ных действий. Откуда они приходили  и  куда
девались, никто не знал. Корабли выглядели грозно, и  на  всякий  случай
имперские легионы останавливали все военные операции.
   Случалось, что кто-то из "гостей" вдруг появлялся  на  том  или  ином
имперском судне. После этого матросы всю жизнь рассказывали, какой  ужас
они испытали при виде неизвестных существ.
   Император и сам не раз слышал подобные рассказы. Он помнил их  еще  с
детства. Каждый рассказчик описывал  "гостей"  по-своему  и  наделял  их
самыми разными качествами.
   - Ваше  Императорское  Величество,  появление  Третьей  Силы  следует
ожидать через два месяца... - известил лорд Трауб, вставая. Он знал, что
страх перед Третьей Силой трансформируется у придворных  в  неприязнь  к
нему самому. Трауб не всегда был лордом,  и  этого  ему  тоже  не  могли
простить. Свой титул и приближение к Императору  он  получил  за  особые
способности и службу государству.
   - Так-так... - Император нервно забарабанил пальцами по  столу.  -  А
что, если на этот раз мы воспользуемся случаем и  пошлем  парламентеров?
Небольшой катер с белым флагом, а? Что скажете, лорд Трауб?
   - В прошлом такие попытки уже были, Ваше Императорское  Величество...
Думаю, вы знаете.
   - Да, я помню, - со вздохом согласился Хаокин. Этот случай  тоже  был
среди множества других рассказов. Тогда к гигантским судам Третьей  Силы
выслали разведывательное судно "Карат" во  главе  с  капитан-лейтенантом
Теофилом Броуном.
   Одно из судов поглотило храброго разведчика без  следа  и  продолжило
свой ход как ни в чем не бывало.
   С тех пор никто не заговаривал о  попытках  контакта,  и  вот  теперь
Император Хаокин вернулся к этой теме. Наверное, потому, что  чувствовал
себя в этот день очень скверно.
   - Ладно, на этом все, - произнес Хаокин. Он поднялся и быстро пошел к
выходу, давая понять, что на сегодня ни о чем больше не желает слышать.
   Секретари и личный врач выскользнули следом за ним,  и  только  после
этого члены Совета задвигались и начали подниматься со своих стульев.

43

   Восемнадцать  авианосцев  Воздушной  Армии   барона   Холдинга   были
выстроены в один ряд и напоминали гревшихся на  мелководье  хищных  рыб.
Синяя звезда бросала на них холодный свет, и их  бока  блестели,  словно
рыбья чешуя.  Только  приблизившись,  можно  было  заметить,  как  возле
похожих на рыб  судов  вьются,  словно  растревоженные  рои  лесных  ос,
тяжелые "кронфоссеры" и сверхлегкие "динго".
   При  всей  кажущейся  неразберихе  каждое  из  судов   следовало   по
установленному для него порядку. Одни эскадрильи возвращались с заданий,
другие,  перезаряженные  и  заправленные  топливом,  только  выходили  в
космос. На флангах построения несли службу два судна  дальней  разведки,
которые прослушивали и просматривали  пространство,  куда  только  могли
дотянуться их сканеры и радары.
   Несмотря   на   формальную   принадлежность   к   вооруженным   силам
Конфедерации,  барон  Холдинг   вел   свою   собственную   войну.   Если
Конфедерация признавала пользу стратегических пауз, переходов на заранее
подготовленные  позиции  и  прочих   завуалированных   отступлений,   то
Воздушная Армия барона Холдинга  дралась,  не  разжимая  челюстей  и  не
отпуская  врага  слишком  далеко.  Волны  истребителей  накатывались  на
противника одна за другой, и у имперцев не было возможности передохнуть.
   С Холдингом не любили иметь дело, но иногда другого выхода просто  не
было. В боях за Куггель и Замбези эта  почетная  обязанность  выпала  на
долю лорда Стромберга и его 18-го Гвардейского легиона.
   Если б не поток своевременно поступавших резервов,  18-й  Гвардейский
имел  бы   уже   серьезные   проблемы   Бесперебойное   снабжение   плюс
экспериментальная эскадрилья бригадира Морана, которую изредка разрешали
задействовать  в  боях,  -  вот  на  чем  держалось  преимущество  лорда
Стромберга.
   Как только пришло сообщение от Стромберга-младшего,  который  добился
разрешения использовать экспериментальные "М-7" против авианосцев барона
Холдинга, командующий вызвал к  себе  Морана,  чтобы  поговорить  с  ним
лично. Он  мог,  конечно,  передать  приказ  по  радио  или  посредством
видеоконференции, однако лорду нравилось  общаться  с  Мораном.  В  этом
человеке командующий чувствовал недюжинные силы, и сам заряжался от него
неиссякаемым оптимизмом. Ну как с такими солдатами не победить!
   - Ты уже догадался, о чем  пойдет  разговор?  -  спросил  командующий
бригадира, когда тот прибыл.
   - Думаю, это связано с проблемами на Замбези, сэр...
   - Ты прав. Ты как всегда прав. Нужно прижать барона Холдинга.  Он  не
дает нам развернуться
   - Это будет нелегко, - заметил Моран.
   - Я знаю. Но ты справишься
   Они помолчали. Лорд Стромберг пытался угадать, думает ли о чем-нибудь
бригадир Моран или за него уже все сделали вычислительные устройства.
   - Какова моя задача? - наконец спросил Моран
   - Нужно, чтобы они отступили или хотя бы  потеряли  пару  авианосцев.
Холдинг осторожен, он побережется. А нам этого  как  раз  хватит,  чтобы
высадиться на Замбези.
   - Слушаюсь, сэр, - кивнул Моран, давая понять, что хотел бы вернуться
на базу.
   - Если вопросов больше нет, я тебя не задерживаю.

44

   Моран допускал, что лорд Стромберг действует  из  лучших  побуждений,
отдавая приказ очистить путь эскадрилье.
   Возможно, он думал об удобстве реконструкторов и хотел,  чтобы  никто
из имперцев не мешался у них под ногами,  однако  этим  он  открыл  свои
намерения противнику. Именно этим, и ничем другим. Едва ли это случилось
из-за перехвата и дешифровки приказа. Скорее всего, разведчики Воздушной
Армии сами заметили перемещение имперских истребителей за некую границу.
   А если пространство освобождают, значит, там должен кто-то появиться.
   Вышедшую из "прыжка" эскадрилью реконструкторов  авианосцы  встретили
дружным залпом из носовых оборонительных орудий. Заряды "пушек  Лаваля",
пусть даже не крейсерской мощности, пришлись  в  самую  гущу  "М-7".  По
счастливой  случайности,  ни  один  из  них  не  был  уничтожен,  однако
нескольким машинам были нанесены чувствительные ожоги. Учитывая, что вся
их поверхность ощущалась реконструкторами как собственное  тело,  пилоты
получили болевой шок.
   Однако никто не вышел из боя, и эскадрилья в полном составе бросилась
на два выбранных мишенями авианосца.
   Рванувшиеся навстречу "кронфоссеры" были обойдены изящным маневром, и
лишь  вставшие  многоярусной  стеной  "динго"  приняли  на   себя   удар
плазменных пушек.
   Последовала яростная схватка, в которой десяток машин Воздушной Армии
гибнул   за   каждый   уничтоженный    "М-7",    но    почти    тридцати
пилотам-реконструкторам удалось выйти на ударные позиции.
   Взвились светящиеся линии струн, которые с кажущейся  медлительностью
поплыли навстречу серебристым корпусам авиаматок.
   Неуемные "динго"  снова  бросились  на  врага,  сковав  маневренность
эскадрильи,  однако  возможность  атаки  против  двух  или   даже   трех
авианосцев все еще оставалась.
   Двадцать  шесть  "М-7"  уже  были  разделаны   пушками   "динго"   на
металлические обрывки, но ради того, чтобы поставить Холдинга на  место,
бригадир Моран был готов рискнуть и большим. Если он погибнет -  что  ж,
технология отлажена и уже завтра ему на смену придет другой бригадир.
   Из полутора десятков выпущенных  струн  сбить  удалось  лишь  восемь.
Остальные благополучно  добрались  до  своих  жертв  и  с  легкостью  их
рассекли. Моран еще ни разу не видел, как разваливаются на  полосы  лент
большие корабли. Белое пламя, истекающая плазма и брызги  расплавленного
металла - все это было потом, а в первые  мгновения,  схваченные  только
сверхскоростным зрением реконструктора, Моран отчетливо видел ленты.
   Были и вопли. Боль окружала реконструкторов, и  каждый  срикошетивший
от корпуса "М-7" снаряд заставлял их вскрикивать и скрежетать зубами.
   Они  могли  отключить  свою   боль   одним   нажатием   клавиши,   но
чувствительность  тандема  пилот-машина   была   залогом   их   силы   и
неуязвимости.
   Не успел Моран передать код новой команды, как  прямо  по  голосовому
каналу пришла - нет, не информация, а крик о помощи.
   Эскадрильи  Воздушной  Армии  набросились,  словно  стервятники,   на
авианосцы 18-го легиона, оставленные без должного прикрытия  на  орбитах
Куггеля. Что ж, Холдинг стоил того, чтобы его боялись и уважали.  Поняв,
что сдержать "М-7" ему не удастся, он направил тысячи  своих  молодчиков
на имперскую группировку Куггеля. Что они сейчас там делали, можно  было
только догадываться.
   "Уходим", - распорядился Моран языком кода,  и  тотчас  сорок  восемь
оставшихся  машин  быстрым  броском  вышли  из  боя.  Некоторым  из  них
оставалось совсем немного, чтобы выпустить еще  по  паре  струн,  однако
приказы у реконструкторов не обсуждались. Такой функции у них просто  не
было.
   Напоследок по уходившим в "прыжок" кораблям ударила  одинокая  "пушка
Лаваля" Артиллеристам повезло - два "М-7"  разлетелись  в  тонкую  пыль,
поскольку были уже наполовину "не  здесь".  Что-то  досталось  и  самому
Морану. Неприятное ощущение огромной ссадины. Где это  -  на  оставшейся
плоти или на корпусе машины? Уцелевшие "М-7" успешно вышли  из  "прыжка"
возле самого  Куггеля.  Представшая  их  глазам  картина  была  воистину
ужасающей. Обломки горящих агонизирующих авианосцев, судов сопровождения
и станций связи валились в атмосферу целыми снопами. Призванные охранять
свои  авиаматки  "дудхаймы"  бестолково  метались  туда-сюда,  временами
обстреливая даже друг друга.
   Черно-желтые  "кронфоссеры"  и  "динго",  напротив,  работали   очень
грамотно и не упускали случая, чтобы не всадить снаряд  в  зазевавшегося
врага. Причем одна  часть  молодчиков  Холдинга  "наводила  порядок"  на
орбитах,  а   другая,   используя   ситуацию,   "причесывала"   наземные
подразделения на поверхности планеты. Время от времени  машины  Холдинга
выходили из атмосферы целыми группами. С пустыми патронными  коробами  и
чрезвычайно довольные собой, они уносились в сторону Замбези.
   Если бы не бестолковое поведение собственной авиации, противнику дали
бы отпор наземные ПВО, но сейчас  у  них  просто  плавились  процессоры,
поскольку в небе находились  даже  не  сотни,  а  десятки  тысяч  целей.
Обработать их и определить, кто свой, кто  чужой,  а  где  лишь  обломок
разбитого судна, было просто невозможно.
   Подгоняемый истошными воплями местных наземных командиров и  жалобами
капитанов атакованных судов, Моран приказал своим пилотам  спускаться  в
атмосферу. Правда,  при  этом  следовало  забыть  о  плазменных  пушках,
основным оружием "М-7", но и с  обычными  автоматическими  роторами  они
были вполне дееспособны.
   Уже одно только появление реконструкторов в небе Куггеля произвело на
противника должное впечатление, и черно-желтые разбойники  потянулись  в
космос.
   Морану удалось  уничтожить  пять  машин  противника,  прежде  чем  он
почувствовал онемение в нижней части  своего  большого  комбинированного
тела.  Вначале  это  ощущение  было  неприятным,   но   затем   бригадир
почувствовал облегчение. На виртуальном экране появилось предупреждение:
"Потеря технической жидкости. Критический уровень".
   "Давайте без меня. Выхожу из-за повреждения", - передал Моран своим и
вдруг увидел себя несущимся по ночной дороге на открытом авто. Это  была
"сирена-леонард", подаренная ему старшим братом.  Иметь  такую  тачку  в
восемнадцать лет было просто здорово. Рядом с ним сидела  Розалин  Тэсс,
их школьная красавица. Кажется, сегодня она была  готова  на  все,  ведь
завтра ей  предстояло  уезжать  в  другой  город.  Розалин  поступила  в
колледж.
   Как же хорошо было вновь стать молодым и почувствовать на своем  лице
спрессованный скоростью ветер.
   - Хорошо бы вот так всегда нестись по этому шоссе, правда?  -  сказал
тогда Джеймс Моран.
   - Да, - согласилась с ним Розалин и обожгла его таким  взглядом,  что
Джеймс чуть не выпустил руль.
   - Было бы здорово, Рози,  если  бы  мы  никогда  не  расставались!  -
закричал он от радости. - Скажи мне, что я  должен  для  этого  сделать?
Стать самым богатым человеком мира или достать с неба звезду? Скажи мне,
Рози, я сделаю все!
   - Убей их всех, Джеймс...
   - Что ты сказала?..
   - Убей их всех...
   Когда Моран снова обрел контроль над своим "М-7", он бросил  его  вон
из атмосферы Куггеля и выскочил в космос. Теперь  бригадир  точно  знал,
что ему следует сделать. Убить всех  он  не  мог,  однако  понимал,  что
уничтожить нужно как можно больше.
   Его истребитель ушел в "прыжок", следом за ним "прыгнули" двое из его
эскадрильи.  Они  вышли  чуть  позже,  и  потому  у  Морана  было  время
прицелиться.
   Силуэт флагмана "Академик Первухин" стремительно приближался. Рассечь
его струной представлялось непростой задачей, флагман был очень большим.
Однако срезать рубку Морану было вполне по силам. У него оставалось  три
струны, а значит, он мог рассечь корабль в районе кормы - в самом  узком
месте.
   На судне заметили  опасность,  и  на  приемные  устройства  бригадира
посыпались запросы от оборонительных систем.
   Не получив ответа, с борта флагмана стартовали звенья "дудхаймов".
   - Бригадир Моран, ответьте Службе контроля! Бригадир Моран!
   - Отвечаю!  -  отозвался  тот  в  голосовом  режиме,  а  затем  начал
расстреливать в сторону "Академика Первухина"  все  имевшиеся  на  борту
ракеты.
   Он уже собирался выпустить первую струну, однако ему не  дали.  Сразу
два заряда из плазменных пушек врезались в его  машину,  отбросив  ее  с
курса и развернув боком.  Следующий  залп  был  завершающим,  он  разнес
истребитель Морана вдребезги.
   Выполнив свой долг, два "М-7"  сделали  разворот  и  снова  совершили
"прыжок", чтобы вернуться к Куггелю.

45

   Имперцы согнали к горе не менее тысячи человек и оцепили все  вокруг,
отрезав спрятавшимся в пещере людям пути к отступлению. Методично,  метр
за метром солдаты обшаривали гору, и у Гэри не оставалось сомнений,  что
в конце концов их непременно обнаружат. Что будет потом -  хладнокровное
убийство или плен, - можно было узнать, подождав час-другой.
   Байферс продолжал наблюдать,  что  в  создавшейся  ситуации  потеряло
всякий смысл.  Мелани  сидела,  уставившись  глазами  в  стену,  а  Гэри
рассматривал свои ботинки. За последнее время им  здорово  досталось  на
горных тропинках, и теперь  они  были  покрыты  затейливым  рисунком  из
множества царапин.
   А еще всем троим беглецам хотелось есть. Какое-то время назад Байферс
разделил  последнюю  галету.  Вода  кончилась  еще  раньше  -  это   был
неприкосновенный запас, хранившийся у  Эрика  в  крохотной  фляжке.  Все
остальное, кроме медицинского ранца доктора Навински, было  потеряно  во
время беспрерывного бегства.
   Очень скоро стали  слышны  голоса  солдат  из  поисковых  групп.  Они
здорово разволновались, обнаружив тела трех киборгов.
   Кроме голосов в пещеру проникали  и  механические  звуки,  издаваемые
карабкавшимися по склонам боевыми роботами. Для  чего  они  это  делали,
понять было невозможно, однако Гэри предположил, что  имперцы  опасались
засады.
   - Я вот чего думаю, - не отвлекаясь от наблюдения, произнес  Байферс.
- Почему робот стрелял только в этого железного парня,  а  нас  даже  не
зацепил? Ведь ему куда удобнее было срезать всех одной очередью.
   - Может, он принял нас за своих? - предположила Мелани. -  Он  видел,
что этот... нападает на нас и решил, что мы свои.
   Наконец солдаты  подобрались  к  пещерам  так  близко,  что  Байферсу
пришлось отползти, чтобы его не заметили.
   Потекли  последние  секунды  их  свободы  или  даже   жизни,   однако
неожиданно где-то рядом раздался  взрыв.  Сначала  один,  потом  другой,
третий. Прочесывавшие гору солдаты закричали, послышался хрип торопливых
указаний по рации и снова взрывы,  а  потом  рев  форсированных  турбин,
когда самолеты проносились на низкой высоте.
   -  Это  налет!  -  объявил  Байферс  и  радостно  заулыбался.   После
очередного близкого разрыва в пещеру залетело несколько осколков, однако
Эрика это не смутило - он продолжал наблюдать за происходящим.
   Вскоре к взрывам присоединились дробные очереди автоматических пушек.
Налетевшие истребители устроили в предгорьях настоящую охоту, сшибая  на
землю разбегавшихся роботов и поджигая бронемашины. С земли  им  яростно
отвечали,  однако  лишь  один  раз  потерявший  плоскость   "кронфоссер"
врезался в горы где-то в километре от пещеры.
   - Спасибо  барону  Холдингу!  Знает  свое  дело!  -  сказал  Байферс,
поднимаясь. - Давайте прорываться, камрады.  У  нас  есть  шанс  смыться
отсюда, пока имперцы будут зализывать раны.
   - А не рано? - спросил Гэри, отряхивая брюки. - В смысле, не  слишком
это опасно? Там же непонятно что творится... - Он махнул рукой в сторону
выхода. Стрельба и бомбежки в предгорье не прекращались,  и  что-то  все
время стукалось о стены пещеры - камни, а может, и пули.
   - Байферс прав, -  сказала  Мелани,  поднимая  свою  сумку.  -  Нужно
рискнуть...
   - Значит так, как только спрыгнем на склон,  сейчас  же  бежим  вниз.
Там, конечно, жарковато будет, но зато можно спрятаться за деревьями.
   - А куда мы пойдем, вперед или назад? - уточнил Гэри.
   - Конечно вперед, то есть - на юг.
   В гору попала шальная бомба, от сильного сотрясения с потолка  пещеры
посыпались камешки и какие-то сонные жучки.
   - Вперед! - крикнул Байферс и первым сиганул вниз. За ним последовала
доктор Навински и последним - Гэри.
   Они не удержались на ногах и покатились под гору, затормозив лишь  на
поросшей травой  полосе,  а  уж  оттуда  ползком  спустились  к  ставшим
привычными кустам.
   - Все целы? - спросил Байферс.
   - Целы, - ответил Гэри.
   - Тогда за мной и головы старайтесь не поднимать.
   Он поудобнее перехватил оставшийся  "сюзи"  и  быстро  пошел  вперед,
стараясь придерживать упругие ветки, чтобы те не  хлестали  Мелани.  Для
Гэри никто ветки не  придерживал,  и  ему  несколько  раз  досталось  по
физиономии.
   Впрочем, это были сущие пустяки по сравнению  с  тем,  что  творилось
вокруг. Временами Гэри казалось необъяснимым чудом, что они до  сих  пор
живы, потому что снаряды из авиационных пушек и осколки летали прямо над
кустами, состригая верхушки. Иногда совсем рядом, метрах  в  пяти-шести,
вдруг начинала работать артиллерия  боевых  роботов.  В  небо  уносились
длинные белые иглы, а в ответ падали планирующие бомбы.
   Несколько раз беглой троице пришлось огибать небольшие очаги пожаров,
в других местах они прыгали через воронки. А там, где  у  основания  гор
начинался настоящий лес, дорогу неожиданно преградил подбитый "фуэте".
   Машина лежала на боку  и  слабо  дымилась,  а  в  ее  грудном  отделе
красовалась пробоина от кумулятивной ракеты.
   Вблизи "фуэте" показался Гэри еще больше и страшнее.
   - Не останавливайся! - крикнул Байферс, заметив, что Апач глазеет  на
поверженную  машину.  -  Давай  скорее,  а  то  он  еще  рвануть  может!
Боезапас-то остался!
   Это предупреждение заставило Гэри быстро догнать Эрика  и  Мелани,  и
вскоре они стали снова подниматься в гору.
   Наконец черно-желтые разбойники Холдинга расстреляли весь боезапас  и
убрались прочь, оставив после себя картину тотального истребления.
   Когда беглецы поднялись  выше,  они  сумели  в  полной  мере  оценить
последствия этого налета. Вся пустыня,  от  гор  и  до  горизонта,  была
затянута черным дымом  от  разбросанных  по  красноватой  глине  горящих
машин.
   Некоторые из подраненных механизмов еще могли  двигаться,  другие  же
просто догорали и взрывались, когда огонь добирался до их арсеналов.
   - Нам еще далеко? - спросил Гэри. - И куда мы вообще идем?
   - Там наверху есть тропа. Я  по  карте  помню,  -  не  останавливаясь
ответил Байферс. - Даже не тропа, а просека. По н