ивело  его  в  изумление,
граничащее с остолбенением. Точнее, это было не нечто, а некто, это была
сама Ким Джонс, ведущая вечерних новостей по шестнадцатому каналу, самая
настоящая Ким Джонс!
   - Привет, - сказала она и улыбнулась широкой голливудской улыбкой.
   Даниэль заметил, что в реальной жизни Ким Джонс выглядит старше,  чем
на экране, ей, пожалуй, не меньше сорока.
   - Здравствуйте, - пробормотал Даниэль.
   - Садись, - сказала Ким. - На, читай, - она протянула Даниэлю  тонкую
пачку бумаги, исписанную мелким шрифтом.
   Даниэль посмотрел с умным видом на первую страницу и отложил бумаги в
сторону. Даниэль читал очень  медленно,  он  был  почти  неграмотен,  но
признаться в этом обожаемой собеседнице было выше его сил.
   - Что это? - спросил Даниэль, чувствуя себя  полным  идиотом.  -  Мне
что, надо прочитать все?
   - Необязательно, - ответила Ким. - Если  ты  готов  поверить  мне  на
слово, что там нет юридических ловушек, можешь  вообще  не  читать.  Это
типовой договор на передачу авторских прав и эксклюзивное интервью.
   - Какое интервью?
   - Эксклюзивное. То есть ты не должен давать интервью на  ту  же  тему
другим журналистам в течение месяца. Можешь общаться только  с  ребятами
нашего канала. И еще ты не должен  публиковать  эти  снимки  без  нашего
разрешения.
   - Сколько я получу?
   - Вместе с налогами - одну тысячу  местных  евро.  Чистыми  получится
около семисот.
   - Семьсот евро за  снимки  и  интервью?!  Месячная  зарплата  Даниэля
составляла чуть меньше двухсот евро. Билет на Землю стоил четыре тысячи.
   - Да, семьсот евро за снимки и интервью. Согласен?
   - А о чем говорить в интервью?
   - Откуда у тебя взялись эти снимки.
   - Но...
   - Боишься?
   - Ну...
   - Хочешь, интервью будет анонимное?
   - Это, типа, никто не будет знать, что это я принес эти снимки?
   - Да. Согласен?
   - Согласен.
   - Тогда приложи палец вот сюда. Замечательно. Ну, рассказывай.
   И Даниэль начал рассказывать.

8

   Якадзуно валялся на мягком  ковре,  застилающем  пол  комнаты  отдыха
экипажа, и задумчиво теребил прядь густых черных волос Зульфии,  еще  не
успевших  высохнуть  и  обесцветиться  от   регулярного   знакомства   с
атмосферой Гефеста.
   Теперь все пассажиры поезда переселились в помещение экипажа, гораздо
более просторное и комфортабельное, чем  те  крохотные  комнатушки,  что
выделяются сопровождающим груз. В дальнем углу комнаты  покоился  рюкзак
Ратникова, лямки были связаны хитрым узлом. Якадзуно  заметил,  с  каким
усилием Анатолий тянул за концы,  завязывая  узел,  у  неподготовленного
человека вряд ли получится развязать его быстрее чем за час.
   - А ты хороший парень, - томно произнесла Зульфия. Якадзуно оставил в
покое волосы Зульфии и опустил руку ниже.
   - Нет уж, - решительно отстранилась Зульфия, - хватит,  я  больше  не
выдержу. Лучше на кошках тренируйся, - она хихикнула, - или на Роджере.
   Роджер, который лежал на  том  же  ковре  в  двух  метрах  справа  от
Якадзуно  и  читал  книгу,  промычал  что-то  неопределенное.   Якадзуно
поморщился - то, чем восторгалась Зульфия, было на самом деле  одним  из
проявлений   расстройства,   носящего   скорее   психологическую,    чем
физиологическую природу. Было бы интересно посмотреть  на  эту  женщину,
если бы ее муж обладал тем же талантом. Впрочем, почему  интересно?  Это
как раз совсем неинтересно.
   - Слушай, Зульфия, - спросил Якадзуно, - а тебе делали прививку?
   - От Гефеста? Конечно, делали, иначе у вас сдохнешь.
   - У вас в поезде очень чистый воздух, гораздо чище, чем там, у нас.
   - Это только так кажется. Ты сколько времени прожил в Преисподней?
   - Четыре года.
   - Тогда понятно, ты уже привык. Тебе проще, ты все время нюхаешь  это
дерьмо, а нам с Роджером постоянно приходится привыкать -  то  к  одному
вонизму, то к другому.
   - Разве Деметра тоже воняет?
   - Любая планета воняет. С Гефестом не сравнить, на  Деметре  прививку
не делают, но запах есть. Специфический такой. Слушай,  Якадзуно,  давай
лучше  о  чем-нибудь  другом  поговорим.   Расскажи,   что   ли,   байку
какую-нибудь занимательную.
   Якадзуно внутренне усмехнулся и начал рассказывать  историю  про  то,
как одна женщина звонила по мобиле своему гинекологу, ошиблась номером и
попала на  одного  мужика,  который  ехал  в  электричке  и  у  которого
оказалось  своеобразное  чувство  юмора.  На  самом  деле  Якадзуно   не
присутствовал при этих событиях, историю он прочитал в глобальной  сети.
Но это было не важно, потому что Зульфия хохотала как сумасшедшая.
   Потом Якадзуно рассказал  историю  про  одного  цвергского  философа,
который попросил принять его в полицию Нового Кузбасса. Зульфия в  ответ
рассказала про то, как одна бабка  пыталась  пробраться  без  билета  на
поезд Земля-Гая. Якадзуно не  остался  в  долгу  и  поведал  про  одного
менеджера "Уйгурского палладия", который во время суборбитального полета
получил  на  мобилу  текстовое  сообщение  со  станции  техобслуживания,
гласившее: "Если  вы  еще  живы,  перезагрузите,  пожалуйста,  процессор
системы охлаждения". В общем, контакт начал налаживаться.

9

   Только  законченный   мазохист   способен   просверлить   шестнадцать
полутораметровых шурфов ручным плазменным буром. Так думал Джон Рамирес,
стоя на неровном каменном полу неукрепленного тоннеля, расставив ноги  и
с   трудом   удерживая   в   руках   пятнадцатикилограммовый    агрегат,
выплевывающий пять раз в секунду  очередную  порцию  перегретой  плазмы.
Сквозь светозащитный щиток скафандра весь мир  выглядел  угольно-черным,
только между наконечником бура и стеной тоннеля плясала огненная  плеть.
Если бы Рамирес откинул  шлем  скафандра,  он  почувствовал  бы  терпкий
аромат озона, смешанный с неописуемой вонью дымящихся горных  пород.  Но
Рамирес не собирался откидывать шлем скафандра, в такой атмосфере даже с
помощью респиратора невозможно прожить более десяти минут.
   Бур печально  пискнул,  предупреждая,  что  энергия  аккумулятора  на
исходе. Рамирес покосился на кучку использованных стальных цилиндриков с
оранжевым солнышком на боку и вполголоса выругался -  он  надеялся,  что
сумеет доделать последний шурф, не меняя  аккумулятор.  Обидно  -  время
работы увеличивается еще на полчаса.
   Бур пискнул еще раз,  и  огненная  плеть  погасла.  Тусклое  свечение
вокруг входа в шурф на глазах разгоралось и вскоре стало  ослепительным.
Не из-за того, что там действительно был  огонь,  просто  лицевой  щиток
скафандра начал адаптироваться к изменению освещенности.  Еще  несколько
секунд, и стали видны стены. Рамирес отложил бур  и  критически  оглядел
поле своей деятельности.  Тоннель  напоминал  ад.  По  полу  там  и  сям
струились ярко-красные жилы застывающей лавы, статическое  электричество
наполняло воздух и вызывало покалывание в мышцах даже  сквозь  скафандр.
На полу, стенах и потолке красовались шестнадцать красных пятен, похожих
на  гнойные  язвы.  Они  слабо  дымились,  распространяя  темные  облака
ядовитых испарений. Для  полноты  картины  только  чертей  с  вилами  не
хватает.
   Рамирес отцепил от пояса ультразвуковой дальномер и уточнил, что  бур
углубился в породу на сто восемь сантиметров. Пожалуй,  хватит.  Рамирес
снял бур с плеча, аккуратно сложил в походное  положение  и  упаковал  в
транспортировочный  ящик,  который  отправился  в   багажное   отделение
дрезины. За ним последовали восемь использованных аккумуляторов.  Обычно
геологи просто выкидывают их, но Рамирес не собирался оставлять  в  этом
тоннеле следы своей  деятельности.  Если  сюда  кто-нибудь  когда-нибудь
забредет и если этот  кто-нибудь  не  будет  проводить  инструментальных
исследований, он подумает, что здесь произошел  обычный  обвал  -  самое
обыденное дело на Гефесте. Разведочные тоннели с неукрепленными  стенами
редко сохраняются дольше года. А если специально не приглядываться, то и
не заметишь, что на стенах тоннеля раньше были  крепежные  распорки,  но
потом кто-то их аккуратно удалил.  Рамирес  гордился  тем,  что  это  он
предложил идею крепежа, который потом можно удалить так, чтобы на стенах
не осталось заметных следов.
   Поднатужившись, Рамирес выволок из багажника массивный титановый ящик
с  кодовым  замком,  набрал  код,  ящик  успокаивающе  мигнул   зеленым,
завибрировал, и из его недр донеслось  металлическое  постукивание.  Это
отключилась магнитная ловушка и стальные цилиндрики с солнышками на боку
аккуратно опустились на дно  ящика.  Рамирес  открыл  крышку  и  вытащил
первый заряд.
   Геологические взрывные заряды представляют  собой,  по  сути,  те  же
самые  сверхпроводящие  аккумуляторы,  только   в   кольцо   вмонтирован
размыкатель,  управляемый  простеньким  процессором,  который,  в   свою
очередь,   управляется   радиоприемником.   Рамирес   снял    заряд    с
предохранителя и вытащил из торца цилиндра хвост антенны,  отчего  заряд
сразу стал похож на большого железного сперматозоида.  Улыбнувшись  этой
ассоциации, Рамирес присел на корточки и опустил головку сперматозоида в
одну из свежепроделанных кровоточащих язв на теле Гефеста.
   Через полчаса работа  была  закончена.  Рамирес  разместил  последний
заряд и начал  складывать  телескопическое  приспособление,  похожее  на
удочку и предназначенное для запихи-вания зарядов в  шурфы  на  потолке.
Приспособление  отправилось  в  багажник,  Рамирес  забрался  в  кабину,
переключил управление на заднюю  консоль  (чтобы  не  разворачиваться  в
узком тоннеле) и запустил двигатель.
   Прежде чем дрезина отъехала на безопасное расстояние, Рамиресу трижды
пришлось останавливаться, вылезать из кабины и  устанавливать  очередной
ретранслятор.  В  узком  извилистом  тоннеле,  проложенном  проходческим
комбайном, радиоволны быстро рассеиваются, а  ударная  волна,  напротив,
концентрируется и мчится вдоль тоннеля, как  гигантский  газовый  кулак.
Вот и приходится выстраивать целую радиорелейную линию.
   Наконец Рамирес решил, что момент  настал.  Из  бардачка  дрезины  он
вытащил взрывной пульт, набрал PIN-код,  код  канала,  на  который  были
настроены заряды, мысленно пожелал себе успеха и нажал  большую  красную
кнопку.
   Сто шестьдесят тонн в тротиловом эквиваленте устроили самое настоящее
землетрясение. Казалось,  зашаталась  сама  планета,  по  крыше  дрезины
застучали камни, она угрожающе накренилась,  Рамирес  с  большим  трудом
подавил желание завести мотор и свалить отсюда  как  можно  быстрее.  Но
только самоубийцы ездят по дрожащей земле.
   А потом дрезина  вздрогнула  и  покатилась  по  тоннелю,  не  обращая
никакого  внимания  на  стояночный  тормоз.  Ударная  волна  уже  успела
растерять большую  часть  энергии,  но  того,  что  осталось,  оказалось
достаточно, чтобы сдвинуть полуторатонную машину  метра  на  три-четыре.
Рамирес запоздало подумал, что стоило бы отъехать подальше. Но ничего, и
так неплохо получилось.  Рукотворное  землетрясение  прошло  успешно,  и
отныне заброшенный отвал,  хранящий,  пожалуй,  самую  большую  тайну  в
истории человечества, надежно скрыт от нескромных  глаз.  Дело  сделано,
осталось только собрать ретрансляторы. Незачем оставлять лишние следы на
месте мероприятия

10

   Силовая установка  транспортной  капсулы  едва  слышно  всхлипнула  и
мягкий, почти незаметный гул немного сменил тональность. Анатолий поднял
голову и прислушался.  Зульфия  вскочила  на  ноги  и  начала  тормошить
Роджера. Роджер продолжал спать, по  мнению  Анатолия,  сейчас  ему  мог
помочь только "Зеленый дракон" в количестве трех-четырех таблеток.
   Зульфия растерянно и беспомощно оглянулась по сторонам.  Она  сделала
шаг в сторону рубки и одновременно потянулась за халатом, не отрывая при
этом взгляда от спящего Роджера.
   - Не суетись, - сказал Анатолий. - Беги в рубку, я займусь Роджером.
   - Что такое? - поинтересовался Якадзуно.  Он  был  единственным,  кто
ничего не понял.
   Зульфия рассеянно кивнула, схватила коротенький халатик и  убежала  в
рубку. Анатолий бросился к тумбочке и начал рыться в ящике с таблетками.
Пластиковая банка с зеленым змием на этикетке нашлась быстро.
   - Приехали, - сказал  Анатолий,  обращаясь  в  первую  очередь  не  к
Якадзуно, а к Роджеру. - Эй, алкоголик! Приехали.
   - Приехали, - согласился Роджер и перевернулся на живот.
   Анатолий  легонько  пнул  Роджера   в   бок,   выслушал   нецензурное
ругательство, односложное по американскому обычаю, присел на корточки  и
сунул Роджеру под нос банку с таблетками.
   - Пора трезветь, - сказал Анатолий. - Мы на Деметре.
   Взгляд Роджера приобрел некоторые элементы осмысленности. Трясущимися
руками он открыл банку, сунул в рот сразу две таблетки  и  разжевал  их.
Анатолий подумал, что если заснять эту сцену на  видеокамеру,  получится
замечательный ролик о вреде  алкоголизма.  Таблетки  "Зеленого  дракона"
имеют очень своеобразный вкус, если не сказать больше.
   Роджер выругался еще раз и употребил третью таблетку.
   - С парковкой справишься? -  спросил  Анатолий.  Роджер  сфокусировал
взгляд и недоуменно переспросил:
   - А при чем здесь я? Зульфия справится. Она уже в рубке?
   - Только что убежала.
   Роджер с усилием поднялся на ноги, его сильно шатнуло.  Он  посмотрел
на банку с зеленой этикеткой, сделал страдальческое лицо и съел еще одну
таблетку. Когда мучительная гримаса покинула его лицо, он  наконец  стал
похож на нормального человека.
   - Пойду посмотрю, что там творится, - сообщил Роджер и  направился  в
сторону рубки почти нормальной походкой.
   - Так мы и в самом деле приехали? - подал голос Якадзуно.
   Анатолий кивнул.
   - Но... но это же меньше трех  суток!  -  удивился  Якадзуно.  -  Уже
второй поезд подряд прибывает намного раньше графика.
   - Мы выбились из графика незначительно, - возразил Анатолий.  -  Трое
суток - это в пределах  нормы.  Хотя  ты  прав,  наблюдается  тенденция.
Может, какая-то буря в  подпространстве?  Не  знаю,  на  Деметре  газеты
почитаем, посмотрим, что ученые скажут.
   - Тебе куда на планете? - спросил Якадзуно.
   - Адрес конфиденциальный.
   - Может, потом посидим где-нибудь, выпьем?
   - Я гетеросексуален.
   - Я не это имею в виду, - Якадзуно смутился. - Но, если не хочешь...
   - Не грузись, - сказал Анатолий.  -  Если  будет  время,  посидим.  Я
открою мобилу для твоих звонков. У тебя как фамилия?
   - Мусусимару. Якадзуно Мусусимару.
   -  Хорошо.  При  входе  в  сеть  представишься  сети   как   Якадзуно
Мусусимару, дашь запрос на Анатолия Ратникова. Может, еще и встретимся.
   - Посадка будет долго длиться? - спросил Якадзуно.
   - Парковка. Посадка - так только  чайники  говорят.  Минут  двадцать,
может, тридцать.
   - Обмыть не успеем. Может, после посадки?
   - Если только вечером. Кстати, ты не знаешь, сколько  сейчас  времени
на Олимпе?
   - Сейчас посмотрю, только мобилу  найду,  -  Якадзуно  заозирался  по
сторонам,  обнаружил  под  забытыми  трусиками  Зульфии  свой  карманный
компьютер, взял его в руки, проделал несколько  нехитрых  манипуляций  и
сообщил, что сейчас утро. Восемь часов из двадцати.
   - Здесь в сутках двадцать часов? - удивился Анатолий.
   - Да. А ты что, никогда не бывал на Деметре?
   - Нет. А ты?
   - Я тоже. Говорят, здесь очень жарко, влажно и душно. Но по сравнению
с Гефестом эта планета - рай.
   - Это уж наверняка. Слушай, у тебя в  компьютере  есть  информация  о
планете?
   - Конечно, есть. А у тебя разве нет?
   - Я не успел залить, меня так неожиданно отправили, я  еле-еле  успел
на поезд.
   - Понятно. Сейчас посмотрим... ускорение  свободного  падения  девять
шестьдесят три, среднее атмосферное  давление  на  уровне  моря  семьсот
семьдесят три  миллиметра,  в  сутках  двадцать  часов,  в  году  триста
пятьдесят один день. Есть маленькая  луна,  но  ее  почти  не  видно  за
облаками. Климат в районе Олимпа субэкваториальный, сезон дождей  длится
в среднем сто девяносто  семь  дней.  Относительная  влажность  в  сезон
дождей сто процентов, в сухой сезон - около восьмидесяти.  М-да,  климат
не очень.
   - По сравнению с Гефестом рай.
   - По сравнению с Гефестом все рай

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

   Местная таможня, похоже, решила отыграться за своих коллег с  Гефеста
и прополоскать мозги Анатолию по полной программе.
   - Несмотря на то, что вы сказали, вам все равно  придется  предъявить
груз для визуального осмотра, - молодой мужчина восточноазиатского  типа
в таможенной униформе никак не хотел уступать.
   - Но груз конфиденциальный! Он  не  подлежит  досмотру  на  основании
статьи 126  второго  приложения  к  таможенному  кодексу  Деметры,  -  в
последние  минуты  парковки  Анатолий  обнаружил  в   памяти   бортового
компьютера поезда несколько файлов с местным законодательством и  скачал
их, даже не спрашивая разрешения у экипажа.
   - Статья 126, как и все второе приложение, распространяется только на
компактные  грузы,  доставляемые  установленным   порядком,   -   уперся
таможенник. -  Вы  же  доставили  компактный  груз  не  на  пассажирской
капсуле, а на грузовой, и  потому  ваш  случай  регулируется  не  вторым
приложением к кодексу, а либо первым, либо четвертым, в  зависимости  от
того, как вы задекларируете груз. Если  вы  объявите,  что  этот  рюкзак
является приложением к другому грузу, находящемуся в трюме и включенному
в главную опись, тогда будет  работать  первое  приложение.  А  если  вы
отнесете рюкзак в категорию "личные вещи экипажа", то  четвертое.  Но  в
обоих случаях понятие "конфиденциальный груз" неприменимо.
   - Пусть будет личная вещь, -  уступил  Анатолий.  Таможенник  воспрял
духом.
   - В этом случае  вы  обязаны  предъявить  груз  к  досмотру,  а  если
обнаружится, что он облагается налогом - заплатить пошлину
   - Я могу связаться с офисом "Истерн Дивайд"
   - Можете. Но сначала вы должны пройти таможенный контроль.
   - Но я не могу пройти контроль, пока мы не решим проблему с грузом!
   - Нет никакой проблемы. Вы предъявляете груз  к  досмотру,  я  выношу
решение о возможности ввоза и выписываю пошлину.
   - Но груз конфиденциальный!
   Неизвестно, как долго  продолжался  бы  этот  разговор,  если  бы  из
бокового коридора не появился радостный Якадзуно.
   - Ты еще не закончил? - удивился он - Какие-то проблемы?
   -  Они  требуют  конфиденциальный  груз  к  досмотру,  -  пожаловался
Анатолий. - Говорят, что второе  приложение  к  таможенному  кодексу  не
действует.
   - Оно и не действует, - подтвердил Якадзуно. -  Все,  привезенное  на
грузовом транспорте, регулируется первым приложением, кроме личных вещей
экипажа. Сейчас, я гляну... да, точно, любой груз, доставленный грузовой
капсулой, должен быть досмотрен. Ты попал.
   Анатолий выругался про себя. Вот только этой неприятности  ему  и  не
хватало!
   - Каким  законодательством  регулируется  процедура  досмотра?  -  не
унимался Якадзуно.
   - Четвертая часть основного содержания кодекса, - ответил таможенник.
   - Сейчас, минутку... так ведь все нормально!  Досмотр  конфиденциален
по определению. Вот, статья 261: информация, полученная в ходе досмотра,
может быть разглашена только в следующих случаях... запрещенные к  ввозу
предметы, субстанции и информация... наличие обоснованных  подозрений  в
наличии запрещенных... отказ  от  уплаты  пошлины  либо  наличие  других
непреодолимых препятствий... споры, решаемые в  судебном  порядке...  Да
тут все нормально! Анатолий, не переживай, этот досмотр в  любом  случае
конфиденциален. Исключения помещаются на одну страницу, и они все вполне
оправданны.
   - Хорошо, - сказал Анатолий, - я согласен на  досмотр.  Якадзуно,  ты
меня извини, но...
   - Я понял, - кивнул Якадзуно, - уже ухожу. Успехов!
   Якадзуно хлопнул Анатолия по плечу и заторопился к  выходу.  Анатолий
проводил его глазами и с усилием развязал мертвый узел, который  затянул
три дня назад. Мускульные усилители  выплеснули  в