конца осени. Нейл радовался, что  на  нем  плащ,  когда
ветер ищущими пальцами добирался до ветки, на которой сидел Нейл.
   Зима - это опавшие листья, голый лес, и если случится  охота,  у  беглеца
было куда меньше шансов. Как знать, может, именно приближение зимы и погнало
незнакомцев из Ифткана в  море?  Он  поворачивал  эту  мысль,  соображая,  в
Ифтсайге, но участки выжигают именно зимой. За огнем никто не следит, как бы
далеко в лес он не распространился. Чем  дальше  вгрызется  пламя  в  лесную
страну, тем лучше для поселенцев. А здесь мертвые деревья могли  бы  сделать
из всего мертвого города один гигантский факел.
   Куда-нибудь на запад, поближе к морю... В таком походе на запад он  может
пройти мимо пограничного  участка  и  посмотреть,  что  случилось  с  Эшлой.
Сегодня... Нет, надо, пожалуй, отдохнуть еще денек.  Раны  затянутся,  и  он
пойдет легче и быстрее.
   В эту ночь он охотился с Хурурром. Птица бесшумно нападала  на  берфонда,
била его крыльями и лапами, а меч Нейла клал конец жизни животного.  Человек
разводил на камнях  небольшой  костер,  поджаривал  на  заостренных  прутьях
ароматное  мясо  и  находил  его  очень  вкусным,  особенно  после   долгого
пребывания на хлебе из запасов незнакомцев, ягодах и стручках. Память  Айяра
говорила, что так делалось часто в старой свободной жизни Ифтов.
   На четвертую ночь после окончания шторма Нейл вынул из запасника дорожный
мешок на тот случай, если он  не  сможет  вернуться  быстро,  и  путешествие
затянется. Он положил туда смену  одежды,  включая  сапоги  из  шкур,  хлеб,
мешочек с целебной мазью, нож. Он осмотрел  во  время  сборов  все  ящики  и
сундуки, но ничего из сокровищ  нижней  комнаты  не  тронул.  Почему-то  ему
теперь не хотелось иметь дело с этими предметами. Он готов был согласиться с
поселенцами, что над тайниками висит проклятие, а  проверять  эту  теорию  у
него не было желания.
   Когда он остановился у подножия Ифтсайги, собираясь  уйти,  его  толкнуло
внезапное ощущение опасности,  такое  сильное,  что  лишь  усилием  воли  он
заставил себя двинуться.
   Откуда-то появился Хурурр и пролетел над Нейлом со страшной  воркотней  и
криками. Кваррин передавал человеку искаженное сообщение: опасность!
   Встревоженный Нейл остановился и посмотрел  на  птицу,  усевшуюся  теперь
прямо над его головой.
   - Где? - мысленно и вслух спросил он. Но  понятия,  полученные  в  ответ,
были настолько отрывочными, настолько чуждыми, что  не  выглядели  настоящим
ответом. Ясно было только, что опасность не немедленная,  что  она  древняя,
древнее, может быть, самого Ифткана.
   - Огонь? Поселенцы? - спрашивал Нейл. Нет,  это  было  что-то  другое.  И
затем пришел ответ, более четкий, более ясный.  С  запада  шла  угроза  -  с
пустынного пятна. Берегись, держись подальше от  этого.  Там  живет  древнее
зло, оно может снова развиться, если его разбудить.
   Каким образом разбудить? Что разбудить? Но Хурурр не дал  вразумительного
ответа.
   - Ладно, - согласился  Нейл,  -  я  пойду  той  дорогой,  -  он  мысленно
изобразил юго-западную дорогу вниз к реке, к участку, где жила Эшла.
   Круглые глаза Хурурра глядели на него  оценивающе.  Теперь  от  птицы  не
исходило  мерцающей  мысли.  Может  быть,  он  рассматривал   ответ   Нейла,
поворачивая его в мозгу и сравнивая с собственным мнением?
   - Ты тоже пойдешь? - спросил Нейл.
   Иметь спутником остроглазого крылатого охотника  означало  бы  для  Нейла
двойную безопасность. Он не сомневался, что у  кваррина  чувства  были  куда
острее, чем у человека.
   Хохлатая голова Хурурра повернулась. Кваррин посмотрел на  запад,  против
которого  он  только  что  предупреждал  Нейла,  расправил  крылья,  как  бы
собираясь напасть на добычу или на врага, и негромко зашипел. В этом шипении
слышались ярость и холодная змеиная злоба. Он олицетворял собой вызов.
   Да, это  был  вызов!  Хурурр  выступал  против  чего-то  страшного.  Нейл
отчаянно  пытался  добраться  до  мозга   кваррина,   получить   информацию,
скрывавшуюся в этой хохлатой голове. Снова  прижав  крылья  к  телу,  скребя
когтями по ветке, кваррин боком подошел к месту точно над  головой  Нейла  и
еще раз подал голос, но уже не шипел, а щелкал клювом. Нейл понял,  что  это
знак согласия.
   Вода  в  реке  поднялась,  скалы  покрылись  ожерельем   пены.   Обломки,
оставленные штормом, во множестве плыли по течению. Переправиться через реку
для Хурурра не составляло проблемы: несколько взмахов крыльями - и он сел на
дереве на том берегу. Нейл же прошел вдоль берега, изучая положение  скал  и
прикидывая возможность воспользоваться ими, как ступеньками.
   Когда-то здесь был мост. Его высокие арки с тех  пор  обрушились  и  были
разломаны  многочисленными  наводнениями.  Наверное,  только  помять   Айяра
помогла глазам Нейла найти эти  точки,  выстроить  их  мысленно  в  линию  и
увидеть, как надо идти. Рискованный  путь  по  мокрым  камням,  скрытым  под
бурлящей водой.
   На той стороне реки шторм явно поработал  в  полную  силу.  Не  будь  тут
Хурурра, Нейл дал бы большой круг, чтобы не  запутаться:  деревья  такие  же
высокие, как в Ифткане, и такие же широкие, они повергали  инопланетников  в
изумление, были повалены со своими меньшими братьями.  Кратчайшая  дорога  к
участку была так завалена  обломками,  что  прошел  добрый  час,  пока  Нейл
пробрался через все это, днем служившее ему убежищем.
   Когда он услышал этот тонкий жалобный плач? Солнце уже не  было  бледным:
его лучи били в отверстие, оставленное яростными крыльями шторма, и  держали
Нейла пленником в яме под вывернутыми корнями. Над  ним  проносились  звуки,
издаваемые дневными жителями леса. Но этот звук...
   Нейл лежал, положив голову на мешок, и прислушивался. Нет,  это  не  крик
животного, не зов птицы! Низкий, продолжительный, утомляющий  уши  звук  шел
издалека.
   Сколько времени прошло, прежде, чем этот звук ассоциировался с болью?
   Какое-то существо попало в ловушку, томится между поваленными стволами  и
землей, может быть, покалеченное и страдающее? Нейл сел и повернул голову на
юг,  прослеживая  звук.  Иногда  он  пропадал,  а  потом  снова   становился
отчетливым, поднимаясь до плача. Наконец, Нейл  расслышал  почти  различимые
слова. Заблудившийся поселенец?
   Нейл пополз к другому отверстию своей норы, щурясь и  пытаясь  разглядеть
что-нибудь в рассеянном солнечном свете. Ему пришлось раскидать массу зелени
с тропы.
   Близко или далеко? Если он выйдет, то будет, в сущности, слепым. Если  он
не дойдет до следующего  участка  леса,  он,  вероятно,  будет  способен  на
некоторый прогресс. И зов - если это был зов - подгонял его, не позволял ему
спокойно сидеть в норе.
   Нейл вытянул губы и издал звук, имитирующий крик Хурурра  -  он  научился
призывать так птицу. Ответный щелчок клюва пришел сверху  кваррин  устроился
на вывернутых корнях дерева над головой Нейла.
   - Посмотри... кто... зовет... - послал он птице мысль-приказ.
   Хурурр протестующе защелкал, но перескочил на другой ствол и пошел  вдоль
него. Его серо-белое  оперение  ослепительно  горело  на  солнце,  когда  он
поднялся, взмахнув крыльями. Кваррин предпочитал ночь, но и  днем  он  видел
много лучше Нейла.
   Нейл попытался отметить кратчайшее расстояние через открытое пространство
к деревьям впереди. Крик шел оттуда.
   Он надел заплечный мешок и пошел, щурясь. В рытвине он подвернул  лодыжку
и ободрал полузажившую рану, так что шел дальше, хромая.
   В этом крике были слова, слившиеся вместе,  неразличимые,  но  все  таки,
слова. И шел этот звук откуда-то неподалеку от полей участка. Что случилось?
Может, опустошающий ветер снес участок,  и  люди  загнаны  в  лес,  которого
смертельно боятся?
   - Существо... одинокое... неправильно... - пришло сообщение Хурурра.
   Существо  одно.  Но  что  значит  "неправильно"?  Вред  -  ловушка?  Нейл
заторопился, дошел до края прогалины, и понял.
   Козберг показывал своим новым  рабочим  ветхую  заброшенную  хижину,  как
предупреждение. Эту развалюху избегали все на  участке.  Здесь  была  другая
такая же, готовая упасть от толчка. Хурурр сидел на самой высокой  точке  ее
кровли.
   Нейл сделал второй рывок через открытое место и  остановился  у  входа  в
хижину. Голос упал до бормотания. Нога Нейла запнулась  за  глиняный  кувшин
для воды. Кувшин был пуст.
   На ней не было ни маски, ни капюшона,  платье  было  разорвано,  так  что
видны голые,  непрерывно  шевелящиеся  руки.  Бледная  кожа  была  испещрена
зелеными пятнами. Масса спущенных волос спадала с запрокинутой головы.
   Глаза были открыты, но ничего не видели.
   Нейл приподнял ее качающуюся голову, прислонил  к  своему  плечу  и  стал
смачивать ее потрескавшиеся губы водой из фляги. Она  облизала  губы,  и  он
смог напоить ее. Кожа ее была горяча, как огонь, она явно  была  в  жару  от
Зеленой Болезни. Нейл снова уложил ее и огляделся вокруг. Девушка лежала  на
куче  старых,  выпачканных  землей  мешков,  в  которых,  вероятно,   раньше
хранилось  зерно.  У  двери  стояло  блюдо  с  какими-то  корками  и  массой
раздавленных и испорченных фруктов, по которым уже ползали  насекомые.  Нейл
выбросил блюдо за дверь с угрюмым восклицанием. Ничего себе!  Пища,  вода  и
постель для больной! Но на что больше могла надеяться грешница?  А  Эшла  он
узнал  ее,  несмотря  на  болезненную  перемену  -  конечно,  была  признана
грешницей по законам своего  народа.  Нейл,  злобно  оскалившись,  глянул  в
направлении участка, откуда ее выгнали, как только поняли, что она больна.
   Но сам-то он выжил и предполагал, что не он один, так что не было  причин
считать, что с Эшлой будет иначе.
   - Воды...
   Нейл помог ей напиться еще раз, а затем обтер  ей  лицо  и  руки  влажной
тряпкой. Девушка вздохнула.
   - Зеленый... зеленый огонь...
   Сначала он подумал, что она говорит о своей болезни,  потому  что  помнил
свой собственный бред, но она развела руки, и он вспомнил, как она стояла  в
тот день, держа таким жестом прекрасное ожерелье.
   - Холодная зелень Ифткана...
   Он жадно схватил эти слова. Ифткан! значит, у Эшлы в ее болезненном  жару
тоже измененная память  и  знание  того,  что  никогда  не  было  частью  ее
поселенческой истории.
   Нейл импульсивно взял ее руки в свои и крепко сжал,  несмотря  на  слабые
попытки освободиться.
   - Ифткан, - тихонько повторил он. - В лесу... в прохладном лесу.
   - Ифткан стоит... в лесу.
   Голова Эшлы замедлила свое беспрерывное движение,  из  ее  закрытых  глаз
вдруг покатились слезы, побежали по впалым щекам.
   - Ифткан умер, - твердо сказала она, и ее авторитетный тон поразил его.
   - Нет, не весь, - тихо уверял он. - Ифтсайга стоит, она еще жива.
   Прохлада, зелень, живой лес. Думай о лесе, Эшла!
   Над ее закрытыми глазами собрались морщинки. Кустистые брови, придававшие
грубость ее лицу, исчезли, как и большая часть волос.  Нейл  удивлялся,  как
быстро она прошла полное изменение. И глаза... Да, они  стали  шире  обычных
человеческих.
   Руки ее больше не пытались вырваться, а плотнее прижались к его рукам.
   - Лес... Но я не Эшла, - снова твердые решительные нотки. - Я Иллиль!
   - Иллиль, - повторил Нейл. - А я - Айяр.
   Если она и слышала его голос, то его слова ничего для нее не значили.
   Слезы все еще катились по ее лицу. Губы издавали слабый стон,  а  уже  не
тот крик, что привел сюда Нейла.
   Ему нужно больше воды. Но идти к реке слишком далеко  при  свете  солнца.
Нейл послал мысль Хурурру  в  надежде,  что  птица  сможет  привести  его  к
какому-нибудь лесному ручью.
   - Сверху - на листьях, - пришел ответ.
   Нейл понял его только тогда, когда вышел на прогалину перед хижиной.
   Кваррин слетел с крыши на высокую ветку дерева и пошел по  ней  к  грозди
различной формы листьев, которую  человек  сначала  не  заметил  -  какая-то
паразитирующая лиана. В центральной части ствола-ветви был  большой  круглый
нарост, вроде чаши. Нейл залез туда и действительно нашел там источник  воды
- в этом плотном волокнистом резервуаре было  по  меньшей  мере  две  полных
чашки воды. Нейл перелил ее в свою флягу, вернулся в хижину и  стал  умывать
ею лицо Эшлы, когда приглушенный вздох заставил  его  обернуться.  В  дверях
стояла фигура в маске  и  в  плаще,  но  маленькая  -  та  же  девочка,  что
сопровождала ее за ягодами несколько дней назад. Фигура держала перед  собой
корзинку. Теперь она отвела ее назад и подняла, как бы собираясь  защищаться
от неожиданного нападения.
   - Ой, не надо! - раздался громкий плач, быстро поднявшийся до визга.
   - Уходи! Убирайся!
   Девочка замахнулась на Нейла корзиной. Оттуда вылетела фляжка и  стукнула
Нейла по руке.
   - Оставь Эшлу, оставь! - снова завизжала девочка.
   За его спиной зашевелилась сама Эшла, ухватила его за плечо, встала.
   - Самира...
   Голос ее был  хриплым  карканьем,  но  в  нем  чувствовалось  пробуждение
сознания.
   Ребенок застыл. Бешеные глаза сверкали в прорезях  маски.  Девочка  снова
завопила, на этот раз без слов - слишком  велик  был  ее  ужас.  Она  упала,
перевернулась и поползла, продолжая визжать,  и  в  ее  визге  было  столько
ужаса, что Нейл боялся сделать лишнее движение.
   - Самира! Самира! - Эшла качнулась вперед, желая подойти к ребенку.
   Нейл  взял  ее  за  плечи  и  прижал  к  себе,  несмотря  на  ее   слабое
сопротивление. Теперь он в какой-то степени понял ужас  Самиры:  перемена  в
Эшле завершилась полностью, он держал женщину, такую же измененную, как и он
сам. Эшла действительно стала Иллиль, чудовищем в глазах ее родичей.

Глава 10

ИЛЛИЛЬ

   Глаза Эшлы закрылись, голова свесилась на грудь, и Нейл снова уложил ее в
постель. Крики Самиры еще были слышны, но уже слабее - видимо, она  отбежала
достаточно далеко. Не привлек бы этот шум людей с участка!  Нейл  присел  на
пятки. Девушка  изменилась  достаточно  для  того,  чтобы  вызвать  страх  и
отвращение, это было видно по поведению Самиры. Верующие не убивают - это их
кредо. Но его гнали с собаками на  участке  Козберга,  а  собаки  Закона  не
знают. И теперь Самира могла вызвать такую охоту.
   Сам он легко оставит свору позади,  но  Эшла...  Нейл  ничего  не  должен
поселенцам - но ведь теперь Эшла - уже не женщина  с  участка,  она  из  его
рода. Сможет ли он поднять ее и унести?
   - Иллиль! - Нейл опять взял  ее  за  руки,  движимый  надеждой,  что  ему
удастся вызвать ифтианку, часть Эшлы. - Иллиль! Ларши идут! Нам пора  домой,
в Ифткан.
   ОН медленно и настойчиво повторял эти слова ей  на  ухо.  Она  приоткрыла
глаза, взглянула на него из-под полуопущенных век и, кажется, узнала.  В  ее
лице не было ни страха, ни отвращения, а что-то вроде узнавания, словно  она
и надеялась увидеть его таким.
   - В Ифткан? - почти беззвучно прошептали ее губы.
   - В Ифткан! - подтвердил Нейл. - Пошли!
   Когда он стал поднимать  ее,  она,  к  его  удивлению,  оказалась  вполне
способной встать на ноги. Хотя у Иллиль было получужое тело Эшлы, зато у нее
была нужная энергия. Нейл на всякий случай обнял ее  за  плечи  и  вывел  из
хижины, подобрав по дороге свой заплечный мешок.
   Когда они вышли, она вскрикнула и закрыла лицо руками.
   - Ай, как больно! - в голосе ее были совсем другие интонации.
   - Не смотри, - посоветовал он, - но иди.
   Он полуповел-полупонес ее через прогалину в лес, посылая в  то  же  время
мысли Хурурру:
   - Последи, не пойдут ли те за нами.
   Он услышал шелест крыльев: кваррин улетел. Дух или решимость поддерживали
Эшлу, позволяли ей достаточно твердо держаться на ногах.
   Когда она обрела равновесие и энергию, шаги ее стали  тверже.  Далеко  ли
они ушли? Не привлекли ли охотников вопли Самиры? Нейл помнил рассказы людей
Козберга о "чудовищах", но никто не говорил о их пленении. Люди  никогда  не
заходили в глубину леса, так как считали, что там "нечисто".
   Если он переведет Эшлу через реку, то, конечно, никто не пойдет за ними в
Ифткан. Они быстро прошли лесом и опять оказались  на  открытом  месте,  где
свистел ветер. Вести полубессознательную девушку под ярким  солнцем...  Нейл
сомневался, сможет ли он. Он прислушался, но все  еще  не  слышал  собачьего
лая. И крики Самиры давно затихли. Возможно, девочка пошла в  хижину  тайно,
вопреки приказу мастера участка. Если  это  так,  то  она  не  выдала  ужаса
другим, чтобы не подвергнуться наказанию.
   - Закрой глаза, Иллиль, - сказал Нейл. - Здесь яркий свет.
   ОН повесил свой мешок на левое плечо, а правой рукой поддерживал горевшее
в лихорадке тело девушки. Он сощурил глаза щелочек и попытался держать  курс
через завалы скошенной штормом растительности. Там и сям  несколько  навесов
из сломанных веток давали им временное укрытие, где можно было  отдохнуть  и
попить и протереть закрытые глаза мокрой тряпкой.
   Нейл боялся останавливаться надолго, чтобы его спутница  могла  полежать,
но и подгонять ее не мог тоже. Однако, она  шли  довольно  долго  и  твердо,
погруженная в другой мир. По ее бормотанию он понял, что у нее  были  те  же
сны, какие посещали и его - бой за Ифткан.
   Широкое платье, висевшее лохмотьями, цеплялось за сломанные ветки.
   Наконец, Иллиль отстранилась от Нейла,  расстегнула  пояс  и  воротник  и
уронила платье на землю.
   - Плохо! - она оттолкнула одежду ногой. На ней осталась  короткая  тонкая
сорочка.
   Когда они продирались через  густой  кустарник,  она  потеряла  последние
оставшиеся волосы, и зеленая пигментация кожи окончательно завершилась.
   Раньше она была некрасива, в ней не было ничего  привлекательного,  кроме
юности. Теперь же, если согласиться с таким цветом  кожи,  лысым  черепом  и
длинными остроконечными ушами - ну да, она была красива!
   Как глубоко вошла Иллиль в Эшлу? Испугается ли она, когда узнает,  что  с
ней произошло, как испугался он?
   Подала голос собака, и ей ответила свора позади. Нейл схватил девушку  за
руку.
   - Пошли!
   Ее глаза скользнули по нему без настоящего внимания. Она покачала головой
и попыталась вырвать руку.
   - Ларши! - воспользовался Нейл древней памятью,  и  это  сработало:  Эшла
бросилась к ближайшей тропинке, а он, прихрамывая, поспешил сзади. Их скрыла
прохлада леса.
   Вероятно, память Айяра усилилась в Нейле, потому что он почувствовал, как
сзади бегут и принюхиваются... не собаки с участка, а которые  еще  не  были
людьми, но ходили прямой походкой, как люди.  Нейл  чувствовал,  что  должен
добраться до Ифткана, пока Ларши не собрались вместе на последнее  испытание
силы против силы, жизни против жизни...
   Над  головой  зашелестели  крылья.  Прилетел  Хурурр  и  послал  человеку
мысленное изображение веревки. Нейл заковылял в зеленый мир, будто нырнул из
палящей пустыни в море.
   - Трубин! Трубин!
   Нейл повернулся. Крик подействовал  на  него,  как  удар  по  лицу.  Эшла
прижалась спиной к стволу, ноздри ее раздувались, глаза горели, но по  щекам
текли слезы.
   - Иллиль! - Нейл шагнул к ней.
   - Ты не Трубин! - резко бросила она и исчезла между деревьями.
   Колодец келрока, слабость, падение -  куча  опасностей,  с  которыми  она
могла встретиться. Нейл захромал следом. Может, та же память,  которая  вела
его в Ифткан, ведет ее теперь? Но неужели  она  рискнет  перебираться  через
реку одна?
   - Хурурр! - позвал он кваррина и увидел  только  отблеск  белых  крыльев,
машущих вслед за исчезнувшей девушкой.
   - Здесь, - пришел с запада ответ Хурурра.  Продолжая  беспокоиться,  Нейл
кое-как перепрыгнул через упавшее дерево и бросился налево. Где была ловушка
келрока? Даже если ее ужасного хозяина нет  в  живых,  сам  колодец  угрожал
неосторожному.
   Нейл нашел Эшлу в лесистой  ложбинке  у  ручья.  Она  скорчилась,  прижав
голову к коленям. Все ее тело тряслось.
   - Иллиль! - тихо окрикнул ее Нейл, боясь подойти ближе,  чтобы  опять  не
спугнуть.
   При звуке его голоса тело Эшлы застыло, но она не подняла головы.
   - Иллиль! -