емаскирующей белой краской. Некоторое время он ходил под земным флагом,
его даже собирались переименовать по-человечески. Потом решили, что судно
морально устарело, отказались от капремонта и решили толкнуть на вторичном
рынке. Но коммерсанты "Энтерпрайз" оплевали, потому что на корабле с такой
потрепанной ходовой частью оказалось нерентабельным возить даже мусор.
Тогда разоруженный бэттлшип вернули марсианам, которые умудрились-таки его
залатать и поставили новые пушки. В самом начале второй кампании
"Энтерпрайз" захватила диверсионная группа землян и отогнала на Венеру. Как
выяснилось, зря. Венериане провозгласили суверенитет и долго еще пугали
этим кораблем Землю. Затем "Энтерпрайз" у них отбили, позорно сдали
марсианам, еще какое-то время он воевал в поясе астероидов, пока не
столкнулся во второй раз с войсками Рашена и не принужден был сдаться.
Оставленный повстанцами хитрый компьютерный вирус сыграл злую шутку с
мастер-навигатором Иветтой Кендалл, и на этом история "Энтерпрайза"
завершилась.

"Тушканчик" прошел от "Гордона" в сотне километров, и громадная машина
смерти бросила Иве на терминал дежурное ОК. Компьютер сам дал подтверждение
- в смысле молодцы, несите службу, - и на этом обмен любезностями
завершился. А в боевую рубку в окружении клубов сизого дыма ввалился Фокс.
Изо рта у него торчала квадратная в сечении гавана внушительной длины. Под
левым глазом бомбардира красовался фиолетовый синяк. И ботинки он,
разумеется, где-то позабыл.

- Привет, Конфетка! - промычал Фокс, вынул сигару изо рта и подошел к Иве
вплотную. - Дай-ка я тебя, солнышко, облизну!

Ива засмеялась, позволила Фоксу отечески чмокнуть себя в макушку и в ответ
потрепала по толстой щеке. За последние несколько месяцев склонного к
полноте Фокса здорово разнесло. Комбинезон на нем так и топорщился.

Должность у Фокса была "старший эксперт по огневому взаимодействию".
Поэтому иначе как бомбардиром его никто не называл.

- Салют, Андрэ! Как твое самочувствие? - спросил Фокс у Вернера. Эту фразу
он произнес по-французски, чтобы подчеркнуть обращение на "ты". Ива
удивленно подняла брови. Ей и в голову не приходило, что Вернера на
"Тушканчике" кто-то может давно и хорошо знать.

- Спасибо, Мишель, порядок, - бросил через плечо Вернер. - А ты почему все
еще с синяком?

- Я его ношу как орден, - гордо ответил Фокс. - Ну, что там у "старика
Пола" с отражателями?

- Похоже, заводской брак в одном блоке. Ничего серьезного. А тебе-то что?
Наше дело рулить, твое дело бомбить... Меньше хода - прицел четче.

- Мне до всего есть дело, - сообщил Фокс. - Я "старика Пола" люблю всем
сердцем. Меня беспокоит любая мелочь. Даже то, что у нашей Линды
сексуальный психоз. Конфетка, у тебя был когда-нибудь сексуальный психоз?
Кстати, ребята, какая из вас получится классная пара! Энди и Кенди!

Ива поманила Фокса пальцем и, когда тот к ней нагнулся, крепко схватила его
за нос.

- Ой, де дадо! - взвыл бомбардир. - Я больше де буду!

- Так его, болтуна... - одобрил экзекуцию Вернер.

Ива отпустила нос бомбардира и ухватила Фокса за воротник, чтобы не сбежал.

- Ты откуда его знаешь, Майк? - прошипела она Фоксу на ухо.

- А что? - шепотом удивился Фокс, растирая покрасневший нос. - Энди ходил
на "Фон Рее". Мы оба из первого экипажа Рашена. Только меня перед самым
Юпитером загнали на переподготовку. А Энди... Видела у него планку Сердца?
Вот так-то.

- А-а... - протянула Ива многозначительно, ничего толком не поняв.

Фокс распрямился, воткнул сигару в рот и упер руки в бока.

- На "Тушканчике" теперь просто уникальное общество, - сказал он в полный
голос. - Целых четыре Пурпурных Сердца и аж двое русских. Про нас еще песни
сложат. И легенды.

- А кто второй русский? - удивилась Ива.

- Да вон! - Фокс указал сигарой в сторону Вернера.

- Слушайте, Эндрю, он это серьезно? - не поверила Ива.

Вернер чем-то звонко щелкнул, с довольным видом подбросил на ладони
дефектный блок и задвинул на место контрольную панель. Небрежно швырнул
блок в сумку с инструментами, уселся на кресло верхом, сложил руки на
спинке и опустил на них подбородок. И посмотрел Иве прямо в глаза, да так,
что она впала в окончательное замешательство.

- А почему бы и нет? - спросил он.

- А-а... - в очередной раз сказала Ива.

- А фамилия у него такая для маскировки, - объяснил Фокс. - Чтобы не
приставали.

- Трепло, - усмехнулся Вернер. - Вы не слушайте Майка, капитан. Фамилия у
меня родная. Предки мои были из обрусевших немцев. И жили Вернеры в России
начиная с семнадцатого века и вплоть до самой Заварухи. И потом тоже
скрещивались только с чистокровными русскими. Так что я русский на сто
процентов. Как адмирал Рашен.

- Кстати, у Рашена тоже имя... - заметила Ива.

- Вполне русское, - не согласился Фокс. - Алекс Успен. Чем тебе не
нравится?

Вернер не удержался и прыснул.

- Что такое?! - возмутился Фокс. - Какого черта сегодня надо мной все
издеваются?! Одна ненормальная, за яйца хватает, другая за нос, теперь ты
еще...

- Адмирала Рашена зовут Oleg Uspensky, - сказал Вернер.

- Быть не может, - отмахнулся сигарой Фокс. - Фамилии на "ский" все
еврейские. Как у нашего Жан-Поля.

- Давайте посмотрим в штатном расписании, - предложила Ива, кладя руку на
контакты своего терминала. - Секундное дело. Пока Майк и вам нос не сломал.
Вы с ним поосторожнее, Эндрю. Он у нас тот еще задира.

- Ему не сломаешь, - хмыкнул Фокс и снова окутался клубами дыма. - Ну
давай, не тяни, делай запрос. На что спорим?

- Не будет запроса, - сказала Ива, глядя на монитор. Левой рукой она выбила
дробь на контактах, а правую сунула под пульт и вытащила ботинки.

- Ох, мама! - воскликнул Фокс. - Где моя обувь, вы, астронавты?! Никто не
видел мои башмаки?! Куда же я их... - и опрометью выскочил в коридор, чуть
не сбив с ног старпома Боровского.

Ива поспешно обувалась. Вернер со спокойной улыбкой смотрел, как на
обзорном экране растет приближающийся адмиральский катер.

- О, Жан-Поль! - обрадовался в коридоре Фокс. - Ты ведь еврей?!

- Ну... - хмуро ответил Боровский.

- Фамилии на "ский" все еврейские, ведь так?

- Слушай, ты, поц, - сказал Боровский. - Где твои ботинки?

- Виноват, - пробормотал Фокс и убежал по коридору.

Боровский вошел в рубку и остановился посредине, заложив руки за спину и
покачиваясь с пятки на носок.

- Бар-р-дак! - прорычал он, ни к кому специально не обращаясь.

Вернер подобрал сумку и встал.

- Контроль отражателей в норме, - доложил он.

- А, - сказал Боровский, как будто только что заметил Вернера. -
Здравствуйте, Эндрю. Хоть кто-то здесь в состоянии за что-то отвечать. И
что там было?

- Видимо, дефектный блок. Сейчас я его протестирую на своей машине и тогда
смогу дать полное заключение.

- На диверсию не похоже? - неожиданно спросил Боровский. Ива, услышав это,
подпрыгнула в кресле и обернулась.

- Не похоже, - ответил Вернер, ощутимо понизив голос. - А что?

- Да так, - Боровский неопределенно шевельнул бровью. - Пришел снизу
меморандум о профилактике возможного саботажа. Это, конечно, совершенно не
мое дело, но если бы меня спросили... Н-да. Вот я и спрашиваю - не похоже?

- Знаете, коммандер, - сказал Вернер без тени юмора в голосе. - По-моему, в
Адмиралтействе у кого-то поехала крыша. А вы - рады стараться.

- Ты сам-то когда из психушки вышел?! - окрысился Боровский.

- Да я там, может, и вовсе не был... - пробормотал Вернер обескуражено.

- А я - был, - веско сказал Боровский. - И многому там научился. Так что я
всегда помню, что на "сотках" до полутора тысяч деталей, отказ каждой из
которых приводит к потере боеспособности корабля. А еще я помню, что на
"Тушканчике" сто человек экипажа. И все основательно тронутые. Во главе с
психологом, которая только что хватала меня за яйца. Спрашивается - что ей
стоит отвинтить какую-нибудь елду на орудийной палубе и засунуть себе в...?
Может, "Тушканчик" без этой елды и не развалится, но...

- Раз вы такой ответственный, подарите ей вибратор, - посоветовал Вернер.

- Да у нее этих вибраторов два ящика. Не в том дело. Ты пойми меня
правильно, Эндрю. Мы с тобой здесь отвечаем за боеспособность. Только мы.
Ну, еще твои пятеро шлимазлов, но с них спросу никакого. А больше никто. Ни
Кенди, ни тем более этот толстожопый Фокс. Даже адмирал Рашен ни за что на
"Тушканчике" не отвечает. А вот спросить они могут. И с кого? С нас. Понял?
Так что давай, шевели мозгами. Тем более, ты русский.

Ива смотрела, как причаливает адмиральский катер, слушала бредовый разговор
за спиной и качала головой. С Вернером она была не согласна. Крыша ехала не
только у чиновников Адмиралтейства. На "Тушканчике" потихоньку сходили с
ума все. Не исключая старпома Боровского.

- Слушайте, Жан-Поль, - сказал Вернер. - Я вас понял. Все будет ОК. Только
вы не расстраивайтесь так.

- Я даже твоего личного дела не видел, - вдруг сказал Боровский с
непонятной тоской в голосе.

- А вам и не положено, - неожиданно жестко заметил Вернер.

- То-то и оно... - вздохнул старпом. - Дежурный! - вдруг рявкнул он себе в
воротник, туда, где торчал микрофон. - Не слышу доклада!

- У вас же наушника нет, Жан-Поль, - сказал Вернер тихонько.

Боровский пронзил техника безумным взглядом и принялся хлопать себя по
карманам в поисках наушника.

- Возьмите, - Вернер протянул старпому маленькую черную фишку. - Это мой
резервный.

Боровский что-то промычал, схватил фишку и запихнул ее в левое ухо.

- Дежурный! - заорал он.

- Что-то случилось, Жан-Поль? - спросил из коридора глубокий и ровный
голос.

Боровский судорожно отпрыгнул с прохода и принял строевую стойку.

- Никак нет! - отрапортовал он.

- Это хорошо, - сказал адмирал Рашен. - Добрый день, Иветта. Zdravstvui,
Andrey.

- Zdravstvuite, Oleg Igorevich, - сказал Вернер и почтительно склонил
голову.

- Как ты здесь? - спросил Рашен, переходя на французский и протягивая
Вернеру руку. - Привыкаешь? Не обижают?

- Его обидишь, - ответил за Вернера Боровский. - Он сам кого хочешь обидит
до слез.

- Все нормально, драйвер, - улыбнулся Вернер, пожимая крепкую руку
адмирала.

- Отражатели починил?

- Да ничего там не было, драйвер. Ерундовая потеря контакта.

- Разберешь "старика Пола" по винтику и соберешь. Ясно?

- Да, сэр.

- Коммандер Боровский тебе все обеспечит.

- Да, сэр! - хором ответили старпом и техник.

- Вопросы?

- Да, сэр, - сказал Вернер. - Коммандер Боровский обеспокоен тем, что не
видел моего личного дела.

- И ничего я не обеспокоен... - пробормотал Боровский, опуская глаза.

- Пусть он лучше обеспокоится тем, что у него по кораблю голые бабы
разгуливают, - сказал Рашен.

- Застрелю психопатку... - прошипел Боровский. - Застрелю и в жопу трахну.

Рашен сделал нижней челюстью жующее движение и посмотрел на старпома очень
внимательно.

- А может, в обратной последовательности? - спросил он.

- Виноват, сэр, - сказал Боровский, глядя в пол. - Разрешите удалиться?

- Через полчаса зайдешь ко мне, - приказал Рашен. - И к Линде не суйся. Я с
ней уже сам поговорил. Хватит с нее. Ладно, Andrey, ты работай по своему
расписанию, я потом тебя найду. По местам, господа астронавты. Не развалите
тут все окончательно.

Вернер и Боровский, щелкнув каблуками, скрылись в коридоре. Рашен подошел к
пульту Ивы и устало повалился в кресло слева от нее.

Ива украдкой посмотрела на адмирала. Ей всегда нравилось его волевое и
умное лицо. Но сейчас под глазами Рашена запали тени. И глаза эти, всегда
острые, живые, а зачастую даже и злые, теперь казались мертвыми. А седая
челка и серебристые виски окончательно превращали адмирала в старика.
Раньше Иве всегда хотелось прикоснуться к адмиралу или хотя бы сказать ему
что-нибудь хорошее. Но развалина, которая сидела рядом сейчас, не вызывала
желания приласкать ее.

- Пожалуйста, вызови Задницу, Иветта, - пробормотал адмирал, потирая
ладонью глаза.

- Да, сэр. - Ива набрала команду, быстро переговорила с дежурным "Гордона",
и через минуту на мониторе появилась костлявая физиономия контр-адмирала
Эссекса.

- Здравствуй, Фил, - сказал Рашен. - Ты мне нужен. Сможешь подвалить часам
к семи?

- Один? - спросил Задница.

- Да. Бутылку только возьми и подваливай. Думать будем.

- А может, ты ко мне? Моя охрана у тебя на борту не поместится.

- А ты всех не бери.

- Ну, Алекс, ну чего тебе стоит...

- Фил, кончай ныть. Ты уже старый хрен, а все ломаешься, как не знаю что...
Я сказал "подваливай", значит, подваливай.

- Сам ты старый хрен. Ладно, жди, - и Задница дал отбой.

- Все-таки он действительно Задница, - заключил Рашен. - А представляешь,
Иветта, ходили бы мы с тобой сейчас на "Старке". Или на том же "Гордоне".
Бассейн - двадцать пять метров! Теннисный корт. Зона психологической
разгрузки... Санаторий. То-то Задница вниз не стремится. Ему и так хорошо.

- Наш кораблик самый лучший, - сказала Ива. - И сами мы классные парни и
хорошие астронавты.

- Угу, - кивнул Рашен. - Только, кроме нас, этого почему-то никто не
понимает. Да и сами мы, честно говоря... Слушай, детка, ты мне доложить
ничего не хочешь?

- А что докладывать, сэр? - удивилась Ива.

- Воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий, - продекламировал
Рашен. - И утром, ото сна восстав, читай внимательно Устав... А я ведь,
кажется, целый адмирал...

- Можно вопрос, драйвер? - спросила Ива, игнорируя намек.

- Хоть восемь. Но сначала ты мне скажешь, что положено. Что тебе, жалко?
Уважь старика.

- Господин адмирал, за время вашего отсутствия происшествий не случилось.
Дежурный навигатор капитан-лейтенант Кендалл, сэр, - лениво пробубнила Ива.
- И ничего вы не старый.

- Я говорю, что старый, значит, старый. Ну, чего тебе?

- Сэр, вам никто еще не говорил, что через пару месяцев такого бардака, как
сейчас, мы уже не сможем воевать?

- Знаешь, Кенди, ты действительно забыла, что я адмирал.

- Сэр, люди не хотят больше служить. Даже хуже, чем не хотят, - не могут. И
деваться им некуда. Я когда в прошлый раз внизу была, так и не рискнула
выйти за ворота базы. Просто боюсь, что земляне со мной сделают что-нибудь
нехорошее. Вы слышали, одну девчонку из десанта изнасиловали и убили?

- Они ее потом очень ловко надели на громоотвод, - сказал Рашен. - А на
животе у нее было выжжено "murder". Сам видел. А ты чего хотела? Чтобы ее
искупали в шампанском? Убийца, он и есть убийца.

- Сэр, я вас не понимаю, - сказала Ива упавшим голосом.

- Я же говорю, милая, что я все-таки адмирал.

- Объясните, сэр.

- Я знаю в сто раз больше твоего. И во всех подробностях. Кроме того, я не
только знаю, что происходит, но и догадываюсь, зачем это делается. Нас с
тобой, милая, хотят сжить со света. И делают это самым эффективным способом
- разлагая флот изнутри. Мы больше не нужны, понимаешь?

- Ох... - выдохнула Ива. - Что же делать, сэр?

- Ждать, - сказал Рашен жестко. - Сидеть и ждать моего приказа.

- Чует мое сердце, - пробормотала Ива, - что долго мы не высидим.

* * *

- Ну что, Andrey? - спросил Рашен вместо приветствия. - Как себя чувствует
наш "Махди"?

- Кто? - удивился Вернер.

- Классику надо знать, - упрекнул Рашен. - Присаживайся.

- Спасибо, - Вернер уселся напротив адмирала и прищурился на него одним
глазом, вспоминая. - "Махди" - это "Пол Атридес", да?

- Угу, - кивнул Рашен. - У нашей славной группы F в чести народный
фольклор. Набрал я себе помощничков, век бы их не видеть. Искал умных и
начитанных, а теперь вот ловлю себя на мысли время от времени, что лучше бы
они все были тупые и необразованные. Особенно штаб - просто расстройство
одно. Что ни день, то какой-нибудь молодой талант берется тонко пошутить.
Скажет пару слов с умным видом и щурится на меня, вот как ты сейчас,
примерно. А остальные и рады бы засмеяться, да совестно - жалеют меня,
старого дурака...

- Oleg Igorevich, с чего вы взяли, что вы старый? - искренне удивился
Вернер.

- Ощущение, - сказал Рашен и неопределенно помахал ладонью в воздухе. -
Знаешь, после того паскудного случая у Юпитера... Первые дни, когда мы
только на базу пришли, я еще от шока отходил и чувствовал даже подъем
какой-то. А после... Устал. Надорвался я, Энди, понимаешь? Вот целых десять
лет и живу в глубоко надорванном состоянии. Ладно, что там по твоей части?
Какие новости?

- Так я вам послал, - Вернер указал подбородком на терминал.

- Да? Что-то я не заметил, - адмирал повернулся к монитору, но руки на
контакты положить не успел. Потому что Вернер подался вперед и сунул прямо
на контактную доску кусок белой ткани. Рашен опустил глаза и весь
сморщился.

Вернер умел писать от руки - именно писать, а не только расписываться.
Довольно редкое качество, характерное разве что для ученых или
представителей малых народов с угасающей культурой. В экипаже "Тушканчика"
подобных грамотеев имелось трое. Рашен хорошо писал по-французски и
по-русски, Линда тоже вполне сносно выводила английские слова, а Боровский
уверял, что свободно пишет на пяти языках, но замечен в этом ни разу не
был. В принципе, искусство каллиграфии отмирало. Писать от руки было нечем
и незачем. Учащиеся младших классов на стандартной контактной доске
выколачивали до трехсот знаков в минуту. А техник уровня Вернера - все
шестьсот. Но Вернер был русским и умел держать в руках стило. И сейчас
написал такое...

- Та-ак, посмотрим, - сказал Рашен, для порядка выводя на монитор докладную
о результатах первичного техосмотра корабля. Правой рукой он разгладил
белую тряпку, оказавшуюся куском форменной майки. И чем дальше он читал
печатные буквы, аккуратно нарисованные графитным стержнем, тем сильнее
морщился.

"Система оповещения - в режиме микрофона, - писал Вернер. - Сигнал идет
вниз постоянно на кодированной волне. Передатчик зашит под обшивку на
техпалубе".

Рашен машинально посмотрел на потолок. Динамики системы оповещения стояли
по всему кораблю. На какую-то секунду адмиралу стало просто нехорошо - он
вдруг ощутил себя до такой степени голым, как будто с него содрали кожу.
Пришлось зажмуриться и сосчитать до десяти. А потом - открыть глаза и снова
читать.

"Блокиратор главного ствола управления огнем, - прочел Рашен. - Вживлен
намертво. Приемного устройства пока не нашел".

- Ты блестящий специалист, Andrey, - скорее выдавил из себя, чем сказал,
Рашен. - Я очень рад, что взял тебя в экипаж.

- Мастерство не пропьешь, - невесело заметил Вернер. - Вы дальше
посмотрите, Oleg Igorevich.

- Куда уж дальше! - усмехнулся Рашен. По главному стволу управления огнем
шла большая часть телеметрии орудийной палубы. В том числе и те группы
команд, что управляют орудиями с ядерной накачкой. Большими импульсными
лазерами, в огненных плевках которых растворяются файтеры и поджариваются
дестроеры. Если бы у Рашена стояли такие пушки на "Фон Рее" десять лет
назад, фиг бы он нырял в Юпитер, изображая подводную лодку.

"Автономная инициирующая схема аварийного глушения реактора. Приемника тоже
пока не нашел".

Рашен откинулся в кресле и сложил руки на груди. Это был конец. Флагман
группы F больше ему не принадлежал. Стоит кому-то, по чьей воле в нервную
систему корабля вживлены эти устройства, нажать кнопочку - и "Пол Атридес"
станет грудой металлолома, которая не в состоянии толком ни полететь, ни
выстрелить. Она сможет только сбросить аварийные модули и приземлить
экипаж. А там, внизу, его уж встретят...

Рашен протянул руку, и Вернер вложил в его пальцы кусок графита. Адмирал
перевернул тряпку, вывел в уголке вопросительный знак и вернул
импровизированные карандаш и бумагу Вернеру.

- По интересующим вас пунктам, - сказал Вернер самым беззаботным тоном, -
мне понадобится около месяца. С первым справлюсь за неделю, с остальными
двумя придется думать.

"Если не справлюсь - устроим пожар на техпалубе и поставим аварийный
комплект", - написал он и перепаснул тряпку адмиралу.

Реакция адмирала была вполне естественной для астр