Если подробно начать изучение причин,
вызывающих засуху, то следует отметить:
  - Знаем, на своей шкуре испытали, - вдруг среди всеобщей тишины раздался
грубоватый голос. - Нас агитировать нечего.
  - Что с тобой случилось, Буровлев? - удивленно спросила Ольга. - Тише! -
Она застучала карандашом по столу, услышав гудение на последних партах.
  Буровлев осторожно вылез из-за тесной парты, оглядел своих товарищей,
видимо ожидая от них поддержки, и сказал:
  - Пусть на меня докладчик не сердится. О засухе мы все читали много.
Кое-что нам, конечно, известно. А просим мы, чтобы товарищ лучше поскорее о
деле рассказал:
  - Верно! - выкрикнул кто-то из глубины класса. - Поддерживаем!
  - Пусть чертежи объясняет.
  - Правильно! Пусть расскажет, как воду на поля провести, чтоб урожай
поднять.
  - Председатель, веди собрание!
  Ольга стучала карандашом по стакану. Ей, по-видимому, было стыдно за своих
ребят перед Багрецовым.
  Вадим молча стоял у стола, бледный и растерянный. Он никак не ожидал, что
его так тщательно подготовленный доклад будет прерван в самом начале.
  Шульгина подняла руку. Наступила тишина.
  - Мне, право, неудобно перед нашим гостем, - начала она, поднимая брови. -
Мы договорились о регламенте: Но если собрание считает, что следует
попросить докладчика поскорее перейти к существу его предложения, то, я
думаю, товарищ Багрецов пойдет нам навстречу. Поймите, Вадим Сергеевич, - с
извиняющейся улыбкой обратилась она уже к нему, - наши комсомольцы очень
нетерпеливы, особенно если это касается такого большого дела, как орошение
полей:
  Она выжидательно посмотрела на докладчика и, только когда он снова
заговорил, опустилась на прежнее место. - Я сразу же перехожу к одному из
способов аккумулирования ветровой энергии и ее использованию для орошения
полей, - уже без всякого смущения сказал Багрецов и подошел к доске, около
которой был прикреплен чертеж.
  - Вот это другое дело! - с места заметил Буровлев.
  Вадим рассказывал смело и уверенно. Он чувствовал напряженное внимание
аудитории, и это его подбадривало. Теперь молодой техник готов был защищать
свой проект перед любыми профессорами, академиками, перед всеми, кто
заинтересован в этом деле. Может быть, только сейчас, докладывая о проекте,
Багрецов и сам по-настоящему проникся уважением к своей выдумке.
  - Основное преимущество этого способа, - говорил он, - заключается в том,
что аккумулируемая ветровая энергия будет использоваться весьма рационально.
Вода, вытекающая из искусственного водоема на холме, вращает гидротурбину,
энергия которой заставляет действовать насос, подающий воду из скважины в
тот же водоем. "Отработанная вода", если так можно назвать ее, сравнив с
отработанным паром, поступает в оросительные каналы:
  Долго и подробно рассказывал Багрецов. Никто его не прерывал, потому что
все излагал он точно и конкретно.
  Наконец докладчик стукнул мелом по доске и поставил точку. Там были
написаны основные числа, определяющие расход энергии на выкачивание воды из
скважины, емкость бассейна, время, потребное на его наполнение, и другие
необходимые данные.
  Тяжело дыша от волнения, Вадим вытирал испачканные мелом руки.
  - А землю из котлована вниз, что ли, будем ссыпать? - спросил нетерпеливый
паренек в вышитой белой рубашке.
  Вадим хотел было ответить, что этого он не предусмотрел, но тут поднялась
высокая черноволосая девушка с красными бусами. Они казались большими
недозрелыми вишнями. Не спеша, откинув длинную косу назад, девушка
заговорила низким грудным голосом:
  - Я думаю, что на такие вопросы и отвечать не надо. Если мы еще землю
будем на себе таскать, то к будущему лету не управимся. Чего се вниз
ссыпать, - так вокруг озера и оставим, вроде как над окопом. Вода меньше
испаряться будет.
  - А сверху деревья посадим. Вот и защита от испарения.
  - Ольгины тополя! - кто-то крикнул с задней парты.
  - Ну да, жди их, пока вырастут, - возразил девичий голос. - Из леса
больших деревьев с полсотни привезем. Весь пруд обсадить хватит.
  - Правильно!
  - Ничего правильного! - крикнул Буровлев. - Что же, деревья у тебя на
песке расти будут, который ты выгребешь из котлована?
  - Землю привезем.
  - Здравствуйте! - насмешливо крикнула девушка с бусами. - Договорились!
Значит, теперь уже в гору землю будем таскать?
  - Зачем таскать? - Буровлев поднялся. - Мы сначала снимем верхний слой
почвы на бугре. А потом уложим эту землю наверх, когда пруд выкопаем.
  - К зиме не управимся.
  - Горячее дело! Прямо хоть завтра начинать.
  Вместо обычных вопросов докладчику сразу же развернулись прения.
  Ольга стояла и слушала. Она ждала, пока, может быть, не совсем
организованно, но ребята все же договорятся о том, каким способом высадить
вокруг пруда "защитную полосу". Она не хотела никому мешать, чувствуя, что
решение близко.
  Возле двери стоял немолодой человек в черном рабочем костюме. Наклонив
голову, он внимательно смотрел на Ольгу. Это новый бригадир-полевод Шмаков.
Недавно он вернулся из Германии. Был в армии, теперь демобилизовался:
Возвратившись на родину, "командовал" звеном, сейчас стал бригадиром. Его,
как всегда, удивляла напористая колхозная молодежь и особенно Ольга. "С
такими помощниками можно сделать все. Дать бы им только "точку приложения
сил". Уже сейчас тесны им звеньевые участки, узок горизонт. Пора выходить
ребятам на "оперативный простор". Пусть первый опыт орошения полей, который
предлагает испробовать москвич, не решит задачи во всей ее полноте, но если
у комсомольцев этот опыт удастся, то с орошаемых участков можно снять урожай
в два с половиной раза больше обычного: А это что-нибудь да значит", - так
думал о затее ребят бригадир Шмаков.
  Споры продолжались.
  Младший Тетеркин особенно волновался. Он не мог простить старшим
комсомольцам недисциплинированности. Куда он попал? На комсомольское
собрание или: Впрочем, он даже не мог подобрать сравнения - так его
оскорбило поведение товарищей. Нюшка Самохвалова разрядилась, как на
свадьбу, бусы надела и тоже рассуждает: Тут посерьезнее ее люди сидят да
помалкивают. Сергей с уважением взглянул на Бабкина, - тот что-то записывал
в блокнот.
  Пастушок подумал, что полянским ребятам должно быть стыдно перед гостями.
Наверное, у них в Москве не так ведут себя комсомольцы на собрании.
  Не выдержал Сергей. Если никто этого не понимает, то придется ему самому
остановить расходившихся товарищей. Он поднял руку, незаметно привстал на
цыпочки, чтобы казаться выше, и храбро произнес:
  - Прошу к порядку ведения!
  Все сразу замолчали и стали заглядывать через плечи сидящих впереди. Кто
же это там выступает?
  - Говори, Сергей, - с улыбкой сказала Ольга, смотря на покрасневшего
мальчугана.
  Он вышел к столу, расправил под поясом новую гимнастерку и, повернувшись
упрямым лбом к собранию, с юношеской хрипотцой проговорил:
  - К порядку ведения. - Он сказал эту запомнившуюся ему фразу так, как
школьники произносят название стихотворения. - Предлагаю задавать товарищу
докладчику вопросы. Потом, как полагается, начнутся прения. А так много
шуму, и дела не видно:
  Он хотел сказать еще что-то, но смутился и быстро сел на свое место.
  Все рассмеялись и дружными рукоплесканиями поддержали предложение Сергея.
  - Смотри, Ольга, скоро тебе смена будет!
  - Вот так "к порядку ведения"! Ай да ковбой! - Это выкрикнула Фроська.
  Сергей хотел было вскочить и ответить обидчице, но сдержался. Не место
здесь для сведения личных счетов. Завтра с этой Фроськой придется поговорить
по серьезному. Она оскорбляет его и по радио и даже на комсомольском
собрании. Ну, погоди, погоди!
  После предложения Сергея собрание потекло размеренно и спокойно. Ольга
умело направляла его в нужное русло. Вопросов было много. Багрецов еле
успевал отвечать, - он суетился около доски, рисовал на ней схему
переключения.
  - Вот при этом положении рубильника работает генератор ветростанции, а при
этом - гидростанции, - пояснял он любознательной аудитории.
  - Мне только одно здесь непонятно, - поднялся со своего места худощавый
парень, держа перед собой листок с записями. Он был близорук. Подняв бумажку
к самому носу, юноша разбирал свои вычисления. - Каким образом вы рассчитали
скорость наполнения водоема в том случае, когда работает гидротурбина? -
спросил он, поднимая светлые глаза. - Вот здесь справа у вас конечный
результат?.. Абсолютно?
  Багрецов слегка замялся. Он запустил руку в свою пышную шевелюру.
  - Тут довольно сложные алгебраические расчеты. Я не могу их все сейчас
доложить.
  - Нет, зачем все, - поправил его юноша. На его темном от загара лице
показалось удивление. - Это очень долго и не нужно: абсолютно, - он
подчеркнул полюбившееся ему слово. - Мне бы хотелось только нижнее число
проверить. Не знаю, может быть, я плохо вижу, но думаю, что здесь,
абсолютно, какая-то ошибка.
  Докладчик вопросительно взглянул на Ольгу.
  Она пожала плечами и улыбнулась.
  - Ничего не поделаешь, Вадим Сергеевич, и у нас есть математики. Просим
разъяснить звеньевому Копытину относительно времени наполнения водоема. Мы
должны принимать решение, поэтому собранию все должно быть ясно.
  Вадим машинально взял мел. Здесь даже требуют, чтобы докладчик показал им
свои познания в алгебре. Шут его знает, что получается!.. Это не
комсомольское собрание, а экзамен на аттестат зрелости.
  "С чего же начать? - мучительно думал он, просматривая свои записки. -
Кажется, я принимал за исходное выражение: Нет, тут еще не хватает объема
бассейна: И главное - отвертеться нельзя, этот щуплый светлоглазый математик
сразу все заметит:"
  Все же заставил себя Багрецов вспомнить последовательность, с которой он
делал математические выкладки. Он уже написал уравнение и готов был перейти
к следующему: "Кажется, пронесло", - с радостью подумал он и уверенно
застучал мелом по доске.
  - Простите, - вежливо заметил Копытин, - вы перед скобками не тот знак
поставили.
  - Где?
  - В первом уравнении. - Копытин подошел к доске и, близоруко всматриваясь
в числа, сказал: - Потом я абсолютно не могу вспомнить: откуда у вас
появилось вот это подкоренное выражение? - Он ткнул пальцем в доску и не
спеша прошел на свое место.
  Этого подкоренного выражения не помнил и Вадим. Он с досадой посмотрел на
Бабкина. "Как это Тимка может спокойно сидеть, когда его друг безнадежно
завяз у доски? Хоть бы подсказал незаметно. Свинство с его стороны! Чертит
там что-то карандашом, и плевать ему на все:"
  Долго молчал Багрецов. Он чувствовал, что еще немного, и все будет
кончено: Запутается и уйдет с позором от доски.
  Вадим слышал, что девушки уже стали перешептываться на задних партах.
Кто-то из них хихикнул.
  Ольга повернулась лицом к доске, чтобы скрыть смущение. "Ну, как можно так
неуважительно относиться к собранию? - думала она с досадой. - Неужели этот
московский техник не понимал всей ответственности своего выступления? Или он
думал, что колхозники всему поверят на слово?"
  Смотря на растерявшегося докладчика, Шульгина просто не знала, что делать.
Тот перелистывал чистые страницы тетради, будто искал в них уравнения.
  Наверное, долго пришлось бы так стоять Багрецову, если бы не выручил друг.
  - Ты не там ищешь, Вадим, - небрежно сказал Бабкин. - Эти уравнения
выписаны на отдельном листке.
  Он протянул ему бумажку. Докладчик улыбнулся, словно хотел этим сказать:
бывает, мол, прошу извинения. Запамятовал.
  Быстро проглядев листок, Вадим чуть не рассмеялся. Бабкин сам решил все
эти уравнения, подчеркнул выражение, о котором спрашивал дотошный математик,
и в конце сделал приписку:
  "Будешь теперь учить алгебру, пижон несчастный!!!"
* * * * * * * * * *
  В перерыве Багрецов сидел за столом президиума и вытирал вспотевший лоб.
Он до сих пор не мог опомниться от "нервного потрясения" у доски.
Действительно, из-за какого-то пустяка все могло лопнуть. Приехал бы Никифор
Карпович, спросил бы, как приняли комсомольцы проект Багрецова. Что бы ему
ответила Ольга? Засыпался, мол, московский изобретатель.
  К счастью, ничего этого не случилось. Предложение москвича приняли.
  Жарко. Казалось, что это не лампа висит над столом, а расплавленная капля,
оторвавшаяся от солнца. Ее подоврали ребята из ОКБ - выдумщики,
изобретатели, повесили на провод и любуются. Они все могут сделать, эти
упрямые ребята! Они будут искать и найдут у себя в Девичьей поляне не только
солнечные капли.
  Вадим уже немного успокоился. Что поделаешь! Бывают всякие истории. И чего
это он так перепугался? Ведь здесь же свои ребята.
  Он смотрел на первые парты. Комсомольцы пробирались к выходу. "Ребята, как
ребята, такие же, как и в институтской организации. Тимка прав, насчет
математики придется побеспокоиться. А то раньше я и учил ее вроде как для
своих учителей. Только бы сдать, только бы не схватить двойку. Теперь мне
без алгебры - ни шагу. Хоть умри".
  Багрецов рассеянно пощипывал мягкий пушок над верхней губой. Он воображал,
что и усы у него уже выросли и стал он говорить важно, с достоинством.
Назначили его полянские комсомольцы "главным инженером" строительства
"энергетического комбината". Хозяйство не маленькое: ветростанция на горе,
водоем, гидротурбина, распределительные каналы: И вот каждый из начальников
отдельных участков обязательно потребует от "главного инженера" расчеты и
полное математическое обоснование по любому разделу его проекта. Обязательно
потребует! Особенно такой въедливый парень, как Копытин. Кто знает, может
быть, его и назначат комсомольцы из ОКБ начальником участка по монтажу
гидротурбины. Он уж тут развернется!
  "А скажите, товарищ главный инженер, - так представлял себе Вадим, как
начальник участка Копытин однажды обратится к нему. - Нельзя ли здесь
уменьшить диаметр трубы? По моим расчетам получается следующее". И тут,
конечно, Копытин выкладывает целый лист с формулами. Что должен делать
"главный инженер"? Решать! Правда, можно глубокомысленно взглянуть на
расчеты и сказать: "Зайдите через недельку. Посмотрим". - "Как через
недельку? - возмутится Копытин. - Мы обязательство взяли досрочно закончить
монтаж:" - "Нет, тут уж на Тимкиных шпаргалках не выедешь!" Багрецов
вздохнул и записал в тетрадь:
  "Ввести в распорядок своего дня занятия математикой. Лучше всего с 6 до 10
часов утра".
  Чувствуя себя в новой роли "главного инженера", Вадим размечтался. Пусть в
маленьком масштабе, но это все-таки строительство! Каждый должен отвечать за
порученный ему участок. Нам нужен и начальник стройки, и главный инженер,
затем начальники отдельных участков. Надо правильно расставить людей:
  Багрецов стал составлять "штатное расписание". "Первым идет начальник.
Потом его заместитель. Одного мало, не справится, и, кроме того, на
настоящих строительствах, наверное, их несколько. У нас в институте и то
три. Затем, конечно, полагается главный инженер:"
  Вадим взял свою тетрадку с расчетами, дневниками, стихами и стал
записывать.
  "Дальше надо назначить начальников участков по строительству бассейна,
монтажу турбины, по рытью каналов, по монтажу насоса: Наверное, должен быть
человек, кто все это дело планирует. Значит, еще плановик, потом диспетчер.
А кто же будет доставать в городе трубы, провода? Инструмент кое-какой тоже
понадобится. Нет, без начальника снабжения не обойтись, - решил Вадим. -
Правление колхоза выделяет средства на закупку этих вещей. Кто-нибудь
деньгами должен ведать? Значит, запишем бухгалтера:"
  Уже был составлен довольно внушительный список начальников. Багрецов
посмотрел в зал, словно выискивая среди комсомольцев подходящих людей на
замещение этих должностей. Ему показалось, что дело это нетрудное, -
пожалуй, каждый из членов ОКБ справится с любой работой. Еще бы! Новаторы,
изобретатели, - можно сказать, цвет колхозной интеллигенции:
  "Ну, скажем, Буровлев, - думал Вадим. - Разве он не сможет быть хорошим
организатором у себя на участке? Предположим, что Буровлев будет начальником
участка по строительству водоема, - отметил у себя в тетради Багрецов. -
Копытин, может быть, подойдет как заместитель начальника всей стройки:"
  Так, увлеченный новым для него делом, техник расставлял кадры на
строительстве. Конечно, он и не предполагал, что его предложения примут
всерьез, ведь он почти никого здесь не знает, но все-таки надо заранее
представить себе, с кем ему придется работать.
  Наконец все подсчитано. Математика очень простая, а результат неожиданный.
  Оказалось, что на строительстве работать некому. Всех Багрецов назначил
начальниками. У начальника участка Буровлева не оказалось ни одного
землекопа для рытья водоема.
  "Действительно, людей не хватает", - решил "главный инженер" и тут же
начал сокращение штатов своего разбухшего управленческого аппарата.
  Когда осталось всего пять человек: начальник, главный инженер и
руководители трех участков, Вадим аккуратно переписал эти должности и
спрятал листок в карман. По данному вопросу он обязательно должен поговорить
с Никифором Карповичем. Васютин не так давно был на Украине, в Черкасском
районе. Он рассказывал, что видел там большие колхозные стройки. Двухэтажное
каменное здание Дворца культуры строят чуть ли не за два месяца: Начальников
нет, один десятник.
  "Идеальный аппарат управления! - подумал Багрецов. - Может быть, поэтому и
скоро все получается?" - наивно, но не без оснований предположил он.


  ГЛАВА 4


  КОМСОМОЛЬЦЫ РЕШАЮТ


А я
        раскрываю
            мое ремесло
                как радость,
мастером кованную.

  В. Маяковский


  Перерыв еще не закончился, но все уже спешили в класс. Сейчас будет
разговор о Тетеркине.
  Анна Егоровна задержалась у входа. Она ждала, когда закроют дверь, и тогда
можно без свидетелей быстро выкурить в коридоре папиросу. Никто не знал об
этой ее тайной слабости. Разве вот только механик? И как это она тогда не
убереглась: (вспомнила Кудряшова случай в правлении). "Газета сгорит, Анна
Егоровна".
  "Ему бы все насмешничать, - недовольно думала она, затягиваясь и сразу
выпуская дым. - Побыл бы он в моей шкуре. Председатель колхоза, а цыгарку
прячет в рукав, будто этому председателю, как какому-нибудь мальчонке, уши
сейчас надерут".
  Она прислушалась к шуму, доносящемуся из класса, и подумала, что,
собственно говоря, уши драть будут сейчас Тетеркину, и ей почему-то стало
его жалко.
  "Проступок Тетеркина ребята, конечно, по справедливости разберут, -
мысленно как бы утешала она провинившегося механика. - Но, что и говорить,
моргать глазами перед своими же товарищами - дело, не подходящее для
комсомольца".
  Кудряшова вошла в класс уже после того, как Ольга доложила собранию о
существе дела.
  - Пусть сам скажет, чего это с ним приключилось, - тонким голоском
крикнула с места курчавая Фрося. Лицо ее стало красно-оранжевым, как
мандарин.
  - Правильно, - поддержали ее ребята. - Пускай сам говорит.
  - Придется тебе сюда выйти, товарищ Тетеркин, - обратилась к механику
Ольга. - Объясни собранию, как из примерного комсомольца ты стал нарушителем
дисциплины.
  Механик еле освободил свои ноги из-под низкой парты и тяжело приподнялся.
Повернувшись к товарищам, он, не глядя на них, упрямо проговорил:
  - Мне объяснять нечего. Шульгина правильно доложила.
  Послышался недовольный ропот.
  - Ты в прятки с нами не играй, Кузьма! - хрипло выкрикнул Буровлев. -
Рассказывай по-честному, как ты сам понимаешь свои художества.
  Тетеркин молчал и мял в руках кепку.
  - Так-то, Кузьма, - укоризненно проговорила Анна Егоровна и поджала тонкие
властные губы. - Совестно народу в глаза смотреть. А нам, ты думаешь, за
тебя не совестно? По всей округе славушка идет. Вчера ездили к дергачевцам
соревнование проверять, они меня и спрашивают: "Расскажите, мол, Анна
Егоровна, сколько трактористы у вас плетней покарежили? Говорят, что и пашут
они у вас по новой моде, узоры выписывают. Любопытно поглядеть". Вот ты нам
и объясни, Кузьма, почему мы из-за тебя должны эти насмешки тер