Андрей УЛАНОВ
   "ДОДЖ" ПО ИМЕНИ АРИЗОНА

OCR Solo




Анонс

     Янки при дворе Артура было не в пример легче. Всех проблем-то - за пару месяцев построить в раннем Средневековье развитой капитализм. Сержант Малахов мало что угодил из одной войны на другую, так и мирок ему попался позаковыристее: драконы, маги, орки, гоблины и прочая нечисть, что на сторону Тьмы глядит и норовит добрым людям жизнь испортить. В общем, особого выбора дивизионному разведчику образца 44-го года судьба не оставила. Приказ командования, автомат в руки - и грудью на амбразуру - или что там у них вместо нее. За Родину, за Сталина, за принцессу Дарсолану!

     Элеоноре Раткевич - спасибо за все!
     Старшему лейтенанту Светлову
     Панкратову-Плюшкину
     Дэну Смушковичу, который не захотел тут появиться
     Мишке - за то, что он научил рыжую непосредственности и тому, как доставать людей.
     И - моей жене!

Часть I

БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИЙ

Глава 1

     А ведь начиналось-то все, как обычно. Мы тогда шли узнавать, куда немцы задвинули свой гаубичный дивизион. И задвинули ли они его вообще - может, он на том же месте стоит, скирдами прикидывается. Как говаривал Коля Аваров: ?Всего-то делов?.
     На прежнем месте дивизиона не оказалось. Нашли мы там полтора пушечных колеса плюс пяток воронок от ?петляковых?. Зато от тягачей, что эти гаубицы уволокли, осталась такая шикарная колея - не хуже Герингштрассе. А потом мы столкнулись с патрулем.
     Это была первая гадость. И попался-то он нам так неудобно, что не спрятаться, не смыться тихо. А во-вторых, когда мы их стали снимать, Витя Шершень то ли сплоховал, то ли фриц ему попался на редкость живучий - успел, гад, на спуск нажать. В общем, нашумели.
     Ну, капитан наш правильно решил - отступать надо к ним в тыл. На переднем крае сейчас от ракет в глазах рябит и чешут по каждой тени. А в ближнем тылу отсидимся, подождем, пока нее успокоится, и выйдем. Не к своим, так к соседям.
     И тут эти связисты! Нет, ну надо же, чтобы за один выход два раза такая бледнота! Бывало, лежишь часами, а фрицы у тебя под носом бродят - и ничего. А тут - послетались, словно мы медом намазанные.
     Хорошо еще, болотце поблизости оказалось. Первое дело против собак. Ручей, он, конечно, тоже неплох, но если по берегам пойдут - найти место выхода могут. А в болото фрицевские овчарки не полезут - не дурные.
     В общем, поползли мы на этот островочек, обсохли малость, ну и думаем к ночи выбираться. Все болото немцы не оцепят - тут батальон нужен, а кто ж целый батальон ночью в оцеплении будет держать. Выставят посты и завалятся себе. У немцев ведь все четко - днем воюем, ночью спим. А мы мимо них на брюхе...
     И тут по островку как врежут шестиствольным.
     Я сначала решил - все, аминь. Был старший сержант Малахов - а осталась воронка от ?андрюши? А оказалось - нет, рядом. Повезло. Можно сказать.
     Очнулся я на каких-то нарах. Сел, глазами похлопал - руки-ноги вроде на месте, голова тоже. И форма вся целая, даже не порвана нигде - гимнастерочка хэбэ, ремни - брезентовые, как положено, сапоги, даже пилотка в левом кармане - и та на месте.
     А главное - нож в правом сапоге.
     Вот тут я маленько опешил. Думаю, может, меня и в самом деле свои вытащили. Партизаны там или местные какие, хотя откуда они в прифронтовой-то полосе. Ну не похоже это на немцев - такие роскошные подарки оставлять!
     Огляделся. Камера как камера, встать можно, макушкой об потолок не шваркаясь, и шаг сделать можно - от нар до стены. Окна нет, дверь деревянная, железом обита. Все как положено. Я-то сам, правда, не сидел, но наслушался достаточно.
     Только я к двери подошел - лязг, грохот, дверь распахивается, а на пороге рожа, да такая, что только в луже да с похмелья увидать можно. Это, помню, нас в мае одна селянка наливкой угостила - ох и было же нам на следующее утро небо с овчинку. А потом еще и от капитана...
     Тип, значит, весь из себя такой квадратный, угловатый, явно под ?фердинанд? косит. Бородой зарос по самые брови, словно партизанит третий год. Куртка на нем - кожаная, с бляшками, а на поясе меч. Самый натуральный. Из какого музея он его спер - леший знает.
     - Выходи.
     Ты гляди, думаю, он и по-русски шпрехает. Ежкин кот, куда ж это меня занесло?
     Напялил я, значит, пилоточку на всякий случай, и пошли мы. Я впереди, тип сзади. Коридор - ни одной лампочки, одни факелы на стенах чадят. Прямо инквизиция какая-то. Потом лестница, еще дверь, а за дверью еще один тип. Этот в музее еще больше поживился - весь железом обклеился, шлем рогатый, явно нового образца, и, Главное, меча ему мало показалось - копье приволок, словно тут им размахнуться где можно. И хоть бы для приличия ?шмайссер? на плечо повесил!
     Дальше коридор уже пошире и почище пошел, свет солнечный откуда-то сверху пробивается. Еще пара музейных рож навстречу попалась, причем покосился один на меня как-то странно - словно это не он, а я чучелом огородным вырядился. А может, он русского никогда не видел?
     Черт, думаю, тут что, доктор Геббельс кино про нибелунгов снимает? А я им на роль Зигфрида подошел? Или на роль коня Зигфрида?
     Наконец пришли. Тип с бородой осторожненько так в двери поскребся, прислушался, створку приоткрыл, меня внутрь пихнул, а сам снаружи остался. Причем видно было по бороде, что сильно ему внутрь не то что заходить, а и заглядывать-то не хочется.
     Ну вот эта комната мне и самому не понравилась. Большая, в окнах стекла мутные, справа два стола, и оба до краев колбами да ретортами заставлены, и во всех какая-то разноцветная химия бурлит. А за столами, в углу, кресло виднеется, с подножкой и с подлокотниками, вроде как зубоврачебное, да что-то ни я на зубы не жаловался, ни кабинетик этот на докторский не смахивает. Разве что таких докторов, у которых в петлицах по две молнии. Наслышаны, знаем.
     Прямо передо мной помост, небольшой такой, а на помосте стол. Здоровый стол, весь красным бархатом забит сверху донизу. А за столом главный тип сидит, лысый, в черном халате без знаков различия. Согнулся и делает вид, что амбарную книгу, что лежит перед ним, изучает.
     Ладно, поиграем, кто кого перемолчит. Мне-то что, я на тот свет не тороплюсь, поскольку в него не верю. Мне в него не верить по должности положено, как секретарю комсомольской ячейки.
     Ага. Лысый наконец соизволил от книги оторваться и на меня уставился. Глаза у него какие-то странные, неприятные глаза. Словно в автоматные дула смотришь.
     А я чего? Я ничего, так, химией интересуюсь.
     Забавно, зачем я им все-таки сдался? О планах штаба дивизии нас никто в известность не ставил, а где их гаубичный дивизион, они и сами знают. Не иначе, новую методику на мне будут отрабатывать. А то на кой черт им простой старший сержант?
     - Ты, - лысый со своего насеста прокаркал. - Знаешь, куда ты попал?
     Ну, вопрос.
     - В гестапо, - отзываюсь, а сам лихорадочно соображаю: ?Или все-таки абвер? Мундиров-то я не видел?.
     Ясно только, что не полиция.
     Самое странное, что ответ мой типа, похоже, удивил не меньше, чем меня - вопрос. Он даже репу свою лысую поскреб.
     - Какое имя тебе?
     - Чего?
     - Имя!
     Поиграть в молчанку? А проку им с моего имени? Нате, подавитесь. Если что - вы меня надолго запомните.
     - Старший сержант разведроты 134-й стрелковой дивизии Сергей Малахов.
     - Это имя твое?
     Нет, откуда они этого клоуна выкопали? По-русски он чешет без акцента, может, из беляков недобитых? Подвинулся на старости лет?
     - Нет, почтовый адрес.
     Лысый на меня взглянул так, словно я вдруг по-японски начал трепаться. Снова поскреб репу и задумался.
     - Ты, - наконец выдавил он, - умеешь убивать.
     - Это вопрос?
     - Ты умеешь убивать, - повторил тип. Да уж третий год только этим и занимаюсь!
     - Не то слово. ?Тиграм? с одного плевка башни сношу, а ?мессеров? из рогатки, не глядя, щелкаю.
     Ну, если честно, башню ?тигру? тогда самоходчики снесли. Я только гусеницу гранатой распорол. Но комбат, тот все равно обещал на меня наградную написать. Мы ведь в его батальоне случайно оказались - место для прохода искали, а тут атака. Я ?тигра? подшиб, а
     Прохоров из пулемета не меньше взвода положил. В общем, помогли удержать позицию. Правда, медаль мне так и не дали, да я и не возникал - своих, что ли, мало. А через неделю комбата того снайпер хлопнул.
     - Мне нужно будет, чтобы ты убил для меня.
     О! Вот теперь понятный разговор пошел. Вербуют. Ну, послушаем, послушаем.
     - От этого человека зависит судьба страны.
     Ух, ты! Это ж на кого меня нацеливают? Неужто на товарища Сталина?
     - И не одной страны.
     Нет, точно. Ну, думаю, Малахов, ты теперь любой ценой обязан отсюда живым выбраться и про это змеиное гнездо командованию доложить. Это твоя прямая обязанность, как бойца и комсомольца.
     - А моя благодарность не будет знать пределов.
     Ага, думаю, держу карман. Из ?парабеллума? в затылок. Что б ему такое поддакнуть для правдоподобия?
     - Как насчет счета в банке? - с такой ленивой ухмылочкой интересуюсь. - Учтите, я в марках не беру, только в фунтах.
     Лысый непонимающе так на меня глянул.
     - Платить сколько будешь, дядя? Здесь задаром не подают. - Если он начнет со мной торговаться - значит, все, клюнул.
     - Пять тысяч золотых будут достаточной ценой.
     Черт! Торгуется! Чего ж делать-то? Может, цену себе попробовать набить?
     - Да за кого ты меня, дядя, держишь? - усмехаюсь. - За такие гроши тебе никто ворону не зажарит. Тридцать - и половину вперед.
     Ну, думаю, если он это проглотит - значит, здесь не гестапо, а натуральный дурдом.
     Тут в дверь снова поскреблись, и в створку просунулась какая-то крысиная морда - с заячьей губой и усиками под любимого фюрера.
     - Э-э, мессир, тут...
     Лысый тип на меня так косо поглядел.
     - Мунгор.
     - Да, мессир.
     Это, оказывается, моего бородатого конвоира так кличут. Ну и имечко. Хотя и на имя-то не похоже. Может, у них тут клички в ходу?
     - Отведи.
     А куда отвести, не сказал. Надо полагать, обратно в камеру. Ну, я плечами пожал, руки за спиной сложил - веди, мол.
     Обратно мы пошли другой дорогой. Поднялись зачем-то вверх по лестнице, а там - еще один коридор. Широкий такой, и ни единой живой души в нем нет. А в конце коридора, у поворота, солнечный свет пробивается.
     Как подошли мы к этому повороту - гляжу, а свет-то из дыры в стене. Не слабая такая дыра, калибра так от ста пятидесяти. Местные ее досками заколотили, но хреново - такие щели, что запросто просунуться можно.
     Ну и я как раз напротив двери ка-ак брякнусь об пол. Даже макушкой приложился для достоверности. Взвыл, за сапог хватаюсь, а тип меня за плечо дергает:
     - Иди.
     - Да подожди ты, - говорю, - дядя. Дай хоть ногу растереть. Щас встану, и пойдем.
     А сам в щель пялюсь.
     До земли, я так прикинул, метров шесть будет. И кладка подходящая, есть за что зацепиться. Вверх бы я по ней, пожалуй, не рискнул, а вниз - может и получится. Внизу у стены кустарник сразу начинается, хлипкий, правда, кустарник, насквозь все видно, пригорочек недалеко, а за пригорочком - лес.
     И тут меня как под ребро кольнуло. Окон тут в коридорах я еще не видел, только у лысого в кабинете, да и то мутные - не видно ни фига. Пока эти олухи меня
     засекут, пока автоматы из-под своего маскарада добудут, до леса добежать успею. Шансы, конечно, хлипкие, а что делать? Кто его знает, что этим психам через час в голову взбредет? Психи, они психи и есть. А мне про это змеиное гнездо доложить куда следует нужно прямо-таки позарез.
     В общем, прокачал я все это в голове и решил - была не была!
     - Ладно, - говорю, - пошли, дядя. Руку дай только.
     Ну, он мне руку протянул, я за нее взялся, сам встал, а его аккуратненько так на пол уложил - и финкой по горлу. Живучий, гад, оказался - схватился за свою железку и вытащил ее до половины. Но все равно сдох как миленький.
     Я доску отодрал, наружу выглянул, смотрю - прямо подо мной бордюрчик, а на нем какая-то уродина каменная примостилась, крылья растопырила и скалится. Ну, думаю, данке шен вам, господа архитекторы. Это ж не пташка, это ж натуральный дом отдыха у дороги. Санаторий.
     Сполз я этой пташке на спину, осмотрелся, перелез через нее, за когти на лапах зацепился, повисел - до земли метра три оставалось - и спрыгнул. Приземлился хорошо, ушел в перекат, вскочил, зыркнул по сторонам - никого - и ходу. И назад обернулся только на пригорке.
     Ежкин кот! Эта психушка, из которой я так лихо драпанул, оказывается, в замке расположилась. Ну и замок они выбрали себе под стать. Весь черный, зубчатый, несимметричный какой-то. Я, конечно, настоящие замки только на картинках видел, вблизи пока не доводилось, но очень уж неправильный он был. Нехорошее место.
     Может, я бы на него и дольше пялился - ноги сами понесли. Но все равно, отпечатался в голове, как на фотопленке. Ладно, думаю, тем лучше. Таких уродов во всем мире наверняка раз-два и обчелся. А уж специалисты сразу скажут, где эта штука находится. И будет вам тогда, ребята, дружеский визит в лице бомбардировочного полка. Камня на камне не останется.
     Километра два я по лесу прорысил, гляжу - ручей. Я в него - и рванул себе против течения. Прошлепал еще метров семьсот - и на валун, оттуда - на дерево и в крону, повыше. Тут как раз и собачки брехать начали.
     Я на дереве поудобнее утвердился, к коре прижался, вторым стволом прикидываюсь - и выглянул осторожненько. Как раз первый пес показался.
     Ну, доложу я вам, и зверюг они тут развели. Ростом с теленка, черный, словно сажей вымазался, на шее ошейник шипастый, в пасти клыки - с палец, пена клочьями летит. Та еще тварь, обычная фрицевская овчарка против нее - щенок недоделанный.
     Страховище это мимо пронеслось, за ним еще два таких. Я уж было вздохнул, как вдруг слышу - топот. Хозяева собачьи пожаловали.
     Ну, эти ребята явно в музее первыми отоваривались. Трое, на вороных конях и с ног до головы в черную броню заделаны. У седла меч приторочен, и плащи за спиной, словно знамя развеваются. И все черное. Явно эсэс какие-нибудь сдвинутые - заскок у них на этом цвете.
     Проскакала эта троица вслед за собачками. Я еще полчаса на дереве поскучал, послушал - нет вроде, не возвращаются, - слез и наддал так, что только пятки засверкали. Такой марш-бросок выдал - любо-дорого. А что? Мешка за спиной нет, автомат тоже к земле не тянет, только и успевай ноги подставлять.
     Отмахал я так еще пяток верст, чувствую - притомился. Но вроде оторвался, лая не слышно. Вообще ничего не слышно.
     И только сейчас я соображать начал - странный какой-то лес. Обычно, когда по лесу идешь, нет-нет да и цвикнет птаха какая. Даже когда ломишься напролом, словно лось раненый, звук какой-то всегда есть. А тут даже ветра в кронах нет. Нехорошая тишина. Мертвая.
     На фронте такая тишь только перед большим боем бывает.
     У меня от этой тишины сразу мурашки по спине забегали. Пакостное ощущение - идешь и не знаешь, где тебе на голову кирпич свалится. А то и чего похуже.
     Деревья тоже непонятные какие-то. Ни берез, ни сосен - вроде бы дерево как дерево, а что за дерево - леший знает. Первый раз такие вижу.
     И погода странная. Лето сейчас, тепло, а солнца не видно. Но муторность на душе такая, словно в самую распоследнюю осеннюю распутицу весь артполк на горбу тащишь.
     Одно ясно - на Украину это не похоже. Тогда где я?
     Я щетину поскреб - нет щетины. Как вчера вечером перед выходом побрились - вот за сутки и отросло. Хотя - если сразу с того болотца на аэродром и в самолет - запросто могли за пару часов к черту на кулички уволочь. Вот и гадай теперь, старший сержант, куда тебя занесло.
     Румыния? Польша? Югославия? Венгрия? Черт его знает. Может, даже и Германия.
     А потом я на деревню вышел.
     Деревня как деревня. Домов тридцать в ней. Было. По одной стороне улицы дома целехонькие, а с другой - печки черные да головешки.
     Ну, этого-то добра я навидался предостаточно. Даже удивился - чего ж они половину-то деревни целой оставили. Спугнули их, что ли? Кто? Неужто и в этих краях партизаны водятся?
     Домики, правда, тоже незнакомые. Не избы деревянные и не хаты - у хохлов, я заметил, самая последняя мазанка обязательно в белый выкрашена. А тут - серый.
     Гляжу я на эту деревню - и чувствую, как на загривке волосы потихоньку шевелиться начинают. Ой, думаю, товарищи родные, что-то здесь глубоко не так.
     Сколько мы мимо таких вот деревень сожженных ходили - никогда такого не было. Ну, поначалу, конечно, за глотку брало, и такая злоба кипела - попадитесь, гады, только. А потом притерпелись. Тем паче - не ?языков? же нам резать.
     А тут - как будто то зло, которое здесь разгулялось, никуда не ушло, а прилегло в сторонке и дремлет, до времени.
     И комок к горлу подступает, мерзкий, как немецкий паучий шрифт.
     Ну, к предчувствиям в нашем деле прислушиваться, конечно, надо, но только одним ухом. А то можно и вовсе за линию фронта не ходить. Ой, робяты, чегой-то у меня сегодни прядчувствия нехорошая, да и встал я не с того лаптя. Может, не пойдем за ?языком??
     Что на такое капитан ответит? Правильно. Хорошо, если только матом обложит.
     В общем, скатал я все эти страхи и запихнул поглубже. А потом поднялся и пошел.
     Жгли эту деревню с год назад. Народ, видать, к лесу бросился - да где уж там. Может, кто и смылся, да только вряд ли.
     И тут я такое увидел - чуть посреди улицы не сел. Скелет мне попался, здоровый, метра два в нем было. Вроде бы скелет как скелет, а нет. Челюсть у черепа вперед выпирает, а на челюсти той клыки. Как у бульдога.
     Ни черта себе, думаю, это что ж за урод такой? Может, он эти клыки себе специально вставил, народ пугать? Да вроде на липовые не похожи.
     Одно ясно - без психов из замка тут явно не обошлось.
     Поискал - точно. Еще два костяка лежат, оба под два метра и оба клыками скалятся. Прямо зоопарк какой-то.
     Ну не иначе господа немцы новую породу выводят. Самых что ни на есть истинных арийцев. Рогов только не хватает для комплекта.
     И еще странность - ни одного следа от пули. Мечами они что ли, своими работали? С этих станется.
     Покрутился я, осмотрелся - нет, думаю, надо мне от этого замка подальше двигать. По прямой. Здесь, в округе мертвая зона, по всему видать. А подальше от этих страхов, глядишь, кто живой и сыщется.
     Да и время уже за полдень перевалило. Солнца, правда, так и нет, но нутром чую.
     Иду а сам размышляю - что ж это тут за ерунда творится? Вопросов куча, да и ответов немало. Только вот ответы эти к вопросам не подходят, по калибру не совпадают.
     Ладно. Мне бы только до рации добраться - а там хоть трава не расти.
     За деревушкой лес недолго был. Редеть стал, холмы пошли кустарником заросшие, и пустоши. Хоть и не хотелось мне на открытое место соваться, а что делать?
     Тут-то я Кару и повстречал.
     Мне еще повезло, что как раз ветерок в мою сторону дул. Хилый, правда, но хватило. Чую - запах какой-то новый повеял - и, не раздумывая, в кусты. Сижу, воздух нюхаю.
     Мне в этом отношении повезло. До воины курить так и не начал, а уж в разведке и дымоходов быстро отучали Ну а раз нос не испорчен - натаскаться можно. Немецкий одеколон, например, я за полсотни метров запросто унюхаю.
     С этим одеколоном забавная история однажды вышла Приволок я как-то с задания флакон духов, хороших французских, ?Paris? на этикетке намалевано. Ну я-то не девка, мне они без надобности, махнулся с шифровальщиком из штаба корпуса на часы. Тоже хорошие, швейцарские, водонепроницаемые, циферблат ночью светится. А этот дурак нет чтобы связистке какой презент поднести, сам ими надушился и ходит - благоухает. Разведотдел весь со смеху попадал - духи-то женские.
     Так вот, сижу я, значит, в кустиках и чую - конем махнет. Конским потом. Жутко въедливая штука этот мот. А где конь - там и человек неда