т, а нам они шкуру берегут. А как иначе? Против нас - гестапо, плюс полевая жандармерия, плюс ягдкоманды, плюс... да все, что в ближнем тылу!
     У них и радио, и колеса, а у нас - ножки да ножики! Вот и выходит, что на каждый их ?зиг? у нас должен быть свой ?заг? заготовлен. А не успели - на войне цена одна, у разведки - вдвойне.
     Оказалось - нет, не первый. Все ж орлы мои такие еще орлята. Из тех, что с забора до грядки не всегда долетают. Хоть и гоняли мы с Шаркуном их две недели до десятого пота, но так разве за две недели нужные мышцы наработаешь?
     Я уж собирался было привал объявить - второе дыхание, вещь, конечно, хорошая, да только лучше его, как последнюю гранату, - на крайний случай беречь. Потому как третьего может и не прийти.
     И тут позади - вой. Нехороший такой... похож на волчий, но не волчий.
     Ох, думаю, а ведь неприятная тварь такие звуки издает. Раньше казалось, что звука хуже бреха овчарок фрицевских не бывает. Бывает, как выяснилось.
     Сразу песики вспомнились, с полосами и мордами крокодильими. Те, правда, лаяли. И те, черные из замка, с ошейниками шипастыми, тоже. А это чего-то новенькое... на нашу голову.
     Оглядываюсь назад - лица у команды моей враз побелели, а Роки и вовсе под листву камуфлироваться начал.
     - Оборотень.
     - Ась? Что ты там под нос бормочешь?
     - Это оборотень, командир. Мне доводилось слышать этот вой. Три года назад, - парень, гляжу, выдохся порядочно, слова через силу выдыхает, - я жил у тетки в Куулане... это графство на юге... когда в окрестностях объявился один... за две недели он растерзал девятнадцать человек, прежде чем коронные лесничие выследили его... я видел тела...
     - Молчать! - рычу. - Разговорчивый... как оружие держишь! И под ноги смотри! След в след идем! Ко всем относится!
     Ладно, думаю, оборотень там или выворотень - это мы вскоре увидим. А заодно - сам он по себе по лесу носится или на поводке.
     - А ну, - ору, - прибавить шаг! Ползете, как черепахи бе... увечные!
     Гляжу - взбодрились мои орлики. Уж не знаю, что на них больше подействовало - вой этот или отца-командира голос, но скорость движения возросла ощутимо.
     Конечно, долго они не продержатся. Адреналин - штука хорошая, мощная, но хватает его минут на двадцать, полчаса максимум, а потом - все. Ну, так мне ведь больше и не надо.
     Я в догонялки соревноваться особо не собирался. Не с моей сборной. А раз так - надо подходящее место присмотреть, развернуться да пустить этой погоне кровь. Шесть автоматов, пулемет - шансы хорошие.
     Можно было пару растяжек поставить, да гранат больно жалко. Два-три орка на ?лимонку? разменивать... не для моего кармана цены на рынке.
     И тут мы как раз на подходящую поляну выскочили. Даже не на поляну - прогалину, до того края метров триста будет. Для моей задумки - самое то.
     Я даже позицию заранее присмотрел - группа деревьев с хорошими такими стволами - дубы, не дубы, но лет по триста им будет. Ну и обхват соответственный. Из-за такой секвойи минимум крупнокалиберным выковыривать.
     - Отряд - стой!
     Команду ?стой? они своеобразно поняли - привалились кто к чему поближе стоял. Илени с Лемоком и вовсе на землю стекли.
     Да уж, думаю, вот тебе и двадцать минут, Малахов. Эта инвалидная команда и пять вряд ли бы продержалась.
     - Значит, так, - говорю. - Поскольку оторваться по-хорошему не получилось, будем делать по-плохому. С боем.
     - Н-но, командир... разве можно...
     Я пулемет примостил, ленту расправил, дистанцию на прицеле установил, прицелился для пробы - красота.
     - И почему же вы, рядовой Роки, - интересуюсь, - сомневаетесь в возможности данного мероприятия? Только что мы взяли штурмом укрепленный пункт с численно превосходящим гарнизоном. А тут - открытая местность, да и соотношение, думаю, получше будет.
     - Командир, я...
     - Разговорчики... - рычу, - отставить. Сержант Карален, почему не командуете?
     Рыжая на меня только глазищами из-под повязки сверкнула. Забавная у нее эта повязочка налобная, бисерная. И вообще хорошо держится девчонка.
     - Виновата, товарищ командир... По местам, живо!
     Полюбовался я, как она приказы раздает - а Гвидо за нерасторопность еще и прикладом схлопотал, то ли по спине, то ли пониже. Грамотно распределила, толково. Сам бы я разве что Лемока с его ?шмайссером? чуть правее посадил, ну да не настолько эта разница играет, чтобы из-за нее авторитет заместителя подрывать. Капитан наш себе такое только в исключительных случаях позволял, когда уж совсем...
     Сама рыжая рядом со мной пристроилась. Винтовку на корень умостила, лежит, травинку какую-то покусывает. Сосредоточенная.
     Я на нее краем глаза покосился... эх, думаю, до чего ж все-таки красивая она у меня... боевая подруга. Рыжая моя баронеточка.
     Закрыл на миг глаза и представил... явственно так...
     ...то ли курган, то ли просто холм, и речушка блестит внизу под полуденным солнцем, от запаха летних трав кружится голова, и кузнечики порскают из-под ног. Ворот гимнастерки расстегнут, и у нее тоже, и брошены у дороги автомат с винтовкой, а поверх - кобура. Мы идем к вершине, навстречу солнечным лучам и, взойдя, не сговариваясь, падаем в траву, словно скошенные одной очередью, и долго, очень долго - минут пять! - лежим в тишине, нарушаемой только трелями кузнечиков да гудением шмелей. А потом я протягиваю руку и самыми кончиками пальцев касаюсь...
     - Идут.
     И впрямь - идут.
     - Стрелять, - напоминаю, - только по моему приказу. Кто пальнет...
     - ...будет после иметь дело со мной, - заканчивает Кара и, повернувшись ко мне, невинными такими глазками хлопает. - Правильно, командир?
     Я только зубами скрежетнул да в приклад плотнее вжался.
     Сначала я думал поближе их подпустить, на кинжальный. Но шли они... то, что развернутой цепью, это еще ладно. Неправильно они шли. Слишком уверенно. Не должны они были так идти, после того, что было... после замка.
     Так на моей памяти только немцы один раз в 41-м ходили. Свежая часть, с ходу в бой. Ну не дошло еще до них, что война здесь, что убивают. Шли себе, пулям не кланяясь, - и легли под ?максимом?. Ну а кто выжил да в следующую атаку пошел - те спину гнули как миленькие.
     А эти... очень уж у меня нехорошее предчувствие возникло. И когда они первую сотню метров прошли... хоть это и против всей моей задумки было... только передвинул я палец на верхнюю выемку и пальнул одиночным по черному уроду на черной же лошади, который в середине цепи ехал.
     Цепь остановилась. Я еще раз одиночным выстрелил, затем уже и очередь короткую выдал, пуль на пять.
     А всего эффекта - в воздухе перед темной личностью на миг огоньки вспыхнули - как раз там, куда мои пули должны были прийтись.
     Черный же все это время посох свой поднимал. И когда он его поднял до конца и в мою сторону направил... свет на том посохе запылал ярко, с него огненный шар сорвался и - вшихх! - точно в то место, где я лежал, - только огненные брызги в стороны полетели.
     Правда, меня там уже давно не было.
     Ох, как мы тогда бежали. Я так вот, ног под собой не чуя, не бегал, пожалуй, с 42-го. Тогда от миномета спасались - что есть сил, дороги не разбирая, лишь бы подальше, прежде чем эта сволочь прицел передвинет.
     Нам еще повезло, что этот олух так огнеметанием увлекся, что пожар устроил. Так что оторваться смогли. Ненадолго, понятно, но кое-какой запас создали. И у меня время появилось обстановку оценить.
     К тому моменту, как на следующую прогалину выскочили, у меня даже план созрел. Тухлый, конечно, планчик, но шанс давал. А остальные варианты и его не обещали.
     Эта прогалина еще шире была, чем первая. Метров четыреста, если не больше. Я подождал, пока примерно до середины добежали, и как заорал: ?Направо!? Роки аж подпрыгнул от неожиданности. Да и остальные замешкались. Олухи.
     - Быстрее, - командую. - Живо за мной.
     Главное было - чтобы вся группа точно под прямым углом повернула. А то начнут зигзаги выписывать...
     Рыжую я за плечо поймал, уже когда до кромки добежали.
     - Всем привал - одна минута! - командую. - А ты... отойдем-ка.
     - Что ты задумал, Сергей?
     - Да так, - говорю, - есть одна мысль. Хочу еще раз с этими черными парнями поближе повидаться. Только без вас.
     - Командир!
     - Так, - голос повышаю, - сержант Карален. Слушать боевой приказ. Приказываю: принять командование группой и обеспечить отход в расположение, в смысле к нашим. Особое внимание уделить доставке Короны. Ясно?
     Снял мешок, протягиваю Каре - а она стоит, словно громом пораженная.
     - А ты?
     Тут уж я немного закипать начал. Времени-то не вагон.
     - Сержант Карален, вам что, приказ не ясен?
     В самом деле, сколько можно? Что я перед ней, отчитываться должен? Повезет - положу их, нет... хоть десяток минут отыграю. Как Валерка Терпляев тогда, летом... десять минут пообещал твердо - и слово свое сдержал.
     - Но... как ты вернешься?
     Как-как. Попутным кое-какером... если живой останусь.
     - Сержант Карален! - форсирую. - Ты...
     И тут она ко мне бросилась, обняла что было сил, лицо на груди спрятала и ка-ак заревет в три ручья - я едва пулемет не уронил.
     - Сергей, - бормочет сквозь всхлипы, - милый мой, Сергей. Я же люблю тебя! Слышишь, люблю!
     Оп-па! Приехали, называется. Хватай мешки - вокзал ушел!
     Взял ее тихонько за плечо, отодвинул, в глаза заглянул. Заплаканные глаза... зеленые... такие огромные... утонуть и не выплыть.
     - Карален... Кара... надо ребят... детей этих... увести. Надо... время уходит...
     - Сергей!
     - Потом... все потом... я обещаю.
     - Ты вернешься? Ты обещаешь вернуться?
     - Слово графа. И... честное комсомольское. Я обязательно вернусь... к тебе.
     Рыжая всхлипнула напоследок, слезу кулачком вытерла.
     - Меня зовут Лаура. Это мое настоящее, тайное имя. Запомни!
     - Я запомню, - шепчу. - Только... - И во весь голос: - Иди!
     - Я...
     - Бегом!
     И чувствую - если она сейчас не уйдет... Даже не знаю, что сделаю... Черт! Заплачу.
     Как же я прозевал-то его? Тот миг, когда ненависть в нежность перешла.
     И пулемет проклятый, как назло, руки оттягивает.
     Ну да, думаю, женюсь на рыжей, стану баронским зятем, а там, глядишь, и сам...
     А потом думаю - ну и бред. Какой из меня, спрашивается, барон? Я ведь и на лейтенанта не тяну. С другой стороны... граф повыше барона или как? Не помню. Спросить надо будет.
     Думал я все это на бегу, пока пролесок этот треклятый по дуге огибал. И бежал так, что на середине пути уже никаких лишних мыслей не осталось, только две - ?не успею? и ?сдохну?.
     Успел.
     Шлепнулся за кустиком облюбованным, ленту расправил. Рядом ?ППШ? положил, гранаты. А потом перевернулся на спину и секунд тридцать ни о чем не думал - только воздух ломтями откусывал.
     Перекатился обратно, глянул - нет черных. Застряли они, что ли? То нагоняют бешеными темпами, то плетутся черт знает где. Непонятно. Ну да мне теперь торопиться некуда. Только ждать.
     Я и ждал. Заодно и размышлял. Лениво так, неторопливо. Обстановка, благо, располагающая. Тишина, в небе солнце, да птица какая-то круги нарезает. Настроение странное... эта... как ее... апатия накатила. Абсолютно ничего не хочется - умирать в особенности.
     А хорошо устроился, удобно. И позиция, что ни говори, приятная.
     Сколько я уже тут вот так, за пулеметом лежал? Не помню.
     И время тянется медленно-медленно... А то и вовсе замирает. И делать - ну совсем нечего. Разве что ленту чуть поправить - и дальше лежать.
     Солнце жарит - спасу нет. К автомату притронуться нельзя - ствол раскалился, будто полный диск отстрелял.
     Нет, ну рыжая... Кара... Лаура.
     Жалко, фотокарточки ее нет! Такой, чтобы она на ней была в форме нашей, из того ?студера?. И смеялась, как тогда.
     Ну да это тоже не главное. Главное - это то, что она там, позади, а я здесь - и пока я жив, никакая сволочь мимо не проскользнет. Даже через мой труп.
     Лаура. Красивое имя.
     А потом в лесу захрустело, и сразу все мысли из башки повылетали, и остался только прицел и черные фигуры, которые становились все больше... Больше... Остановились... Начали разворачиваться...
     Метров двести до них было. Для пулемета - считай, в упор.
     Эх, думаю, если бы вы, гады, только знали, как приятно вас через прицел разглядывать. Вы мне даже нравиться начали. Немного. В таком вот ракурсе.
     План у меня был хорош... только было в нем на два ?если? больше, чем нужно. Первое - то, что барьер от пуль тип на лошади ставит, а второе - что барьер этот только перед ними.
     А потом все мысли ушли, переместились в кончик пальца на спуске, и ?МГ? затрясся, лихорадочно выплевывая гильзы, и пули швырнули черного вперед, лошадь встала на дыбы и рухнула, а я продолжал всаживать пули в эту черную груду еще секунды четыре - пока она не перестала дергаться.
     Немая сцена. Сотня темных - я прямо физически ощущал, как у них медленно мысли в башке ворочаются. Посмотреть на командира убитого - перевести взгляд туда, откуда стреляли, - решение принять.
     Честно говоря, думал, что разбегутся. Было бы у них нормальное оружие, еще можно было бы попытаться меня огнем прижать, с флангов обойти... а с железом... но ломанулись они здорово. Резво.
     Шанс у них был, если бы они пошире цепь растянули, а я попытался их лежа отстреливать. Да только они как раз наоборот поступили - толпой сгрудились. Ну а я во весь рост встал и по толпе этой - все, что в ленте оставалось. Как из шланга. Там не то что каждая пуля цель нашла - небось двух-трех прошивала.
     Последних семерых, на кого ленты не хватило, пришлось из ?ППШ? успокаивать. Самого везучего метрах в трех скосило.
     И - тишина. Даже не стонет никто.
     Сел я рядом с кустиком, автомат положил... интересно, думаю, какого лешего у меня сейчас руки трястись начинают? Кончилось ведь все.
     Странная эта шутка - послебоевой отходняк. Может, с медицинской точки зрения оно и правильно, но я лично никак в толк взять не мог - чего потом-то бояться?
     Эх, ну почему я не курю! Сейчас бы самокруткой затянуться - хорошо, чтоб проняло, дым из ушей и потом кашлять минуту!
     Ладно.
     Посидел я, подождал, пока первая, самая противная, дрожь схлынет. Встал, подобрал гранаты, ?ППШ? за спину закинул, ?МГ? на руки подхватил, глянул напоследок на поле битвы - и зашагал прочь. Метров через полста на бег перешел.
     Очень уж не хотелось мне самому с Темной стороны выбираться. А вот моих орлов догнать - шансы были.

***

     Догнал я их даже быстрее, чем думал. Они пока шли, похоже, больше назад оглядывались, чем вперед.
     Даже злость поначалу разобрала - а если б накрылась моя задумка? И не я, а черные их вот так весело нагнали? И что вышло бы - все зря?
     Только посмотрел я лица их... на рыжую, как бумага побелевшую, - и ведь не знает она, бедная, что ей делать, - рыдать или смеяться, на шею мне кидаться, или вид сделать, будто и не было ничего.
     Нет уж, думаю, только любовных сцен мне для полного счастья не хватало.
     - Сержант Карален, - негромко ей говорю, - доложите обстановку.
     И тут Илени первым очнулся и как завопит на весь лес:
     - Командир! - и ко мне. Ну и остальные за ним. Хорошо, что дерево рядом подходящее оказалось.
     Влезть я на него, к сожалению, не успел, зато хоть к стволу прислонился. По нему меня с большим чувством и размазали.
     Дети, одно слово. Никакого понятия о субординации!
     Минуты через три, когда поток любви народной поиссяк, я свою команду сумел наконец построить. Лица, правда, все равно сияют - хоть в большую залу дворца под потолок вешай вместо люстры.
     - Ладно, - говорю. - Я вас всех тоже очень люблю и все такое. Только если кто не заметил - мы все еще на боевом выходе, а не в родной землянке, вокруг стола собрались. А посему все сопли-радости и прочее - скатать в трубочку и убрать подальше. Ферштейн? - И на рыжую гляжу. Потому как речь эта на три четверти персонально для нее предназначена.
     Похоже, дошло. Взгляд, по крайней мере, более осмысленным стал. А у остальных все тот же восторг щенячий. И хоть ты их тупым ножиком режь...
     Я даже в след их, по которому догонял, не стал носом тыкать, хоть и собирался.
     - Продолжать движение! - командую.
     Ничего, думаю, когда вернемся, дам вам пару дней перед замковыми красотками гоголями походить, а потом вытащу подальше - и уж там мы с Шаркуном за, вас обстоятельно возьмемся.. Вы у меня еще взвоете не хуже, чем оборотень давешний.
     Когда вернемся... ну так осталось-то всего ничего. Полчаса ходу до тролля дохлого, за ним холмы... до темноты успеем.
     Эх, думаю, а хорошо все-таки, когда солнце. Вроде бы мелочь, а все ж душа радуется. Вон как на каплях радуга играет и на паутинке поблескивает.
     Паутинке?!
     И тут время словно замерло на миг. Дрогнуло все, размазалось, а потом медленно-медленно начало ползти, как улитка вверх по стволу.
     Правая рука вверх пошла... рот начал открывать... а Ленок уже перед самой проволокой... тоненькой стальной проволокой... Кару за шиворот схватил... вдохнул... а Ленок уже руку поднял, паутинку от лица смахнуть... начал рыжую назад отшвыривать...
     - Не-е-е-е...
     И тут четко щелкнуло, и я еще успел заметить, как Ленок оборачиваться начал, с удивленным таким лицом, а потом на дереве рядом с тропой полыхнула неяркая оранжевая вспышка, и крик мой взрывной волной обратно в глотку вколотило. И осколки взвизгнули.
     Повезло. То ли мину эту олух какой-то местный ставил, а скорее - не с той стороны тропы гостей ждали. Поэтому большую часть осколков ствол на себя принял. Была бы мина с нашей стороны - все бы легли. А так - четверо. Из семи.
     Но когда я сел... И увидел тропу... И ребят на ней... то почувствовал, что в груди у меня такой вой нарастает и наружу рвется... такой вой... что если я его наружу выпущу, то все оборотни в округе от страха передохнут.
     Е... мать! В господа бога, в душу! Будьте вы все прокляты на веки веков!
     И мне вдруг страшно захотелось взять горсть снега и с размаху размазать его по лицу, наглотаться белой, холодной мякоти, набить им глотку так, чтобы заныли зубы, чтобы...
     Чтобы не видеть сверкающие на солнце капельки крови, щедро рассыпавшиеся по траве.
     - С-сергей.
     Я голову медленно-медленно поднял, повернул, на рыжую посмотрел - она от меня в сторону шарахнулась.
     -Что?
     - А...
     И замолчала. А глаза ее, зеленые, поблескивают влажно, и вижу я по этим глазам, что вот-вот разрыдается она в три ручья.
     Нет уж, думаю, если она сейчас тут расклеится к чертям... а Илени, похоже, в ступор впал... а ведь нам еще вернуться надо, ведь Задание-то еще не выполнено... Да будь оно проклято, это Задание, трижды, тыщу раз проклято - четверо ребят за кусок гнутого металла!
     Ладно. Только пока я ребят по-человечески не похороню, никуда я отсюда шагу не сделаю.
     - Кара. Собери оружие. Стоит. Словно и не слышала.
     - Сержант Карален, - цежу, - выполнять приказ!
     Подействовало. Вскинулась, вроде даже в глазах что-то мелькнуло.
     - Слушаюсь, командир.
     Очень не понравился мне голос ее. Безразличный, бесцветный. Неправильный голос. Но послушалась. И то хорошо.
     Поднялся, отошел чуть в сторону, достал нож, примерился и вырезал кусок дерна. Под ним земля обнаружилась, мягкая. Такую копать будет легко. Да и лежать в ней, наверно, тоже неплохо, хотя мертвым, в общем-то, все равно, где лежать. Это живым не должно быть все равно, как их мертвые лежат, если они себя все еще за людей считают.
     А место здесь хорошее. Тихое.
     Эх, жаль, лопатку не взял. Ножом да руками... Хотя... Взял я вещмешок, достал из него сверток, распеленал его, и вытащил на свет белый бесценную и священную реликвию - Корону эту долбаную. Покрутил, прикинул - да, думаю, подходяще будет. Не лопата, конечно, но уж не хуже каски.
     Илени из столбняка вышел, когд