ках. В основном - сборники блатных песен. Я покопался  еще
и наткнулся на что-то тяжелое.
   Куцапов держал в машине пистолет. Ствол был похож на тот, что приставляли
к моему носу. Внезапно мне  в  голову  пришла  одна  идея.  Я  выщелкнул  из
рукоятки обойму и сунул ее в карман, затем проверил рубец на животе.  Ничего
не изменилось. Глупо. Конечно, глупо!
   Я вставил обойму обратно и  хотел  было  вернуть  оружие  на  место,  но,
повинуясь какому-то неосознанному порыву, спрятал пистолет в куртку.
   Это было большой  ошибкой.  Через  площадь,  мимо  памятника  с  почетным
караулом скаутов, ко мне направлялся  постовой.  Не  переставая  крутить  на
пальце свисток, он вальяжно поправил  портупею  -  и  кобуру.  Выбросить  из
кармана ствол я не решался, поскольку в огромном  лобовом  стекле  наверняка
был виден чуть ли не до пят.
   Спина похолодела, а руки непроизвольно напряглись. За угон не посадят, уж
в этом-то Федорыч понимает. Но пистолет...
   - Старший сержант Алехин, добрый день.
   Машинку Ксения унесла с собой.
   - Здрасьте.
   - Отличный автомобиль.
   Что, если стволом уже пользовались?
   - Н-да, спасибо.
   - Здесь остановка запрещена. Лично мне все равно, но "гибель" эту площадь
очень любит.
   - Какая гибель?
   А вдруг ствол "мокрый"?
   - Инспекция.
   - Вы имеете в виду ГАИ?
   Нет, Куцапов, конечно, псих, но не настолько. "Мокрый" пистолет он  бы  в
машине не оставил.
   - Не ГАИ, а гибэдэдэ. Вы что, только проснулись?
   Кто-то меня об этом уже спрашивал. Попробовать  убежать,  а  пистолет  по
дороге выбросить.
   - Я сейчас уеду.
   - Простите за нескромный вопрос, почем такая роскошь?
   - Знаете, не в курсе. Подарок... друга.
   Взгляд  милиционера  ощупал  меня  с  головы  до   ног,   особо   выделив
оттопыренный карман куртки.  Старший  сержант  постоял  еще  немного,  крутя
туда-сюда свисток, пока тот не попал ему по ногтю.
   - Всего хорошего, - козырнул он.
   Почти сразу же подошла Ксения, мне даже  подумалось,  что  она  вернулась
намного раньше и все это время наблюдала издали. Она была  не  грустной,  но
какой-то потерянной, точно забыла что-то важное и никак не могла вспомнить.
   - Мужайся, Ксюша, - неловко выдавил я.
   - Ой, только не надо этого! - неожиданно взорвалась  она.  -  И  не  смей
называть меня Ксюшей. Я тебе не подружка, и ты мне - никто.
   Сознавая, что потепление закончилось, я молча завел мотор.
   - Машину бросим здесь, - сказала она, успокаиваясь. - Ее наверняка ищут.
   - У меня мыслишка появилась. Тот коридор, через который мы проходим...
   - Дыра, - подсказала Ксения.
   - Дыра? Хорошо. Я никогда не  видел,  где  она  кончается.  Какие  у  нее
размеры?
   - Ты хочешь знать, пролезет ли в нее автомобиль? Ты это серьезно?
   - Ну так можно или нельзя?
   - Этого никто еще не делал, но дырокол такую возможность предусматривает.
   - Дыра - дырокол. Изящно. Так ты не возражаешь?
   - Твои выдумки начинают пугать.
   Мы покинули площадь, где, по словам милиционера, с минуты на минуту могла
появиться некая гибэдэдэ с не подходящей для дороги кличкой.  Мы  собирались
перебраться в среду, но для этого нужно было найти какое-нибудь тихое место.
   - Видела себя? Я хочу сказать, тебе удалось с собой встретиться?
   - Да, - ответила Ксения, подумав.  -  Странно,  теперь  я  вспомнила  эту
встречу. Иногда в памяти всплывают события  такой  давности...  Удивительно,
как могли они там сохраниться.
   - Проделки подсознания. Что ты можешь помнить,  если  с  тобой  этого  не
было?
   - Почему же не было? - запротестовала  Ксения.  -  Я  только  что  с  ней
разговаривала!
   - Вот видишь, ты говоришь о ней в третьем лице. Она - это не  совсем  ты.
Другая личность. Я со своей младшей версией общался  аж  несколько  дней,  и
ничего, никаких лишних воспоминаний. Потому что в моей жизни таких встреч не
было.
   Она с сомнением покосилась на меня и заулыбалась. Кажется, до нее  дошло:
я спорил не для того, чтобы в чем-то ее убедить, а лишь затем, чтоб отвлечь.
   - Мне кажется, вон тот переулок подойдет, - сказала Ксения.
   Она уже не сердилась, а я  радовался  тому,  что  все  же  сумел  кое-что
узнать: Ксения родилась до две тысячи  первого  года,  и  нас  разделяли  по
крайней мере не века.
   Переулок и впрямь оказался симпатичным: он заканчивался каким-то складом,
обнесенным ржавым металлическим забором. Такие заборы строятся  на  месяц  и
стоят потом несколько лет. Дома вокруг выглядели пустыми и  безжизненными  -
просидев в машине с полчаса, мы не увидели ни одного человека.
   - Дождемся темноты.
   - Опасно, - возразил я. - Тачку  действительно  ищут,  причем  не  только
милиция. Если Куцапов доберется до нас первым,  мое  тело  может  украситься
новыми шрамами. Продырявливать будем сейчас. Я правильно выразился?
   - С каких это пор ты начал решать за меня? Дырокол мой, и эта операция  -
тоже.
   - Я в начальники не лезу. Просто твоя боязнь быть замеченной переходит  в
манию. Мы ведь и так наследили где только могли,  о  соблюдении  секретности
речи уже не идет. Важно добиться результата.
   - Любой ценой... - проговорила она задумчиво.
   - Что?
   - Ты забыл добавить: любой ценой. Заводи, - сказала  Ксения  и  вышла  из
машины.
   Я не заметил, каким образом она включила  дырокол,  лишь  увидел  впереди
знакомое колебание воздуха.
   - Давай! - махнула она.
   Дверь в другое время - дыра, как называла ее Ксения, -  была  по  площади
значительно больше тех, через которые мне доводилось проходить.  Я  медленно
подъехал к мерцающей плоскости и вопросительно глянул на девушку.
   - Вписываешься, - ответила она, неверно истолковав мои сомнения.
   Я нажал на газ, подавив в себе желание  выпрыгнуть.  Куда  вела  открытая
Ксенией дыра? С чего я взял, что обязательно в среду? Почему  не  в  пятницу
какого-нибудь тысяча девятьсот восемьдесят пятого? Даже если ее дырокол, так
же как машинка Мефодия,  пробивает  время  только  на  двадцать  лет,  этого
достаточно, чтобы отправить меня к черту на кулички.
   Вползая в полупрозрачную поверхность, "ЗИЛ"  постепенно  исчезал  в  ней.
Сквозь струящуюся дымку проглядывал и  грязно-желтый  угол  дома,  и  кривые
прутья ограды, и даже кое-какой мусор на дороге,  не  было  только  красного
капота, с отсутствием которого рассудок никак не мог  смириться.  Автомобиль
обрывался там, где начиналась дыра, и она  продолжала  неторопливо  пожирать
его кузов. Наконец настал тот момент, когда нужно было  выбирать.  В  салоне
под приборной доской уже образовалась  брешь,  и  педали  торчали  прямо  из
пустоты.  Я  инстинктивно  отдернул  ногу,  и  машина  остановилась.   "ЗИЛ"
реагировал! Он был не просто разрублен надвое - эти части еще и  разбежались
по разным временам, однако машина по-прежнему являлась одним  целым.  Педаль
находилась здесь, а двигатель - на расстоянии трех  суток,  и  они  каким-то
образом взаимодействовали!
   Я обернулся - Ксения шла позади. Это ничего  не  значило,  но  мне  стало
легче. Я проехал еще немного, пока не уперся в забор. Те же прутья,  тот  же
облупленный дом слева, будто мы никуда и не переносились.
   Мы?.. Я выскочил наружу. Дыра - мутное  пятно  трехметрового  диаметра  -
продолжала вырисовываться поперек улицы, уходя основанием в  серый  асфальт.
Ксении не было. Все-таки я оказался прав.  Жалко,  что  меня  одурачили  так
незатейливо, она могла бы придумать что-нибудь поинтересней.
   Первый вопрос: куда она меня закинула? Я  вернулся  в  машину  и  включил
радио. Все станции передавали только музыку, но их было много  -  работавших
станций, и уже одно это радовало.
   Правая дверь открылась, и рядом села Ксения.
   - Я не очень задержалась? - невозмутимо спросила она.
   - Ты меня не бросила?
   - Нет, конечно. А ты подумал, что я...
   - Что еще я мог подумать? Опять бегала за мороженым?
   - Не злись, я забыла минуты.
   - Какие минуты?
   - Которые выставила на табло. Когда ты заехал в дыру, я решила проверить,
отразилось ли на будущем то, что я забрала у матери лекарства.
   - Ну и?..
   Ксения медленно покачала головой.
   - Так это же хорошо! Значит, твои таблетки ни на что  не  влияют.  Можешь
снова сходить домой и отдать.
   - Ты и на самом деле принимаешь мои проблемы так близко к сердцу?
   - Ты что там, в своем будущем, совсем одна? - не отвечая  на  ее  вопрос,
спросил я.
   - С чего ты взял? - Ксения снова захлопнулась, как моллюск в раковине.  -
Поехали. И прекрати дергать часы. Я все скажу, когда  сочту  нужным.  Среда,
без пятнадцати два, - добавила она после паузы.
   Свой "ЗИЛ" Куцапов разыскивал уже четвертый день - об  этом  я  вспомнил,
когда с нами поравнялась белая "Волга" "гибели", и один  из  ее  седоков  на
ходу заглянул в наш салон.
   - Расслабься, - посоветовал я Ксении, вцепляясь в руль мертвой хваткой.
   Она непринужденно  закинула  ногу  на  ногу  и  отвратительно  подмигнула
молодому инспектору.
   - Может, пошлешь ему воздушный поцелуй? - проскрежетал я.
   - Отстань, он мне нравится, - нагло ответствовала девушка, не сводя  глаз
с разомлевшего парня.
   - Вот так вы нашего брата и дурите, - сказал я, когда "Волга"  отклеилась
и куда-то свернула.
   - Не о том думаешь.  Лучше  соображай,  что  делать  в  ресторане.  Скоро
начнется.
   Мы прибыли как раз вовремя: ансамбль на грузовике уже играл вступление. Я
проехал еще два квартала и, развернувшись, заглушил  мотор.  Отсюда  зрители
казались пестрой однородной массой, но ближе останавливаться было нельзя: уж
больно приметная у Куцапова машина.
   - Пожелай мне чего-нибудь, - попросил я.
   - Ты что, собираешься идти в одиночку?
   - Конечно. Там стрелять будут, и вообще... не хочу, чтобы ты видела,  как
Миша... не я, а здешний...
   - Твой Миша поганец, но я тебя с ним не отождествляю.
   - Вот и Куцапов тоже, - пробормотал я. - А чем мы отличаемся, я и сам  до
сих пор не разобрал.
   Затеряться среди пяти десятков зевак было нетрудно. Я  встал  сзади  так,
чтобы видеть все спины одновременно,  и  прислушался  к  выкрикам  дородного
мексиканца. Он уже заканчивал охаивать конкурентов  и  с  минуты  на  минуту
должен был перейти к дифирамбам в адрес открывающегося заведения.
   Я  тревожно  посмотрел  в  сторону  припаркованного  "ЗИЛа",  и  у   меня
подкосились ноги: мимо него проезжал точно такой же автомобиль. Ярко-красный
"ЗИЛ-917" подрулил к ресторану и влез передними  колесами  на  газон.  Двери
открылись, и из машины появился не вполне трезвый Куцапов. За ним вывалились
Кеша и третий субъект, имени которого я не знал.
   - ...вторая за копейку, третья бесплатно, - объявил мексиканец.
   Сейчас кто-то крикнет про четвертую.
   - Отвечаешь? - проревел Куцапов.
   - Зайдите и убедитесь, - предложил зазывала.
   Троица поднялась  на  невысокое  крылечко  и  скрылась  внутри.  Я  опять
оглянулся на машину с  Ксенией.  Не  могли  же  мы  перепутать!  Да  и  что,
собственно, путать? Вот ресторан, вот мексиканец и вот воздушные шарики.
   Через некоторое время Куцапов вышел на улицу и,  шатаясь,  приблизился  к
"ЗИЛу". Он открыл дверцу и  встал  на  сиденье  коленями  так,  что  снаружи
остались лишь его пыльные  подошвы  и  широкий  зад.  Повозившись  в  машине
несколько секунд, он вернулся обратно.
   - Лучшая еда, лучшие напитки! - выкрикнул мексиканец.
   Худощавый гитарист завершил песню головокружительным пассажем и сразу же,
без паузы, вернулся к предыдущей. У меня появилось подозрение, что музыканты
играют под фонограмму, которая состоит всего из двух вещей.
   - От Москвы до самых до окраин... -  затянул  глашатай,  потрясая  высоко
поднятыми руками, и тут я заметил в толпе свой затылок.
   Это было непривычно - узнать себя  сзади.  Спина  -  совсем  не  то,  что
человек видит в зеркале, тем не менее  я  ее  узнал.  Гораздо  труднее  было
угадать в  сутулом,  давно  не  стриженном  мужике  Мишу-младшего.  Вряд  ли
кто-нибудь смог бы догадаться, что двое типов, стоявших впереди,  -  один  и
тот же человек.
   - А за четвертую доплачиваете? - услышал я рядом надтреснутый голос.
   Оба  Михаила  немного  подождали  и,  перекинувшись  короткими   фразами,
направились к ресторану. Я потихоньку двинулся за ними, но  у  самого  входа
остановился. Чуть позже.
   Изнутри несся обычный гомон, в котором не выделялось ни одной напряженной
интонации. Я потрогал живот, чтобы проверить, не выпал ли пистолет.
   Наконец в  кафе  раздался  первый  визг  -  пробный,  неуверенный,  будто
дамочка, раскрывшая рот, вдруг засомневалась: а есть ли  повод?  Повод  был,
это подтвердили несколько воплей, расцветивших внезапное затишье.
   Я ринулся внутрь, обегая "ЗИЛ" слева.  Только  сейчас  я  обнаружил,  что
сбоку машина разбита, но времени не было совсем: на улицу, давясь в дверях и
пихая друг друга, выбегали багровые посетители. Пробиться сквозь обезумевшее
стадо было невозможно, и в помещение я попал  только  после  того,  как  его
покинул последний едок, до ушей перепачканный горчицей.
   Мелькнула тревожная мысль: не опоздал ли? В  кафе  царил  хаос.  Столы  с
остатками закуски были сдвинуты к стенам, опрокинутые  стулья  громоздились,
как противотанковые ежи.  Пол  представлял  из  себя  огромную  палитру,  на
которой преобладали алые тона кетчупа.
   В  дальнем  углу  стояли  четверо:  я,  Куцапов  и  оба  его   подручных.
Миши-младшего нигде не было, должно быть, ему  удалось  вырваться  вместе  с
толпой. Я остановился посередине, мучительно соображая, что делать дальше. Я
не учел, что любая операция начинается с плана, но  думать  об  этом  сейчас
было уже поздно.
   Похоже, меня не  заметили.  Немая  сцена  в  углу  продолжалась:  Куцапов
медленно и тягуче расстегнул пиджак и сунул  правую  руку  под  мышку.  Пора
что-то предпринять, иначе зачем я здесь? Я выхватил из-за пояса пистолет  и,
направив его вверх, нажал на  спуск.  Выстрела  не  получилось  -  на  то  и
предохранитель, чтобы раздолбай вроде  меня  случайно  не  прострелили  себе
мошонку. Кеша озадаченно посмотрел в мою сторону и что-то сказал.  Вслед  за
ним обернулся Куцапов. Возможно, бывают и более нелепые ситуации, но я таких
не видел. Черный ствол нацелился мне в грудь, и я ощутил его притяжение.
   - Пошли все вон отсюда!! - заорал я что было сил и, справившись наконец с
предохранителем, два раза пальнул в потолок.
   Как ни странно, это  возымело  действие.  Сгибаясь  и  прикрывая  головы,
культуристы побежали к выходу. Миша казался обескураженным  не  меньше,  чем
Куцапов.
   - Ты?.. - только и вымолвил он.
   На улице послышалось завывание сирены.
   - Линяй! - приказал я Мише и выглянул за двери.
   "ЗИЛа" Куцапова на газоне уже не  было,  зато  к  кафе  подъезжал  другой
"ЗИЛ", без вмятины. Ксения энергично жестикулировала, призывая меня к  себе.
Я на ходу запрыгнул в машину, и мы понеслись прочь.
   - Давай заберем второго, - попросил я, но ресторан был уже далеко.
   - Почему ты не сказал, что у тебя есть оружие?
   - Это не мое. Бесплатное приложение к тачке. - Я обнаружил,  что  до  сих
пор держу пистолет в руке, и брезгливо бросил его в бардачок.
   - Достань, - велела Ксения. - Возьми платок и оботри рукоятку.
   - Почему я ляпнул именно это?
   - О чем ты?
   - "Пошли все вон отсюда" - я так сказал. Откуда это "вон"?
   - А как надо было?
   - Не знаю. Без "вон" хотя бы.
   - Что ты мне голову морочишь?
   - Ах да, нужно еще позвонить Кнуту! - вспомнил я.
   - Зачем?
   Я  снова  задумался.  И  правда,  зачем?  Миша  не  ранен,  это  я  видел
собственными глазами, стало быть, помощь Шурика не требуется.
   - Ксения! -  воскликнул  я  неожиданно  для  самого  себя,  и  автомобиль
испуганно дернулся. - Куцапов в меня так и не выстрелил. Мне не нужен  врач,
и мы с Кнутом никуда не поедем!
   Я торопливо расстегнул рубашку и  взглянул  на  живот.  Шрам  остался  на
месте.
   - Откуда он у меня?
   - Я не специалист, - не совсем понятно ответила Ксения.
   Она свернула во двор и заглушила двигатель.  Ксения  держалась  за  рулем
свободно и уверенно, более того, ей чертовски  шла  эта  развратная  машина,
созданная с одной лишь целью: вызывать зависть. Они  были  хорошей  парой  -
Ксения и красный "ЗИЛ-917", я же в их компании выглядел гадким утенком.
   - Объясни, почему ты меня взяла.  Ведь  это  просчитывается  элементарно:
если остановить Куцапова, то звонить Шурику не придется. Тебе не  нужен  его
номер.
   - Телефон я могла бы узнать и без тебя, - кивнула она. - Но кто-то должен
был помешать... как его?.. Куцапову.
   - Только не говори, что ты не могла сделать этого сама. Причина в другом,
так?
   - Я не имею права  тебе  ничего  рассказывать,  -  монотонно  проговорила
Ксения. - Любая мелочь может обернуться чем угодно. - Она  показала  большим
пальцем куда-то назад, намекая на скорую войну с Прибалтикой. - Но  если  ты
догадаешься сам, это будет совсем другое дело.
   - Что сейчас? Возвращаемся?
   - Необходимо убедиться, что аварии не произошло.
   - Но ведь мы в ней не виноваты. Она состоялась сама по себе, а наше такси
оказалось там случайно.
   - В начальной версии  никакой  аварии  не  было,  -  грустно  проговорила
Ксения. - Ни ты, ни я к ней не причастны, это чья-то чужая ошибка, но, кроме
нас,  ее  исправить  некому.  Мы  должны  свести  последствия  к   минимуму.
Предотвратить хотя бы несколько смертей, что мы еще можем?  Если  нам  снова
повезет, а пока что нам везло, то ты вернешься во  что-то  похожее  на  свое
время.
   - А ты - нет?
   -   Есть   две   теории:   энтропийная   и   антиэнтропийная.   Нарушение
причинно-следственных связей либо поглощается  инерцией  естественного  хода
событий, либо, наоборот, вызывает новые нарушения.  В  этом  случае  процесс
развивается лавинообразно, и остановить его нельзя.
   - Ну и какая же из этих теорий верна?
   - А кто его знает... - проронила Ксения, задумчиво глядя в  окно.  -  Вот
вернусь и посмотрю.
   - Так у вас нет никаких сведений? Ты первая?
   - Вторая. Первым был некто Мефодий Ташков.
   - Значит, он не врал...
   - В этом - нет. - Ксения повернулась  ко  мне  и  посмотрела  так,  будто
видела меня в первый раз. - Пора, Миша.
   В каком-то две тысячи первом, давно прожитом и забытом году, недалеко  от
дома Кнутовского разбилось несколько машин. А девушка, которая скорее  всего
в эту историческую эпоху еще  ходит  на  горшок,  пыталась  этому  помешать.
Почему я с ней? Почему все веревочки завязываются на мне?  Даже  катастрофа,
которая не имеет ко мне никакого отношения, произошла именно в  тот  момент,
когда я находился рядом. За что такая честь?
   Я не представлял, что нужно сделать,  чтобы  предотвратить  столкновение.
Наверно, это будет опасно, ведь в том такси сидел я сам,  и  я  находился  в
одном шаге от смерти. Если наше  вмешательство  окажется  неудачным,  Ксения
может и не откачать меня. Нас с Кнутом и тогда  спасла  чистая  случайность,
так стоит ли испытывать судьбу еще раз?
   Мы проезжали мимо той гостиницы, куда Ксения притащила меня после аварии,
и я подумал, что обязательно выживу, ведь не будут  же  киллеры  стрелять  в
покойника. Выглядел  этот  довод  сомнительно,  однако  ничего  лучшего  для
самоуспокоения у меня не нашлось.
   В четверг меня начнут убивать по-настоящему.  Завтра.  Единственное,  что
угрожает мне сегодня, - это какой-то кусок  металла,  рухнувший  на  дорогу.
Железо с неба не падает, науке, по крайней мере, такие факты неизвестны.  На
все имеется своя причина, и мы ее обязательно найдем.
   Мне хотелось в это верить.
   Мы  выехали  на  проспект  и  медленно  потащились  в   правом   ряду   -
перестроиться мешал белый фургон с броской надписью  "Москарго".  Впереди  я
разглядел желтый "ГАЗ-37". Гребешок на его  крыше  не  горел  -  такси  было
занято, и я начинал догадываться, кто сидит внутри.
   Мы остановились у того перекрестка, где я,  истекая  кровью,  прощался  с
жизнью. "Волга" уже стояла слева от нас,