пояснил Губерт.  -  Но  мне  удалось
раздобыть для вас смену одежды. Ванна вон там, завтрак готов.
   - Сначала ванну, - сказал Теннисон решительно. - Душ у вас тут есть?
   - Есть и ванна, и душ. Если желаете, я приготовлю ванну.
   - Не стоит. Обойдусь душем. Это быстрее. А мне надо спешить. Есть ра-
бота. Что слышно о Мэри?
   - Поскольку я предполагал, что вам это будет интересно, -  продребез-
жал Губерт, - я навестил ее примерно час назад. Сестра сказала, что дела
идут на лад и протеин-Х ей помогает. В ванной, сэр, вы найдете  полотен-
ца, зубную щетку и принадлежности для бритья. Когда вымоетесь, я дам вам
одежду.
   - Благодарю, - сказал Теннисон. - Да  ты  просто  профессионал.  Тебе
часто приходится выполнять такую работу?
   - Я - денщик мистера Экайера, сэр. Нас у него двое. Так что  он  меня
вам одолжил.
   Выйдя из ванной, Теннисон обнаружил, что кровать аккуратно прибрана и
на ней стопкой сложена его одежда.
   Робот Губерт, которого он теперь  мог  разглядеть  как  следует,  был
очень похож на человека - идеализированного такого, с иголочки.  У  него
была лысая голова, и полированная металлическая поверхность не оставляла
никаких сомнений в том, что она именно металлическая, но вся фигура  ро-
бота была выполнена исключительно декоративно, - даже иллюзия была,  что
он одет.
   - Желаете позавтракать? - поинтересовался робот.
   - Нет, пока только кофе. Позавтракаю попозже. Погляжу, как там  Мэри,
и вернусь.
   - Кофе будет подан в гостиной, - сообщил робот, - Перед камином. Сей-
час разведу огонь получше.



   Глава 11.

   Обойдя здание клиники, Теннисон обнаружил, что позади него  находится
сад. Всходило солнце, и горы, подступавшие к Ватикану с запада, казались
еще ближе, чем были на самом деле. Громадная стена, синева которой меня-
лась от основания к вершинам: внизу горы были темно-синие, почти черные,
а вершины искрились алмазным блеском в первых  лучах  утреннего  солнца.
Сад поразил Теннисона аккуратностью и ухоженностью. Сейчас, в эти первые
утренние часы, здесь царили тишина и нежность.  По  саду  разбегались  в
разные стороны вымощенные гравием дорожки, обрамленные ровно подстрижен-
ными кустиками и изящно составленными композициями  цветов  на  клумбах.
Многие кустарники и цветы цвели  или  отцветали.  Разглядывая  растения,
Теннисон с трудом вспоминал названия. Вдалеке,  по  правую  сторону,  он
различил три фигуры в коричневых балахонах, которые медленно, как  бы  в
глубоком раздумье, двигались по дорожке, склонив поблескивающие в  лучах
солнца головы, опустив на грудь стальные подбородки. Прохлада ночи  пос-
тепенно уступала теплу лучей утреннего солнца. В саду было так  спокойно
и красиво, что Теннисон поймал себя на мысли: јМне тут нравитсяЅ. На том
месте, где пересекались сразу три дорожки, он обнаружил каменную  скамью
и присел на нее, чтобы полюбоваться на синюю стену гор.
   Он сидел, смотрел и сам себе удивлялся - такого ощущения он не  испы-
тывал долгие годы: покой, удовлетворение своим трудом. У Мэри  дела  шли
неплохо, возможно, она была на пути к полному выздоровлению, хотя навер-
няка судить было еще, пожалуй, рано. Но лихорадка отступала, пульс  ста-
новился все лучше, одышка пошла на убыль. Может быть, ему показалось, но
однажды он заметил кратковременный проблеск сознания  во  взгляде  Мэри.
Она была очень стара, конечно, но  в  ее  изможденном,  жалком  теле  он
чувствовал волю и силы сражаться за жизнь.
   јНаверное, - думал он, - ей есть за что боротьсяЅ. Она  нашла  Рай  -
так сказал Экайер. Пусть это полная бессмыслица, Но если она так думает,
это может быть для нее смыслом возвращения к жизни: желание узнать о Рае
побольше. По крайней мере то, что рассказал  ночью  Экайер,  приобретало
какой-то смысл: жизнь Мэри должна быть спасена, чтобы она могла побольше
узнать о Рае.
   јЛогики в этом нет никакой, - продолжал он беседу с  самим  собой.  -
Может быть, это какой-то местный анекдот, привычная шутка ватиканская  -
а может, и не ватиканская, а хорошая исключительно в кругу тех, кто  за-
нят работой в Поисковой ПрограммеЅ.
   Хотя... нет, не похоже, чтобы Экайер шутил, рассказывая об  этом.  Он
сказал Экайеру, и сейчас, сидя здесь в саду на скамейке, снова  повторял
себе то же самое: Рай, Царствие небесное - это нечто такое, что  сущест-
вуй оно даже на самом деле, јнайденоЅ в прямом смысле слова  быть  никак
не могло. јЦарствие небесное - это состояние душиЅ, - так он сказал Эка-
йеру, и тот не нашел что возразить. Однако было  очевидно,  что  Экайер,
человек неглупый и имевший собственное мнение, не совсем разделявший ве-
ру Ватикана, почему-то все-таки полагал, что Рай может быть обнаружен.
   јБессмыслица, чушь, - твердил про себя Теннисон. - Ни капли логики. И
все же, - думал он, это, по всей вероятности, не исключительное проявле-
ние бессмыслицы, а закономерный итог целых столетий  царствования  бесс-
мыслицыЅ.
   Логики не было никакой, а ведь робот всегда, во все времена был  зна-
менит именно логикой. Само понятие роботехники напрямую основано на  ло-
гике, Экайер сказал, что роботы трудились  над  самоусовершенствованием,
эволюционировали. Трудно поверить, что процесс эволюции мог  привести  к
снижению уровня логики - краеугольного камня в создании роботов.
   јЧего-то я не понимаю, - думал он. - Есть во всей этой кажущейся  не-
логичности нечто такое, какой-то фактор, а может, и не один, которые мне
неизвестны. Ватикан, судя по всему, - крепкий орешек, так сразу не  рас-
колешьЅ.
   Десять столетий беззаветного труда вложено в него, и труд продолжает-
ся: уникальная попытка создать непогрешимого Папу, исследование, направ-
ленное на поиск всех составляющих, из которых, как из кирпичиков, должно
быть воздвигнуто могучее здание универсальной религии.
   јДа, - думал он, - слишком резво взялся я судить обо всем этом. Пожа-
луй, жизни одного человека не хватит, чтобы обнаружить хотя бы намек  на
какую-то точность и справедливость. Придется думать, смотреть,  слушать,
спрашивать, где можно, пытаться почувствовать, что тут происходит,  поз-
накомиться с теми, кто тут работаетЅ.
   Размышляя подобным образом, он вдруг изумленно поймал  себя  на  том,
что принял решение, хотя никакого решения вроде бы принимать не собирал-
ся. Если он решил смотреть, слушать, спрашивать, какой из  этого  вывод?
Один единственный: он решил остаться здесь.
   јНу а почему бы и нет?Ѕ - спросил он самого себя. Путь с этой планеты
был только на Гастру, а в обозримом будущем именно туда ему хотелось по-
пасть меньше всего. Здесь же было совсем неплохо - по крайней мере,  по-
ка. Оставшись тут, он обретал возможность заняться своим прямым делом, и
работа обещала быть ему по силам: следить за здоровьем людей, работавших
в Ватикане. Ну, может быть, иногда нужно будет помочь кому-то из  посел-
ка. Жилье ему предоставлялась совсем неплохое,  к  нему  приставлен  ро-
бот-слуга, скорее всего, его тут ждут встречи с интересными людьми. Ког-
да он бежал с Гастры, он думал только о  том,  чтобы  найти  убежище,  а
здесь нашел такое убежище, о котором даже мечтать не мог. Место,  конеч-
но, странное, но со временем можно привыкнуть. Не хуже Гастры, по  край-
ней мере.
   Он сидел на скамье и лениво водил носком туфли по гравию дорожки.
   јДа, - думал он, - решение я принял гораздо быстрее, чем ожидалЅ.
   Пожалуй, он еще вчера ночью согласился бы на предложение Экайера,  не
прояви тот такую  настойчивость  и  не  намекни,  что  у  Ватикана  есть
средства, с помощью которых его могут заставить тут задержаться. И с че-
го это Экайеру вдруг понадобилось угрожать ему?
   јНу, ладно, - решил Теннисон, - угроза это или нет, но остаться  сто-
ит. Деваться-то все-равно некудаЅ.
   Он поднялся со скамейки и пошел дальше, в глубь сада.
   јПогуляю еще немного и вернусь, - решил он, - а Губерт  пока  завтрак
приготовитЅ.
   Но дело, конечно не в том, чтобы потянуть время до завтрака, и он это
отлично понимал. Просто пройдет еще немного времени, и все здесь, в  са-
ду, изменится солнце поднимется повыше и все станет другим. Исчезнет это
мягкое, нежное очарование, чудо раннего утра исчезнет и не  вернется,  -
то есть, может, и вернется для кого-то другого, но не для  него.  Здесь,
именно здесь, к нему пришло верное решение. Без мучений и душевных мета-
ний, без сожаления он решил, что должен остаться здесь.
   Впереди дорожка круто поворачивала, и на  углу,  на  самом  повороте,
красовались заросли невысоких кустов с алыми цветами. Свернув по  дорож-
ке, Теннисон остановился как вкопанный. Около кустов присел, работая са-
довыми ножницами, робот. Алые цветы изумительной  красоты  были  усыпаны
алмазными капельками утренней росы. Драгоценными  бриллиантами  сверкали
они на красном бархате лепестков.
   Робот взглянул на него снизу вверх.
   - Доброе утро, сэр, - поприветствовал он Теннисона. -  Вы,  вероятно,
врач, который прибыл вчера вечером.
   - Да, именно так, - сказал Теннисон. - А ты откуда знаешь?
   Робот покачал головой.
   - Не я один, - сообщил он. - Все уже про вас слышали.  Тут  это  дело
обычное. Стоит чему-нибудь произойти, и все сразу знают.
   - Понятно, - кивнул Теннисон. - А скажи-ка мне, это, случайно, не ро-
зы?
   - Вы не ошиблись, - ответил робот. - Это цветы с Древней Земли. У нас
их тут, как видите, немного, и мы их очень бережем. Они очень редкие. Вы
их узнали, - наверное, видели раньше?
   - Однажды, - признался Теннисон. - Очень, очень давно.
   - Вы, конечно, знаете, - сказал робот, пощелкивая ножницами, - что мы
и сами с Земли. Связи с планетой-праматерью давно прерваны, но мы стара-
тельно сберегаем все, что нам осталось в наследство.  А  вы,  сэр,  ког-
да-нибудь бывали на Земле?
   - Нет, - признался Теннисон. - Ни разу. Не многие люди там бывали.
   - Ясно, - кивнул робот. - Это я просто так спросил.
   Он щелкнул ножницами, срезал один цветок с длинным, ровным стеблем  и
протянул его Теннисону.
   - Примите, сэр, от меня на память этот кусочек Древней Земли.



   Глава 12.

   Енох, кардинал Феодосий, был такого маленького роста, что,  казалось,
- еще чуть-чуть, и его совсем не станет видно под лиловой мантией, в ко-
торую он был облачен. Он бы выглядел совсем как человек, если бы его ли-
цо под алой митрой не отливало стальным блеском. Только этот  отблеск  и
выдавал в нем робота.
   јХотя, - сказала себе Джилл Робертс, - јвыдавалЅ - не  то  слово.  Ни
кардинал Феодосий, ни остальные его собратья вовсе не старались подделы-
ваться под людей. Пожалуй, - решила она, - они даже  гордятся  тем,  что
роботыЅ. Если судить по тому, чего они добились, чего достигли здесь, на
Харизме - им было чем гордиться.
   Робот-послушник, который провел ее в кабинет кардинала, закрыл за ней
дверь и встал там, заслонив дверной проем широченной  спиной,  расставив
ноги и заложив руки за спину. В кабинете было темно, единственная  свеча
мерцала на столе, за которым восседал кардинал.
   јПочему свеча? - удивилась Джилл. -  Зачем  она  понадобилась,  когда
есть электрическое освещение? Показуха, - решила она.  -  Столько  здесь
показушного, витринногоЅ.
   Алые, расшитые золотом занавеси свисали со стен. Если тут и были  ок-
на, они скрыты тяжелыми портьерами. Пол был покрыт ковром,  в  полумраке
невозможно различить его цвет. Может быть, он тоже был красный,  хотя  в
тусклом свете свечи казался черным.
   јНет, не может быть, чтобы ковер был черный, - решила Джилл.  -  Кому
придет в голову стелить черный ковер?Ѕ
   Вдоль стен была расставлена какая-то мебель, но  какая  именно,  было
неясно - призрачные тени, похожие на притаившихся перед прыжком чудовищ.
   Джилл медленно пошла вперед, к столу  кардинала,  стараясь  соблюдать
этикет, с которым ее с утра ознакомили. Ей следовало подойти, опуститься
на колени, поцеловать кольцо на протянутой руке кардинала, не вставать с
колен, пока он не позволит, а затем стоять, пока он не  разрешит  сесть.
Обращаться к кардиналу следовало јВаше ПреосвященствоЅ, но после первого
обмена любезностями его можно  было  именовать  просто  јПреосвященныйЅ.
Что-то ей еще передали, но теперь у нее все вылетело из головы.
   јНо я справлюсь, - уговаривала она себя, - бывали у меня в жизни  пе-
ределки и похуже. Ну, подумаешь,  нарушу  немножко  этикет,  что  такого
ужасного может случиться? Не убьют же, в конце концов. Самое  большее  -
сочтут глупой бабой, у которой ничего дурного на уме нетЅ.
   Она шла медленно, надеясь, что в таком ее шествии есть некая торжест-
венность, но и это вызывало у нее сомнения. Кардинал  запросто  мог  ре-
шить, что она так медленно идет, потому что у нее дрожат коленки. Но она
вовсе не дрожала. Бояться робота, пусть даже кардинала,  на  самом  краю
Галактики - еще чего не хватало! Кардинал сидел не шевелясь, ждал,  пока
она подойдет, - наверное, разглядывал ее.
   Джилл остановилась примерно в трех футах от кресла кардинала. Опусти-
лась на колени. Кардинал протянул ей руку, знаком велел ей встать, и она
поднялась с колен.
   - Мисс Робертс, - сказал кардинал низким и глубоким голосом.
   - Ваше Преосвященство.
   - Прошу вас садиться.
   Он указал на стул по другую сторону стола.
   - Благодарю, - ответила Джилл и села на указанное место.
   Мгновение в кабинете царила тишина, затем кардинал проговорил:
   - Вероятно, из вежливости я должен поинтересоваться, как вы  долетели
и было ли приятным ваше путешествие. Но поскольку я хорошо знаю, на  ка-
ком корабле вы добирались, я понимаю, что путешествие приятным  быть  не
могло. Смею выразить надежду, что оно не было таким уж плохим?
   - Не слишком плохим, Ваше Преосвященство. Капитан  -  очень  любезный
человек. Он делал все, что мог.
   Кардинал склонился к столу, взял несколько  сколотых  вместе  листков
бумаги.
   - Мисс Робертс, - сказал кардинал, - вы очень настойчивы. Мы получили
от вас несколько писем.
   - Да, Ваше Преосвященство. На которые мне не ответили.
   - Мы сделали это, - объяснил кардинал, - намеренно. Мы не имеем обык-
новения отвечать на письма. В особенности на такие, как ваши.
   - Мне следует сделать вывод, что мое присутствие здесь нежелательно?
   јНу, вот, - вспомнила она, - вот и ошибка - забыла назвать его  "Пре-
освященным"Ѕ.
   Было непонятно, заметил ли это кардинал, но замечания не сделал.
   - Не знаю, - сказал он, - как бы вам объяснить нашу тактику, чтобы не
показаться невежливым.
   - Не стесняйтесь, Ваше Преосвященство, будьте  невежливым.  Я  должна
знать правду.
   - Мы не испытываем желания, - ответил кардинал, - чтобы о  нашем  су-
ществовании и том, чем мы занимаемся, стало широко известно.
   - Но вы могли бы, Преосвященный, сообщить мне об этом раньше, до  то-
го, как я отправилась в путешествие. Я бы