ципе, если вас не устраивают  обычные  гарантии,
вы можете поставить печать, но, по-моему, тайна в миллион евро не  стоит
того, чтобы тратиться еще и на печать.
   - Хорошо, - сказал Сяо Ван, - но не забывайте,  что  вы  гарантируете
конфиденциальность.
   С этими словами Сяо Ван открыл коробку.
   - Ого! - только и смог сказать Анатолий. - Это чистое золото?
   - Да, чистое золото, - подтвердил Сяо Ван. - Более того,  это  золото
выплавлено не человеческими руками.
   - Неужели цверги?
   - Джон...
   - Мы точно не знаем, - вмешался в разговор Джон, - наших возможностей
недостаточно,  чтобы  провести  квалифицированный  анализ.  Да,   честно
говоря, мы и не заинтересованы в этом. Компания хочет продать  эту  вещь
университету Вернадского, и я не вижу причин, по которым  так  поступать
не следует.
   - Это  разумное  решение,  -  кивнул  Анатолий.  -  Я  могу  показать
статуэтку   одному   моему    знакомому?    Он...    точнее,    она    -
высококвалифицированный ксенолог, ей было бы интересно взглянуть на  эту
вещицу.
   - Нет! - воскликнул Джон и тут же осекся.  -  Извините.  Нет,  вы  не
должны показывать эту  вещь  никому  и  ни  при  каких  обстоятельствах.
Вначале о ней узнают журналисты, потом... нет, не  делайте  этого  ни  в
коем случае!
   - Хорошо, - согласился Анатолий, - я никому не  буду  ее  показывать.
Пожалуй, вы правы,  стоит  журналистам  пронюхать  о  безделушке,  сразу
поднимется такой шум... Подумать  только,  эти  мелкие  твари  умеют  не
только рисовать свои узоры, но и... а не может ли быть так, что  это  их
бог?
   Джон состроил страдальческую гримасу.
   - Очень может быть, - согласился он. - Вот  как  раз  поэтому  о  ней
никто не должен знать, пока она не попадет на Деметру.
   - А если цверги хватятся?
   - Не хватятся. Породам, в которых она была  найдена,  более  миллиона
лет.
   - В таком случае наверняка не  хватятся.  Но  тогда  кто  ее  сделал?
Неужели цивилизация цвергов настолько древняя?
   - Вы готовы подписать документы? - подал голос Сяо Ван.
   - Мне хотелось бы получить от вас какой-нибудь рюкзак, в  таком  виде
коробку неудобно тащить до гостиницы. Стоимость рюкзака будет вычтена из
счета.
   Сяо Ван закатил глаза к небу, беззвучно  пошевелил  губами  и  принял
решение:
   - Думаю, господин Рамирес будет счастлив помочь вам доставить коробку
в гостиницу. Дальнейшее - ваше дело. Можете включить стоимость рюкзака в
счет, можете не включать, как хотите.
   Господин Рамирес явно не горел желанием  тащить  тяжеленный  ящик  до
электрички и дальше, но перечить  начальнику  не  рискнул.  Он  состроил
кислую гримасу и печально кивнул.
   - Хорошо, - сказал Анатолий и подписал документы.

7

   Джеральд Хантер стал стукачом в силу обстоятельств.  Два  года  назад
один мужик из Радий-Сити предложил ему  выгодную  сделку,  от  Джеральда
почти ничего не требовалось, он  всего  лишь  должен  был  установить  в
разрезе  особые  маячки,  а  все,  что  должно  было  произойти   потом,
находилось вне его компетенции. Скорее всего,  через  несколько  дней  в
карьере появился бы автономный робот без опознавательных знаков,  а  еще
через несколько дней "Хэви Метал Майнерз" получила бы  еще  одну  порцию
информации о положении дел на территории  конкурента.  За  это  Джеральд
должен был получить круглую сумму, недостаточно круглую, чтобы  провести
остаток дней на пляжах  Гаи,  но  вполне  достаточную,  чтобы  разорвать
контракт с "Уйгурским палладием", выплатить  все  неустойки  и  навсегда
покинуть эту гадскую планету.
   Когда Джеральд завербовался  и  сел  на  межзвездный  поезд,  будущее
представлялось  ему  не  то  чтобы  радужным,  но,  по   крайней   мере,
перспективным.  На  Земле  все  выглядело  так  заманчиво  -  работа  по
специальности не в неопределенном будущем,  а  прямо  сейчас,  приличный
заработок, немыслимый на  Земле,  беспрецедентные  социальные  гарантии,
пенсия в сорок лет... что еще нужно простому техасскому парню?
   Когда поезд привез Джеральда на единственный на Гефесте  пассажирский
вокзал,  оказалось,  что  перспективы  вовсе   не   так   радужны,   как
представлялись   поначалу.   Предохранительная    прививка    обернулась
тяжелейшей  лихорадкой  на  грани  сепсиса,   терзавшей   Джеральда   на
протяжении всей поездки.  Вездесущий  серный  запах  вызывал  тошноту  и
головокружение. На Гефесте нельзя было мыться  иначе  как  ультразвуком,
суп, оставленный в открытой кастрюле, через час становился  несъедобным,
единственным пригородным транспортом оказалась переполненная электричка,
а единственным развлечением - бар со стриптизом  и  борделем  на  втором
этаже. Здесь не было ни неба над головой, ни зеленых  полян,  ни  водных
просторов, ничего такого, что кажется мелочью, когда оно в изобилии,  но
воспринимается как предмет первой необходимости, когда ее нет.  Сознание
Джеральда упорно отказывалось считать своим домом  гигантский  подземный
муравейник, и это была единственная вещь, о чем в  свое  время  умолчали
кадровики "Уйгурского палладия".
   Кадровики крупных компаний знают свое дело, их не  в  чем  упрекнуть,
все пункты контракта соблюдались неукоснительно, о неудобствах Джеральда
предупредили заранее. А то, о чем никто не сказал Джеральду, то, что  на
Земле просто не замечают, на самом деле оказалось  вещью  первостепенной
важности, но ни один адвокат никогда не назовет  это  веским  основанием
для того, чтобы  начать  дело  о  расторжении  контракта.  Все  законно,
считается,  что  трудовой  кодекс  Гефеста  полностью  компенсирует  все
неудобства - гигантская по земным меркам зарплата,  колоссальные  скидки
на пользование виртуальностью, пенсия в сорок лет, огромная страховка на
случай несчастного случая, прогрессивная система оплаты, гарантированное
продвижение по службе, если ты действительно  занимаешься  делом,  а  не
валяешь дурака... все прекрасно, но вот только ад от этого не  перестает
быть адом. Нельзя строить жизнь там, где нет  будущего,  а  будущего  на
Гефесте как раз не было. Здесь не было ни школ, ни детских садов, потому
что идиоты, желающие завести здесь ребенка, встречались настолько редко,
что детские учреждения себя не оправдывали. Здесь  оказалось  совершенно
невозможно встретить нормальную женщину, и это неудивительно, потому что
большинство  рабочих  вакансий  предназначались  для  мужчин,  и   самой
распространенной женской профессией на  этой  планете  была  древнейшая,
причем ее представительницы заключали такой же пятилетний контракт,  как
и все остальные рабочие. Приезжая на эту  планету,  никто  не  собирался
пробыть здесь дольше нескольких лет, а когда ты считаешь свое пристанище
не домом, а общежитием, нет смысла его обустраивать. А когда  общежитием
становится целая планета, она превращается в настоящую  помойку.  Больше
всего на свете Джеральд мечтал вернуться  домой,  об  этом  мечтали  все
рабочие, кроме совсем клинических идиотов и  мерзавцев,  но  стандартный
контракт заключается на пять лет,  а  при  досрочном  разрыве  требуется
выплатить такую неустойку, что вопрос  снимается  сам  собой.  Но  самое
трагичное было то, что мало кто из попавших на Гефест вернулся на Землю.
Этого хотели все, но  не  возвращался  почти  никто.  Да,  правительство
Гефеста предоставляет беспрецедентные социальные гарантии, об этом знают
все,  но  рабочие,  как  правило,  не  задумываются  о  том,  что   даже
беспроцентный кредит нужно когда-то отдавать, а когда приходит понимание
этого, обычно бывает слишком поздно - пятилетний контракт превращается в
пожизненное рабство. Нет, формально это не рабство, можно выплатить  все
долги, оплатить стоимость билета  и  вернуться  на  Землю,  но  скольким
рабочим  удалось  это  сделать?  Джеральд  однажды  попытался  найти   в
глобальной  сети  статистику  по  этому  вопросу,  но   оказалось,   что
информация засекречена.
   Когда  незнакомый  мужчина   предложил   подзаработать   промышленным
шпионажем, Джеральд согласился не раздумывая. Ему давно уже было на  все
наплевать, он давно  перешел  порог,  за  которым  жизнь  теряет  всякую
ценность, он плотно подсел  на  деметрианский  осшин  и  трезвой  частью
сознания прекрасно понимал, что никогда не вернется на  Землю,  что  ему
суждено  провести  остаток  своих  дней  в  вонючей  подземной  помойке.
Предложение поставить маячки вернуло надежду, которую он давно потерял.
   Надежда оказалась ложной. Якадзуно  Мусусимару,  офицер  безопасности
карьера УП-6П и сын главного юриста "Уйгурского палладия", лично  застал
Джеральда Хантера на месте преступления. В последовавшей короткой беседе
Джеральд узнал, что  ему  светит  не  только  увольнение  без  выходного
пособия и билета на Землю, но и местная тюрьма на срок до десяти лет. Но
была и альтернатива, и когда господин Мусусимару  озвучил  ее,  Джеральд
немедленно согласился.
   Так и получилось, что  Джеральд  Хантер,  оператор  третьего  разряда
буровой установки "Тарзан-3162", пополнил  собой  небольшую,  но  весьма
эффективную  армию  осведомителей   службы,   безопасности   "Уйгурского
палладия". Примерно раз в неделю тщедушный японец  с  неподвижным  лицом
неожиданно появлялся  рядом  с  машиной  Джеральда,  залезал  в  кабину,
Джеральд глушил двигатель, и они беседовали, иногда всего пару минут,  а
иногда и час с лишним. В этот раз беседа получилась недолгой.
   - Что нового? - спросил господин Мусусимару, ответив холодным  кивком
на почтительное приветствие.
   Джеральд, как обычно, неопределенно пожал плечами.
   - Да так, ничего, - сказал  он.  -  Вчера  в  баре  Кришна  с  Азизом
подрался, Азиз без  двух  зубов,  у  Кришны  один  глаз  не  видит.  Еще
Кинг-Конг два раза приезжал.
   - Рамирес, что ли?
   - Да не помню я, как его зовут, Кинг-Конг он и есть  Кинг-Конг,  негр
такой лысый, огромный, как горилла. Он правда шибко ученый?
   - Доктор физики.
   - Ни хрена себе! А какой доктор -  по  американской  системе  или  по
русской?
   - По американской.
   - Тогда еще ничего. А я думал, он геолог, он еще какую-то  коробку  с
собой припер, маленькая, зараза, а тяжелая, на что  он  мужик  здоровый,
так все равно аж смотреть было страшно, как он корячился.
   - Большая коробка?
   - Да я же говорю, маленькая, как ящик с инструментами.  Я  тогда  еще
подумал, что она с образцами руды, больше таких тяжелых вещей здесь и не
бывает. Я еще удивился, чего это он сам такую тяжесть таскает, позвал бы
балбесов из дежурной смены и не пришлось бы корячиться.
   -  И  что  дальше?  -  Мусусимару  оставался  внешне  спокойным,   но
внимательный наблюдатель  заметил  бы,  что  в  его  глазах  разгораются
неясные искорки. Джеральд не был внимательным наблюдателем.,
   - А ничего, - сказал он. - Занес он эту бандуру в свой  кабинет,  она
там и простояла до сегодняшнего  утра.  А  сегодня  он  снова  появился,
прилетел из Кузбасса на попрыгунчике, бегом вбежал в кабинет, схватил ее
и попер опять на попрыгунчик. И все бегом!  Хосе  говорит,  на  него  аж
смотреть было страшно,  весь  потный,  глаза  навыкате,  от  тяжести  аж
скрючился, а все равно  бежит.  Небось  начальство  срочно  потребовало,
наверное, этот, которого инженеры Дятлом зовут.
   - Но-но! - по привычке прикрикнул Мусусимару. Нехорошо, когда рабочие
ругают администрацию, пусть даже и за дело. - А когда Рамирес привез эту
вещь, он тоже прилетел на попрыгунчике?
   - Точно не помню, - задумался  Джеральд,  -  хотя...  да,  точно,  на
попрыгунчике! Тогда еще Настаська на взлетной  площадке  сшивалась,  она
потом вечером  Аббасу  рассказала,  что  Кинг-Конг  какую-то  тяжеленную
бандуру привез на попрыгунчике. Аббас еще подумал, что он  снова  начнет
эту свою съемку проводить и опять работа на неделю остановится.
   - Хорошо, - сказал Мусусимару, - спасибо. И вышел из кабины. Джеральд
сидел, разинув рот - особист еще ни разу не говорил ему спасибо.

8

   - Дятел, -  прошипел  Джон  Рамирес,  едва  за  ним  закрылась  дверь
приемной Сяо Вана.
   Он произнес это слово едва слышно, но  курьер  понял  и  сочувственно
хмыкнул.
   - Позвольте, я вам помогу, - предложил он.
   - Не стоит, - отмахнулся Джон, - за эту коробку вдвоем не  уцепишься,
а в одиночку вы ее не поднимете. Курьер усмехнулся.
   - У меня имплантаты класса Е, - сообщил  он.  Джон  чуть  не  выронил
коробку.
   - Класса Е? Но курьерам полагается только класс С... или уже нет?
   - Еще да. Просто я успел послужить в армии.
   - Класс Е... капитан? - Майор. В отставке.
   Джон промолчал. Ему очень хотелось спросить, но он так и не  решился.
Анатолий сам ответил на невысказанный вопрос:
   - Психологические проблемы.  Мне  все  надоело,  просто  надоело.  Не
верите?
   Джон неопределенно хмыкнул.
   - Да, - сказал Анатолий, - я знаю, в это трудно поверить. Мало кто по
собственной воле пойдет на двукратное сокращение  зарплаты...  но  я  не
жалуюсь.  Была  одна  история...  ничего,  что  я  использую   вас   как
энергетический унитаз?
   - Да пожалуйста, - ухмыльнулся Джон. -  В  дороге  все  равно  делать
нечего.
   - Тогда слушайте. Пять лет назад мой взвод срочно перебросили на Гаю.
   - Это когда кришнаиты подняли мятеж? Анатолий сморщился:
   - Да какой это мятеж? Детские шалости. У них на всю армию не было  ни
одного бойца с допуском Е, а бойцов с допуском D было от силы две сотни.
Мы расправились с ними играючи, у них был единственный  шанс  остановить
нас, но они им не воспользовались.
   - Разве у них был шанс? Насколько я помню репортажи...
   - Один шанс у них был. Они могли уничтожить вокзал.
   - Но это...
   - Это  был  бы  вполне  логичный  шаг  в  их  положении.  Они  хотели
независимости, так они  могли  ее  получить,  один  тактический  ядерный
заряд, и независимость была бы у них в кармане. Другое дело,  что  такая
независимость им была не нужна. Они хотели  получать  все  и  не  давать
ничего, пользоваться всеми правами граждан Конфедерации, но  не  платить
налоги. А вот провести хотя бы десять лет отрезанными от метрополии - на
это решимости у них не хватило. И потому наш поезд пришел по расписанию,
приемный терминал был в полном порядке, а дальше все пошло как по маслу,
только один раз пришлось серьезно поволноваться. В самом  начале,  когда
мы штурмовали вокзал, они могли попросту задавить нас числом, утопить  в
пушечном мясе. Хорошо, что это были кришнаиты, а не ваххабиты.
   - Разве ваххабиты еще существуют?
   - Насколько я знаю, нет, они вымерли двести лет назад. Так о чем я...
   - Вы штурмовали вокзал...
   - Да, мы штурмовали вокзал. Нет, это нельзя назвать штурмом, это было
больше похоже на тренировочную миссию в виртуальности. У  противника  не
было ни одной автономной гранаты, а мы были обвешаны ими сверху  донизу.
Когда полковник Хииро дал команду на первый залп, и они не сбили на лету
ни одну из гранат, бой для них был проигран.
   - Я припоминаю, я читал об этой истории. Это было  очень  рискованное
решение, ведь если бы мятежники атаковали рой, вокзал был бы разрушен  и
все десантники погибли бы.
   - Хииро все рассчитал правильно. В пути мы много спорили, кое-кто  из
офицеров тоже считал, что  это  решение  слишком  рискованно,  но  Хииро
оказался прав. Он говорил, что мятежники готовы воевать за свои идеи, но
не готовы умирать ради них. Одно дело вступить в  бой,  зная,  что  есть
вероятность не выйти из него живым, и  совсем  другое  дело  сознательно
пожертвовать собой. На второе никто из них так и не решился, кроме... но
об этом позже.  В  общем,  первая  фаза  операции  прошла  без  проблем,
автономные  гранаты  выбили  всех  серьезных  бойцов,  а  когда  в  дело
включился десант, у противника остались в строю одни малолетние сопляки,
да еще бешеные старики с цветочными гирляндами поверх легкой брони.  Это
была не битва, а бойня.
   - Я читал, что жертв было немного.
   - Так всегда пишут. Но  это  была  настоящая  бойня.  Правильный  бой
длился меньше десяти  минут,  потом  бойцы  стали  получать  приказы  на
свободный поиск, весь мой взвод разбрелся, я  тоже  запросил  разрешения
побыть простым солдатом, и Хииро согласился. Если бы  я  знал,  что  мне
предстоит.
   - Вам тяжело об этом рассказывать? Может, не стоит...
   - Уже слишком поздно. Так вот, я вошел в режим  свободного  поиска  в
числе последних. Почти весь комплекс вокзала был уже зачищен, я выбрался
наружу без проблем, там был солнечный день... вы никогда  не  бывали  на
Гае?
   Джон печально усмехнулся.
   - Извините, - сказал Анатолий. - Боюсь, вам будет слишком тяжело  это
слушать.
   - После года в этой помойке? Да уж, вы  правы.  Давайте  опустим  это
место,  я  верю,  что  Гая  в  реальности  гораздо  лучше,  чем  Гая  по
телевизору.
   - Гораздо - не то слово. Так вот, я вышел  наружу  и  совершил  самую
большую ошибку, какую только мог. Я расслабился. Нет, я не снял броню  и
не отключил защитное поле, но психологически я  расслабился.  Вокзал  на
Гае располагается в стороне от города, весь комплекс спрятан под землей,
а когда ты выходишь наружу, то попадаешь в  настоящий  тропический  лес,
только в этом лесу нет ни комаров, ни крокодилов, ни  змей,  ни  личинок
глистов в каждой луже... Извините.  В  общем,  я  взлетел  над  лесом  и
полетел  в  сторону  города.  Я  расслабился  и  почти  не   следил   за
индикаторами.
   Анатолий тяжело вздохнул.
   - Вас сбили? - предположил Джон.
   - Да, меня сбили. Если это  можно  назвать  словом  "сбили".  Четверо
детей лет по тринадцать на вид, без брони  и  оружия.  Они  вылетели  из
засады, я так и не понял, была ли это специально устроенная засидка  или
в этом  месте  деревья  сами  образовали  нужную  форму.  Не  знаю.  Они
появились у меня на хвосте по всем правилам, думаю,  они  не  один  день
тренировались в виртуальности,  слетанность  группы  была  великолепная.
Трое набрали максимальное ускорение, разошлись на сто двадцать  градусов
и обошли меня  с  трех  сторон,  четвертая,  это  была  совсем  сопливая
девчонка, веснушчатая и с двумя косичками, еще  не  оформившаяся...  она
таранила меня на ускорении два же.
   - Без брони?
   - Без брони. Как будто комок  фарша  со  всего  размаха  впечатали  в
бетонную стену.  Меня  забрызгало  кровью  и  ошметками  мяса,  половина
приборов вышла из строя, я потерял высоту и попал  в  опасную  зону  над
верхушками деревьев. Меня закрутило и понесло вниз.
   Анатолий вздрогнул.
   - Вам очень повезло, - сказал Джон, - вы должны были погибнуть.
   - Нет, - отмахнулся Анатолий, - это  мне  не  грозило.  На  мне  была
тяжелая  броня,  батарея  была  заряжена  под  завязку,   думаю,   броня
справилась бы и с падением на твердые камни. А там  были  кроны  больших
деревьев... короче, я отделался легким испугом.
   - А дети?
   - Что дети... броня позаботилась и о  них.  Когда  меня  потащило,  я
включил кнопку паники, это было неосознанное решение,  я  сначала  нажал
кнопку, и только потом подумал, что я делаю.  Я  не  участвовал  в  бою,
боекомплект был полон... от них не осталось даже горелого мяса. Полагаю,
в той программе, в  которой  они  тренировались,  среди  ботов  не  было
десантников конфедерации, иначе бы они не рискнули напасть  на  меня.  Я
очнулся на земле, весь забрызганный  кровью  и  кишками,  в  сочленениях
брони  застряло  жареное  мясо,  наверху  разгорался  лесной  пожар,   в
наушниках орал полковник, я его успокоил, сказал,  что  все  в  порядке,
опасность миновала, он  велел  немедленно  возвращаться,  и  я  выполнил
приказ. Так и прошел мой единственный реальный бой.
   - Вас после этого уволили из армии?
   - Не уволили, комиссовали. После возвращения  с  операции  я  завалил
психологический тест. Полгода провел в санатории,  потом  был  повторный
тест, который я тоже завалил, а дальше передо мной встал простой выбор -
психушка, нестроевая служба или отставка по состоянию здоровья. Я выбрал
последнее.
   - Сочувствую, - сказал Джон. - Но почему вам