над ним. Там, в глубине, как
тусклое зеркало, чуть блестела вода. В ней отражалось ночное небо. Будто
упавшая в колодец, светилась звездочка.
  Сергей нагнулся, взял комок сухой глины и бросил в живое зеркало.
Звездочка задрожала и заметалась из стороны в сторону, словно хотела вместе
с водой выплеснуться наружу. И представилось Сергею, что колодец постепенно
наполняется, вода ползет вверх. Это волны подземной реки вытесняют ее
наружу. Вот она уже хлещет через край и бежит, бежит широким потоком по
улице.
  Сергей вздохнул и медленно побрел прочь.
  Он шел мимо дома Ольги. В свете луны листья актинидии казались вырезанными
из белой бумаги. Они чуть шевелились от слабого дуновения ветерка, и тогда
по всему фасаду дома, как по реке, пробегала серебристая рябь.
  Окно в комнате Шульгиной было открыто. Ольга сидела, облокотившись на
подоконник. Она не замечала пастушка.
  - Покойной ночи! - робко сказал Сергей. Он не знал, как вежливо напомнить
девушке о своем присутствии.
  Ольга рассеянно посмотрела на пастушка.
  - Это ты, Сергуня? - она задумалась и снова позабыла о нем.
  Сережка поправил ремень гимнастерки и потоптался на месте.
  - Насчет записки хотел сказать.
  Шульгина молчала. "Чудно, неужто она про нее не помнит?" - подумал
пастушок и уже обратился к Ольге, как к секретарю комсомольской организации.
  - Докладываю, - сухо и официально начал Сергей: его сердило такое
невнимание. - Записку с латинскими словами, что мы нашли в бутылке, послал
товарищ Бабкин.
  - Бабкин? - машинально переспросила девушка, не глядя на Сергея. - Я так и
думала. - Она слегка улыбнулась тонкой линией губ. - Спать иди, Сергуня!
Поздно. Завтра поговорим.
  Сережка обиделся: и здесь его прогоняли. Этого он совсем не ожидал от
секретаря комсомола. Молча пастушок отошел от окна.
  Шагая по улице, Сергей старался понять, что это случилось с Ольгой? Она
так хотела разгадать тайну записки. А сейчас даже не спросила, что означают
"вали-кали". Ему так хотелось поделиться с Шульгиной своими соображениями
насчет того, как могла бутылка проплыть из колодца в Камышевку, узнать у
секретаря, что она думает по данному вопросу, обсудить все как следует: Он
еще хотел сказать ей, как он выполнил первое комсомольское поручение.
  Бюро предложило Сергею Тетеркину организовать пионеров для заготовки
дополнительного корма для птицефермы. Под предводительством Сергея школьники
ходили в лес, собирали там муравьиные яйца, потом устроили "питомник
дождевых червяков".
  Молодому комсомольцу вначале показалось, что поручение это и не очень
ответственное, но потом он понял его важность. Заведующая птицефермой очень
благодарила Сергея и ребятишек.
  Не стала слушать его Ольга. Уж если записка ее не интересовала, то червяки
тем более.
  "Ну и пусть, - думал Сергей, упрямо смотря под ноги. - Пойду к самому
Бабкину. Он, наверное, еще не спит". Наконец понял пастушок, что только
ученый человек, московский техник, может ему все объяснить, как полагается.
  И в самом деле, Бабкин не спал. У открытой двери сарая стояла темная
обшарпанная табуретка, над ней висел карманный фонарик. Тимофей и Багрецов
сидели на сене возле табуретки, которая в данном случае изображала собой
стол.
  Москвичи возились с каким-то аппаратом. Светился синий огонек маленькой
паяльной лампочки. На ней грелся паяльник.
  Пастушок подошел к техникам, но они его не заметили.
  Сергей переступил с ноги на ногу и хотел уже вежливо пожелать друзьям
доброй ночи, но спохватился. Ведь техники еще не скоро будут спать. У них
важное научное дело.
  Бабкин взял паяльник, послюнил палец, попробовал, разогрелся ли медный
топорик. Затем ткнул его в канифоль и подцепил кусочек олова.
  На остром жале появилась расплавленная блестящая капля.
  Подняв глаза, техник увидел Сергея. Стараясь не уронить капельку, он
наклонился к аппарату и сказал:
  - Тебя-то нам и не хватало. Где-нибудь мел достанешь?
  Пастушок обрадовался. Вот где он пригодился!
  - В школе, может? - спросил он.
  - Нет, не подходит твое предложение, - усмехнулся Бабкин. - Нам очень
много нужно мела, толченого, килограммов сто. Достанешь?
  Сергей не отвечал. Откуда он его возьмет? Но вдруг ему в голову пришла
новая мысль.
  - Может, известка годится? Мы ее из ямы берем для побелки.
  - Молодец, Сергей! - Бабкин хлопнул себя по голенищу. - К воскресенью
организуй это дело. А сейчас - марш спать! Мать, наверное, беспокоится.
  Сергей недовольно поплелся домой.
  - Теперь нам бы еще бочонок достать, - сказал Тимофей, кладя паяльник на
лампу.
  - Это потруднее: Погоди, - вдруг что-то вспомнил Вадим и, перешагнув через
склонившегося над аппаратом маленького Бабкина, скрылся в темноте сарая.
  Тимофей даже не успел ущипнуть его за ногу. "Я тебе покажу, долговязый,
как по головам ходить!" - погрозил он и поднес паяльник к щеке, проверяя
таким образом, насколько он нагрелся.
  Скрипнула калитка. Это Стеша возвратилась домой после того, как всласть
обсудила с подругами все достоинства и недостатки ученого техника Бабкина.
  - Трудитесь, Тимофей Васильевич? - застенчиво спросила она. - А мы вас
ждали-ждали:
  Техник поднял голову и увидел Антошечкину во всем ее великолепии. Луна
светила так ярко, что казалась Бабкину огромной каплей расплавленного олова:
А Стеша! До чего же она привлекательна! Хоть и мала, не выше Тимофея, но
кажется такой величественной и гордой в своем блестящем тяжелом платье.
  Стеша повернулась, и Бабкин представил себе, будто это платье сделано из
жести: так зазвенела упругая шелковая ткань.
  - Бессовестный вы, Тимофей Васильевич! - Стеша могла, не сморгнув,
говорить ему всякие такие "вежливые слова". - Загордились, ни на кого не
глядите:
  Тимофей смутился: "О чем это она?"
  - Не уважаете нас, товарищ Бабкин, - продолжала Антошечкина, приложив руки
к груди. - Вот и пришла я вроде как делегатом от всего нашего драмкружка.
Посмотрите на меня хоть здесь:
  Стеша взглянула на луну, прислушалась к щелканью соловья и чему-то лукаво
улыбнулась. Подобрав шуршащий шлейф, она подошла ближе к оробевшему Бабкину.
  Зачем вы посетили нас?
  В глуши забытого селенья
  Я никогда не знала б вас,
  Не знала б горького мученья.
  Души неопытной волненья:
  Девушка читала стихи с чувством, пожалуй, даже хорошо, и не шестую премию
на районном конкурсе самодеятельности ей можно было бы присудить, но не
Бабкину в этом разбираться.
  Он беспокойно ерзал на месте и ждал, чем же все это кончится? Тимофей не
мог понять: либо Стеша над ним подсмеивается, либо еще хуже: Во всяком
случае, эти стихи из письма Татьяны похожи на объяснение: Глупость какая!
  - Не пугайтесь, я все письмо читать не буду, - Стеша звонко рассмеялась. -
Ну, чего же вы молчите? Хорошо?
  - Очень, - выдавил из себя Тимофей и тут же обжег палец горячим
паяльником.
  Стеша постояла еще немного и, видя, что Бабкин упорно молчит, решила
заговорить о другом.
  - У Симочки сегодня были, Тимофей Васильевич? - спросила она, давая
понять, что ей все о нем известно. - С нами пойти не захотели?
  - Да я: - начал было Бабкин, дуя на обожженный палец. Он чувствовал, что
надо оправдаться.
  - Обидели девочку, - продолжала Стеша, стараясь вызвать этого "бирюка" на
откровенную беседу. - Просили микстуру, а потом все бутылки, что она вам
дала, в колодец побросали: Куда это годится?
  Бабкин угрюмо молчал. Черт знает, какая чепуха получилась! Не будет же он
сейчас объяснять этой настойчивой девчонке, как все произошло на самом деле.
Пока еще ничего не ясно, и нечего об этом рассказывать.
  Тимофей тоскливо посмотрел в темноту сарая. И что это Димка запропастился?
  Заметив этот взгляд, Стеша рассердилась. Чего это она навязалась к нему с
разговорами? А москвич надулся, как индюк, и молчит. Она досадливо стукнула
высоким каблучком и круто повернулась.
  Обиженная девушка взбежала на крыльцо, отворила дверь, но на пороге
задержалась в надежде, что Бабкин ее окликнет.
  Тимофей растерянно молчал.
  Стеша вздохнула и с досадой захлопнула за собой дверь, едва успев
подобрать длинный шлейф.
  - Замечательная посудина, - сказал Багрецов, выходя из сарая. Он держал в
руках небольшой бочонок, оглядывая его со всех сторон.
  Бабкин рассеянно смотрел на Димкину находку. Посасывая обожженный палец,
он думал о Стеше. Наконец угрюмо произнес:
  - Надо бы спросить про бочонок. А то как-то неудобно.
  - Конечно, - согласился Вадим. - Ты сейчас со Стешей разговаривал?
  - Да.
  - Спроси скорее у нее. Она еще, наверное, не легла.
  - Может, завтра? - робко возразил Тимофей.
  - Да ты что, боишься? Ну беги, беги, а то поздно будет. Она, наверное,
утомилась после спектакля, моментально уснет:
  Бабкин не стал противоречить: "Мало ли что Димка подумает? Будто мы
поссорились со Стешей или еще что?.."
  Он неслышно подошел к окну и тихо постучал.
  Окно открылось мгновенно. Это даже ошарашило Бабкина. Он, конечно, не
догадывался, что Стеша ждала, когда ученый москвич подойдет, постучит и мило
пожелает ей покойной ночи.
  - Стеша, нам очень нужен бочонок, - простодушно сказал Бабкин. - В сарае
нашли. Можно взять?
  Антошечкина захлопнула окно. Мелькнула насмешливая луна, отраженная в
стекле.
  Бабкин постоял немного, глядя на дрожащие стекла, мысленно проклял свою
неловкость и всех обидчивых девчонок и медленно поплелся к товарищу.
  - Ну, все в порядке? - спросил Вадим.
  Вздохнул Тимофей и утвердительно кивнул головой.
  На самой высокой ноте усталый соловей сорвался, тревожно пискнул и замолк.


  ГЛАВА 12


  НАХОДКА МАКАРКИНОЙ


Нам
        критика
            из года в год
нужна
        запомните,
            как человеку -
                кислород,
как чистый воздух -
        комнате.

  В. Маяковский


  Словно голубой дым от костра, стелился утренний туман на полях. Горой
раскаленных углей поднималось солнце из-за холма. Покрытая росой трава
светилась оранжевым отблеском утра.
  Черные прямоугольники вспаханной земли блестели, как огромные куски
антрацита.
  Солнечный костер за холмом разгорался все ярче и ярче, длинным языком
пламени выскочил первый луч, осветил пожелтевший луг, тонконогие саженцы с
поникшими листочками и возле них две фигуры. Это были Бабкин и Сергей.
  Прижимая к груди маленький чемоданчик, Бабкин вдруг сорвался с места и
побежал. Следом за ним кинулся и Сергей. Он на бегу разбрасывал из лукошка
известку. Белая пыль, как дымок от выстрелов, клубясь, поднималась с земли в
тех местах, куда падали комья извести.
  По дороге медленно ехала подвода. Любопытная колхозница, увидев бегущих
ребят, остановила коней и долго смотрела на светлую полосу, тянувшуюся по
лугу.
  Ребята побежали быстрее. Вот они пересекли вспаханное поле, достигли ржи
и, разгребая руками се волны, поспешили дальше. Белые пятна пунктиром
тянулись за ними.
  Женщина, ничего не понимая, покачала головой и поехала своей дорогой.
  :Бабка Митрофановна возилась этим утром в своем маленьком огороде возле
хаты: она окучивала кустики помидоров.
  На конце деревни затявкали собаки. Лай приближался, вот он уже совсем
близко.
  Кто-то перепрыгнул через плетень. Деревенские псы задохнулись от лая.
  Митрофановна разогнула спину. Перескакивая через грядки, по ее огороду
бежали два парня. За ними гнались собаки.
  - Простите, бабушка, - услышала старушка, и оба парня исчезли в
подсолнухах.
  Поправляя примятые плети огурцов, Митрофановна улыбнулась и пошла в хату.
Ее нельзя было ничем удивить. Она привыкла к постоянным затеям комсомольцев.
И если вместе с Сережкой-пастушком, который сейчас зачем-то разбрасывал
известку, несмотря на свою солидность, бежал и московский техник, то,
значит, так и нужно. Может, в этом деле какая-нибудь наука скрывается?
  Колхозники с любопытством выглядывали из окон, но никто не решался
остановить ребят, чтобы узнать, зачем им понадобилось посыпать огороды
известкой.
  Далеко за околицей Бабкин с размаху бросился на траву и, облизывая
пересохшие губы, прохрипел:
  - Довольно, Сергей. Дальше не так важно.
  Сережка отбросил пустое лукошко и повалился, как сноп. Однако он тут же
приподнялся и вопросительно взглянул на Бабкина из-под своих густых, как
щетки, бровей.
  - Я побегу, Тимофей Васильевич, а то, неровен час, пропадет? Жалко будет.
  - Машину попроси у председательницы, она знает.
  Сергей собрался уже бежать, но техник его остановил:
  - Что это у тебя на сапогах, известка?
  Пастушок в изумлении смотрел на свои голенища, покрытые голубоватой рябью.
  Он пробовал их вычистить, но ничего не получалось.
  - Не оттирается, - с сожалением проговорил Сергей и тут же вспомнил. - Так
это мы через делянку Антошечкиной бежали! Она там свою химию разводит для
прополки. Смотрите, и у вас тоже, - указал он на сапоги Бабкина. - Ну, я
все-таки побегу! - решил он.
  - Не очень торопись. - Бабкин взглянул на часы. - У тебя в запасе полчаса,
а до Камышовки десять минут езды.
  Сергей медленно, размеренными шагами, направился к деревне, но потом
оглянулся и, заметив, что Бабкин на него не смотрит, припустился бежать.
Мало ли что? А вдруг у машины баллон спустит?
* * * * * * * * * *
  В это воскресное утро по дороге в город ехала скрипучая телега. Возница
дремал и спросонок подергивал вожжами. Сзади него сидела Макаркина в
ярко-желтом платке с черными горошками. Она попросила подвезти ее в город.
Заставила всю телегу горшками да бидонами: видно, собралась на рынок.
  Старик долго не соглашался взять се. Уж больно славушка нехороша у
Макарихи, - зелье, а не баба.
  Мужики ее боялись, старались обходить стороной. И, может, взял ее возница
в город, только чтоб. не орала она ему вслед. Чего ж хорошего от такой
срамоты? Леший с ней, пусть садится!
  По мягкой дороге ступали копыта. Клубилась пыль за телегой. Она оседала на
черном праздничном платье Макаркиной. При толчках из плохо прикрытой кринки
выплескивалась сметана и тоже попадала на платье. Макаркина придерживала
крышку и, как обычно, корила всех полянских колхозниц. Она хотела высказать
все, что в ней кипело. Единственный ее спутник будто не замечал Макаркину, и
разговаривал с лошадью. Куда как спокойнее, чем слушать эту злую болтливую
бабу.
  - Ну что ж, обижаться не будем, - бормотала Макаркина, с ядовитой
усмешечкой поджимая губы. - Темный ты человек, тебе бы только со скотиной
разговоры вести. Ишь, сколько добра на базар везет, людям и сесть негде. -
Она оглянулась и, убедившись, что мужик ее не слушает, продолжала: - Знаем,
как у вас в "Победе" трудодни выписывают. Брату да свату:
  Ничего она не знала и даже не слыхала об этом колхозе, но уж такая у нее
натура видеть во всем самое что ни на есть скверное.
  "Никакого простора человеку нету! - размышляла она. - Алешку Круглякова
опять прижали. Ну, выпил утречком парень, чего ж тут особенного? АН нет,
Шмаков не допустил к работе. Куда это годится?"
  С того случая на бугре, когда Макаркина поняла, ради чего ребята проводят
всякие свои затеи, услышала все, что о ней думает Кузьма Тетеркин, а вместе
с ним и другие колхозники, она стала потише. Но можно ли сразу примириться
со всеми неприятностями, которые якобы доставляют ей люди? Ей казалось, что
даже те колхозники, которые никогда не сделали ей ничего плохого, только
ждут подходящего момента, чтобы прищемить Макаркину.
  - Бесстыжие твои глаза, - говорила она, стараясь не прикусить язык, когда
задок телеги подпрыгивал на ухабах. - Бочонок я тебе совсем отдала или нет?
Думала, коль не спрашиваю, так он и не потребуется мне?
  Вспомнила Макаркина вчерашнюю историю. Она пришла к Антошечкиным за своим,
можно сказать, кровным бочонком. Хозяйка поискала его - нигде нет. "Зайди
завтра, Макаркина". - "Как так завтра? - вскричала обиженная баба. - Мне до
свету в город надо. Куда я сметану дену?" Никаноровна опять бросилась искать
бочонок. Он словно провалился. И вот сейчас такой несправедливости не могла
простить Макаркина.
  "Извозилась вся, - думала она, вытирая руку платком. - А все из-за кого?
Из-за добрых людей. Им палец в рот не клади, всю руку оттяпают:"
  Телега, погромыхивая, выбралась на тракт и сейчас ехала по самому берегу
Камышовки.
  Макаркина смотрела своими зеленовато-желтыми совиными глазами на воду, а
видела перед собой ненавистное ей лицо Антошечкиной.
  Камыши теснились у берега. Длинная песчаная коса золотилась на солнце.
Птицы оставили на ней замысловатые узоры-следы.
  У самого края косы в небольшой выемке покачивался бочонок. Макариха
заморгала глазами. Нет, эти ей не чудится! Самый настоящий бочонок плавает в
воде.
  - Погоди, - остановила она возницу и спрыгнула с телеги.
  Старик с нескрываемой насмешкой смотрел на чудаковатую бабу.
  Присев на берегу, Макаркина быстро скинула башмаки и зашлепала по мокрому
песку.
  Самым непонятным для нее было то, что это не просто бочонок, случайно
выброшенный в реку. А это именно ее бочонок, который она должна была
получить у Антошечкиных.
  На каком другом бочонке будет написан черной несмываемой краской номер
"411", а под номером "Кильки таллинские, высший сорт"?
  Макаркина обрадованно схватила мокрый бочонок, прижала его к груди и
побежала обратно.
  К ее удивлению, верхняя крышка была плотно замазана варом. К тому же в
бочонке что-то гудело.
  Макаркина осторожно поставила бочонок на песок и нерешительно отошла в
сторону. Кто его знает, чего он гудит? Вот так погудит-погудит, а потом как
ахнет! Куда рука, куда нога!
  Надоело ждать старику. Этак до вечера не доедешь. Он зачмокал губами и
тронул вожжи. Макаркина бросилась было на дорогу, но жадность сильнее
страха. Она схватила бочонок и на вытянутых руках понесла к телеге.
  - Вот дура-баба, - усмехнулся возчик и достал из кармана кисет. - Мечется
взад-вперед со своей бочкой. Коль нашла, так бери, пока другой не подобрал.
  - Без тебя знаю, - огрызнулась Макаркина. - Советчик какой нашелся.
Подберешь на свою голову. - Она боязливо поставила бочонок на передок телеги
и отошла в сторону. - Послушай, как в нем гудет, будто в самоваре:
  Старик нагнулся и приложил ухо к верхней крышке. Из бочонка доносилось
густое равномерное гудение, похожее на жужжание пчелиного роя.
  - А ну, забери эту чертовину отсюда! - строго приказал старик.
  - Куда я его дену? - злобно закричала Макаркина и, боясь, что тот не
возьмет ее с бочонком, бесстрашно села на задок телеги. - Поедем, нечего
канителиться. Испугался! А еще мужик, называется.
  - Забери его к лешему! В последний раз говорю! - Старик в сердцах бросил
кисет на телегу.
  - Указчик какой нашелся! Ровно баба, слюни распустил. - Макаркина
демонстративно стала подтаскивать к себе сено, устраиваясь поудобнее на
долгую поездку.
  Старик спрыгнул с передка, схватил бочонок и побежал с ним к канаве.
"Знаем мы эти игрушки, - думал он. - Фашисты всякие тут мины пооставляли: и
в ящиках, и в бочонках. Видали ихние фокусы. Может, и этот бочонок
откуда-нибудь из оврага принесло вешней водой. Не погибать же из-за глупой
бабы".
  - Ах ты, проклятущий! - визжала Макаркина. - Твой, что ли, этот бочонок? -
Она соскочила на землю и побежала за стариком.
  Возчик возвратился к подводе и начал выставлять на обочину дороги все
кринки и горшки Макаркиной. Он делал это сосредоточенно и осторожно,
стараясь не расплескать сметану. Уставив посуду, возчик сорвал лопух и вытер
им руки.
  - Прощевай, коли так, - спокойно сказал он и вскочил на телегу. - Может,
кто и подвезет тебя с этим гостинцем!
  Макаркина задыхалась от гнева. Она сорвала с головы платок и хватала
воздух широко раскрытым ртом. Слова застряли в горле. И лишь после того, как
телега скрылась в облаке белесой пыли, она закричала:
  - Погоди, чего скажу!
  Проклиная на чем свет стоит пугливого, старика, она взяла снова
злосчастный бочонок и притащила его к горшкам, выстроившимся в ряд у дороги.
  Вдали показалась машина. Макаркина подняла руку.
  Старенький грузовичок, покрытый, как мукой, известковой пылью, замедлил
ход и словно нехотя останови