ригласить тебя на обед в первый  же
вечер? Чтобы запах этого кошмарного корабля навек покинул нас.
   - Благодарю вас, сэр, - церемонно кивнула она. - Это ты просто  заме-
чательно придумал!



   Глава 4.

   Все трое удобно устроились в креслах отсека управления.
   - Только не делайте ошибки, - посоветовал капитан, -  и  не  думайте,
будто роботы из Проекта јВатиканЅ - это униженные, безропотные  прислуж-
ники. Это мощные электронные устройства. Кое-кто  поговаривает,  что  их
электронные мозги - не хуже наших с вами, но в этом я сильно сомневаюсь.
Правда, не исключено, что мое мнение выражает предрассудки, свойственные
существу биологическому. Но если взглянуть на вещи реально,  в  принципе
трудно понять, согласитесь, зачем мыслящему аппарату, созданному на  ос-
нове последних достижений техники, делать шаг назад и  придумывать  себе
человеческий мозг. Да эти роботы столько столетий подряд  только  тем  и
занимались, что модернизировали себя именно с  технической  стороны  ну,
как механик возится с двигателем, начищая  его  до  блеска,  подкручивая
гайку за гайкой, чтобы тот лучше работал.
   - Вы с ними близко знакомы? - поинтересовался Теннисон.
   - Деловые контакты, не более, - ответил капитан.  -  Исключительно  в
рамках бизнеса. Друзей у меня среди них нет, если вы это имели в виду.
   - Простите, если обидел, - извинился Теннисон. - Чистое  любопытство.
Видите ли, я наверняка окажусь в ситуации, где все для меня будет  ново,
незнакомо. Хотелось бы хоть как-то подготовиться морально.
   - Я слыхала, - вступила в разговор Джилл, - что там люди работают  на
роботов.
   - Не уверен, что это именно так, - сказал капитан. - Может быть,  они
работают вместе. Но люди там есть, это точно, и немало. Но с  людьми  по
работе я там никогда не сталкивался. Дела у меня  только  с  роботами  и
лишь тогда, когда они сами желают меня видеть. Проект јВатиканЅ - штуко-
вина исключительно грандиозная. За пределами Харизмы мало кто знает, что
там к чему. Ходят слухи, что роботы пытаются создать непогрешимого  Папу
- электронного, компьютерного Папу. Выходит, что Проект представляет со-
бой что-то вроде продолжения христианства, древней земной религии.
   - Мы знаем, что такое христианство, - сказала Джилл. -  И  сейчас  на
свете много христиан - может быть, даже больше, чем когда-либо.  Правда,
наверное, сейчас христианство не так важно, как до  завоевания  космоса.
Но это опять-таки относительно. Религия  не  стала  менее  значительной,
просто рядом с ней возникло множество других верований, ныне  существую-
щих в Галактике. Просто удивительно, до чего  универсальна  вера!  Самые
противные инопланетяне во что-то верят.
   - Не все, - заметил капитан. - Далеко  не  все.  Я  бывал  в  местах,
сплошь населенных чужаками, на планетах, где никто сроду не  задумывался
ни о религии, ни о вере. И должен честно сказать, хуже они от  этого  не
стали. Иногда даже лучше.
   - Создание Папы... странная цель, - задумчиво проговорил Теннисон.  -
Интересно, откуда у роботов эта идея и какого результата они ожидают?
   - О роботах, - сказал капитан, - никогда нельзя сказать, что, зачем и
почему. Они разные. Поболтаетесь в космосе с мое, так вообще перестанете
удивляться чему-либо и интересоваться, чего они от чего  ожидают.  Никто
из чужаков и роботов не думает так, как мы. Чужаки - стадо  мерзких  уб-
людков. Даже роботы по сравнению с ними - больше люди.
   - А так и должно быть, - вмешалась Джилл. - Это же мы  их  придумали.
Никто больше до такого не додумался. Кое-кто обязательно скажет, что ро-
боты - наши преемники, нечто вроде продолжения рода человеческого.
   - Не могу не согласиться, - кивнул капитан. - Какими бы занудами  они
ни были, временами, как я уже сказал, они приятнее любого из чужаков.
   - Да, не жалуете вы инопланетян, - усмехнулся Теннисон.
   - Разве это удивительно? А вы их разве обожаете?
   - И все-таки вы их возите на своем корабле. Даже  в  качестве  членов
команды.
   - Только потому, что не могу набрать людей. Я же вам говорил,  здесь,
на задворках Галактики, людей по пальцам сосчитать можно.
   - И единственный рейс - јГастра-ХаризмаЅ? Не скучно?
   - Ну кто-то же должен этим заниматься, - пожал плечами капитан.  -  А
мне за это неплохо платят. Да, я вожу их, но никто не сказал, что я обя-
зан иметь с ними что-то общее. И вообще, что это мы переливаем из пусто-
го в порожнее? Главное то, что мы, люди, должны держаться вместе.  А  то
неровен час, они возьмут, да и одолеют нас.
   Теннисон внимательно, пристально разглядывал капитана. Ничего особен-
ного. Не фанатик. Неопределенного возраста  -  ни  молодой,  ни  старый.
Чувства юмора ему явно недоставало, все разговоры - только о деле.
   јСтранный человек, - думал Теннисон. - Один из тех людей с изломанной
психикой, которые часто встречаются в такой глуши. Скорее всего,  холос-
тяк. Одиночка. Столько лет подряд возит чужаков на Харизму, и за эти го-
ды одиночества его тяга к людям и отвращение к своим пассажирам вросли в
его суть, стали второй натуройЅ.
   - Расскажите нам, пожалуйста, о планете, - попросила Джилл. - Мы нем-
ного говорили о ней, как только я попала к вам на корабль, но вы  так  и
не рассказали мне подробно о Харизме. Это аграрная планета, или...
   - Не аграрная, -  ответил  капитан.  -  На  территории  Проекта  есть
кое-какие сады и поля, где трудятся роботы,  чтобы  снабжать  продуктами
своих биологических собратьев. Но за  пределами  этой  территории  сущая
глухомань, пустоши, леса - нетронутая, девственная земля,  такая,  какой
она была до начала эксплуатации планеты. Землю там не обрабатывали - рук
не хватало. Единственным человеком, проживающим за территорией  Проекта,
насколько я знаю, является некий Томас Декер. Декер -  человек  загадоч-
ный. Живет отшельником в своей хижине, возится на клочке земли.
   - Вы с ним дружите?
   - Не сказал бы. С ним не очень-то подружишься. У нас с ним  маленький
бизнес. Когда я прилетаю, он почти всегда приносит мне немного  полудра-
гоценных камней. Аквамарины там,  аметисты,  топазы,  гранаты...  Ничего
особо ценного и редкого. Иногда попадаются  низкопробные  опалы.  Как-то
раз принес немного изумрудов, и мы  оба  неплохо  заработали.  В  общем,
большого дохода это не приносит. У меня почему-то такое чувство, что  он
это не ради денег делает, хотя я могу и ошибаться. Говорю вам - загадоч-
ный человек. Никто про него толком ничего не знает, хотя он там уже дав-
но живет. Похоже, он и камни-то разыскивает  только  ради  удовольствия.
Камни, которые он мне приносит, я переправляю одному знакомому  скупщику
на Гастре. Мне он платит десять процентов.
   - И где же Декер добывает камни? - поинтересовался Теннисон.
   - Где-то в лесах. Ходит в горы, ищет в ручьях, перемывает породу.
   - Вот вы сказали, будто он делает это не ради денег, - сказала Джилл.
- А для чего тогда?
   - Трудно сказать, - пожал плечами капитан. - Может, просто ради того,
чтобы что-то делать, - нечто вроде хобби. Но я вам не все сказал. Лучшие
камни он оставляет себе. Некоторые из них обрабатывает. У него есть один
потрясающий жадеит - чистейшей воды. Он один стоит целое  состояние.  Он
его отлично обработал. Но не желает с ним расставаться ни за какие  ков-
рижки. Заявил, что камень - не его, не ему принадлежит.
   - А чей же он может быть?
   Капитан покачал головой.
   - Понятия не имею. Может, и никому. Просто у него такая манера разго-
варивать. Одному Богу известно, что у него на уме. Он очень  странный  -
самолюбивый, замкнутый, старомодный какой-то - будто из другого времени,
не из нашего. Самое смешное, что я, убей бог,  не  смогу  вам  объяснить
толком, отчего у меня сложилось такое впечатление. Не то чтобы он что-то
такое необычное делал, как-то не так вел себя или как-то не так говорил,
просто у меня такое ощущение. Вот я говорю вам, что  он  странный,  даже
перечисляю кое-какие из его странностей, но из чего они следуют...
   Капитан развел руками.
   - Похоже, вы все-таки близкие друзья. То есть вы много о нем знаете.
   - Нет, не друзья. У него нет близких друзей. Он человек очень  симпа-
тичный во многом, но на Харизме он ни с кем не общается. Не  могу  и  не
хочу сказать, что он всех презирает, или ненавидит, или избегает, но об-
щения явно не жаждет. Я ни разу не встречал его в баре Дома Людей, в по-
селке он появляется крайне редко. У него есть полуразвалившийся  автомо-
биль, жуткая колымага - как он только ухитряется на ней  ездить,  я  все
время поражаюсь. Купил эту развалюху у кого-то в поселке. Ездит  на  ней
куда-то, всегда один. Когда отправляется за камнями, машиной не  пользу-
ется. Пешком ходит. Как будто ему ничего на свете не нужно, кроме одного
- бродить в одиночку по лесам и сидеть бобылем в своей хижине. А в хижи-
не я у него однажды удосужился побывать - вот тогда-то я убедился в  его
мастерстве ювелира. Он меня, правда, не приглашал, я сам явился,  но  он
вроде бы даже рад был моему приходу. Был вполне гостеприимен. Посидели у
очага, поболтали о том о сем, но мне порой казалось, что он где-то дале-
ко, в каком-то другом пространстве, и что он забыл о  моем  присутствии.
Вроде бы говорил со мной, а сам в то же время слушал  еще  кого-то  и  с
кем-то еще говорил. И опять-таки - не могу вам  ни  объяснить,  как  это
происходило, ни доказать. Когда я уходил, он сказал, что был  рад  моему
приходу, но еще раз зайти не пригласил, и я больше ни  разу  у  него  не
был. Сильно сомневаюсь, что решусь еще раз зайти к нему.
   - Вот вы сказали, - напомнил Теннисон, - что он не бывает  в  баре  в
Доме Людей. А другие любят там собираться?
   - Ну, конечно, - ответил капитан. - У чужаков, наверное, есть  другие
места, но люди собираются именно там. И ни один чужак, смею вас уверить,
туда не сунется
   - А люди из Ватикана ходят туда?
   - Из Ватикана? Вообще я как-то внимания не обращал. Дайте припомнить.
Пожалуй, нет. Нет, не ходят. Они не слишком разгуливают, эти из Ватикана
- и люди, и роботы. Такое впечатление, что они не  очень-то  общаются  с
людьми из поселка. Их немного в Ватикане, и они все держатся  вместе.  У
большинства людей из поселка работа так или иначе связана  с  Ватиканом,
может, и не штатная, но там все вертится вокруг Ватикана. Если уж на  то
пошло, то можно сказать, что Харизма и есть  Ватикан.  В  поселке  живут
несколько чужаков. Они общаются с паломниками. А  паломники  практически
все до единого - инопланетяне. И мне не приходилось возить ни одного па-
ломника-человека. Да и вообще люди туда почти не летают. В  прошлый  раз
был один пассажир-человек, но он не был паломником. Он был врачом. Похо-
же, в последнее время мне везет на врачей.
   - Не совсем понял, - прищурился Теннисон.
   - Ну, тот, предыдущий доктор, он летел на работу в  Ватикан.  Фамилия
его была Андерсон, молодой парень, нахальный такой, щеголь. Со  мной  не
слишком церемонился, но я старался с ним не ссориться. Он мне  не  очень
нравился, но я старался быть с ним вежливым, благо он обременял меня не-
долго. Он должен был сменить старого дока - Истон была его  фамилия,  он
много лет работал в Ватикане, людей лечил, естественно. Роботам  доктора
ни к чему, это понятно. А может, у них тоже есть кто-то вроде  врача,  я
не знаю. В общем, Истон помер, и Андерсон летел, чтобы занять его место,
поскольку больше докторов в Ватикане не осталось. Ватикан еще до  смерти
Истона несколько лет подряд искал врача, роботы же понимали, что Истон -
человек немолодой, долго не протянет. А соблазнить  работой  на  Харизме
врача, да и вообще кого бы то ни было, трудновато. Но как бы то ни  было
где-то нашли этого молокососа, и через несколько  месяцев  после  смерти
старого дока я его доставил в Ватикан и теперь страшно рад, что избавил-
ся от него. Так что считайте, что это единственный  сотрудник  Ватикана,
летавший когда-либо на моем корабле. Они вообще не летают - ни туда,  ни
обратно.
   - Все-таки интересно, - задумчиво проговорила Джилл, - что все палом-
ники - инопланетяне. Ведь, судя по всему, этот Ватикан должен быть сори-
ентирован на человеческие представления о религии. Заправляют там  робо-
ты, а они, по большому счету суррогатные люди. Ну и терминология сама  -
јВатиканЅ, јПапаЅ. Это же напрямую взято с Земли. Может  быть,  все-таки
это действительно нечто вроде искаженного христианства?
   - Не исключено, - сказал капитан. - Я, честно говоря, никогда не  ин-
тересовался. Может быть, в основе и христианство, только на него  накру-
чено, наверчено бог знает сколько инопланетянских культов и верований, и
все это приправлено представлениями роботов о религии людей.
   - Пусть так, - согласилась Джилл. - Но все равно должны же  быть  па-
ломники-люди, хоть какой-то интерес со стороны людей, за пределами  Про-
екта, я хочу сказать.
   - Может, и не должно быть никакого интереса, - высказал предположение
Теннисон. - Люди, покинувшие Древнюю Землю много тысячелетий назад,  за-
одно покинули и христианство, оставили его на Земле. Но как бы ни  пере-
путалось у них в голове, как бы сильно ни повлияли на них  любые  другие
культы, все равно что-то должно остаться в памяти, в душе -  некое  инс-
тинктивное чувство, тяга к религии предков. Если в религии Ватикана есть
элемент ереси, люди могли это уловить, почувствовать и отказаться от та-
кой религии, решить, что она им ни к чему.
   - Согласен, - кивнул капитан. - А чужаки, не имея возможности  судить
о христианстве, могли найти в нем что-то привлекательное, и неважно, ис-
тинно оно или переврано. Вообще, у меня  сильное  подозрение,  что  весь
Проект очень зависит от материальной поддержки инопланетян. Некоторые из
них просто сказочно богаты - настоящие денежные мешки. От них прямо-таки
пахнет деньгами. Правда, другие запахи сильнее,
   - Я опять спросила вас про планету, - напомнила Джилл,  -  и  вы  мне
опять толком не ответили. Снова мы перескочили на другое.
   - Как я уже сказал, она земного типа. Хотя  небольшие  отличия  есть.
Ватикан - единственное поселение. Вся остальная поверхность - нетронутая
природа, похоже, там и карты до сих пор никто не  удосужился  составить.
Пару раз облетели вокруг планеты на исследовательском катере, и все. Са-
мо по себе наличие единственного поселения на колонизированной планете -
явление  не  уникальное.  На  многих  пограничных  планетах   существует
один-единственный поселок, рядом с космопортом. И планета, и  поселение,
как правило, называются одинаково. Ну, взять Гастру, к  примеру.  То  же
самое и на Харизме. Самое главное, что о планете никто толком ничего  не
знает; кроме Декера, никто носа не высовывает из поселка. А Декер, я ду-
маю, далеко в горы забирался. Гастра, конечно, исследована получше. Но и
там полно необработанной и неизученной земли. На  Харизме,  похоже,  нет
туземной разумной жизни, но это не более чем  предположение.  Просто  ее
там никто не искал, а она там, может быть, есть, только хорошо прячется.
Там есть травоядные; животные и хищники, которые  питаются  травоядными.
Некоторые из хищников, если верить болтовне в колонии, очень страшные. Я
как-то спросил Декера про них, но он мне ничего не ответил. А  я  больше
не спрашивал. Ну, а вы, - спросил капитан, обернувшись  к  Теннисону,  -
долго прожили на Гастре?
   - Три года, - ответил Теннисон. - Чуть меньше трех лет.
   - И попали там в переделку?
   - Можно сказать и так.
   - Капитан, - вмешалась Джилл. - Вы на себя не похожи. Что это вы взя-
лись выпытывать? Никто не видел, как он попал на корабль. Никто не  зна-
ет, что он здесь. Бояться вам нечего, дело это не ваше.
   - Если это хоть как-то успокоит вашу совесть, - добавил  Теннисон,  -
то я могу совершенно честно сказать, что никакого преступления я не  со-
вершил. Меня, правда, в этом подозревают. Вот и все. А  на  Гастре  быть
под подозрением означает, что тебя могут запросто пристрелить  на  месте
без суда и следствия.
   - Доктор Теннисон, - торжественно проговорил капитан, - когда мы при-
будем на Харизму, вы можете сойти с корабля в полной уверенности, что мы
с вами никогда ни о чем не говорили. Думаю, так будет лучше для нас обо-
их. Я уже говорил и повторю еще раз: мы, люди, должны держаться друг  за
дружку.



   Глава 5.

   јСамое замечательное времяЅ, - думал Декер. С ужином покончено, посу-
да вымыта, огонь в очаге полыхает вовсю, дверь  в  мир  закрыта;  Шептун
пристроился за столиком в уголке: трудится, шлифует кусок топаза, прине-
сенный домой неделю назад, Декер поудобнее устроился в кресле, стащил  с
ног мокасины,  забросил  ноги  на  теплый  камин  очага.  Полено,  самое
большое, прогорело, и пламя перекинулось на другие, поменьше,  разбрасы-
вая во все стороны брызги искр. Огненные язычки вспыхивали  и  пробегали
по поверхности горящих ветвей, В дымоходе гудело, и этому  гулу  вторило
завывание ветра в верхушках деревьев, окружавших хижину.
   Покачиваясь в кресле, он взглянул в угол, где работал Шептун, но того
не было видно. Шептун порой был виден, а порой - нет.  На  уголке  стола
стоял замысловато ограненный кусок бледно-зеленого жадеита.
   јРабота была тяжелаяЅ, - подумал Декер. Камень  выглядел  необычно  -
человек бы так не обработал его, картина  огранки  совершенно  не  соот-
ветствовала законам человеческого мышления и видения: начнешь  разгляды-
вать и растеряешься. Наметишь линию, а она тут же  переходит  в  другую;
представишь себе некий образ камня, но он у тебя на глазах  рассыпается;
только успеешь подумать, что разгадал загадку  огранки,  как  немедленно
убеждаешься, что ошибся. И так бесконечно, как ни верти камень, с  какой
стороны ни разглядывай. Да, можно было запросто  провести  остаток  дней
своих, держа в руках этот камень, рассматривая его, пытаясь  понять  его
тайну, но так и не находя ответа...
   В центре стола стоял большой кристалл топаза. Его  обработка  немного
продвинулась со вчерашнего дня. Но Декеру никогда не удавалось  угадать,
что будет делать Шептун с камнем дальше. Камень время от времени  менял-
ся, вот и все. Это не было огранкой в прямом смысле  слова,  потому  что
Шептун работал без инструментов, не было заметно ни крошек, ни  пыли,  и
все-таки на камне проступали сглаженные, отшлифованные места. Да, конеч-
но, у Шептуна и в помине не было никаких инструментов - он  ими  не  мог
пользоваться и не умел. Он ничем не пользовался - абсолютно ничем. А ра-
бота была налицо. Он умел разговаривать мысленно, телепатически, он умел
изменять очертания камней, он приходил и уходил, он умел  быть  везде  и
нигде одновременно.
   Не отводя взгляда от стола, Декер  заметил,  что  там  появилось  ма-
ленькое облачко сверкающей пыли - это и был Шептун.
   - Опять прячешься, - мысленно обратился он к Шептуну.
   - Декер, ты же отлично знаешь, что от тебя я не  прячусь.  Просто  ты
меня не всегда видишь.
   - А ты не мог бы хоть когда-нибудь появляться как-то более четко? Ну,
скажем, светиться немножко поярче? Вечно ты таишься.
   - Обижаешь, Декер. Вовсе я не таюсь. Ты же знаешь, что я здесь. Всег-
да знаешь, когда я здесь.
   јЭто точноЅ, - подумал Декер. Он  действительно  всегда  знал,  когда
Шептун был здесь. Он чувствовал его присутствие,  но  как,  не  смог  бы
объяснить даже себе. Ощущение ли, чутье ли, сознание ли - неясно, знание
того, что это крошечное облачко алмазной пыли где-то рядом. Хотя он  до-
гадывался, что Шептун - нечто большее, чем скопление пылинок.
   Догадывался и вечно мучился вопросом: что же такое на самом деле Шеп-
тун? јМожно было бы спросить, думал Декер. - Можно было бы спросить хоть
сейчасЅ.
   Но почему-то он чувствовал, что как раз этого вопроса задавать  и  не
следует. Поначалу ему казалось, что достаточно того, что  он  думает  об
этом, интересуется этим - и Шептун может прочитать его мысли,  этот  его
немой вопрос - он думал, что все творившееся у него  в  сознании  должно
быть ясно Шептуну. Но прошли долгие месяцы, и он понял,