ужающего  мира.
Этот мир перестал быть для нее чужим, странным местом, где стояла непос-
тижимая громада Ватикана, он стал родным и близким  -  здесь  она  жила,
здесь ей было хорошо.
   Ватикан был частью этого мира, он пустил корни в его землю  и  теперь
рос здесь, как растут деревья и трава. К востоку и югу простирались сады
и огород! - пасторальный, идиллический оазис, окружавший здания Ватикана
и поселка и роднивший Ватикан с планетой.  На  западе  высились  горы  -
скопление причудливых теней, театр, в котором  никогда  не  прекращалось
представление. Горы, в которые Джейсон влюбился с первого взгляда. А она
тогда пожимала плечами и удивлялась - что он в них  такого  нашел?  Горы
как горы.
   јКак я ошибалась, - думала Джилл, щурясь от лучей заходящего  солнца.
- Горы - друзья, по крайней мере, могут быть друзьямиЅ.
   Красота гор входила в нее день за днем, и теперь она смотрела на  них
с радостью и восторгом, покоренная их величием. Глядя на них, она  осоз-
навала, что найдена некая точка опоры, нечто незыблемое и  вечное.  Пос-
мотришь - горы на месте, значит - стоит жить.
   јПросто до сих пор, - поняла она, - у меня не  было  времени  остано-
виться и посмотреть на горы. Я была не права, а Джейсон - правЅ.
   И как только она произнесла мысленно имя Теннисона, она  поняла,  что
хочет видеть его. Раз его не было в клинике, то, скорее всего, он  пошел
к себе. Хотя - как знать,  может  быть,  по  обыкновению  отправился  на
большую прогулку - не исключено, пошел навестить Декера.
   Когда она постучала в дверь Теннисона, ей никто не  ответил.  јНавер-
ное, лег вздремнутьЅ, - решила Джилл. Она толкнула дверь, - дверь  отво-
рилась. На Харизме никто не запирал дверей - в замках нужды не было.
   В гостиной было пусто. На кухне никто не гремел посудой - значит,  не
было и Губерта, На каменной плите играли блики заходящего солнца.
   - Джейсон! - негромко позвала Джилл. Она сама  не  знала,  отчего  ей
вздумалось говорить так тихо. Наверное, потому, что в комнате  было  так
тихо. Она увидела в зеркале над камином свое отражение - одинокую фигур-
ку посреди пустой комнаты и бледное лицо с уродливым красным пятном.
   - Джейсон! - повторила она громче.
   Не получив ответа, Джилл вошла и приоткрытую дверь  спальни.  Кровать
была убрана, покрыта разноцветным пледом. Дверь ванной  была  открыта  -
значит, Джейсона точно не было дома.
   Немного расстроившись и  глядя  в  пол,  Джилл  распихнула  дверь  из
спальни в гостиную и, к своему удивлению, увидела Джейсона, стоявшего  к
ней спиной. Джилл обошла его сзади... Лицо его было непривычно  суровым,
словно окаменевшим. Казалось, он не видит ничего вокруг.
   јОткуда он взялся? - подумала Джилл. - Как я могла его  не  заметить?
Дверь не скрипела, да и в спальне я не так долго пробыла, чтобы он успел
войти!Ѕ
   - Джейсон! - воскликнула она. - Что с тобой?
   Он поднял голову и посмотрел на нее, не узнавая. Джилл подошла к нему
совсем близко, заглянула в глаза, обняла за плечи, тряхнула...
   - Джейсон, да что с тобой?!
   Его взгляд, по-прежнему устремленный куда-то сквозь нее, немного про-
яснился.
   - Джилл, - проговорил он срывающимся  голосом,  как  будто  и  впрямь
только что заметил ее. - Джилл... Я был далеко... - проговорил он, нежно
обнимая ее.
   - Ясно. И где же ты был?
   - Не здесь... В другом месте.
   - Джейсон, не надо! В каком другом месте? Что ты говоришь?
   - Я был... в математическом мире.
   - В том, который ты видел во сне? Опять страшный сон?
   - Да, но... теперь это был не сон. Я там был наяву. Ходил по  поверх-
ности, и... Мы были там с Шептуном.
   - Шептун? Это то маленькое облачно алмазной пыли, о  котором  ты  мне
рассказывал?
   - Мы там были как единое целое, - не ответив на вопрос, сказал Тенни-
сон. - Вместе.
   - Ну-ка, давай садись в кресло, - приказала Джилл. - Выпить хочешь?
   - Нет, не нужно ничего, - покачал головой Теннисон. - Только не уходи
никуда, побудь со мной.
   Он поднял руку и нежно погладил Джилл по щеке - той,  которую  безжа-
лостно изуродовало красное пятно. Он привык делать это  -  казалось,  он
показывал ей, что любит, несмотря на физический недостаток. Поначалу она
отстранялась, будто эта ласка напоминала ей о существовании пятна. А он,
с тех пор как они встретились, ни разу, ни единым словом не  обмолвился,
что помнит о проклятом пятне. А она, думая об этом, понимала, что именно
поэтому так любит его - единственного мужчину,  который  сумел  полюбить
ее, преодолев отвращение, - нет, не преодолев, а просто не испытывая ни-
чего похожего на отвращение, - он  действительно  не  замечал  страшного
пятна, забыл о нем. И она больше не противилась его  ласке  и  нежности,
воспринимая их, как милосердие.
   Теплая ладонь скользила по щеке Джилл. В зеркале  над  камином  Джилл
видела свое отражение, она видела, как движется рука Джейсона,  поглажи-
вая ее щеку, и любовь была в этом движении...
   И вдруг, когда рука Джейсона еще не успела  оторваться  от  ее  лица,
Джилл задохнулась от изумления,
   јНет-нет! - мысленно проговорила она. - Этого не может быть! Это  во-
ображение, просто такое мгновение, когда вдруг кажется, что мечта сбыва-
ется! Ничего я не вижу, все это мне только кажется. Пройдет секунда-дру-
гая, и чары рассеются, и все станет как было...Ѕ
   Она стояла, не шевелясь, а секунды шли и шли... Джилл закрыла глаза и
снова открыла, а мечта сбывалась и сбывалась...
   - Д-джейсон... - запинаясь, выговорила Джилл.
   Он молчал.
   - Джейсон! - крикнула Джилл, не помня себя от счастья.
   Щека была гладкая. Опухоль исчезла!!!



   Глава 37.

   Место, где можно было заночевать, Декер отыскал задолго до заката.  У
подножия холма бил родник, давая начало небольшому ручейку, который, ве-
село щебеча, сбегал в долину. Густые заросли невысоких кустов тянулись к
северу от ручья, обещая защиту от ночного ветра - по  ночам  со  стороны
заснеженных горных вершин всегда дул холодный  ветер.  На  самом  берегу
ручья лежало поваленное дерево, упираясь одним концом  в  кучу  валунов.
Значит, и дров для костра хватит.
   Декер принялся за работу. Нарубил сучьев, развел  костер,  приготовил
дров на ночь и укрыл их от ночной росы. Наполнил кофейник родниковой во-
дой и подвесил над костром, потом достал из рюкзака две  рыбины.  Он  их
поймал раньше, по пути, вычистил и завернул в сырые  листья.  Теперь  он
достал сковороду и положил на нее рыбу. Ружье он поставил  поблизости  -
прислонил к большому валуну, чтобы на всякий случай было под рукой. Сде-
лал он это чисто автоматически - ему  крайне  редко  доводилось  пользо-
ваться ружьем во время вылазок в горы, но природная осторожность застав-
ляла его все время думать о том, что  оно,  неровен  час,  может  приго-
диться.
   Шептуна с ним на этот раз не было, да и быть не  могло.  Ведь  он  не
знал, что Декер собирается в горы. Да, по сути дела, он и не собирался -
просто взял и пошел. Он сам не знал зачем. В этом не было никакой  необ-
ходимости. Все вышло само собой. Делать по дому было нечего, сад и  ого-
род вскопаны, дров на зиму заготовлено с избытком. Готовясь  к  вылазке,
он не задавал себе никаких вопросов. Решил, что поищет по пути камней  -
вдруг повезет. Подумал - а что если сходить в Ватикан и узнать, не  сво-
боден ли Теннисон - может быть, захочет к нему присоединиться, но  потом
махнул рукой, решив, что время для Теннисона  вряд  ли  подходящее.  Как
штатный врач Ватикана, он, наверное, не спускает глаз с  Мэри.  јКак-ни-
будь в другой разЅ, - решил Декер.
   Не то чтобы ему хотелось идти одному. Теннисон ему нравился - это был
первый человек за долгие годы, который ему по-настоящему понравился.
   јЧем-то он похож на меня, - думал Декер. - Не болтает попусту, лишних
вопросов не задает, а если и задает, то такие, на которые нетрудно отве-
тить. Ему не откажешь в воспитании и дипломатичности. И еще - он не врет
и говорит искренне и просто о самых трудных вещах. Вот заговорил  же  он
первый о Шептуне - тема нелегкая, что тут говорить, но он все  рассказал
прямо, с подкупающей честностью, так что мы оба не почувствовали ни  не-
ловкости, ни смущенияЅ.
   Склонившись над костром и переворачивая поджарившуюся с  одного  бока
рыбу, Декер вдруг почувствовал, что ему хочется, чтобы Шептун сейчас был
рядом. Если бы Шептун знал, что Декер идет в горы, он, наверное, увязал-
ся бы за ним. Шептуну нравились их совместные вылазки.  Побеседовать  им
всегда было о чем, а уж про камни и говорить нечего - Шептун просто обо-
жал поиски камней, прямо впадал в спортивный азарт. Но никогда не  хвас-
тался, если находил камень, мимо которого Декер прошел, не заметив.
   Когда Теннисон рассказал ему о своей встрече с Шептуном, Декер  сразу
понял, что теперь они будут видеться реже, чем раньше. В этом  был  свой
плюс - порой, когда Шептун уж очень надоедал, Декеру хотелось побыть од-
ному. Но он был уверен, что старая дружба не кончится, ведь они с Шепту-
ном так долго были вместе, вряд ли он бросит его насовсем. Просто сейчас
Шептун увлечен Теннисоном и мечтает с его помощью  осуществить  какие-то
свои давние замыслы. Осуществит и вернется, Декер не  сомневался.  Может
быть, даже очень скоро вернется. Придет, увидит, что Декера нет дома,  и
по следам приплетется сюда.
   Кофейник зашипел, забулькал, и Декер протянул руку, чтобы снять его с
рогульки над костром. Но вдруг кофейник взорвался у него в руках!  Кипя-
щий кофе забрызгал лицо и грудь, а сама  посудина  отлетела  в  сторону,
движимая невидимой силой.
   Не обращая внимания на ожоги, Декер бросился за ружьем, и не успел он
его схватить, как прогремел другой выстрел - со стороны холма, выше того
места, где Декер устроил привал.
   Не выпуская из рук ружья, Декер упал на землю  за  валком,  с  трудом
удерживаясь, чтобы не выглянуть. Стреляли явно  из-за  груды  камней  на
полпути к вершине холма, но, казалось, там никого не было.
   - Поторопился, ублюдок, - сказал Декер вслух. - Нет бы поближе подоб-
раться, тогда выстрел бы удался наверняка. Нервничает он, что ли?
   Простреленный кофейник валялся в добрых десяти футах от костра.  Рыба
на сковороде аппетитно потрескивала.
   јПроваляюсь тут, так она, чего доброго, сгорит, -  огорченно  подумал
Декер. - Вот незадача! Просто слюнки текут, как рыбы хочется!Ѕ
   И кому вздумалось стрелять в него? Кто мог хотеть его смерти? Он  был
уверен: целились именно в него - не в кофейник же, в конце концов.  Нет,
хотели именно убить, а не напугать.
   Осторожно выглянув из-за камня, он обшарил взглядом склон холма,  го-
товый уловить самое легкое движение.
   јЭх, будь со мной Шептун, - думал он, - не случилось бы беды.  Он  бы
давным-давно учуял того, кто крался следомЅ. Значит, этот  кто-то  знал,
что Шептуна с ним нет? јЧушь, -  решил  Декер.  -  Откуда  кто-то  может
знать, со мной Шептун или нет?Ѕ
   На Харизме ни одна душа не знает про Шептуна. Сам он  никогда  о  нем
никому не рассказывал, а уж видеть Шептуна, насколько он знал, тем более
никто не мог. Единственный, кто знал о нем, бы Теннисон.
   јМог Теннисон проболтаться Экайеру? - гадал  Декер.  -  Маловероятно.
Они приятели, это верно, но Джейсон не станет рассказывать ему о  Шепту-
не. Разве что Джилл мог рассказать, от нее у него тайн нет. Да что толку
гадать на кофейной гуще из простреленного кофейника? -  попытался  Декер
пошутить сам с собой. - Совершенно бессмысленное занятиеЅ.
   Был бы Шептун рядом или нет, раз о его существовании никто не догады-
вался, не мог его видеть, значит, никому не было известно,  он  рядом  с
Декером или нет. Следовательно, за Декером  мог  охотиться  кто  угодно.
Значит, этому охотничку просто повезло, и  он  застал  Декера  врасплох,
когда Шептуна рядом не было, вот и все. Не Теннисон же, в конце  концов,
был там, на холме. Никаких причин убивать его у Теннисона  не  было.  Да
если бы и были - все равно это не в его стиле.
   Винтовка... Да, несколько винтовок на Харизме имелось. Совсем немного
- по пальцам пересчитать можно. Время от времени, крайне редко,  кто-ни-
будь отправлялся в лес в поисках дичи. Но то были малокалиберки, а  тот,
кто находился на холме, палил в Декера из крупнокалиберного ружья.
   Декер призадумался - кому могло взбрести в голову прикончить его? Но,
поскольку он никого не припомнил, как ни  старался,  пришлось  отбросить
эту мысль. Ни у кого не могло быть веских причин, чтобы решиться на  та-
кое. Да, кое-кто мог быть на него обижен -  может,  он  кому  и  брякнул
что-то невежливое или даже оскорбительное, но не  настолько  же!  Однако
кто-то же хотел убить его и сейчас сидел в засаде, ожидая, когда он  по-
кажется из-за камня, чтобы послать еще одну пулю - на сей раз наверняка.
   Выстрел не заставил себя ждать. Осколки гранита брызнули  в  стороны,
несколько острых кусочков камня больно впились Декеру в щеку и шею.  Пу-
ля, по всей вероятности, угодила в валун.
   јВот ты где, - догадался Декер, успев заметить крошечную  вспышку  от
лучей закатного солнца. - Что же это там сверкнуло?Ѕ  -  силился  понять
Декер, но не мог. Он аккуратно пристроил ружье на краю камня,  навел  на
замеченную точку, прицелился поточнее, поймал точку на јмушкуЅ.
   Было тихо. Ничего не происходило. Никто не  шевелился.  Убийца  ждал.
Декер пристально смотрел туда, где заметил вспышку... Ага,  вот  показа-
лось плечо, а вот, похоже, и голова...
   Декер долго прицеливался. Плечо и голова  наполовину  в  тени,  плохо
видно... Он вздохнул, задержал дыхание и нажал на спусковой крючок...



   Глава 38.

   Теннисон проснулся незадолго до рассвета. Джилл крепко  спала  рядом,
дышала ровно и безмятежно. Теннисон осторожно, чтобы  не  разбудить  ее,
поднял свою подушку, прислонил к спинке кровати и сел, прижавшись к  ней
спиной. Было тихо и спокойно. Призрачный, бледный предрассветный  сумрак
проникал в окна гостиной, а в спальне было совсем темно  -  ставни  были
плотно закрыты. На кухне что-то бормотал, разговаривая сам с собой,  хо-
лодильник.
   Теннисон украдкой взглянул на Джилл - хотел убедиться, по-прежнему ли
на ее щеке нет пятна, но она лежала на левом боку. К тому  же  было  так
темно, что он все равно ничего не разглядел бы, как бы Джилл ни лежала.
   Прошло время, а  сомнения  не  оставляли  его.  Ведь  багровое  пятно
действительно исчезло. Но Теннисон никак не мог поверить в это.
   јНет-нет, это, безусловно, лишь временное явление,  и  опухоль  скоро
снова появится на прежнем местеЅ, - повторял он мысленно.
   Он поднял правую руку, поднес поближе к глазам, повернул вправо, вле-
во. В темноте он с трудом различал ее очертания. Рука как рука.  Никаких
изменений. Все как обычно, и в темноте не светилась. И все-таки ее  при-
косновение...
   Ночь была теплая, но Теннисон поежился от озноба. Опустил руку,  зак-
рыл глаза и попытался припомнить,  как  все  было,  постарался  мысленно
раздвинуть складки занавеса, отделявшего его от математического мира...
   Кубоиды окружали его со всех сторон,  вертелись  безумной  каруселью,
неуемным вихрем, пробегали сквозь него, а  некоторые  оставались  внутри
него. Было мгновение, когда ему показалось, что он сам превратился в та-
кой же кубоид - не то сжался, не то вырос... Он пытался припомнить,  ка-
ким он стал, но не мог, потому что и тогда не мог этого понять и  предс-
тавить. Нет, конечно, если он и стал каким-то графиком, то не таким  чу-
довищно сложным, какие плавали вокруг и сквозь него в океане зыбкого же-
ле. Наверное, он мог стать только самым простым уравнением -  элементар-
ной расшифровкой, подтверждением самого себя.  Когда  кубоиды  выстроили
для него дом, он скользнул туда и свернулся там калачиком,  не  понимая,
где находится и что с ним, но ему было хорошо и удобно. Мысли  его  были
просты и ясны, что, вероятно, соответствовало простоте  того  уравнения,
которым он был.
   јМожет быть, - думал он, - кубоиды выстроили для меня дом, чтобы  за-
щитить от сложности графиков и уравнений, мечущихся за его пределами?Ѕ
   И вдруг, совершенно неожиданно, математический мир исчез, и  он  очу-
тился в своей гостиной, у камина. Он снова был самим собой, но не совсем
таким, как раньше, потому что вынес что-то из математического мира,  ка-
кую-то новую способность, иное качество, которого у него до сих  пор  не
было. А теперь он получил подтверждение наличия этой новой способности.
   јМожет быть, еще что-то проявится? - мучился он в поисках  ответа.  -
Кто я теперь? Что я такое?Ѕ
   Тот же вопрос он задавал себе тогда, когда находился в доме,  выстро-
енном для него кубоидами.
   јЯ - человек? - спрашивал он себя. - Я еще человек? Боже, сколько чу-
жеродного проникло в меня, и могу ли я после этого оставаться человеком?
   Может быть, - думал он, - обитатели математического мира каким-то об-
разом поняли, что я врач, целитель, и решили меня немного... переделать?
Переделать с одной-единственной целью - чтобы я стал более хорошим цели-
телем? С одной ли? Или они вмешались в другие аспекты моего существа?Ѕ
   Эти мысли заставляли его бояться, и чем больше он думал,  тем  больше
боялся. Он перешел границу, которую переходить не следовало. Он не  имел
права туда идти - и вышел не таким, каким пришел. Он изменился, а ему не
хотелось перемен. Люди вообще не любят перемен, а перемены в себе  самом
- просто кошмар!
   Но, с другой стороны, чего бояться? Ведь те перемены, что произошли в
нем; как бы ни были они малы или, наоборот - значительны, дали ему  воз-
можность преподнести такой прекрасный подарок Джилл, пусть даже он  сде-
лал это непроизвольно, бессознательно. Такого подарка ей  не  сделал  бы
никто.
   А раз дело в этом, то бояться нечего. В конце концов, самое главное -
Джилл. Пускай в будущем ему придется пострадать, поплатиться за то,  что
произошло, он не пожалеет. Любая цена, которую ему  пришлось  бы  запла-
тить, ничто по сравнению с тем, что ему удалось сделать. Он получил свою
награду сполна в то мгновение, когда коснулся щеки Джилл.
   Эти мысли успокоили Теннисона. Он спокойно лежал, и ему  не  хотелось
шевелиться - он просто тихо лежал и смотрел перед собой. Светало. Тенни-
сон размышлял, как ему удалось проникнуть в  математический  мир  наяву.
Было ясно, что он туда не попал бы, если бы Шептун не помог. А вот чтобы
понять, как это удалось Шептуну, нужно его как следует расспросить.
   Осторожно повернув голову, он оглядел спальню в поисках какого-нибудь
признака, знака, указывающего, что Шептун здесь, рядом. Никаких следов -
ни искорки, ни свечения. Он подумал, что, может быть, Шептун до сих  пор
находится внутри его сознания, но скоро понял, что и там  его  нет.  Это
было немного непривычно - за время пребывания в математическом  мире  он
успел привыкнуть к тому, что Шептун где-то внутри него.
   Теннисон был готов снова задремать, но что-то помешало  ему.  Сначала
он не понял, в чем дело, но потом расслышал тихий стук в дверь. Он вско-
чил, сел на край кровати и стал искать ногами шлепанцы.
   Джилл заворочалась и что-то вопросительно пробормотала.
   - Все в порядке, - успокоил ее Теннисон. - Лежи, спи. Пойду посмотрю,
кого там принесло.
   Шлепанцы он так и не нашел и отправился из спальни в  гостиную  боси-
ком. Прикрыв за собой дверь спальни, он снова услышал робкий стук.
   Не включая свет, Теннисон пробрался к входной двери на ощупь,  обходя
стулья и столы. В первое мгновение, открыв дверь, он не  сообразил,  кто
стоит на пороге. Протер глаза и узнал Экайера.
   - Джейсон, тысяча извинений. Я понимаю, в такую рань...
   - Да ничего, все нормально, я уже не спал. Проходи, Пол.
   - У тебя найдется что-нибудь выпить? Немного бренди, если есть.
   - Конечно, - кивнул Теннисон. - Садись к огню. Сейчас дровишек  подб-
рошу.
   Он закрыл дверь и внимательно взглянул на Экайера. На том были  брюки
и куртка.
   - Рано встал, - спросил он, - или не ложился?
   - Не ложился, - мотнул головой Экайер, добрался д