яжелая броня, но ее нужно надевать  до
взрыва, а не после.
   - Тогда дадим нашу судьбу Езойлесол Овузуй и не будем думать.  Сейчас
мои лосшуэ снимут аккумулятор и мы пойдем в езузера.
   - Куда пойдем?
   - В езузера. Город, но меньше.
   - Но нам надо в Олимп! Анатолию нужно срочно оказать помощь!
   - Ему поможет Езойлава Овуэ.  Помни,  я  помог  твоему  друсрелох,  и
теперь, пока он не силен, ты в моей власти.
   - С каких это... - Якадзуно вовремя прикусил язык. - Я имею  в  виду,
это у вас законы такие?
   - Да, - важно кивнул Гена, - это закон. Он снова  закричал  на  своем
языке, из тумана  донеслись  сдавленные  оправдания.  У  Гениных  лосшуэ
что-то не получалось.
   - Как тебя зовут? - спросил Якадзуно.
   - Ты можешь называть меня Друсрелосо, - ответил Гена.
   - А меня зовут Якадзуно,  Якадзуно  Мусусимару.  Друсрелосо  состроил
озадаченную гримасу и сказал:
   - Я назову тебя Шемсезшефлалк Фохев. Это легче сказать.

5

   Баскервиль-холл  встретил  Рамиреса  прохладным  дуновением   свежего
ветерка и это показалось ему божьим знаком.  Климат  здесь  был  гораздо
лучше, дождя не было, влажная духота ощущалась не так мучительно, как  в
Олимпе, даже деметрианские лягушки не  издавали  здесь  свое  чудовищное
мяуканье.
   Баскервиль-холл со всех сторон окружен  болотами,  но  сам  стоит  на
сухом холме, имеющем форму полумесяца. Почва в черте города  подверглась
мелиорации, здесь давно укоренились растения, привезенные из метрополии,
и если абстрагироваться от  вездесущего  деметрианского  аромата,  можно
представить себе, что ты находишься, скажем, в Центральной Африке. Здесь
даже были улицы, пусть и сложенные из пластмассовых  плит,  но  все-таки
улицы.
   Военное положение в Баскервиль-холле не бросалось в  глаза,  патрулей
на улицах почти не было. Сингх, уже успевший узнать  последние  новости,
сказал, что выступление прошло здесь без  особых  беспорядков,  ситуация
под контролем, и комендантский час так и не ввели. На месте полицейского
участка красовалась двадцатиметровая воронка с остекленевшими  стенками,
вокруг нее были  выставлены  таблички,  предупреждающие  о  радиационной
опасности, но больше никаких следов прошедших столкновений в  городе  не
наблюдалось. Радиоактивный дождь пролился  на  плантации  в  стороне  от
города, в самом городе радиационный фон повысился всего  в  восемь  раз,
что не представляло опасности ни для людей, ни для другой живности.
   Революция в Баскервиль-холле прошла  на  удивление  мирно.  Когда  на
месте полицейского  участка  вырос  ядерный  гриб,  оставшиеся  в  живых
представители власти  были  настолько  деморализованы,  что  не  оказали
никакого  сопротивления.  По  словам  Сингха,  в  местном  революционном
комитете  уже  обсуждается  предложение  вернуть  оружие   кое-кому   из
сдавшихся.
   Рамирес шел по узкой пластмассовой дорожке и думал, что эта революция
воистину уникальна и непохожа на все те, что были раньше. Никаких трупов
на улице, никакой лишней крови, никакого террора. И  никакой  навязчивой
пропаганды. Рамирес уже прошел почти километр, но не встретил ни  одного
портрета Багрова и вообще ни одного агитационного лозунга. Эта революция
не давит на мозги, подумал Рамирес. И это хорошо,  так  и  должно  быть,
люди должны воспринимать новый порядок не как внезапно свалившееся горе,
а как первый шаг на пути к счастью и процветанию.
   Ага, вот, кажется,  и  муниципалитет.  Точно,  из  дверей  маленького
белого здания, явно построенного по индивидуальному  проекту,  высунулся
Дзимбээ и призывно помахал рукой. Рамирес взглянул на часы и ускорил шаг
-  он  уже  опаздывал.  Это  нехорошо,  опаздывать  вообще  нехорошо,  а
опаздывать на мероприятие, на котором  решается  твоя  судьба,  нехорошо
вдвойне.
   Рамирес почти вбежал  в  распахнутую  дверь  и  уже  начал  бормотать
извинения, когда Дзимбээ оборвал его одним коротким словом:
   - Пойдем!
   Они поднялись на второй этаж, прошли несколько  метров  по  коридору,
пересекли большую приемную, в которой почему-то не  было  секретарши,  и
вошли в обширный кабинет какого-то большого начальника. Судя по  площади
приемной и количеству компьютерных мониторов на  столе,  этот  начальник
был нисколько не ниже, чем приснопамятный Сяо Ван Гу, а может быть, даже
и повыше.
   Хозяин кабинета сидел за столом и смотрел в  один  из  мониторов,  на
котором  красовалась  легкоузнаваемая  картинка   Microsoft   OutOfSight
Quickly. Странно, подумал Рамирес, братство выступает против  монополий,
но пользуется их продуктами. Воистину жизнь полна парадоксов.
   Посетитель в кабинете  был  только  один  -  Абубакар  Сингх.  Увидев
Рамиреса и Дзимбээ, он приветливо  улыбнулся  и  доброжелательно  кивнул
вошедшим. Дзимбээ уселся рядом  с  Син-гхом,  Рамирес  пристроился  чуть
подальше.
   Хозяин кабинета, наконец, отправил письмо  и  поднял  голову.  Сердце
Рамиреса екнуло - это был сам Багров.
   - Рад приветствовать вас, герои, - сказал  Багров  и  улыбнулся.  Его
улыбка была доброй и солнечной.  -  Если  бы  не  вы,  революция  бы  не
состоялась, сейчас это можно утверждать абсолютно  точно.  Спасибо  вам,
друзья! Вы самые настоящие спасители мира, вы спасли  мир  от  диктатуры
корпораций, и, чтобы расплатиться за это, не хватит никаких земных благ.
Вы знаете, у нас в братстве не бывает ни орденов,  ни  почетных  званий,
все, что я могу - сказать вам спасибо, и я благодарю вас от  всей  души.
Спасибо!
   Багров встал из-за стола и поклонился  по  японскому  обычаю.  Троица
посетителей немедленно последовала его примеру, но их поклоны были не  в
пример более почтительными.
   - Не надо лишних церемоний, ребята,  -  сказал  Багров,  -  церемонии
больше не нужны. Вы молодцы, вы настоящие герои,  я  вами  горжусь.  Все
братья и сестры равны, но вам я скажу - вы стали для меня ближе  других,
вы теперь самые близкие братья. Абубакар, ты  приехал  вовремя,  мы  без
тебя еле справились. Знаешь, как облажался Тимур Димитров?
   - Так это тимуровцы телебашню подорвали? - усмехнулся Сингх. - А я  -
то думал, кто это сподобился... Багров раздраженно махнул рукой:
   - На его месте мог быть  любой.  Знал  бы  ты,  как  нам  не  хватает
настоящих профессионалов... Короче,  Абубакар,  отныне  ты  возглавляешь
особый отдел. Дзимбээ Дуо, вы - его заместитель.
   Дзимбээ  встал  и  еще  раз  церемонно  поклонился.  Сингх  запоздало
последовал его примеру.
   - Джон Рамирес, - сказал  Багров,  -  я  хочу  предложить  вам  стать
представителем братства при университете Вернадского. Нет, подождите, не
спешите отказываться. В это трудно поверить, но в братстве нет ни одного
доктора наук, кроме вас. Это странно, это удивительная  случайность,  но
это факт. Вы же не станете отрицать, что вам будет проще разговаривать с
учеными, чем кому-либо еще из братьев и сестер?
   Рамирес помотал головой, отрицать такую очевидную вещь было бы глупо.
Он хотел было сказать, что  является  доктором  физики  по  американской
системе, а это совсем не то же, что доктор физико-математических наук по
русской системе, и потому... но Багров продолжил речь и сбил Рамиреса  с
мысли.
   - Я верю, вы  справитесь.  У  нас  с  вами  нет  другого  выхода,  мы
ввязались в такое дело, что обратной дороги  уже  нет.  Нам  потребуется
помощь ученых, но вы же знаете,  Джон,  как  относятся  интеллектуалы  к
любой революции. А нам потребуется от них очень  и  очень  многое.  Надо
развернуть  горнодобывающую   промышленность,   провести   геологическую
разведку астероидов, может быть, даже потребуется  построить  космодром.
Нужно создать с нуля обрабатывающую промышленность, вы  же  знаете,  что
экономика Деметры имеет колоссальный аграрно-сырьевой перекос, а  мы  не
хотим быть сырьевым придатком земных  монополий,  мы  хотим  развиваться
гармонично и оптимально. Нам нужно сделать очень многое.  Сейчас,  когда
мы сбросили гнет продажных чиновников, мы многое можем  себе  позволить,
но одно дело позволить, и совсем другое  -  сделать.  Мы  теперь  сможем
провести нормальный терраформинг обжитых районов,  не  прогибаясь  перед
идиотскими законами, которые придумали люди, ни разу  не  побывавшие  на
этой планете. Вы ведь не хотите, чтобы  от  ваших  детей  пахло  тухлыми
яйцами? Конечно же, не хотите, этого никто не хочет, но если мы намерены
добиться того, чтобы Деметра превратилась в  настоящий  дом  для  нашего
народа, нам придется обратиться за помощью к ученым. А  с  этой  задачей
никто не справится лучше вас. Вы согласны со мной?
   Конечно, Рамирес был  согласен.  В  первые  минуты  его  еще  терзали
сомнения, справится ли он с возложенной задачей, но к концу речи  Багров
его убедил. Он вообще хорошо умеет убеждать, подумал Рамирес.
   -  Вы  отправитесь  обратно  в   Олимп   первым   же   суборбитальным
транспортом, - сказал Багров. - Транспорт взлетит сразу же,  как  только
мы полностью восстановим спутниковую  связь.  Автономный  полет  -  дело
слишком опасное, мы не можем рисковать вашей жизнью.  Если  не  случится
ничего из ряда вон выходящего, аэропорт откроется  сегодня  вечером  или
завтра утром, место для вас уже забронировано, так что слишком далеко не
уходите. Вопросы?
   Вопросов не было. Багров еще раз пожелал Рамиресу удачи, они еще  раз
обменялись поклонами, Рамирес вышел из кабинета, и среди эмоций, которые
его переполняли,  доминировала  одна  -  чистая,  ничем  не  замутненная
радость.
   Все сложилось великолепно,  Рамирес  не  мог  даже  представить  себе
такого  развития  событий.  Глава  братства,   человек,   задумавший   и
осуществивший самую великую революцию за всю  историю  человечества,  не
только не отругал Рамиреса за допущенные ошибки, но и удостоил  похвалы.
Сам Александр  Багров  назвал  Рамиреса  своим  ближним  братом,  и  это
наполнило душу  законной  гордостью.  За  последнюю  неделю  на  Гефесте
Рамирес наделал множество ошибок, но братья простили  его,  как  завещал
великий Леннон, и теперь его  совесть  снова  чиста.  Они  действительно
простили его, они  поняли,  что  он  согрешил  не  по  злому  умыслу,  а
случайно, что в наказании заблудшего нет нужды. Все было прекрасно.

6

   Сознание возвращалось постепенно. Вначале Анатолий почувствовал,  как
сквозь тяжелый сон  пробиваются  первые  образы,  невнятные  и  путаные,
смутной чередой они проползли  через  опустошенный  мозг  и  скрылись  в
небытии. А потом из глубин мозга стали выплывать другие слова и  образы,
ясные и осмысленные.
   Тяжелое ранение  позвоночника,  сломан  четвертый  грудной  позвонок.
Повреждения спинного мозга незначительны. Восстановление  костной  ткани
идет   ускоренными   темпами.   Рекомендуется   полная    неподвижность.
Температура тела тридцать восемь и девять, в  ближайшие  часы  ожидается
снижение до тридцати восьми градусов. Пульс, частота дыхания и  кровяное
давление в пределах нормы. Запасы энергии около пятидесяти процентов  по
всем   четырем   составляющим.   Истощение   средней   степени.   Легкая
интоксикация. Общее состояние организма - восстановление после  тяжелого
ранения,  угроза   для   жизни   отсутствует.   Рекомендуется   справить
естественные  надобности,  утолить  жажду  и  принять   большую   порцию
высококалорийной пищи. Движения ограничены.
   Анатолий поинтересовался, можно ли встать, и  получил  категорический
отказ. Он тяжело вздохнул и открыл глаза.
   - По сшохофа! - воскликнул  над  самым  ухом  шипящий  нечеловеческий
голос. - Езойлакл вело сшохофа!
   Анатолий попытался повернуть голову, но не смог, потому что процессор
заблокировал движение, опасное  для  здоровья.  Как  оказалось,  двигать
головой ему, в  принципе,  можно,  но  только  очень  медленно  и  очень
осторожно. Анатолий медленно и  осторожно  повернул  голову,  и  тут  же
запросил у мозгового процессора информацию по  уровню  галлюциногенов  в
крови. Процессор  заверил  Анатолия,  что  галлюциногенов  в  крови  нет
совсем, и Анатолий понял, что ему придется поверить в то, что он видит.
   Он лежал на соломенной циновке, постеленной прямо на полу примитивной
хижины,  вроде  как  у  африканских  пигмеев,  только  сложенной  не  из
слоновьего навоза, а из крупных кирпичей не  правильной  формы,  похоже,
необожженных. Рядом в плетеном  кресле-качалке  сидел  некто,  отдаленно
напоминающий Крокодила Гену из одноименного сериала, только  этот  некто
выглядел  гораздо  моложе  и  не  столь  агрессивно.  Это  был   молодой
симпатичный крокодильчик с высоким лбом и умными глазами. Он смотрел  на
Анатолия и непрерывно чирикал на своем тарабарском наречии. Вот, значит,
какие они, ящеры...
   - Приветствую тебя,  почтенный,  -  сказал  Анатолий,  придав  своему
голосу максимально уважительную и доброжелательную интонацию.
   Ящер не ответил, он, наоборот, вскочил на ноги (слишком  длинные  для
крокодила, они скорее подошли  бы  кенгуру)  и  бодро  ускакал  из  поля
зрения. Медленно и осторожно повернув голову в другую сторону,  Анатолий
обнаружил, что ящер стоит в дверях хижины, высунув  большую  часть  тела
наружу, и что-то кричит, смешно подергивая  длинным  и  тонким  хвостом,
похожим не на большое полено, как у земного  крокодила,  а,  скорее,  на
укороченный пастушеский кнут.
   Анатолий оставил попытки установить контакт с  этой  особью.  Видимо,
этот ящер  -  медсестра,  которой  доверили  ухаживать  за  больным,  но
запретили вступать в разговоры. Или  просто  он  (она?  оно?)  не  знает
человеческого языка. Интересно,  здесь  есть  кто-нибудь,  кто  понимает
человеческий язык?
   Ящер перестал кричать и замер  на  месте.  Через  минуту  он,  пятясь
задом, отодвинулся от входа, и в хижине появился еще один персонаж.
   Это был вылитый Крокодил Гена, только вместо короткой красной  куртки
на нем была кожаная перевязь с коротким мечом в кожаных ножнах  и  целым
набором метательных ножей. Ящер,  которого  Анатолий  мысленно  окрестил
Геной, вежливо поклонился и заговорил человеческим  голосом,  с  сильным
акцентом, но вполне разборчиво.
   - Приветствую тебя в моем езузера, - сказал он. -  Для  меня  большое
шефуэ иметь гостем тебя,  славного  сэшвув,  Анатолий  Ратников,  курьер
высшей категории из компании "Истерн Дивайд". Мое имя Фесезл  Левосе,  я
дрижэ ловов Увлахув.
   Анатолия очень интересовало, откуда Фесезл Левосе узнал его имя и что
такое дрижэ ловов Увлахув, но он воздержался от того,  чтобы  немедленно
начать задавать вопросы. Он твердо усвоил из фильмов и сериалов,  что  в
феодальных культурах формальный этикет имеет очень большое значение.
   - Благодарю тебя, почтенный  Фесезл  Левосе,  -  сказал  Анатолий.  -
Благодарю тебя за то, что ты помог мне, когда  я  был  слаб,  изранен  и
беспомощен.  Впрочем,  я  и  сейчас  беспомощен,  -  Анатолий   смущенно
улыбнулся.
   - Тебе нет стыда, - торжественно провозгласил Фесезл, - раны  боя  не
ранят шефуэ. Ты долго лежал, тебе надо срасьювуэ.  Ты  можешь  встать  и
идти?
   - Нет, я еще слишком слаб, если я встану, это повредит моим ранам.  А
что такое срасьювуэ!
   Фесезл растопырил пальцы на руке и пошевелил ими в воздухе.
   - Сделать охих, - сказал он. - Маленький дождь.
   - Ты имеешь в виду справить нужду? - догадался Анатолий.  -  Да,  мне
это нужно, но...
   - Тебе нет стыда, - повторил Фесезл. - Хусуэлва! Сросей овэзох  есуха
срасьювуэ!
   Юный ящер подскочил к Анатолию и замер в растерянности. Фесезл  отдал
еще несколько распоряжений, Хусуэлва приступил (приступила?) к  делу,  и
минуты через две Анатолий  почувствовал  облегчение.  Хусуэлва  удалился
(или удалилась?), чтобы вынести горшок, а Фесезл  перешел  к  следующему
этапу демонстрации гостеприимства.
   - Тебе нужна вода, - сказал он, - и тебе нужно  поесть.  Я  скажу,  и
Хусуэлва принесет все нужное. Ты желаешь съесть особенное?
   - Мне нужно много питательной пищи, - сказал Анатолий. - У  вас  есть
сахар?
   - У нас есть озе, оно сладкое. Хусуэлва  принесет  тебе  озе,  и  она
принесет звузосе мясо фейрэй с дуйвгой и  лвухсылск.  И  еще  плоды.  Ты
желаешь авослай или фойгэ!
   - А что такое авослай и что такое фойгэ! Фесезл фыркнул.
   - Извини меня, сэшвуэ, - сказал он. - Я плохо  думал,  ты  не  знаешь
многие слова. И я извиняюсь, я плохо знаю твой язык. Извини,  сэшвуэ,  я
плохо сказал сейчас, хорошо надо раньше, но я... э...
   - Я принимаю твои извинения, - серьезно произнес Анатолий.  -  А  что
такое сэшвуэ!
   - Сэшвуэ есть кому Все Сузаш и Езойлава Овуэ дали силу и  право  быть
рукой Всесе где хувев идет вверх и есижэ  идет  вниз.  Сэшвуэ  есть  кто
говорит и другой слышит, сэшвуэ дает и берет, и его слово есть правило.
   - Ты ошибаешься, почтенный Фесезл, - сказал Анатолий, - я не  сэшвуэ.
Никто не давал мне силы давать и брать, и мои слова не все слышат.
   Эвристический блок мозгового  процессора  сообщил,  что  ему  удалось
сгенерировать фразу, которая  кажется  очень  удачной.  Анатолий  оценил
фразу и, немного поколебавшись, озвучил ее:
   - Может быть, дело в том, что там, где я, хувев не идет вверх и есижэ
не идет вниз.
   Фесезл вздрогнул от неожиданности.
   - Ты слышал слова Есозув! - спросил он. - Где? Почему ты не понимаешь
ни Дузшефлайм, ни Ухуфлайм!
   - Я не слышал слова Есозув, - Анатолий на всякий случай изобразил  на
лице сожаление, хотя и не был уверен, что Фесезл понимает его мимику.  -
Я вообще не слышал до сегодняшнего дня ни Дузшефлайм, ни  Ухуфлайм.  Это
ваши языки?
   - В нашей стране говорят на языке Ухуфлайм, - сказал
   Фесезл. - Странно, что кто  не  слышал  слов  Есозув,  сказал  их  из
сердца. Если твоим сердцем не говорит Увувов, ты насто ящий охесеш.
   - Увувов - это злой бог?
   - Бог! - внезапно крикнул Фесезл. - Я помню  это  слово!  Вы,  мажал,
говорите, что Все един, что Сузаш и Фэр и Езойлава Овуэ - просто  разные
стороны единой силы, что вы называете  бог.  Я  не  понимаю,  почему  вы
делите его темную сторону, что мы называем Увувов.
   Анатолий понял, что надо срочно менять  тему,  если  он  не  хочет  и
дальше углубляться в дебри религиозной философии ящеров народа Ухуфлайм.
   - Где мы находимся? - спросил он. - И где Якадзуно?
   - Мы в езузера, - ответил Фесезл, - езузера Вхужлолв.  Твой  лозшу  в
доме фохе. Я... э-э-э... февива... уважаю! Я уважаю тебя, и  я  не  взял
его работы.
   - Какой работы? - не понял Анатолий. - И при чем здесь уважение?
   - Сэшвув нельзя брать работу чужого фохей. Это не уважение.
   Анатолий понял, что разговора не получится. Слишком много  незнакомых
слов и, что еще хуже, слишком  много  разных  понятий.  Фесезл  явно  не
разобрался в отношениях Анатолия с Якадзуно... кажется, он считает,  что
Якадзуно - слуга Анатолия или, хуже того, раб...
   - Я могу поговорить с Якадзуно? - спросил  Анатолий.  Фесезл  щелкнул
зубами и фыркнул. Это был новый жест, Анатолий не сразу  понял,  что  он
означает.
   - Ты кончишь говорить с сэшвузо говорить с фохесл! В  голосе  Фесезла
явственно  прозвучала  обида,  и  Анатолий  на   всякий   случай   решил
извиниться.
   - Извини, - сказал Анатолий, - я не хотел  тебя  обидеть.  Я  впервые
встречаюсь с твоим народом, и я совсем  не  знаю  ваших  обычаев.  Я  не
настаиваю на том, чтобы прервать разговор,  если  для  тебя  это  важно,
давай доведем его до конца.
   - Давай, - согласился Фесезл. - У народа людей случилась война?
   - Вроде того. В Олимпе идут боевые действия.
   - Кто с кем воюет?
   - Не знаю. Утром... кстати, сколько времени я здесь?
   - Одни сутки.
   - Значит, вчера утром все было тихо. А потом начались  взрывы,  мы  с
Якадзуно поехали... как бы это назвать, чтобы тебе было понятно...
   - Служба планетарной безопасности? - предположил Фесезл.
   Анатолий почувствовал себя  идиотом.  Очень  трудно  разговаривать  с
собеседником, который не знает или путает простейшие слова, но время  от
времени легко оперирует сложными понятиями.
   - Да, - подтвердил Анатолий, - мы ехали туда. По дороге мы  вст