мные линии каналов,
перерезающих пожелтевшие хлеба.
  Здесь, на этом холме, на том месте, где осыпался и провалился последний
дзот, появилось озеро. Кончилась война, а враги все-таки остались. Много их
бродит в большом, пока еще не устроенном мире. Но есть и другие враги, от
которых мы защищаемся не пушками и не пулеметами. Враги эти рядом с нами.
Они часто приходят на наши поля. Они жгут наши посевы. Засуха, страшные
суховеи - вот еще не покоренные враги.
  Васютин видел на желтых квадратах зеленые рамки. Они скоро станут
оберегать хлеба от горячих ветров, сохранять влагу на полях. Поднимается
надежная защита наших богатств: Враги постепенно оставляют свои позиции.
  Сегодня, в четырнадцать часов ноль-ноль минут, отсюда с холма начнется
новое наступление. Вода пойдет на поля!
  Все выше и выше поднимается она в бассейне. Полдень. Солнце повисло над
головой. Ярким, слепящим светом оно отражается в новом водоеме.
  Больно смотреть. Глаза устали, но никто не в силах оторвать взгляда от
зеркала воды:
  Вадим глядит на свое отражение. Оно прыгает и дрожит. Похоже на то, что
"главный инженер" пустился в пляс от радости.
  А кругом? Кругом по всему высокому берегу озера стояли люди. Они молча
смотрели в воду, ничем не выдавая своего волнения.
  "Пусть навсегда сохранится в памяти этот чудесный день", - думал Вадим. Не
было раньше в жизни Багрецова такого неизъяснимого ликования души. Все
пойдет именно так, как он хотел. Смотрите, как весело плещется вода и как
ярко светит солнце! Оглянитесь кругом. Посмотрите на лица. Молчаливый Ваня
Буровлев сейчас ораторствует перед Симочкой. Никитка весело болтает ногами в
воде.
  Васютин взял Вадима за руку и, будто случайно, обернулся назад.
  Внизу, у края высокого бруствера, сидел Тетеркин и вертел в руках ненужное
уже теперь долото. Он терпеливо дожидался того часа, когда вода пойдет по
распределительным каналам.
  И, странное дело, "главный инженер", так же как и Васютин, сразу заметил
непорядок.
  Почему начальник механизации, товарищ Тетеркин, не принимает участия в
общем торжестве? Кто ему разрешил идти на первые испытания в таком
неподходящем для праздника виде? О нет, "главный инженер" был далек от
мысли, чтобы заподозрить Тетеркина в том, что он не совсем трезвый. Нет,
наоборот, Кузьма был слишком трезв, тогда как все ребята из ОКБ чувствовали
себя так, словно выпили по стакану доброго вина. Будто не вода, а холодное
игристое вино било из подземных подвалов. Казалось, что от одного взгляда на
эту пенистую струю сразу становишься веселым.
  А что с Тетеркиным? Он-то должен больше всех радоваться:
  Его замечательная машина для рытья магистральных каналов скоро пойдет по
полям многих колхозов района. Изобретение трактора-автомата рассматривается
в Москве. К Тетеркину уже приезжали специалисты из города. Слава бежит
впереди:
  Нет, не может Вадим в этот радостный день чувствовать, что кого-то, да не
"кого-то", а товарища его, обделили и не дали до конца выпить вместе со
всеми из пенящейся чаши счастья. Знал теперь Багрецов, очень хорошо знал,
почему не сходит тень с лица механика. И как он об этом раньше не догадался?
  "Главный инженер" вздохнул и спустился вниз по насыпи. Как трудно всех
людей сделать счастливыми!.. Но если ты можешь заставить улыбнуться угрюмого
товарища - сделай это поскорей! Он ждет тебя!
  Увидев Багрецова, механик встал и, вынув из кармана замасленного
комбинезона тряпку, не спеша начал вытирать руки. Он равнодушно смотрел на
Вадима.
  Васютин со стороны наблюдал за ними. Вот "главный инженер" что-то сказал,
затем отвел Тетеркина в сторону. Тот нехотя повиновался.
  Многое рассказал Кузьме Багрецов и, главное, поведал ему о том, что
встретил Ольгу с заплаканными глазами после спектакля. Нет, конечно, Ольгу
не Моцарт растрогал: Мокрые глаза Димка заметил после ее встречи с Кузьмой:
О нет, он, конечно, не следил. Он только сейчас об этом вспомнил.
  Все, что думал и знал, выложил Вадим перед товарищем. Искренне и
чистосердечно рассказал. Он только так и умел:
  Издалека же казалось, что Багрецов вел с механиком обыкновенный
технический разговор. Быть может, он в этот момент доказывал необходимость
продолжения работы насоса, даже когда будет открыта труба, подающая воду в
магистральный канал. Все вероятно!
  Васютин, так же как и другие, не слышал их разговора, но почему-то не мог
сдержать улыбки, когда через некоторое время Тетеркин начал разыскивать
глазами Ольгу.
  "Ну что с ними сделаешь? - вздохнув, подумал Никифор Карпович. -
Молодежь!"
  Он заметил ребятишек, столпившихся у водоема. С высоты насыпи ребята жадно
смотрели вниз. Редко им выпадало счастье искупаться. До Камышовки далеко!
Может, за все лето только раза два и можно позволить себе это ни с чем не
сравнимое удовольствие.
  - А ну, ребятки! Марш в воду! - весело крикнул Васютин.
  Они этого только и ждали. В трусиках, в рубашках ребятишки попрыгали с
насыпи. Взметнулась вода и закипела: Белобрысые, сразу потемневшие
головенки, как брошенные в воду маленькие дыни, запрыгали на волнах.
  Ожил бассейн. Визг, хохот. Брызги выплескивались на песок и, будто
маленькие Кедровые орешки, катились по склону вниз.
  Радужная водяная пыль повисла над водоемом.
* * * * * * * * * *
  Анна Егоровна деловито и, как подобает ей, придирчиво, по-хозяйски
осматривала водяной аккумулятор. Она видела маленькую заслонку, которую
ребята называли "шлюзом". Сквозь боковые щели заслонки сочилась вода и
оставляла на дне сухой канавы темные извилистые полосы. Скоро сюда ринется
водопад.
  На склоне Кудряшова заметила небольшую будку. Председатель колхоза
вздохнула, вспомнив, что эта маленькая будочка "влетела ей в копеечку".
Комсомольцы потребовали, чтобы турбину и генератор установить наилучшим
образом: по последнему слову техники! Чего они там сделали, она еще толком
не знает, но проводов привезли из города столько, что всю деревню можно
опутать.
  - А ну, инженер, расскажи мне по-ученому, как вы с проводами
распорядились, - остановила она проходившего мимо Багрецова.
  Вадим смутился. Он еще пока не инженер, а техник! Правда, временно
исполняющий обязанности главного инженера, но подобное обращение к нему
хозяйки колхоза было, конечно, очень лестным.
  Будто собираясь прочитать Анне Егоровне целую лекцию о телемеханике,
Багрецов поправил галстук, откашлялся, но тут же вспомнил, как однажды читал
ей лекцию о погоде. Смешно и нелепо все это тогда получилось.
  - Анна Егоровна, вы не подумайте, что мы зря провода потратили. Вот,
честное слово, не зря, - почему-то стал оправдываться "главный инженер",
видимо не совсем уверенный в необходимости телемеханики. Может, и вправду
зря его на это дело Копытин подбил:
  - Идемте, я вам все покажу, - решил он доказывать фактами и, вежливо, как
полагается, подхватив под руку полную улыбающуюся женщину, осторожно
спустился с ней к будке.
  Вадим порылся у себя в карманах и среди проводов, каких-то гаек и винтов
нашел ключ. Открывая дверь, "главный инженер" с поклоном обратился к Анне
Егоровне.
  - Прошу!
  - Нет уж, милок, уволь. Я в этом курятнике и не умещусь. Чего же такую
конуру сделали, нешто я бы вам лесу не дала побольше? Моя Симочка и то сюда
не влезет. Даром, что маленькая. К тому же, - ворчала она, - совестно
человека в ящик сажать.
  - Да здесь никого и не будет, - сказал Вадим, переламываясь, как складной
метр, и пролезая в маленькую дверь. - Сюда нужно заходить только для
проверки генератора.
  - А начальник-то где поместится? Небось, генератор-то ваш надо включать,
выключать, когда требуется?
  - В деревне будет сидеть начальник.
  - И за это трудодни ему начислять? Нет, инженер, - Кудряшова усмехнулась,
- слава богу, у нас в колхозе пока бездельников не было.
  "Главный инженер" слегка растерялся. Он не мог понять, шутит или
совершенно серьезно говорит ему об этом Анна Егоровна.
  - Вот смотрите, - старался он на деле доказать преимущества телемеханики.
- Сюда, к этому щитку, подходят провода от шлюзовой заслонки, от мотора
насоса, от ветростанции. С этой стороны включены провода, идущие в Девичью
поляну, на диспетчерский пункт.
  Багрецов дотрагивался до разноцветных проводов, указывал на кожуха
самодельных реле, похлопывал по чугунной станине генератора.
  Он чувствовал себя хозяином всех этих вещей. Они ему близки и дороги, он
знает их характер и капризы. Тут же вспомнил он, сколько огорчений ему
доставила заслонка, которую никак не удавалось приподнять даже мощным
соленоидом, и только опыт Тетеркина со своими автоматическими
переключателями помог ребятам добиться четкой работы всего устройства.
  - Никифор Карпович поставил перед нами задачу, - рассказывал "главный
инженер": - ни одного лишнего человека! Мы подсчитали, что если бы не
применять управления на расстоянии, то пришлось бы сюда сажать двух
техников, они бы дежурили в три смены. Значит, шесть человек:
  - А на поле кто будет работать? - снова заворчала Анна Егоровна. -
Выдумщики! Эдак у меня 6м лее колхозники начальниками сделались.
  - Вот в том-то и дело, - обрадованно воскликнул Багрецов. - Мы тогда
решили, особенно Копытин настаивал, что управлять всем этим хозяйством будет
один человек - диспетчер.
  - По проводам, что ль? - догадалась Анна Егоровна. Она уже научилась
разбираться в затеях ребят из ОКБ.
  Техник с уважением поглядел на нее.
  - Ну, конечно, это очень просто. Причем, вы заметили, что мы эти
дополнительные провода подвесили на тех же столбах, где проходит
электросеть: Значит, все получается таким образом: - Вадим вылез из будки и,
размахивая руками, стал пояснять: - На узле у диспетчера мы сделали щиток с
кнопками. Нажмет он красную кнопку, включится мотор насоса, через вон то
реле в жестяной коробке. - Он указал в глубину будки. - После этого станет
наполняться водоем. Нужно диспетчеру воду дать на поля? Нажмет он желтую
кнопку - откроется у бассейна заслонка. Видели ее, наверное?..
  Анна Егоровна молча кивнула головой.
  - :Вода побежит вниз, закрутится турбина, а от нее и генератор. Ну, а там
в деревне эту электроэнергию распределяйте, как хотите:
  - Найдем ей дело, не беспокойся: - Хозяйка улыбнулась каким-то своим
мыслям и спросила: - А скоро там на узле желтую кнопку нажмут?
  Багрецов приподнял крышечку у щитка и взглянул на медленно движущуюся по
зубчатой гребенке контактную пружинку.
  - На узел сейчас Копытин поехал. Ему по прибору будет виден уровень воды в
бассейне. - Вадим сосчитал контактики на гребенке и добавил: - Как будто бы
скоро откроется шлюз.
  - Ну, пойдем, коли так! - Анна Егоровна быстрым движением подтянула узел
платка. - Спасибо тебе, сынок!..
  Обратно поднимались медленно. Непоседливый "главный инженер" хотел было
мигом взбежать на холм, но ему казалось неудобным оставить Анну Егоровну
одну.
  - Беги, милок, беги, - сказала она, видя нетерпение москвича. - Чего тебе
старую бабу дожидаться? Вишь, грузна стала, а все машина виновата: Раньше
бывало пешечком ходила на поля, а теперь время, ох, как дорого стало. Без
машины за день много ли осмотришь?
  Техник убежал, подпрыгивая на своих длинных ногах. Анна Егоровна проводила
его взглядом, затем вытащила из кармана широкой юбки коробку с папиросами и
с наслаждением закурила.
  Внизу, где проходил главный канал, она заметила ребятишек. Маленькие
пловцы только что вылезли из бассейна и сейчас готовили для себя новое
развлечение. Из коры и щепок они мастерили мощный флот. Прилаживались
паруса, устанавливались трубы на паровых судах, выводились химическим
карандашом названия на бортах. Скоро флот отправится в дальнее плавание по
каналам среди полей.
  Анна Егоровна докурила папиросу, вытерла платком замутившиеся вдруг глаза
и поднялась вверх, к водоему.


  ГЛАВА 14


  НЕОТЛОЖНЫЕ ДЕЛА "ГЛАВНОГО ИНЖЕНЕРА"


  Флоты - и то стекаются в гавани.
  Поезд - итак вокзалу гонит.
  Ну, а меня к тебе и подавши
  - я же люблю -
  тянет и клонит.

  В. Маяковский


  - Никифор Карпович! - закричал Петушок, на бегу приглаживая топорщившиеся
вихры. - Копытин передал по радио, что у него все в порядке. Спрашивает,
можно ли пустить воду в канал? Ждет команды.
  - А я тут при чем? - Васютин взял радиста за подбородок. Тот смотрел на
него немигающими зеленоватыми глазами и ничего не понимал. - У тебя же есть
бригадир.
  Петушок покраснел, сдернул наушники и, громыхая сапогами, побежал
разыскивать Ольгу.
  Бригадир ОКБ осматривала квадраты дерна и тут же отдавала распоряжения
девчатам об укладке его поверх насыпи. Багрецов стоял рядом, пытаясь у нее
что-то спросить, но Ольга была столь увлечена своим делом, что даже не
замечала его.
  - Оля, Копытин спрашивает: можно ли пустить воду? - выпалил радист.
  Шульгина подняла голову и пожала плечами.
  - Такие вопросы решает главный инженер.
  - Да что вы, Оля? - искренне возмутился Багрецов. - Команда должна быть
ваша: Я только гость. Или: вот что: пусть командует Кузьма, он же делал все
каналы.
  Ольга поправила растрепавшиеся от ветра волосы и ничего не сказала.
  - Попроси сюда Тетеркина, - приказал Багрецов радисту.
  Петушок шмыгнул носом и побежал за механиком. Он никак не мог понять, чего
это они все друг на друга сваливают. Хитрость какая, подать команду! Кнопку
только нажать. Ясное дело, Кузьма сейчас прикажет. Его канавы, он в них и
воду должен пускать.
  Однако вышло совсем иначе, чем думал Петушок. Кузьма тоже заартачился:
  - Если бригадир ОКБ считает, что не она должна подать сигнал, и главный
инженер тоже отказывается, - говорил Тетеркин, стараясь не смотреть на
Ольгу, - то, конечно. Бабкин достоин этой чести. Он придумал, как найти
воду:
  Радист сбился с ног. Бабкин заявил, что он тут ни при чем. Если все члены
ОКБ отказываются и скромничают, то, конечно, нужно просить. Анну Егоровну -
хозяйку - взять на себя эту честь.
  Кудряшова и слушать не захотела. "Сами придумали, сами построили, сами и
пускайте. Я в этих делах не разбираюсь. Сами ваши кнопки нажимайте".
  Так и метался радист от одного к другому. Просил бригадира Шмакова, но тот
только удивленно развел руками. Он-то при чем?
  Может быть, наконец, кто-нибудь и поборол бы свою скромность, но Копытин
не мог больше ждать. У него на приборе стрелка подходила к последней красной
черте. Бассейн полный, вода вот-вот хлынет через край.
  Копытин нажал кнопку. Из колхоза по проводам побежал ток, мгновенно
взобрался на холм, закружился в катушке соленоида; сердечник потянул за
собой заслонку. Тяжелая мутная струя вырвалась на свободу и, ударяясь о
стенки канала, помчалась вниз.
  Багрецов подумал, что, вероятно, так льется расплавленный металл. Каким
ослепительно ярким светом горит на солнце вода!
  Вот она уже домчалась вниз, влетела в широкую трубу и ударила по лопастям
турбины:
  Лохматая, с клочьями пены, струя вырвалась из трубы и, уже успокоенная,
тихо потекла по главному каналу.
  Взглянув на Тетеркина, Вадим почувствовал, что Кузьма, так же как и
"главный инженер", ждет не дождется, когда поток, разветвляясь в стороны,
поползет по распределительным каналам. Всякое может быть: А вдруг напор
недостаточен, чтобы преодолеть наклон у первого поля? Или неожиданно осядет
и обвалится земля в середине главной магистрали?
  Механик нервно мял в руках замасленную тряпку.
  Как тонкая ртутная полоска в градуснике, бежала вода по каналу. Казалось,
что здесь, на холме, ее подогревает радость и нетерпение людей. Но вот она
доползла до первого разветвления, на мгновение задержалась и потекла в
разные стороны.
  Кузьма облегченно вздохнул и повернулся к Ольге. Она смотрела на него
строго и выжидательно. Тетеркин смутился. Но вот губы Ольги дрогнули, и
счастливая улыбка побежала по ее лицу. Так утром тает стеклянная корочка на
весенних лужицах:
  Взяв Ольгу за руку, Кузьма что-то хотел сказать ей, но увидел "главного
инженера" и постеснялся.
  - Оля, - обратился к ней Вадим, в задумчивости потирая лоб и стараясь,
чтобы она не заметила краски на лице. - Что-то мне еще нужно было сделать?..
Ах да! - Он сделал вид, что вспомнил, и, размахивая руками, обежал с насыпи.
  Обогнув бассейн, юноша остановился. "Все хорошо: Очень хорошо. Так и
должно быть!"
  Нет, даже перед самим собой не хотел сознаться Багрецов, что совсем
недавно писал он Ольге стихи и тут же рвал на мелкие клочки, пуская по
ветру.
  Мимо прошел Кузьма. Он смотрел себе под ноги и чему-то улыбался. За ним
ребята тащили дырявые трубы.
  Вадим глубоко вздохнул и посмотрел вверх. Люди стояли вокруг водоема. В
глазах рябило от пестроты девичьих нарядов.
  Среди них любимое зеленое платье Стеши. Над головой девушка держала
веточку тополя, защищаясь ею, словно зонтиком, от солнца. Антошечкина, как
всегда, боялась загореть.
  Вспомнил тут Багрецов, что к обязанностям "главного инженера" прибавились
еще новые дела, совсем уже не касающиеся техники. Ему во что бы то ни стало
нужно помирить Бабкина и Стешу. На самом деле, куда это годится? Оглянитесь
вокруг. Солнце не сходит с радостных лиц!
  Даже Макаркина, прищурив свои птичьи глаза, смотрит на бегущую в каналах
воду. Кажется, она совсем позабыла, что около нее стоят люди, которые на
днях "прорабатывали" ее на собрании. Там она переругалась со всеми и хотела
было навсегда уехать из Девичьей поляны, но вовремя спохватилась и пришла в
правление с повинной. Кто знает, о чем сейчас думала Макаркина, но Вадим был
уверен, что в ее сознании, как опухоль давних лет, постепенно рассасывалась
тупая и нелепая злость.
  Может быть, радостнее чувство, которым до краев был наполнен мечтатель
Багрецов, или присущая ему некоторая сентиментальность заставили его увидеть
в Макаркиной что-то очень приятное. Она показалась ему довольно симпатичной
женщиной. И вообще ей очень к лицу это ярко-синее платье с белым горошком.
  Поднявшись вверх, Вадим остановился возле Макаркиной. Она вежливо
подвинулась. Юноше хотелось сказать ей что-нибудь хорошее. В этот
замечательный день он искренне желал всем большого и настоящего счастья. Он
был уверен, что эта вечно чем-то недовольная женщина тоже понимает его и,
может быть, впервые видит мир совсем иными глазами.
  Но что ей сказать? Почему-то не находилось слов.
  - Вы извините нас, пожалуйста, что мы тогда: ваш бочонок взяли без
разрешения, - наконец проговорил "главный инженер".
  Макаркина медленно повернулась к нему. Этот москвич, кажется, начинает
насмешничать? Она готова была ответить ему, как полагается, но, заметив его
смущенный вид, смягчилась.
  Вадим смотрел на нее совсем по-детски, с застывшей улыбкой, в глазах
светилось живое участие и ничем не прикрытая радость. Еще бы, день-то,
день-то какой сегодня!
  И тут рассмеялась Макаркина. Люди, стоявшие рядом, обернулись. Пожалуй,
никогда еще колхозники не слышали настоящего смеха этой нелюдимой,
озлобленной женщины.
  - Чего это вы, милый, вспомнили про такую несуразность? - все еще
продолжая смеяться, сказала Макаркина. - Небось, Сережка нажаловался?
  - Ну что вы! - возразил Багрецов, стараясь оградить помощника от возможных
неприятностей.
  - Да я не к тому. Вот вы человек образованный. Чуть не каждый день, гляжу
я, чего-то записываете в своей тетрадке:
  Тут Вадим слегка покраснел. Даже она знает, что он ведет дневник.
Проклятая неосторожность!
  - Так вот и прошу я, - с заметным волнением продолжала Макаркина. - Не
пишите, товарищ москвич, насчет бочонка: Мне самой совестно: - Она
посмотрела по сторонам и, понизив голос, добавила: - Вообще про меня ничего
не пишите: Мало ли чего почудится глупой бабе: Совестно, в книжках
пропечатают:
  В это время подошла Фрося и осторожно дотронулась до рукава Багрецова.
  - Вадим Сергеевич, вы когда уезжаете? - спросила она, нетерпеливо теребя
большую блестящую брошку на груди.
  - Послезавтра.
  Фрося недовольно взглянула на Макаркину, решительно тряхнула темными
кудряшками и отвела "главного инженера" в сторону.
  - Бабкин Сережку забирает в Москву! - выпалила она одним духом.