время после смерти, пока...
   - Я про это ничего не знаю, сэр. Но та, что нашла Рай...
   - Погоди-ка, садовник, постой минутку. Где ты об этом слышал? Кто  об
этом говорит?
   - Ну, вся община в Ватикане. Она будет нашей первой святой. Все  счи-
тают, что это просто превосходная идея. Наша первая святая, сэр. До  сих
пор у нас не было святых, а теперь будет своя святая, и...
   - Ну а кардиналы? А Его Святейшество что думает по этому поводу?
   - Не знаю, сэр. Мне таких вещей  знать  не  положено.  Мое  дело  ма-
ленькое. Но все говорят. Вот я и подумал, что вам будет интересно.
   В знак прощания робот поднял руку, в которой были зажаты садовые нож-
ницы, и удалился по дорожке, ведущей к калитке, а Теннисон остался в са-
ду один-одинешенек.
   Легкий ветерок обдал его лицо ароматом вечерних цветов и вывел из за-
думчивости.
   - Боже милостивый, - сказал Теннисон вслух, обращаясь к самому  себе,
- теперь с ней совсем сладу не будет!



   Глава 17.

   Настала ночь. В библиотеке погасили свет. Единственная  лампа  горела
над столом Джилл. Двое ее помощников уже ушли - один по церковным делам,
а второй - за сандвичами и стаканом молока для Джилл.
   Джилл отодвинула в сторону стопку бумаг - записи,  над  которыми  она
работала - и, откинувшись на спинку стула, закинула руки за голову.  По-
сидела так, потом руками обняла плечи и поежилась.
   јГде же это может быть и как это может быть? - думала она. - Что  это
за места такие - за пределами времени и пространства?Ѕ
   Она всеми силами пыталась сконцентрировать свои познания  о  подобных
вещах, но ей было совершенно не от чего оттолкнуться, не  за  что  ухва-
титься, а в здешних записях не было ничего такого, что могло  бы  облег-
чить эту задачу. Одно было ясно - иногда роботы отправлялись в путешест-
вия  за  пределы  пространственно-временного  континуума   на   кораблях
собственной конструкции, приводимых в движение энергией мысли, силой ра-
зума. Она не была в этом уверена, но из записей следовало именно это.
   јГосподи Боже, - покачала головой Джилл, - ну и  угораздило  же  меня
влезть во все это! И как только я позволила, чтобы меня в это втянули?Ѕ
   Теперь было ясно - она ни за что не сможет отказаться от этой работы,
не захлопнет раскрытую на середине книгу. Она обязана узнать - а  узнать
надо так много... А ведь Джейсон ее именно об этом предупреждал - следо-
вало прислушаться к его словам. јТы втянешься, - говорил он, - и не смо-
жешь оторватьсяЅ.
   Работала она настолько добросовестно, что даже  неутомимые  помощники
пытались отговорить ее от такой скрупулезности. Один из роботов  посове-
товал ей прочитать все записи от начала до конца, не углубляясь в  мело-
чи. Но она была убеждена, что без этих самых мелочей ей не удастся  сос-
тавить общую картину.
   јПодходят ли для таких мест понятия јгдеЅ и јкогдаЅ? - думала  Джилл.
- Может, там другое јгдеЅ и јкогдаЅ? Нет, это неправильно. Это за преде-
лами разума, за границей понимания. Может быть, - гадала  Джилл,  -  эти
места - где-то в районе завихрений магнитных бурь, и там обитают  небио-
логические существа - не только живые, но и разумные, хотя даже предста-
вить себе такой разум было просто невозможноЅ.
   јНевозможноЅ, - твердила она себе, но вынуждена  была  признать,  что
такие формы жизни существовали  и  в  пределах  знакомых  пространствен-
но-временных понятий, как бы непостижимо ни было само  их  существование
для человеческого понимания.
   јВнутри пространства и времени, - рассуждала Джилл, - должны действо-
вать физические законы, такие, какие действуют  в  известной  нам  части
Вселенной, - должны существовать энергия и материя, причина и следствие,
бытие и небытие... но внутри этих параметров есть место для интеллекта и
мышления, которые запросто могут идти на несколько шагов впереди  биоло-
гического интеллекта и биологического мышления. Это можно принять теоре-
тически, но невозможно понять умом, представить воочиюЅ.
   Самое ужасное, что она никак не могла представить себе  существования
чего-либо за пределами пространства и времени - страны  јНигде-никогдаЅ,
которая могла преспокойно жить-поживать, не испытывая  никакой  нужды  в
пространственно-временных рамках, не повинуясь твердой  руке  физических
законов, определяемых этими рамками.
   јМир, в котором царствует энергия мысли, -  размышляла  Джилл,  строя
догадки, - да ведь и јэнергияЅ - понятие, которое тут никак не годитсяЅ.
И именно в такие миры порой отбывали роботы на своих кораблях, управляе-
мых силой разума, путешествовали не только по  обитаемой  Вселенной,  но
даже трудно себе представить - где.
   Что до остальных  моментов  истории  Ватикана  -  все  выглядело  до-
вольно-таки просто и было изложено во всех подробностях: прибытие на Ха-
ризму, первые дни освоения планеты, строительство самого Ватикана,  раз-
работка проекта и создание до сегодняшнего дня электронного Папы, прибы-
тие людей, начало работы в рамках Поисковой Программы, создание  и  усо-
вершенствование новых типов роботов.
   Было такое впечатление, что роботы самым тщательным образом продумали
все еще до того, как покинули Землю. Еще там, еще тогда они  знали,  что
им нужно - отдаленная планета, на которую вряд ли залетят случайные  пу-
тешественники, где никто не будет  им  мешать  осуществлять  задуманное.
Единственное условие: планета, которую они искали, должна быть пригодной
и для жизни людей, - ведь сами роботы могли существовать практически  на
любой планете, и, если бы не люди, им было бы намного проще отыскать ба-
зу для своей деятельности. Но роботы и не помышляли приниматься за  осу-
ществление проекта без помощи людей. Прямых указаний на это Джилл в  за-
писях не обнаруживала, но верила, что роботы не представляли своей рабо-
ты без людей. Проверенное веками сотрудничество,  партнерство  с  людьми
существовало до сих пор, а в те далекие дни, когда Ватикан только-только
зарождался, оно было и того прочнее.
   А вот сколько у роботов было кораблей, на которых они прибыли, и  как
они раздобыли на Земле оборудование для них, этого в  записях  Джилл  не
нашла. По самой точной ее оценке кораблей  должно  было  быть  никак  не
больше трех. Было сделано несколько челночных рейсов на Землю и обратно,
последним из них доставили материалы и оборудование, еще не собранные ко
времени первой высадки. Последним рейсом прибыли и люди, чьи потомки  до
сих пор жили на планете. Впоследствии корабли были разобраны на части  и
использованы в качестве утильсырья. Но когда это сделали, было неясно.
   јСкорее всего, - предположила Джилл, - не раньше, чем были  построены
новые корабли, управляемые разумом, если они действительно были  таковы-
миЅ.
   На первый взгляд могло показаться, что роботы сделали гораздо больше,
чем можно было успеть за тысячу лет - могло показаться,  если  забыть  о
том, что роботы не нуждаются ни в отдыхе, ни в сне. Они  могли  работать
круглые сутки напролет в течение недель, месяцев, лет. Они никогда и ни-
чем не болели. Им не нужны были ни отпуска, ни развлечения. Им не  нужно
было тратить время на еду и перекуры.
   А создание роботов нового поколения и их модернизация - это  же  было
намного проще, чем эволюция биологических форм жизни! Естественная  био-
логическая эволюция - это смерть старых поколений и рождение новых,  не-
обходимость генетических мутаций в процессе длительного, медленного про-
цесса адаптации. А роботам для появления новых видов нужно только разра-
ботать новые модели и механизмы и воплотить то, что существовало на чер-
тежах.
   За спиной Джилл послышались шаги, она обернулась.
   Это был Аза с молоком и сандвичами. Он аккуратно поставил  поднос  на
стол и бесшумно отошел в сторону.
   - Чем еще я могу помочь вам, мисс?
   - Ничего не нужно, - улыбнулась Джилл. - Отдохни. Посиди со мной. По-
болтаем?
   - Я не нуждаюсь в отдыхе, - возразил робот. - И сидеть мне  вовсе  не
обязательно.
   - Но в этом же нет ничего противозаконного.
   - Противозаконного - нет, мисс.
   - Даже кардиналы сидят, - убеждала она робота. - Когда  Его  Преосвя-
щенство, Феодосий, навещает меня, он всегда садится на эту  табуретку  и
разговаривает со мной.
   - Если желаете, - сказал Аза и опустился на табуретку.
   Джилл взяла с подноса сандвич и откусила кусочек. Сандвич был с  нео-
бычайно вкусным ростбифом. Отхлебнув молока, она спросила:
   - Аза, ты не мог бы рассказать мне о себе? Ты появился на Земле?
   - Нет, мисс, не на Земле.
   - Значит, здесь?
   - Да, здесь. Я - робот третьего поколения.
   - Понятно. И сколько же здесь может быть поколений?
   - Трудно сказать. Это как считать, мисс. Кто говорит - пять, а кто  -
и все семь.
   - Так много?
   - Так много. Может, и больше.
   - А ты бывал когда-нибудь в тех местах, которые находили Слушатели?
   - Дважды, мисс. Я совершил два путешествия.
   - А за пределами пространства и времени бывал?
   - Один раз.
   - А ты не мог бы мне рассказать, на что это похоже?
   - Не могу, мисс. Невозможно рассказать. Просто - другое место. Совсем
не так, как здесь.



   Глава 18.

   Теннисону снился математический мир. На этот раз  одно  из  уравнений
показалось ему знакомым. Да нет, не одно, а больше...
   Первое, как ему почудилось, было Экайером. График и внешне  неуловимо
напоминал Экайера, и уравнение,  которое  он  изображал,  несло  в  себе
что-то экайеровское, но что именно - он понять не мог. Может быть,  дело
в цвете - в графике преобладали серый и розовый цвета, а именно они  по-
чему-то ассоциировались с Экайером.
   јНет, цвета тут ни при чем, - думал Теннисон во сне. - Скорее  всего,
дело именно в тех компонентах, в тех символах, которые  слагают  уравне-
ния, в зримых очертаниях графиковЅ.
   Теннисон мучился, тяжело дышал, покрывался потом, напрягался изо всех
сил, пытаясь решить уравнения, но это оказалось не под силу, -  ведь  он
не знал ни условий, ни значения знаков и символов.
   Он неохотно, с трудом отошел от того уравнения,  что  показалось  ему
Экайером. јНужно посмотреть с другого  места,  -  решил  он.  -  Отвести
взгляд и посмотреть снова - вдруг тогда все станет ясно?Ѕ
   Ему обязательно, во что бы то ни стало надо узнать, Экайер ли это.
   Окружающее виделось Теннисону в дымке, очертания  графиков  расплыва-
лись, воздух - если это был воздух - колебался, дрожал.
   јЕсли хоть что-нибудь тут стояло на месте, я бы смог все как  следует
разглядетьЅ, - страдал Теннисон. Вся беда была в том, что вроде бы и  не
менялось ничего, но во всем ощущалась такая зыбкость, такая изменчивость
- того гляди, все растает.
   Он исполнил свое намерение - отвел взгляд в сторону и снова  взглянул
на то же самое место, в надежде, что застанет график врасплох.
   јЭкайерЅ исчез! Пропали серый и розовый цвета. Теперь на  этом  месте
возникли совершенно другой график и другая цепочка уравнений. Они горели
ярко-лиловым и золотым цветами.
   Глядя на этот график, Теннисон окаменел. Мурашки побежали по спине. В
ужасе он закричал:
   - Мэри! Мэри! Мэри!
   Пытаясь стряхнуть оцепенение, мучительно, напрягая последние силы, он
попытался вырваться оттуда, где находился. Но бежать было некуда, и  ка-
кая-то неведомая, невидимая сила держала его, не давая уйти.
   - Нет! Нет! Нет! - кричал он, а кто-то шептал ему:
   - Ну-ну-ну... - и ласковые руки гладили его...
   Открыв глаза, он обнаружил, что кругом темно, - и это  было  странно,
ведь глаза его были открыты.
   Знакомый голос произнес:
   - Нет-нет, Губерт, все в порядке. Просто ему снился страшный сон.
   - Джилл... - слабым голосом выговорил Теннисон.
   - Да, милый. Все хорошо. Я с тобой. Ты вернулся...
   Он лежал на кровати. Над ним склонилась Джилл,  а  в  дверном  проеме
застыл Губерт.
   - Я сегодня задержалась допоздна, - объяснила Джилл. - Думала, ты уже
спишь, но на всякий случай постучала, и Губерт впустил  меня.  Я  хотела
повидаться с тобой. Мне так много нужно сказать тебе, Джейсон.
   - Я был в математическом мире, - сказал  Теннисон.  -  Опять  он  мне
приснился. Джилл, я видел Экайера - он был серо-розовый, а  когда  я  на
секунду отвел взгляд...
   - Ты кричал что-то про Мэри. Там была Мэри? Райская Мэри?
   Он кивнул и попытался сесть, все еще не в силах окончательно прогнать
кошмарное видение.
   - Мэри была лиловая и золотая, - сказал Джейсон. - И это было ужасно!



   Глава 19.

   Двенадцать лет Декер не возвращался к катеру - да, двенадцать лет на-
зад он ушел отсюда насовсем, а катер остался лежать в небольшом,  зарос-
шем густой травой ущелье между отвесными скалами.  За  годы  все  вокруг
сильно заросло, но не настолько, чтобы катера совсем не стало видно.  По
всей вероятности, не только Декер, но и никто сюда  не  наведывался  все
эти годы, потому что катер лежал так, как запомнил Декер. Он сам удивил-
ся, что легко удалось разыскать катер, не заблудиться в бесчисленных от-
рогах и выйти куда нужно.
   - Ты здесь, Шептун? - спросил Декер.
   Можно было и не спрашивать, но все-таки...
   - Да, Декер, я здесь. И глухоман здесь. Он много дней подряд наблюдал
за нами.
   - На что мы ему сдались?
   - А он просто любопытный. Интересно ему. Ты интересен и вообще  люди.
И мне ты интересен. Зачем ты вернулся к своему началу?
   - Это не мое начало, - ответил Декер. - Начало мое не здесь, оно было
далеко отсюда.
   - Ну, тогда... к своему началу на этой планете.
   - Скажем так. Знаешь, что это такое там лежит?
   - Ты мне говорил. Спасательный катер.  Устройство,  которое  пронесло
тебя в целости и сохранности через пространство, пока не отыскало плане-
ту, на которой ты был бы в безопасности, где ты мог бы выжить. А  больше
ты мне никогда ничего не рассказывал. Мне, самому близкому другу...
   - Ты - мой самый близкий друг?
   - Если не я, назови другого.
   - Увы, ты прав, - признался Декер. - Ну, слушай. Выйдя из анабиоза, я
даже не представлял, куда меня занесло. Поначалу мне показалось, что это
необитаемая, девственная планета, что здесь нет никакой, даже самой при-
митивной цивилизации. Я начал ее познавать, исследовать. За  временем  я
не следил, но, наверное, многие недели бродил по округе и не видел ниче-
го, кроме дикой природы, и должен тебе сказать, что это мне было по  ду-
ше. Я решил, что я один-одинешенек на всей планете. Но  как-то  раз,  на
много дней отойдя от катера, я вышел на высокий горный гребень и  увидел
Ватикан - белоснежные, строгие здания вдали. И я понял, что  не  одинок,
что здесь живут разумные существа, хотя тогда я даже не догадывался, кто
они такие.
   - Но ты не побежал туда сломя голову?
   - Откуда ты знаешь, Шептун?
   - Я догадываюсь, потому что я знаю тебя, Декер. Я знаю, что ты за че-
ловек - сам по себе, замкнутый, никто тебе не нужен, никому  не  желаешь
ничего про себя рассказывать. Отшельник. Одиночка.
   - Все-то ты знаешь, - вздохнул Декер. - Несносное создание.
   - От такого слышу, - сказал Шептун. - А еще гордый очень. Ох  и  гор-
дый... А почему ты такой гордый, Декер?
   - Если бы я знал. По-моему, я всегда такой был.
   А глухоман притаился в зарослях на взгорье, на самом  краю  усеянного
валунами плато, и смотрел на них сверху вниз. Только сейчас Декер отчет-
ливо ощутил его присутствие. Догадываться о том, что глухоман  неподале-
ку, он стал еще до того, как об этом объявил Шептун.
   - А глухоман-то все не уходит, - сказал он Шептуну.
   - Не обращай внимания, - посоветовал Шептун. - Он просто хочет  смот-
реть на нас - и смотрит. Думает, мы не знаем, что он здесь.
   Декер пожрал плечами и задумался. Он вспомнил о том дне, когда  впер-
вые увидел Харизму и Ватикан, увидел и понял, что он не один на необита-
емой планете. В тот день он вернулся к катеру, собрал кое-какие  пожитки
- инструменты, посуду - все самое необходимое - и отправился  в  сторону
поселка, только раз остановившись, чтобы бросить взгляд на катер, лежав-
ший в травянистом ущелье - последний, прощальный взгляд.
   Добравшись до поселка, он выбрал место на окраине и, никому ничего не
говоря, принялся за постройку хижины.  Валил  деревья  нужного  размера,
сдирал кору, прикатывал бревна на место постройки. Набрал камней,  чтобы
сложить печку и очаг, сходил в город и купил в небольшой лавчонке стекла
для окон. Законопатил щели между бревнами мхом и глиной. Набрал дров про
запас и хвороста, сложил поленницу. Вскопал и разрыхлил землю под сад  и
огород и еще раз наведался в поселок, чтобы купить семян и саженцев. По-
садил деревья, засеял огород. Все время потом он жил тем, что давал  ему
собственный клочок земли. Правда, иногда он охотился, - но только  чтобы
прокормиться. Пока в саду и огороде ничего не созрело, он  разыскивал  в
лесу дикие растения и пересаживал на  грядки.  Ловил  рыбу  в  ближайшем
ручье.
   Поначалу его навещали любопытствующие  обитатели  поселка;  казалось,
вопросы так и вертятся у них на языке. Как-то заглянул монах из Ватикана
- робот в коричневом балахоне, самый симпатичный из всех роботов,  кото-
рых Декеру когда-либо доводилось встречать. Но почему-то Декеру  показа-
лось, что он не простой монах. Все, кто навещал  Декера  в  первые  дни,
считали своим долгом наболтать ему как можно больше про Харизму и  нада-
вать советов. Декер наматывал на ус все, что ему рассказывали, а  советы
большей частью пропускал мимо ушей. Выболтав последние новости и не пре-
минув дать самые полезные рекомендации, всякий норовил узнать побольше о
хозяине. Декер не грубил, а попросту отмалчивался - делал  вид,  что  не
слышит вопросов, - и посетители уходили несолоно хлебавши. Кое-кто отва-
живался навестить его еще раз, но результат был тот же. В  конце  концов
все махнули на него рукой.
   Что, собственно, было совсем неплохо. Ему только того и надо было,  -
чтобы все оставили его в покое. Порой, правда,  он  испытывал  угрызения
совести оттого, что так обходился со своими соседями, но всякий  раз  он
приходил к выводу, что иначе нельзя и это - лучший выход  из  положения.
Лучше ничего не говорить, пусть думают что хотят, нечего давать пищу для
размышлений и рассказывать свою историю. Они могли  сплетничать  в  свое
удовольствие много лет.
   јПочему ты вернулся к своему началу? - спросил его Шептун.  -  Почему
вернулся к своему началу на этой планете?Ѕ
   јА на самом деле, почему? Ѕ - теперь он спрашивал себя. На этот  воп-
рос у него не было ответа. Просто потянуло сюда, и все.
   јЭх, Декер, Декер, - пожурил он себя мысленно, - совсем ты из ума вы-
жил, если уж сам про себя ничего не знаешь...Ѕ
   - Декер, - прервал Шептун его раздумья, - знаешь, а этот Теннисон мне
понравился.
   - Да, он симпатяга.
   - Он ведь увидел меня, - сообщил Шептун. - Уверен, он меня увидел.  А
таких, кто меня может видеть, мало. Это, знаешь, надо способности иметь,
чтобы меня увидеть.
   - Он тебя увидел? А откуда ты знаешь? А мне почему не сказал ничего?
   - Я молчал, потому что сам не был уверен. Но я долго думал и вот  те-
перь знаю точно. Он меня увидел и сначала не поверил свои глазам. Проти-
рал глаза, думал, что с ними что-то не то. Ты что, не помнишь? Ты же сам
спросил у него, не попало ли ему что-то в глаз. А он сказал, что, навер-
ное, пыль. А ты еще раз спросил, может, нужно глаз промыть, а он сказал,
что не надо, что все в порядке. Ну, вспомнил?
   - Да, теперь вспомнил, когда ты рассказал.
   - Ну вот. Я и сам кое-что увидел. Но только мельком.  Пока  точно  не
знаю что.
   - Ты не говорил с ним? Не пытался заговорить?
   - Нет, говорить не пытался. Но знаешь, он человек непростой,  необыч-
ный. Это точно.
   - Ну ладно, - сказал Декер. - Мы с ним еще увидимся. Вот и разглядишь
получше, что это в нем такое необычное.
   Глухоман ушел. Он больше не прятался в зарослях среди валунов.  Декер
перестал ощущать его присутствие.
   - Давай-ка спустимся пониже, - предложил Декер Шептуну.  -  Поглядим,
как там катер.



   Глава 20.

   Через полчаса после тог